Путешествие "Алкемора"

Шум приближался, ритмичный, словно прибой; он нарастал и опадал, от шороха до скрежета и обратно, он был неутомим, как стихия, и безжалостен, как идеальный враг. Дрифт шёл навстречу ему, коридор за коридором, поворот за поворотом. Вокруг сгущалась темнота, а проход всё сужался. Усиливалось неприятное чувство, что он ошибся, и звук уже не манил к себе, а остался где-то позади и стрекотал за спиной, словно сотни металлических когтей скребли по полу и стенам. Он не там свернул, не там… По броне скользнул и погас последний блик света, рука сжала рукоять меча — и шум оборвался. Не осталось ничего, кроме невообразимо тесного и бесконечно тёмного пространства, и в нём росло и ширилось нечто, вытесняя, выталкивая Дрифта собой… Он рывком сел, потёр лицо руками и ощутил на пальцах липкий конденсат. Пищал встроенный в платформу будильник — вот, наверное, откуда в подзарядочной модуляции взялся тот назойливый звук. Когда Дрифт его выключил, воцарилась тишина. По потолку пробегала мягкая пульсация фиолетовых огней, «Алкемор» словно дышал в размеренном, успокаивающем ритме. — Родди? — спросил Дрифт с тревогой, но сообразил, что Хот Рода в каюте нет, он сейчас на Луне-1. Тем лучше. Он пытался объяснить Хот Роду, что такие модуляции — обычное дело, тревожиться о них не стоит и бояться тем более не нужно, но тот принимал их слишком близко к искре. Дрифт начал их скрывать, и у него неплохо получалось, хотя бывали и осечки. Хорошо, что в этот раз Родди ничего не увидел. Прежде они не доводили Дрифта до такого изнеможения, будто он и впрямь пробивался сквозь жадную тьму, где очутился совсем один. Прежде у него и лекарство было. Рука потянулась к потайному субкарману на бедре, как тянулась в подзарядке к мечу. Дрифт закрыл глаза, вслушиваясь в гул корабельных систем. Рядом с собой нашарил контейнер с ржавыми палочками, закинул пару в рот и с хрустом раскусил. Как-то раз, ещё на Кибертроне, они с Хот Родом страшно поссорились — тот вечно таскал еду в постель, а Дрифт тогда не терпел ни малейшей грязи на платформе: крошки с палочек оставляли на броне следы как от самой настоящей ржи и, попадая под обшивку, кололи протоформу. Дрифту же любое прикосновение, любое пятно казалось пыткой. На «Алкеморе» стало проще. Неспешный неживой ритм корабля убаюкивал, и если бы только не пробуждения… На какую-то долю клика захотелось вернуться в подзарядку. Но Дрифт встал, сверяясь с собой же составленным алгоритмом, убрал коробку с ржавыми палочками, отряхнул покрывало и, умывшись потоком дезинфицированного воздуха, вышел из каюты. В коридорах и переходах стояла почти мистическая тишина. Больше двух третей своей мощности «Алкемор» через огромные кабели отдавал на питание «Базы-1», и, в то время как там царила суета, почти все помещения корабля, кроме самых необходимых, погрузились в дремоту. Пока Дрифт шёл к шлюзу, соединявшему корабль с комплексом, он всё вспоминал изображения с внешних камер и представлял, как массивная, суровая громада корабля наблюдает, полуприкрыв оптику, за теми, кого кормит. По туннелю между шлюзом и базой проезжали тележки с рудой, суетились вехиконы, два раза в сопровождении дронов-контролёров встретились заключённые из блока «А»: перепачканные машинным маслом, с непривычным расположением элементов альтмода и причудливым узором биосветовых линий вдоль основных топливопроводов. Тускло мерцали огоньки на следящих ошейниках.       Дрифт всем скупо кивал, но в ответ получал пристальный взгляд и очень формальное приветствие. Заключённые смотрели на него с испугом. Не то чтобы он удивился. — Первый помощник Дрифт! Он обернулся. Сзади нагонял запыхавшийся ярко-оранжевый миникон. — Надзиратель Фиксит, — ответил он в тон. Родди бы добавил «Привет», просто чтобы позлить надзирателя, но Дрифт счёл это излишним. — Первый помощник Дрифт, — повторил тот с укоризной. — Вынужден вас попросить курить только в специально отведённых для этого местах. Дрифт опустил взгляд на свою руку. В какой-то момент он явно достал из субкармана на бедре кигарету, но не помнил, чтобы прикуривал, не помнил, как втягивал в себя пары энергона с сублимированной ртутью. Наверное, потому заключённые ожгли его такими взглядами. — Прощу прощения, надзиратель. Я готов понести заслуженное дисциплинарное наказание, если вы сочтёте необходимым доложить капитану. Фиксит забрал у него кигарету, затушил и убрал себе в субкарман. В памяти невольно пронеслось воспоминание: давным-давно сам Дрифт подбирал окурки, надеясь хоть часть перепаять, выскрести оставшиеся внутри присадки и докурить. — Я рад, что вы с пониманием относитесь к технике безопасности, первый помощник. Пожалуйста, не поймите моё беспокойство превратно. Налаженное взаимодействие упрощает коммуникацию между офицерским составом, командой и рабочими. Исполняя каждый свою роль, мы снимаем с плеч капитана значительную часть административных забот. Дрифта это царапнуло. Фиксит отчего-то вообразил, что Хот Род тоже в какой-то степени его… поднадзорный, что за ним надо следить и после него переделывать, зато к самому Дрифту он относился по большей части как к досадной помехе на пути уборочной машины, и порой он не мог удержаться, чтобы не щёлкнуть миникона по антеннам. — Каким-то функционализмом отдаёт, Фиксит, — заметил он. — Поверь мне, наш капитан подобного очень не любит. Роли, предназначение… фракционные функции… всё такое. Миникон даже приостановился, но уже через наноклик его крошечные колёса загудели с удвоенной силой. — Позвольте с вами не согласиться, первый помощник, — возразил он, немного заикаясь. — Моё мировоззрение настолько далеко от одобрения довоенного общественного строя, насколько это вообще возможно. Я нахожу концепт, согласно которому во главу жизнеопределения каждого индивида ставится исключительно его функциональная польза, бесполезным и откровенно вредительским. Подобное отношение унижает достоинство как отдельного бота, так и коллективной системы в целом, более того — я презираю сам моральный принцип, на котором оно базируется. Однако в равной степени я презираю кощунственное представление о том, что каждый бот существует исключительно в самоцентричной пустоте, лишённой всяких правил и законов, лишённой социальных констант бытия и взаимоотношений, и точно так же я отвергаю тех, кто отрицает возможность познания себя через свою функцию, ибо моя функция — неотъемлемая часть меня и я горд следовать ей. Я исключительно приветствую, когда меня судят по моим делам и поступкам, первый помощник, и по моей фракции, знак которой я с гордостью ношу. Дрифт вскинул надоптиковые дуги, пользуясь тем, что Фиксит вырвался вперёд и лица собеседника не видел. Подумать только, маленький суетливый надзиратель так близко к искре принял его слова… и не преминул ужалить в отместку. Однако не успел Дрифт подобрать ответ — любой ответ, искренний ли, или отстранённо-вежливый, как навстречу им из ворот выскочил заключённый: совсем молодой, тускло-синего цвета, с широкими треугольными антеннами по бокам головы. Поперёк груди у него тянулась полоса энергона — размазанный отпечаток чьей-то трёхпалой руки. Фиксит немедленно активировал парализаторы, Дрифт встал в боевую стойку, но заключённый застыл и вскинул руки. — Пожалуйста, сэр! — закричал он, непонятно к кому именно обращаясь. — Нам срочно нужен медик!

***

Дрифт уже привык, что на базе почти круглый цикл кипит работа, привык к дребезжащему звуку, с которым разъезжали по туннелям погрузчики, к пятнам света от прожекторов, к гулу лазеров и треску свёрл. Но сейчас всё будто замерло. Несколько рабочих текущей смены беспомощно стояли кто где, словно застуканные на горячем воры. Вхолостую вращался бур. Дрифт не мог отвести взгляда от цепочки синих капель на полу. Где же Хот Род? — Что случилось? Капитан здесь? — спросил Фиксит у заключённого. Тот только помотал головой и указал в сторону одного из боковых туннелей. Дрифт трансформировал бластеры и под взглядами рабочих побежал по энергонному следу. Фиксит едва поспевал за ним. — Первый помощник! — кричал он. — Первый помощник, уберите оружие и пропустите меня вперёд! Я обладаю медицинским программированием! Ожили все боевые протоколы: с непривычной покладистой готовностью, гораздо быстрее, чем в прошлый раз — как если бы с самого начала цикла он неосознанно ждал, как если бы он почти предвкушал… Дрифт ворвался в туннель и резко остановился. Всё вокруг было такое яркое: изломанные углы чужой брони, в которых дробился свет, синева энергона, руки Хот Рода по локоть в этой синеве. — Родди? — выпалил он, не успев совладать с собой. Группа заключённых, словно голодные полипы окружившая Хот Рода, расступилась. — Да где шлаков медик? — заорал тот. — Предоставьте мне доступ к пострадавшему! — Мимо Дрифта и остальных, с удивительной силой распихав всех в стороны, протолкнулся Фиксит. Из калейдоскопа визуальных данных Дрифт собрал образ — у стены валяется буровой станок с раскуроченным движком, вокруг разлетелись фрагменты породы, искрят оборванные кабели питания; неподвижно лежит крупный широкоплечий бот с потухшей оптикой, Хот Род и ещё один мех стоят на коленях по обе стороны от здоровяка, погрузив руки в дыру в грудной пластине, и зажимают оборванные концы топливопроводов. Хот Род весь в энергоне, даже на лице россыпь капель, но это чужой энергон. Пока он пялился, Фиксит успел провести сканирование и зажужжать сварочным аппаратом. — Нужно доставить его на корабль, — распорядился Хот Род. — Кто-нибудь, найдите пустую тележку! Никто из заключённых не пошевелился, все только переглядывались. — Поживее! — гаркнул Дрифт, чувствуя одновременно и странное облегчение, и раздражение от того, что мир так и остался ослепляюще ярким, будто все сенсорные датчики до сих пор работали на пределе. Он протянул Хот Роду руку, но тот мотнул головой и поднялся сам, отряхивая измазанные ладони. В туннель вошёл, с усилием толкая перед собой тележку, тот самый заключённый, который у входа на базу выскочил Дрифту с Фикситом навстречу. Треугольные антенны повисли вдоль вытянутого лица, жёлтая оптика потускнела. — Можно проводить его на корабль, сэр? — тихо попросил он. — Я потом отработаю. — Разрешаю, — ответил Хот Род. — На ваше усмотрение, капитан, — с неодобрением вмешался Фиксит. — Заключённый номер А0-137, окажите номеру A0-154 содействие в транспортировке. Из группы выступил приземистый мех, на чьей мощной шее едва сходился следящий ошейник, и молча помог погрузить бессознательного здоровяка в тележку. Вместе с А0-154 они вывели её на основную транспортную колею и активировали самую низкую скорость. Впереди по магнитным рельсам поехал Фиксит. Хот Род и Дрифт, проследив, чтобы поломанный бур отнесли в ремонт, а следы аварии ликвидировали, отправились следом. За спиной оживала и возвращалась к работе база, будто она была косяком литиевых рыбок, а они — уплывающим шарктиконом. — Слушай, да на болту я это вертел и гайкой крутил, — сердился Хот Род, всё вытирая и вытирая руки. Энергон засох и отваливался хлопьями, из-под него проступала красная краска брони, вроде бы нетронутая. — Ни одного исправного механизма на всю базу, да их ещё при Сентинеле надо было списать! А связь? Почему сигнал с корабля нормально не доходит, мне объяснит уже кто-нибудь или нет? — Да, — ответил Дрифт невпопад. — Тебя точно не задело? — Да что мне будет, — усмехнулся Хот Род. — Я что, по-твоему, плексигласовый? Жалко того парня, он правда старался. Прямо засуетился, когда меня увидел. Шлакова норма выработки! Надо его навестить, как думаешь? — Знаешь, — предложил Дрифт, помедлив, — ты лучше иди в мойку, а потом заправься немного. А я схожу в медотсек. Надо же и мне исполнять свои обязанности. — Я справлюсь, не надо. — Нет, правда, — Дрифт постарался улыбнуться. — Я уж точно не плексигласовый, не переломлюсь. Тем более, Фиксит тоже там будет. Ступай, вымойся, не то потом вместе с краской придётся отдирать. У самого входа на корабль Хот Род притянул Дрифта к себе и прижался лбом ко лбу, но тут же отпустил, огляделся по сторонам и повернул в сторону офицерских кают. Дрифт вошёл в медотсек воровато, но тут же расправил плечи. Он обязан контролировать себя. Если программированию внушить, что среди седативных патчей, нанитных стимуляторов и чипов-релаксантов искать нечего, то приводные механизмы не заклинит в жадной трясучке, а схемы не заискрят от неутолённого желания. Истоки любой привычки лежат в процессоре и нигде больше. — Первый помощник, — Фиксит отвернулся от медицинской плиты и трансформировал набор хирургических и паяльных инструментов обратно в маленькие хваткие пальцы, — состояние номера А0-153 стабильное, ремонт начат согласно намеченной схеме. Ориентировочно заключённый вернётся к работе через три солярных цикла. — Спасибо, Фиксит. Я собираюсь допросить А0-153 о произошедшем. Раз ему ничего не угрожает, можешь вернуться на базу и проследить, чтобы работа шла по графику? Капитан принял пост на корабле. — Отправляюсь сей же клик, первый помощник Дрифт. — Фиксит вбил в автоматизированный ремонтный модуль заключительную последовательность команд и покинул медотсек.       Дрифт подождал, пока стихнет гул его двигателя и ритмичный шорох колёс, и сел на табурет рядом с раненым. — Служил? — спросил он как бы между прочим. А0-153, одурманенный лечебными утилитами, нахмурился и тут же заворчал от боли. Покусал бледно-серые губы, которые на желтоватом фоне протоформы и в обрамлении чёрного шлема приобрели какой-то мертвенный оттенок. Дрифт обратил внимание на ломаную линию дентапластин — то ли глюк изначального программирования, то ли неудачный мод. За неокрашенной заплатой на нагрудной пластине с перебоями пульсировал основной топливный насос. — Да, офицер. В пехоте. — На периферии? — Когда как, сэр. Участвовал в обороне Южной Ржавой полосы и в наступлении при Тайгер Паксе. Сидел в тылу в астероидном поясе Беты Альфа Центавра. Когда мы узнали, что Лорд Мегатрон… ну, что его больше нет, я дезертировал на Аниматрон. Был схвачен при облаве на рейсовом крейсере и приговорён к ста тысячам ворнов на «Алкеморе», — ответил заключённый. Говорил он достаточно внятно, только иногда глотал окончания слов. — Заслужил себе здесь место, значит? — Как и все, офицер. Вы тоже, наверное. Дрифт потянулся к бедренному субкарману, как если бы за мечом, но на самом деле искал вовсе не его. Он хорошо помнил систему, по которой рассовывал по трансформационным швам заначки с присадками и клеил на протоформу замаскированные полоски чипов. Потому и стал носить с собой пачку кигарет — рука натыкалась на них и привычный алгоритм лихорадочного поиска на какое-то время удовлетворённо затихал. — Но ты, вижу, не прочь скостить срок. Зеленовато-синяя оптика раненого сощурилась, расфокусировалась, снова сощурилась. С виду он был сама простота, но Дрифт знал, как обманчива якобы искренняя неуклюжесть десептиконских пехотинцев, даже бывших. — Я во Всеискру не тороплюсь. Не хотел я саботажничать, офицер. Бур очень старый. Всё здесь очень старое, света мало, ребята жалуются, что всем не по себе… — В стазисе было лучше? — Кому как, сэр, — ответил раненый и будто невзначай подёргал фиксаторы. Массивные конечности покоились в них крепко, без офицерского кода не высвободиться. Но Дрифт оценил силу, заключённую в его потерявшем добрую треть энергонного резерва и напичканном нейроблокираторами корпусе. И сам А0-153 о ней прекрасно знал. — Меня лично всё устраивает. Никого не трогаю, работаю за кормёжку, да я весь онлайн так и живу. Только тут тихо, спокойно, никто над шлемом не палит. Со второго склада через дыры в крыше иногда Кибертрон видно. — Значит, бур просто взял и сам переглючился? Жаль, что просверлил грудь, а не ошейник, правда? — Да мне бы всю голову отсверлило, офицер, вздумай я вот так по-глупому избавиться от ошейника. Надзиратель объяснил, как всё работает, я с первого раза понял. Дрифт покивал, побарабанил пальцами по краю монитора, который показывал частоту искры и уровень топлива. Раненый настороженно за ним наблюдал. — Старый бур, говоришь? — Очень старый, сэр. База вся рассыпается. Не знаю, как дальше работать. От этой демонстративной невинности Дрифта охватила злость, которой он сам в себе не ожидал. От Хот Рода, что ли, подхватил, будто закись азота бьёт в движок…       Нитро он в своё время не увлекался — слишком слабо и выветривается быстро. Он и так был со скоростью на «Эй, ты». Проблема всегда заключалась в том, чтобы затормозить, остановить бешеное вращение себя вокруг мира. Это потом как-то незаметно оказалось, что не мир для него, а он для мира стал слишком медленный. — Работай старательнее, — посоветовал он. — И отметь себе в процессоре: если капитан пострадает, о пересмотре дела можете не мечтать. Никто больше за вас не вступится. Ни за тебя, ни за твоего приятеля с Аниматрона. Ни за остальных. — Стилджо не виноват, сэр. Его самого чуть не задело. Мы не как другие, звёзд с неба не хватаем, мы ничего не… Дрифт наклонился к консоли и нажал кнопку принудительного стазиса. Заключенный на полуслове замолк и уронил голову, упершись подбородком в ошейник. Дрифт вышел и запер медотсек, не переставая машинально касаться потайного субкармана. Что-то его тревожило, что-то было не так… Но яркость уже отступала, а мир замедлялся, и вместе с ним тормозил он сам.

***

Формально Дрифту, как первому помощнику, выделили отдельную каюту — уж пространства-то на «Алкеморе» хватало, — и с капитанским отсеком она соприкасалась только через небольшой коридор. Но Хот Род с таким энтузиазмом обустроил у себя общую подзарядочную и настроил температуру, ионизацию воздуха и цветовую гамму освещения, что Дрифт не набрался решимости сказать, что не прочь иногда проводить время у себя. Он и так был виноват перед Хот Родом — из-за него тот принял эту должность, из-за него покинул Кибертрон, из-за его проклятой зависимости следил за ним бдительнее, чем Фиксит — за заключёнными из блока «А». — А я тебе повторю, — сказал Хот Род, — «Алкемор» меня ненавидит. Вот спорим? Дрифт перекатился поперёк платформы, устроился на животе и прижался щекой к его тёплому бедру. — Не может он ненавидеть, золотце. Чувства — это счастливая прерогатива исключительно живых и мыслящих созданий. — Ненавидит — и это ещё мягко сказано. Знает, что я его терпеть не могу, и платит теми же шаниксами. Чего ты смеёшься?.. Дрифт слушал его с тихой нежностью, которую боялся упустить. Он думал, что никогда её уже не испытает: ни к Хот Роду, ни к самой жизни — ни к чему; ему остался только сомнительный симулякр чувств, иллюзия живого тепла там, где лишь пепел. Когда-то он думал, что пламя будет пребывать с ним вечно, и, подобно всем, кто не ценил того, что имеет, растратил всё и докатился до самого дна в попытке вернуть — но ничего не достиг.       Но всё же вот они тут: на тусклой, побитой метеоритами Луне-1, по верхушку шлема потонули в постылой рутине тюремщиков, которой никто из них не желал… а к нему вернулось дуновение этой нежности, лёгкое, как запах цветущих кристаллов на марганцевых полях. — Прости, — смутился он. — Я не над тобой смеюсь. Хот Род фыркнул и опустил горячую ладонь ему на антенны. — Так вот, мы с «Алкемором» оба зачёркиваем каждую смену в расписании в ожидании цикла, когда наконец разбежимся. — Он погладил Дрифта по спине и добавил уже гораздо серьёзнее: — При условии, конечно, что когда мы возвратимся, я смогу отделаться от второго срока. Дрифт сел и обхватил его за плечи. — Заставить тебя никто не сможет, Родди. Получим расчёт — и займёмся своими делами. — Если к тому времени не переломаем себе все сервоприводы в здешних фраговых лабиринтах. И не попереубиваем половину рабочих из-за погони за выработкой! Дрифт вздохнул. Лабиринты… Хот Род подобрал такое слово, которое удивительно точно описывало причудливые, как головоломка, слои иридиевой шахты на «Базе-1». — Слушай, я понимаю, что ты их жалеешь, но девяносто девять из ста при первой возможности сбежать выдерут тебе искру голыми руками. А сотый — захочет, но струсит или сил не хватит. — Да ладно! Не настолько они плохие. Обычные боты, а некоторые даже в армию Мегатрона никогда не вступали. — Я серьёзно, Родди. — Дрифт выпрямился и заглянул ему в оптику. — Для тебя просто разыгрывают спектакли. Как бы бьют током на пробу, чтобы узнать, когда станет больно. Это тебе не автоботские неуклюжие новобранцы, которые перед любым офицером вытягиваются в струнку, как перед самим Праймом. — Перед Праймом? Если бы! Автоботские новобранцы — те ещё шлакососы и наглые, как турболисы, будто сам не знаешь, — Хот Род осёкся, тень задорной улыбки мелькнула и пропала.       Но Дрифт настойчиво продолжал: — Всё-таки послушай меня. Они не просто так оказались в блоке «А». — И ты в этом так уверен? — Я знаю, о чём говорю, Родди. Не верь им. Даже если очень хочется. Дашь им хоть каплю энергона — и они живо опустошат тебе все баки. Хот Род поёрзал, а его обшивка будто бы чуть похолодела. Электромагнитное поле кольнуло ладонь — не больно, но неприятно. — Я тут иногда думаю, — негромко сказал он не Дрифту, а куда-то в стену, — что меня вообще наняли не из-за всех этих прежних дел… Ниона, Акрополекса, Триптикона и всего остального, знаешь, геройского… а просто потому, что ты разбираешься в десептиконах. Потому что ты их понимаешь. Ну а меня приставили к тебе. Дрифт застыл. Он хотел дотронуться до Хот Рода, взять его за руку и перемотать назад все слова, все процессорные импульсы; отменить всё, будто команду на панели управления. Он будто вернулся назад, в худшие свои дни после войны, когда какая-то неясная обида — на себя, на потускневший мир, на разгромленный Кибертрон, даже на Хот Рода (особенно на Хот Рода!) — выплескивалась из него такой ненавистью, что он заглушал её всем подряд, а она всё равно прорывалась наружу. Но Хот Род его не бросил. И Дрифт более чем заслужил всё горькое масло, которое Родди наверняка хотелось на него вылить. — Если я их понимаю, это не значит, что они меня послушают. Для них я в сотню раз хуже любого нормального автобота. Они меня опасаются, боятся, даже ненавидят — пока у меня есть оружие и свобода, а у них нет. Они знают, что я понимаю, чего они хотят, как крутятся у них шестерёнки и работает процессор, я знаю все их протоколы и алгоритмы — а поэтому я для них намного опаснее тебя и Фиксита. Таковы десептиконы. Их… вроде как уже не перепрограммировать, понимаешь? Я буду охранять тебя как смогу, Родди. Просто… ты же помнишь, что… пока я такой, на меня не всегда можно полагаться? Так что… поосторожнее, ладно?.. Хот Род первым протянул руку, и ладонь легла в пальцы Дрифта так знакомо, словно рукоять меча. — Обещаю, я свой энергон даже пробовать никому не дам. Ну разве только тебе.       Не успел Дрифт ответить, как раздался звонок. Хот Род вздрогнул, отстранился и потянулся активировать коммуникатор. — Извини, там опять Фиксит на линии. Не бот, а спам-вирус какой-то. Я схожу, принесу нам немного энергона, заодно и отвечу. А ты пока отдыхай — у тебя через пять джооров смена на мостике. Дрифт остался сидеть на платформе, потирая ещё тёплой после прикосновения ладонью субкарман на бедре, и пропустил момент, когда Хот Род вернулся. — Фиксит вызывает нас в медотсек, срочно, — отрывисто бросил тот. — Нас обоих? В чём дело? — Дрифт поднял голову и наткнулся взглядом на его посуровевшее лицо с плотно сжатыми губами. Попытался восстановить в памяти прошедшие джооры и понял, что не уверен, точно ли ввёл правильный код на двери в медотсек. — А0-153 сбежал? — Нет, — всё так же резко ответил Хот Род. — Он умер.