***
Монотонный и изматывающий путь занял три часа. Четыре. Или пять. Наконец, они подошли к небольшой деревне, состоявшей всего из парочки улиц и подобия площади. Неухоженность и одичалость улиц указывали на то, что люди уже давно здесь не жили. Однако строения ещё не покосились окончательно, а мебель внутри не успела сгнить. Команда быстро разделилась на несколько групп. Нужно было оказать друг другу первую помощь, развести огонь, просушить одежду и согреть воду для обработки ран. Подкрепиться тоже не мешало. Отдельный дом песчаная троица и Неджи выбрали для Нами, рассудив, что если их надежды оправдаются, Цунаде придёт на помощь и приведёт медиков, то потребуется некоторое уединение, а также установление заград-барьера для снятия печатей, блокирующих чакру и демона. Среди полуразрушенной мебели отыскали нечто похожее на кровать и несколько фрагментов стола. Через пять минут возни из найденного материала получилось подобие высокой кушетки, на которую Нами аккуратно переложили с песчаной подушки. Гаара рассеял технику, а Темари принялась прощупывать пульс чужой куноити, озабоченно качая головой и что-то бормоча себе под нос. Гаара и так, через песок, чувствовал, что сердцебиение у неё медленное и с нарушенным ритмом. Дышала Нами так поверхностно и слабо, что даже зеркало, найденное в груде вещей, почти не запотевало у её лица. Смуглая кожа стала почти серой, неживой на вид, губы побелели то ли от холода, то ли, что вероятнее, от близкой смерти. Теперь она вся была как одно сплошное серо-чёрное пятно, безжизненный сосуд с истончёнными стенками и клубящимся внутри туманом. В дороге Нами ещё шевелилась, не приходя в сознание. Приходилось даже удерживать её песком. Сейчас уже нет. Казалось, воля полностью покинула тело. Только одна её рука застыла, словно окоченевшая, стиснув ткань куртки у сердца — там, где была печать демона. Угасание собственной чакры и чакры биджу причиняло сильную боль. Гаара нахмурился, мысленно отворачиваясь от воспоминания о том, насколько эта боль сильна, и взглянул на стоявшего рядом Неджи. Тот быстро просканировал Нами бьякуганом, покачал головой, вторя Темари, и дал ещё около часа. Попытаться задействовать свою чакру, чтобы проявить блокирующую печать, Нами уже не могла, поэтому Гаара, основываясь на предыдущих обследованиях и памяти песка, воссоздал на полу схему из печатей, которые предстояло снимать. На этом подготовка была завершена. Оставалось дождаться Хокаге и придумать, как убедить её пойти на такой риск. Ведь процесс снятия печатей обещал быть непростым и, мягко говоря, не самым незаметным для окружающих. А если они снимут печати, и восьмихвостый вырвется на свободу? Прямо здесь, вблизи от Конохи? Гаара, погрузившись в раздумья, совершенно позабыл о собственном ранении и медленно вышел из дома на улицу, где стоял, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Наруто. Наруто сразу же обернулся, обрадовался Гааре, просяще заглянул в лицо: — Ну как? Как сестрёнка Нами? Гаара покачал головой: — Надеюсь, Цунаде-сама успеет. — Я сейчас, сбегаю за ней сам! — Наруто уже ломанулся было в сторону леса, но Гаара крепко схватил его за запястье и удержал на месте. — Не смей. Я попросил Какаши сообщить ей как можно скорее и попросить прийти сюда вместе с командой медиков. Не думаю, что ты сможешь повлиять. Ты нужен здесь, чтобы помогать снимать печати… И на клона чакру не трать, — предугадал он намерение друга, который попытался освободить руку и сложить печати. — Твою мать, Гаара, но я же не могу так просто стоять!!! — неожиданно грубо рявкнул Наруто. — Я же не могу… Она умирает! Она — джинчуурики, как и мы с тобой! Ты забыл? Ты забыл, каково это?! Извечно светлое и весёлое лицо Узумаки потемнело. Голубые глаза лихорадочно сверкали, полоски на щеках едва ли не топорщились, как настоящие усы разозлённого зверя, а самого Наруто трясло от ядерной смеси эмоций: гнев, отчаяние, жалость, тоска. По щекам текли слёзы. Таким он был, когда стал свидетелем смерти Гаары, но Гаара этого тогда, конечно, не видел. А сейчас он серьёзно всматривался в лицо друга, не отпуская его руку, чувствуя бешеный пульс, и молчал, не поддаваясь влиянию шквала эмоций. Ему нужна была твёрдость и холодная голова, чтобы договориться с Хокаге. — Почему? Почему с такими людьми вечно происходит всё самое плохое? Гаара, отвечай! Ты сам был на её месте! — бесновался Наруто. — Я не знаю, Наруто. — Так нечестно… — Опустив голову, Наруто перешёл на сиплый шёпот. — Я вот думаю, Гаара… Говорят, всех хвостатых создал один человек. Они как одна семья, разве нет? Значит, и мы все немного как братья и сёстры? Я так это и чувствую… — Возможно. Возможно, ты прав. Гаара сомневался в столь тёплых отношениях между демонами, да и о других джинчуурики никогда не думал как о семье, но в чём-то Наруто был прав. Да, пожалуй, люди, делящие свой разум с демонами, и правда были по определению особенными. Они все были ближе друг к другу, чем к обычным людям. Ближе и понятнее. — Гаара, слушай, — снова позвал Наруто, как-то особенно серьёзно и тихо. — Помнишь, ты про свой долг мне говорил? Гаара ответил кивком. — Вернёшь мне его раз и навсегда, а? — Как? — Сделай всё, чтобы Нами-чан жила дальше, вот что. Пообещай. Она одна из нас, Гаара. Не только поэтому, но… ты же понимаешь! Гаара коротко вздохнул. Чтобы жила, значит? Не просто выжила? Он вдруг вспомнил о ночи, когда Нами разбудила его, прервав приступ. Вероятно, тогда внутри и поселилась уверенность в том, что — чужая куноити или не чужая, без разницы, — она не заслужила той собачьей смерти, которую ей уготовила родная деревня и Акацуки. Гаара слишком отчётливо помнил, насколько плоха та смерть — трое суток в корчах у подножия статуи Гедо Мазо, пока натягиваются, гудят и лопаются невидимые цепи, связывавшие демона с сосудом. И пусть сама Нами смирилась и сдалась, Гаара решил, что это дурость и что ей нужно жить дальше. Она должна. Теперь то решение получило ещё одну опору. Наруто прав: Нами рано ещё уходить, тем более так. И он должен — обязан не дать ей умереть, как друг не дал ему. — Гаара, пожалуйста! Ты ведь… — Не надо уговаривать, Наруто. Я сделаю всё, чтобы она выжила. — Вот спасибо, Гаара! — просиял Наруто, и полоски на его щеках поползли к ушам. — А сейчас я всё-таки сбегаю за бабулькой! Пинка ей дам, чтоб быстрее шла… Он дёрнул руку, высвобождаясь из хватки Гаары, но бежать никуда не пришлось. О прибытии Хокаге возвестил гулкий треск дерева и трещины, стремительно расползающиеся по земле во все стороны от места её приземления. Гаара быстро повернулся к высокой статной женщине, пытаясь при этом не потерять равновесия. Чёрные точки перед глазами снова замельтешили агрессивными мухами. — Пятая-доно… — он поприветствовал Хокаге лёгким поклоном, одновременно поправляя перевязь тыквы, чтобы закрыть увеличивающееся кровавое пятно на своей одежде. В следующую секунду прямо в лицо ему прилетел мощный удар кулака Цунаде. Мокрый песок лениво взметнулся, заслоняя хозяина, но не смог защитить. Гаара всё-таки потерял равновесие, и сознание тоже на секунду потерял. Когда он пришёл в себя, сидя на земле, поддерживаемый сестрой, на Цунаде уже угрожающе скалились марионетки Канкуро. — Что вы позволяете себе, Хокаге-сама? — очень медленно, делая ударение на каждое слово, проговорила Темари, с металлическим звоном выхватывая из-за спины веер. — Вы объявили Песку войну нападением на Казекаге?***
Маленькая заброшенная деревня была очень красива в золотистом вечернем свете и вполне могла бы показаться настоящим оплотом умиротворения, если бы не замершие посреди крошечной площади фигуры шиноби. Из-за них прямые тонкие тени, отбрасываемые деревьями, казались натянутыми до предела струнами, готовыми лопнуть в любую секунду. Где-то далеко равнодушные стрелки часов отсчитывали последние секунды до начала кровопролития между двумя дружественными селениями. — Вы объявляете Песку войну? — повторила Темари, перехватив веер и раскрыв его на одну луну. Шаг навстречу Хокаге — она закрыла собой младшего брата. Слова повисли острыми шипами в воздухе, но Цунаде, казалось, не услышала их в своей слепой ярости. Она не слышала ничего. Ярость захлёстывала её, переливалась через край и расползалась вокруг физически осязаемым ядовитым облаком. — Мальчишка с чёрной душой демона, — прошипела сквозь зубы Хокаге, приближаясь медленно и неотвратимо, как буря. — Как давно ты планировал, прикрываясь мирным договором, снова напасть на Лист и убить беззащитных людей? А теперь ещё являешься сюда. Такого я не прощу. Никому. Хоть Каге, хоть джинчуурики… «Какого демона?» — Это была единственная мысль, которую мог сейчас сформулировать Гаара. Давно он не чувствовал себя настолько выбитым из равновесия, во всех смыслах. Канкуро непременно бы так прямо и высказался, не выбирая выражений, а, может, и крепче, но Казекаге не мог себе этого позволить. Глубокий вдох. Самообладание ему не изменит. Не сегодня. Он вытер кровь с разбитых губ и носа и поднял голову, встречаясь взглядом с рассвирепевшей Цунаде: — Хокаге-доно, вы очень сильно заблуждаетесь относительно моих действий. — Гаара неотрывно смотрел прямо в глаза высящейся над ним женщине. Смотрел твёрдо и спокойно, как будто они сидели рядом за столом переговоров. — Я… тебя… сейчас… — Цунаде медленно делала шаги к Казекаге, всё ещё не видя ничего вокруг, кроме цели, которой надлежало быть уничтоженной. Гаара был наслышан о взрывном характере главы Листа, но сейчас её поведение выходило за все рамки. Что могло спровоцировать Цунаде на столь опрометчивые действия? О каком нападении речь? Он глянул мельком на брата с сестрой: их нервы грозили вот-вот сдать. Ещё немного, ещё пара шагов Хокаге, и они бросятся в атаку безо всякого приказа. После этого о мире останется лишь мечтать. В тот момент, когда Гаара открыл рот, чтобы на свой страх и риск отозвать назад Канкуро и Темари, на Цунаде разом повисли Сакура и не меньше тридцати клонов Наруто. — Бабуля!!! Ты рехнулась совсем, даттэбайо?! — орал множественный джинчуурики. — Цунаде-шишо! — отчаянно взывала Сакура с другой стороны. — Послушайте же! Послушайте меня! Остановитесь! Гаара всё время был с нами на миссии! Вы посмотрите, в каком он состоянии! Ни он, ни мы не знаем, что произошло! Не знаем, слышите, Цунаде-сама? Перестаньте же, пожалуйста, остановитесь! Скажите, что случилось, пожалуйста! Цунаде на миг замерла, и это дало надежду, что, пусть и медленно, с трудом продираясь через кровавую пелену гнева, но отчаянные крики её шиноби всё-таки доходили до её разума. — Какаши-сенсей разве не передал вам, почему мы просили вас прийти? — ещё жалобнее продолжала звать её Сакура. — При чём тут Какаши! — вскричала Цунаде, делая шаг вперёд, словно вообще не ощущая веса клонов. — Он на миссии. На ещё одной чёртовой подставной миссии! Я пришла, потому что почувствовала чакру проклятого песчаного демона! — Мы звали тебя, бабуля Хокаге! — кричали ей тем временем в оба уха Наруто. — Мы тебя звали и просили Какаши передать! Мы были на миссии вместе с Гаарой и его ребятами! А сейчас, пока ты его оскорбляешь, рядом умирает джинчуурики восьмихвостого! И я тебе не прощу, даттебайо, если она умрёт! Не прощу! На последней фразе Цунаде остановилась — в двух шагах от Гаары, почти лицом к лицу с Темари и Канкуро — и скрестила руки, испачканные бурым, на груди. — Кто. Организовал. Нападение песчанников. На Лист. Кто нарушил договор? — грозно отчеканила она, нависая над тремя песчаными ниндзя. — Нарушил договор? — переспросил Гаара. Он, пошатываясь, поднялся с земли, но тут же согнулся пополам от боли. Темари с Канкуро бросились к брату, подставляя плечи. Цунаде продолжала молча смотреть на них. — Подозреваю… Вероятно это была… провокация. Как и сама миссия по поиску Учиха. — Не слишком ты уверен в собственных словах, Гаара, — усмехнулась Цунаде. — Потому что этот замысел принадлежит не мне, Хокаге-доно. — Он продолжал обращаться к ней подчёркнуто вежливо. — Из-за одного ошибочного удара я не стану рвать наш мирный договор. И тем более развязывать войну. Но прямо сейчас вы поможете спасти джинчуурики восьмихвостого. Таково моё условие сохранения прежнего мира. Цунаде порывисто откинула назад пшеничного цвета волосы, испачканные в саже и чужой крови, и сверкнула глазами. — Неплохой ультиматум. Оценила. А объясни-ка ты мне вот что: как твоё присутствие на этой миссии исключает возможность того, что ты отдал приказ о нападении? — Вы правда думаете, что я явился бы после этого сюда? С какой целью, Хокаге-доно? - Он с трудом, но выпрямился. Опустил руки, отодвинул от себя брата и сестру, не сводя с Цунаде спокойного взгляда. - Песок был вашим верным союзником все четыре года, что я занимаю пост Каге. Если считаете, что я так легко перечеркну всё, что было сделано… можете убить меня. Вы видите, мой песок не способен сейчас ни на что. Я ранен, моя команда в меньшинстве. Сила на вашей стороне. В ней невольно проснулся медик, когда она подметила тёмное пятно крови под жилетом Гаары. Он действительно вряд ли смог бы сейчас с ней биться. Да хоть с кем-то. Этот невысокий худощавый юноша годился Цунаде во внуки, и даже сквозь лютый гнев она почувствовала что-то вроде уважения. Она не видела, каким Гаара был до встречи с Наруто, но из того периода он явно вынес абсолютное хладнокровие, бесстрашие на грани откровенной дерзости и непробиваемую самоуверенность. И да, он не кривил душой, когда говорил, что Коноха и Суна были в хороших отношениях с момента становления Гаары как Казекаге. Такие отношения сложились, конечно же, не благодаря в равной степени подгнившему аппарату старейшин с обеих сторон, а скорее вопреки. Деревни, как в лучшие времена, активно торговали, делились опытом, проводили совместные миссии и регулярно обменивались информацией, наводками на нукенинов и преступников. Именно поэтому никому и в голову не пришло усомниться в нескольких последних сообщениях… До самого момента невероятно циничного, разрушительного нападения отряда шиноби в протекторах песка на больницу Конохи. И как, как, о дедушка Хаширама, поверить после всего этого, что песчаные чисты? — Я готов поручиться, Цунаде-сама, — голос Шикамару с тягучими флегматичными нотками заставил её обернуться. Стратег стоял позади плечом к плечу с Неджи и Тен-Тен. — Песчаная команда ни при чём. Они бились рядом с нами и защищали нас, как самих себя. Если вы уверены, что нападение было организовано именно от лица Песка, значит, кто-то хотел не скрыть этот факт, а выставить напоказ. Это могло быть дело рук оппозиции. В Суне она достаточно сильна. — Тут он сделал паузу и вдруг жалко дрогнувшим голосом, совсем как прежний юный генин, спросил: — Цунаде-сама, скажите… что с Конохой? Цунаде лишь мотнула головой, показывая, что этот разговор следует оставить на потом. А проследив за коротким взглядом Шикамару, брошенным в сторону Темари, на секунду поддалась сомнениям. Не затмила ли гениальный ум очевидная нежная привязанность к песчаной Химе? Но она быстро отбросила эту мысль: нет, такой человек, как Шикамару, не способен предать друзей и деревню из-за девушки… Не способен же? — Ещё, — продолжил Шикамару, кажется, устыдившийся своего страха за деревню, — мы можем предложить Казекаге проверку, позже. Яманака-сан… — Да как у тебя язык повернулся!.. — возмутилась Темари. — Можете, — перебил сестру Гаара. — Я соглашусь. Но сейчас вы выполните моё условие. — Так что ещё за история с джинчуурики? — Мысленно согласившись со словами Шикамару, Хокаге сложила руки на груди и требовательно посмотрела на лидера Песка. — Пройдёмте, Цунаде-доно, я объясню. «Хромает. Уже потерял много крови», — нахмурилась Цунаде, наблюдая за Гаарой, но одёрнула себя. Странной молчаливой делегацией они зашли в покосившийся дом. Тот поприветствовал нежданных гостей жалобным скрипом двери и порогов. Сумрачно. Затхло. Очень тихо. И знакомое каждому медику зловещее ощущение на уровне интуиции: смерть близко, стоит над душой, глядит через плечо. — Не наступите, Хокаге-доно. Это те печати, которые нужно снять. — Серьёзно? Какого джуби делает такая туча печатей на одном человеке? — поразилась она, глядя на рисунок. Волосы на затылке зашевелились при виде мета-печати и… — И что тут делают тайные печати Огня?! Ты водишь меня за нос? Она повернулась к Гааре. Подозрения нахлынули с новой силой. Неважно, кто всё это учинил — сейчас Цунаде готова была разорвать голыми руками любого, кто хоть как-то навредил её стране и деревне. — Исходя из имеющейся информации, Киригакурэ продала свою джинчуурики Акацуки. Чтобы не возникло проблем, они заблокировали всю чакру. И её собственную, и восьмихвостого, — объяснил Гаара. — На второй ваш вопрос у меня нет ответа. Но, если вы посмотрите внимательно, то опознаете здесь печати не только Огня, но и Ветра. Они так же относятся к разряду секретных. — Бабуля Цунаде. Пожалуйста, поторопись! Ты должна что-нибудь сделать! Я обещаю всегда-всегда называть тебя Хокаге-сама, если ты поможешь! — затараторил Наруто, выглядывая из-за Неджи. — И давайте скорее вернемся в Коноху. Мой клон уже на пути туда, но… Почему ты не говоришь, что там случилось? — Хокаге-доно, что вы скажете? — на контрасте с Наруто голос Гаары звучал совсем безжизненно и тихо, но ещё более требовательно. Каков всё-таки наглец. — Я знаю все, кроме двух, — мрачно процедила Цунаде, начиная теперь окончательно понимать, в какую ситуацию загнала себя в порыве гнева. — Каких? — Этих. — Она показала, и Гаара кивнул. — Печати Ветра. Я могу их снять. — Ты? Умеешь снимать печати? — удивлённо подняла бровь Цунаде. — Брат Чиё-обаа-сама учил меня. Должно получиться. Канкуро или Темари тоже могут снять одну из них. Неджи сказал, что знает общие печати. Нам хватит четверых? Все взгляды были выжидательно устремлены на Цунаде. Кто-то ждал приказов, кто-то горел надеждой, кто-то нетерпением. И ещё они все жаждали узнать, что произошло. А она медлила, выискивая пути разумного отступления и смотрела на девушку, которую они называли джинчуурики восьмихвостого. Долг медика звал Цунаде спасти её немедленно, и неважно, из какой она деревни. Человеческий долг говорил, что эта девочка — просто ребёнок, как и все молодые шиноби, собравшиеся здесь, и просто нуждается в помощи. Перечёркивал всё долг Хокаге, который обязывал Цунаде трезво оценивать риски. В фуиндзюцу не специализировался ни один из тех, кто здесь находился, пусть даже речь и не шла о базовой печати демона. Одна ошибка — и новые жертвы им обеспечены. В довесок к тем, позавчерашним. Перед глазами опять встали фигуры обезображенных людей в клубах дыма, в ушах зазвучали крики, и слёзы её второй ученицы как будто снова прожгли плечо насквозь… Нечего ей здесь делать, когда там, в деревне, нужна помощь… — Хокаге-доно, простите, что тороплю вас. Но напомню, что ударом вы поставили под вопрос мир между нашими деревнями, — сухой голос Гаары скрежетнул, как метал по стеклу, и Цунаде сцепила зубы. Она действительно нанесла Казекаге оскорбление, которое он вправе был не прощать. Гаара лишь обернул идиотскую ситуацию в свою пользу. Зачем ему это, она вполне догадывалась. Дело принципа. Не дать Акацуки сделать с другими то, что сделали с ним. Да и упрямая вера Наруто в лучшее, в друзей, в единство, конечно же, распространилась на весь отряд. Она легко могла вообразить его речь, преисполненную благородного гнева и решимости спасти всех и каждого. И мир заодно. И теперь все эти юнцы готовы были рискнуть, судя по сосредоточенным лицам. — Цунаде-сама, — тихо позвал Шикамару. — Есть важный фактор. Если эта девушка умрет, восьмихвостый развоплотится. И не временно, а насовсем. Вы знаете, что случится, если один из демонов исчезнет? Нет, такой информации у неё не было. И даже предположений не было. Теоретически это могло обернуться как катастрофой, так и подарком судьбы. Но она предпочла бы сохранить статус-кво и не испытывать судьбу… — Четверых маловато, но больше нет… — сказала Цунаде вслух. — Нужен медик. Сакура? — Я готова, Цунаде-шишо. — Необходим барьер на случай выброса чакры. — Нас мало, Хокаге-сама, — отозвался Неджи. — Хинату и Ли забрал в Коноху Какаши-сенсей. У нас ещё есть время и возможность вызвать медиков из Конохи… — Нет такой возможности, — отрезала Цунаде. — Справимся имеющимся составом. У меня к тебе вопрос, Гаара. Что ты собираешься делать, когда джинчуурики очнётся? Если ты намерен таким ходом приобрести оружие для Песка… — Нет, Хокаге-доно, я не намерен повторять ошибки своего предшественника, — ровно произнёс Гаара. «Да, дети родителей-неудачников всегда так говорят». — Тогда я полагаюсь на твоё благоразумие, помня о нашей дружбе, — сурово взглянула она на юного Казекаге. — Джинчуурики не должно быть здесь после того, как мы снимем печати. Это тебе ясно? У старейшин Листа зачешутся руки на новое оружие, узнай они о ней. А потом у соседних стран зачешутся руки, если они прознают, что у нас два биджу… Мне не нужны сейчас ещё и эти проблемы. Я сделаю, что могу, чтобы сбить со следа Акацуки и не дать им найти вас. Но в остальном сохранность восьмихвостого и безопасность джинчуурики — твоя ответственность. — Я согласен. Если вы согласитесь, что это лучший выход, мы заберем её в Суну. Инкогнито… — предложил Гаара, не глядя на то, как его брат с сестрой — его советники — хлопают быстро округляющимися глазами. —… как обычного шиноби, не как медиума демона. Если выживет. Когда закатное солнце прорезало тёмные облака и осело красными бликами в тесной комнатке, шиноби двойным кольцом окружили высокую кушетку. — Готов! — Наруто был сосредоточен до предела. — Готовы! — Канкуро и трое шиноби Листа возвели прозрачный купол защитного барьера. Купол подрагивал и рябил: им не хватало опыта, чтобы сделать его стабильным. Странно, что вообще что-то получалось. — Готова! — Сакура обхватила ладонями голову Нами, с трудом сдерживая подступающие слёзы. — Начали, — отдала команду Цунаде, и синхронно с Гаарой, Темари и Неджи они сложили печати, положили руки на плечи и грудь куноити, и их пальцы загорелись слабым свечением.***
Ацуко с мужем шла из своей деревни в соседнюю, навестить пожилую мать, когда вечер застиг их посреди леса, на середине пути. Супруг разумно предложил не тащиться в темноте через чащобу, а остановиться в мелкой заброшенной деревеньке неподалёку от Конохи. Здесь давненько уже никто не жил, разбойники не промышляли, а из-за близости к деревне ниндзя создавалось ощущение безопасности. Понадеявшись на удачу и снисходительность судьбы, Ацуко с супругом решили заночевать в одном из неплохо сохранившихся зданий. Жизнь совершенно не готовила их к тому, что они увидели там. Стемнело. Они только-только разыскали в неверном тощем свете своих фонариков приличную кровать и относительно удобно расположились. И тут где-то через несколько домов оглушительно зарокотало. Не гром, не взрыв, а нечто… Нечто огромное, ужасающее. Затем — Ацуко могла поклясться! — перетряхнуло всю деревню целиком. Землетрясение, вот же беда! Женщина прижалась было к супругу, но тот вскочил и подбежал к окну. Она робко прошлёпала босиком за ним, подбирая полы юката. Несколько секунд было тихо и совершенно темно. А потом из одного из домов внезапно вырвался столб пронзительного бело-голубого сияния. Ацуко взвизгнула от страха, но муж зажал ей рот ладонью, приказывая вести себя тихо. От единого луча начали отделяться лепестки, словно он пытался превратиться в подобие сияющего белого лотоса. Только вот лепестки эти подозрительно шевелились и изгибались… Один лепесток. Два. Три, четыре. Ацуко с супругом синхронно запахнулись поплотнее в свои одежды и вдруг с ужасом поняли, что с каждым новым «лепестком» воздух вокруг становится холоднее. Изо их ртов пошёл пар. Кожа покрылась мурашками. Окно от углов к центру начало затягиваться морозными узорами, а к самым их ногам по полу подкралась, похрустывая досками, тонкая корочка льда. Ацуко зябко поджала пальцы на стопах, пятясь в глубину комнаты и проклиная тот час, когда они решили здесь остановиться. Раздался новый чудовищный раскат «грома», в котором ей почудился злобный рык, и дом снова заходил ходуном — Ацуко едва удержалась на ногах с помощью супруга. Вокруг них что-то падало, что-то каталось по полу или разбивалось со звоном. Сколько длился этот кошмар, она уже не понимала. А потом — в один миг — распускавшийся «лотос» вместе с морозными узорами исчез, наступила кромешная темнота, а селение и лес вокруг огласил дикий, отчаянный крик. Женский. Ацуко ахнула, прижала ладони ко рту и грохнулась в обморок. Когда она очнулась, ночь снова была тихой и тёплой.***
Цунаде впервые сталкивалась с печатями биджу и сейчас поняла, что предпочла бы не сталкиваться никогда. Девочка-джинчуурики сначала протяжно выла, будто неупокоенный дух, стонала и скулила, словно под ногти и под кожу ей втыкали сотни иголок. Спустя ещё несколько минут молча заметалась по подобию кровати, сжимая челюсти и грозя прокусить язык. Она дёргалась и билась с невероятной силой безумца, чьё тело неподконтрольно сознанию, и навредила бы себе, но её крепко удерживали несколько пар рук. И всё, что они могли теперь, — держать и ждать. Голову Нами окутывало зелёное свечение медицинской чакры Сакуры. Наконец-то медицинское дзюцу работало, но из носа и ушей джинчуурики не переставала течь кровь, а на тёмных волосах с каждой секундой появлялось всё больше и больше белоснежных вкраплений. Цунаде раз за разом перезапускала её сердце, которое не выдерживало перегрузки. — Неджи! Что происходит? Проверь сейчас же! — Каналы чакры раскрываются и заполняются. Но поток слишком мощный, они не выдерживают. — Поняла. Будьте готовы к тому, что нам придётся иметь дело с вырвавшимся демоном. Особенно Наруто. Неджи, продолжай контролировать состояние каналов. Сакура, не прекращай лечение, следи за сосудами мозга.***
«Нами. Нами-Нами…» «Ёкиджу. Я слышу тебя… Почему же это так больно? Твоя чакра…» «Не ной, глупый щенок. Один раз пережила — и сейчас переживёшь. Или выберешь другой путь». «У меня разве есть выбор?» «Всегда есть. Ты можешь выпустить меня. Совсем. Печать сейчас слаба. Посмотрим, кто сильнее, я или девятихвостый рядом с тобой. А тебя ждёт вечный покой, которого ты так хочешь. Неплохо звучит?» «Нет, Ёкиджу, ты же убьёшь их всех». «Тебе жалко этих людишек? Неужто». «Я человек». «Ты уже давно не человек в глазах других». «В их глазах — ещё да». «Смешно… Ну что же. Тогда просто помни про нашу сделку. А я зачитаю-ка тебе пока утешительный стих, мусмэ».Наша жизнь — росинка.
Пусть лишь капелька росы
Наша жизнь — и всё же…
«Придурок ты всё-таки редкостный, Ёкиджу. И стихи твои дурацкие». «Да ты, как я посмотрю, соскучилась». — Цунаде-сама, чакра стабилизируется. Каналы восстанавливаются. — Она выжила, бабуля Хокаге! Она выжила! Гаара!!! — Да, Наруто. Но ты не мог бы ослабить объятия? Мне больно. Нами распахнула глаза, и ещё не до конца придя в себя, спрыгнула с высокой кровати, настороженно оглядывая окруживших её людей. Никто не мешал ей, никто не трогал и не атаковал, но они все, как один, были напряжены и готовы к нападению. Вернувшаяся чакра биджу бурным потоком затопляла тело, крутилась и вихрилась внутри огромным водоворотом, обостряя все ощущения и восприятие. Мир вокруг походил на психоделический сон сумасшедшего. Второй раз в жизни Нами слилась ощущениями с демоном и отчётливо видела энергию каждого в помещении, слышала её звук и даже ощущала вкус. Самой сильной и громкой была горячая, пряная алая чакра девятихвостого, бурлившая в смешливом и добром светловолосом парне. Она вспыхивала, разлеталась искрами, била по голове своей враждебностью, горела на языке красным перцем. Успокаивало этот дурной огонь то, что выглядело как ровный неоновый поток синей энергии — наверное, собственная чакра Наруто. Сзади повеяло теплом и свежестью, Нами обернулась. Незнакомая высокая женщина поражала своей мощью, а её чакра походила на ту, что циркулировала в теле Сакуры, — мягкая, светлая, напоминающая вкусом и цветом молодое яблоко. Звучала она ласково и грустно. К этому потоку хотелось прикоснуться — он был шелковистым. Позади величественной женщины переливалась серебром энергия черноволосого юноши, который смотрел сквозь Нами своими бело-сиреневыми глазами. Интересно, что он видел сейчас?.. Чакру Неджи перебила ещё одна громкая, но нервно сбивающаяся и двоящаяся нота энергии. Тяжёлая, низкая и горько-сладкая, она вспыхнула под веками золотым цветом и задела внутри Нами какие-то глубокие скрытые струны, как будто входя в резонанс с самой её сутью. Эта нота была сухой и царапающей — не колючей, как чакра демона в Наруто, а скорее шершавой и сыпучей, как… песок. Взгляд Нами остановился на Гааре, который держался на ногах только благодаря тому, что прислонился к стене. Его энергия говорила, что он опасен, но за него почему-то было страшно. — Мне кажется, — тихо сказала ему Нами осипшим от крика голосом. — Тебе нужна помощь. А потом все феерически яркие ощущения чужой энергии в её голове разом погасли.