Факел, луна или тайно сбежать

Элени сидит, прислонившись к дереву. Крепко обхватив себя руками, она качается из стороны в сторону, давясь слезами. Природа - это без сомнения прекрасно. Однако она не припомнит, чтобы её увлечением было просыпаться в незнакомых местах. Она снова в лесу – холодном, тёмном, глупом лесу. Ей бы взвыть от боли и обиды, но она не смеет шуметь. Очнувшись абсолютно нагая, она точно знает, что больше не на Земле. Вязкая почва обволакивает её тело, остужая его. Здесь отличался даже воздух, саднящий с непривычки горло. Она умерла. Не возможно находится в двух мирах одновременно. Это его слова. Чёрный Еретик убил её, насильно забирая у неё привычную, пусть и не идеальную жизнь. Осознание этого сдавливает грудную клетку, не давая вдохнуть. Элени всегда находила выход, но сейчас она не уверена в своих силах. Она несколько раз осматривает своё тело, цвет волос, форму ногтей, убеждаясь, что это действительно она. Кожу до сих пор саднит, как от ожога, но это не сравнится с агонической болью которую она испытала сгорая заживо. Если так выглядит перерождение, она никому его не желает. Её бьёт крупная дрожь от одной мысли, что она в Равке, вымышленной стране, который не должен было существовать. Пронзительные звуки эхом разносятся по округе. Стоит поднять голову и Тенистый Каньон заиграет всеми оттенками чёрного, закрывая собой даже небо. Она совсем к нему близко. Переполненный энергией, он манит её к себе, шепчет что-то невнятное. Голод крутит желудок. Элени тяжело дышит, стараясь обуздать панику. Это не её голод– это жажда крови существ, поджидающих в темноте. Она отвлекается, пытаясь припомнить карту месности, надеясь, что Каньон расположен только на территории Равки. Помимо своего весьма плачевного положения, ей только не хватает попасть в руки Шухана или Фьерды. В памяти всплывают слова Дарклинга о скорой встрече. Может ли это означать, что её уже ищут? Не веря в абсурдность своих мыслей, она всё равно надеется на это. Элени знобит, и девушка понимает, что без помощи она протянет не более пары часов. Она не знает всех деталей ритуала, но у неё есть навязчивое ощущение, что что-то пошло не так. В глубине души она не хочет верить, что ритуал был лишь забавой для заклинателей теней, однако вокруг нет ни души, ожидающей её появления. Кожа, где была его кровь, болезненно ноет. Элени ждёт Дарклинга, как спасителя. Гриша, который сжёг её заживо. Каньон словно приходит в движение, от её мыслей, отзываясь на образ создателя. Он пугающе живой и Элени борется с навязчивой мыслью, подойти ближе. Ветер гонит листья по земле, заставляя её съёжиться. Она вспоминает первое правило потерянного: оставаться на месте. Каковы шансы, что её найдут до наступления темноты? Она поднимает взгляд к небу. Солнце клонится к закату, а и без того парализующий холод ночью не оставит ей шанса. Элени могла бы попытаться разжечь костёр, но, видимо, недавно прошёл дождь. Девушка встаёт, начиная приседать и подпрыгивать, чтобы согреться. Слёзы стыда и отчаяния скользят по её щекам. В голове она обдумывает, что потерять конечности от холода страшнее, чем быть обнаруженной Гришами в таком виде. Страшась встречи с незнакомцами, Элени размышляет о возможных объяснениях своего присутствия здесь, каждая идея кажется ей глупее предыдущей, но постепенно она формирует убедительную, как ей кажется, историю. Лес медленно погружается во мрак. Жёлтая птица, напуганная чем-то, срывается с ветки, заставляя девушку замереть. Шелест листвы, надёжно скрывает звуки, из-за чего хруст веток предупреждает её слишком поздно о появлении незнакомца. Не успев спрятаться, Элени инстинктивно обнимает себя руками, пытаясь прикрыться. Из-за дерева сперва появляется огромный черный меховой ворот, а после и сам мужчина. Широкоплечий, с почти-что белыми волосами и светлой бородой. Его голубые глаза останавливаются на ней лишь на мгновение, прежде чем он отводит взгляд. — Всемилостивый Джель, — бормочет он. — Ведьма! Элени цепенеет, не веря в злую иронию судьбы. Мужчина ловко откидывает подол своей накидки и одним точным движением бросает в неё верёвку. Прежде чем девушка успевает среагировать, её руки уже связаны. Вскрикнув, она с трудом сохраняет равновесие. Жгучая боль расходится волнами, заставляя её сгибаться. Дрюскелле тянется к ножнам, вытаскивая из них меч. — Нет, пожалуйста, я не ведьма. Мне нужна помощь, — умоляет она. Он замирает. — Как смеешь ты осквернять язык моего народа своими гнилыми словами?! — его голос дрожит от гнева. Речь иностранная, но невероятным образом совпадает с языками её мира. Эта протяжные, шипящая речь откликается знакомой неприязнью. Она не то чтобы хорошо, её знает, но в первые благодарна и этому. Она сжимается ещё сильнее, надеясь, что её слова достаточно понятны. — Я простая женщина, заблудившаяся в чаще. Молю лишь о помощи. — Откуда простой женщине знать Фьерданский? Элени хватает ртом воздух, опускает голову вниз. Несмотря на бледность кожи, щёки пылают огнём. — Я студент Кетердама, изучаю языки. Приехала к родителям. — Осенью? Когда учёба только началась, — он не скрывает иронии. Голова работает, как никогда быстро. Она ненавидит врать, не умеет, но держится. — Пришло письмо, что отец болен, мать не справляется одна. Я не могла оставить семью в беде, — быстро сочиняет она. Элени опускает взгляд, не зная куда себя деть. Фьерданец обходит её, его длинные волосы колышет ветер. Он всё ещё медлит, крепко держась за оружие. — Откуда ты? — Пожалуйста, я отвечу на все вопросы, но сначала мне нужно найти одежду и согреться, — она дрожит. — Не заговаривай мне зубы. — Посмотрите на меня, — молит Элени. — Разве я похожа на ведьму? Разве бы не согрела я себя, если бы могла? — испугавшись тут же добавляет. — Или что они там делают... На мгновение лицо мужчины становится задумчивым. Элени понимает: это её шанс. Его черно-серебристая одежда утеплена, что характерно для северянина. Девушка предполагает, что перед ней фьерданец. Этот цвет обычен для охотников на ведьм, однако в Равке элементы чёрного носят приближённые к Дарклингу, что совершенно не вяжется с незнакомцем. С губ срывается гнилая ложь, прежде чем она осознаёт свои слова. — Меня обокрали равиканские мужчины. Они хотели меня опорочить, но я смогла вырваться и бежать. Я защищала свою честь. Лицо незнакомца мрачнеет. Элени, затаив дыхание, наблюдает, как плотно сжимается его челюсть. Всё его тело напрягается, и воздух вокруг заполняется жгучей ненавистью. — Жалкое отродье! Мужчина опускает своё оружие на пояс. Он качает головой, расстёгивая пуговицы и снимая с плеч меховую накидку. Подойдя поближе, он протягивает её Элени. — Вот, надень. Крепко связанная, Элени не уверена издевается ли он над ней. Она краснеет ещё сильнее, умоляюще глядя на одежду. Впервые за их встречу, на лице Дрюскелле появляется сочувствие, и он неловко ведёт плечами. На её тело накидывают меховую накидку, затягивая у горла. В нос бьёт резкий запах немытого тела. Элени с трудом сдерживает желание зажать нос, стараясь не подавать виду. Она трясущимися пальцами сжимает края накидки, пытаясь укутаться в неё, насколько позволяет верёвка. Тяжесть верхней одежде давит на воспалённую кожу. Девушка неуклюже переступает с ноги на ногу, почти не чувствуя конечностей. — Ты пойдёшь со мной , — говорит он. — Куда? Он задумчиво смотрит на неё, прежде чем ответить. — Зачем тебе это знать? Вопрос кажется откровенным издевательством. Ведь она абсолютно нагая в лесу с незнакомцем, она замерзает, она связана, и... — Я хочу домой, — она задыхается на последнем слове, не в силах сдержать слёзы. Фьерданец отводит глаза и тяжело вздыхает. Когда он снова начинает говорить, его голос становится мягче. — Я отведу тебя в лагерь. Там ты сможешь отогреться и найти одежду. Если ты не ведьма, мы проведём тебя до ближайшей деревни. — Почему бы сразу не отвести меня туда?— он молчит дольше, чем нужно. — Неужели я правда похожа на ведьму? — Это не мне решать. — Тогда кому? — Этого я не могу тебе сказать. Она мотает головой и устало прикрывает глаза. — Хорошо, — сдавленно шёпчет она. — Я пойду за тобой. — Нет, ты будешь идти впереди, я покажу дорогу. И они движутся всё глубже в лес, пробираясь сквозь чащу. Элени прижимает к себе края меховой накидки. Её тело начинает отогреваться, однако она уже не чувствует пальцев ног. Представляя себе их ампутацию из-за обморожения, она снова всхлипывает. Чем дальше они удаляются от Каньона, тем беззащитнее она себя чувствует. Невероятная сила цепляется из последних сил, неминуемо угасая. Она снова невольно вспоминает Дарклинга, взывая к нему. Ей больше не к кому обратиться. Дрюскелле убедятся, что она обычный человек только доставив её в Ледовый дворец к своим усилителям. Перед глазами трюмы кораблей, где безвольно висят Гриши, ожидая пыток и неминуемой смерти. Она представляет себя на их месте и снова плачет. — Как тебя зовут? — Азапа. Она шмыгает носом, старательно разглядывая куда ступает. Горькое прозвище кажется ей более уместным, чем её настоящее имя. Элени не место здесь. Её имя не должно звучать в этом мире, словно это даёт ей надежду вернуться. — Я Йоан, сын Йонаса из Джерхольма. Они продолжают идти, лишь хруст веток и краткие указания сопутствуют им в дороге. Изредка Элени спотыкается, и дрюскелле грубо хватает её за плечи, помогая сохранить равновесие. Девушка пытается собрать мысли, упорядочивая их. Неужели Фьерданцы так легко пересекают границу? Она оглядывается на мужчину, внимательно изучая его. Он выглядит измотанным, а пропитанный потом запах его одежды безошибочно указывает на дальнюю дорогу. — Как скоро мы придём? — она молится, чтобы это не измерялось днями. — Прежде, чем звёзды окропят небосвод. Небо уже начало темнеть, окрашивая облака в синий и лиловый цвет. Без часов, она не может точно определить, как быстро заходит солнце, и тяжело вздыхает. — Я думала, дрюскелле не заходят на территорию Равки. Элени не ждёт ответа. Уклоняясь от ветки, она неудачно поворачивается, получая второй по лицу. Не имея возможности защититься, удар приходится на щёку, и та отзывается острой пульсирующей болью, заставляя девушку остановиться. — Как давно ты была в стране? — Давно. Она старается проморгаться, постепенно приходя в себя. — Не следовало тебе возвращаться. — Что ты имеешь в виду? Она хмуро оборачивается к Йоану. Он держится на расстоянии нескольких шагов, но внимательно смотрит на неё. — Ты слышала про Заклинательницу Солнца? Мужчина сплёвывает на землю, ждёт от неё чего-то. Она неопределённо полукивает, не уверенная, что именно должна знать. — Ведьма пыталась убить послов, заманив в проклятый Каньон. Их спас Дарклинг. Святой, — голос опасно низкий, глаза горят нездоровым огнём. — Вести о его силе разошлись за считанные дни. Такие же, как он, отребье, жаждущие защиты, потянулись в Равку с доселе небывалом проворством. На ваши прогнившие земли. Сердце Элени пропускает удар, когда она осознаёт смысл его слов. Если верить книгам, это не то, что произошло в Каньоне. Она отчаянно пытается найти логичное объяснение, прикусив губу до крови. Йоан фыркает, непонятно как истолковав этот жест, и, подойдя быстро к ней, грубо толкает, заставляя идти дальше. — Вы отлавливаете всех, кто пересекает границу? Мужчина кивает, он складывает руки и неразборчиво бормочет что-то на подобии молитвы. Смотрит на небо. — Мы стремимся к лучшему миру. До Элени не сразу доходит смысл сказанного. Она выпрямляется, с отвращением поднимая голову. — Вы убиваете простых людей, — её голос звучит незнакомо жёстко. — Нет, мы истребляем ведьм. Демонов, принимающих облик людей и оскверняющих Джеля своим существованием, — Йоан говорит без жалости и сожаления. Ей хочется отвернуться. Заглянуть в глаза человеку, настолько ослеплённому своей безумной верой, никогда не было её желанием. Элени впивается ногтями в ладони, стараясь успокоиться. Чувство несправедливости душит её, заставляя хватать ртом воздух. Кто он такой, чтобы решать, кому жить, а кому умирать?! Смертный мужчина, возомнивший себя богом. — Неужели Равка не защищает свою границу? — она отчаянно пытается понять, как такой монстр оказался здесь. — Ты мне и скажи. Она замолкает. Исходя из книг, Равка много лет находится в конфликте с соседними государствами. Истощенная войной, разделённая Каньоном, она не в состоянии обеспечить защиту своих жителей от постоянных нападений сразу с двух фронтов. Внутри поднимается странное чувство, окутывая её с головой. — Они этого не выбирали. Никто не может решать, где и кем родиться. Элени сдерживает гнев, стискивая зубы. Она напоминает себе, что это не её дело, не её страна и не её народ, пытаясь отстраниться от происходящего.

***

Лес начинает редеть, выводя спутников к степи. Высокая трава ритмично покачивается в такт ветру, открывая вид на вблизь раскинувшиеся горы. Чёрные как смоль, они недружелюбно возвышаются над землёй. Белеющие вершины теряются в облаках. Элени замирает, получая больной толчок в спину. Взбираться по таким скалам с связанными руками - самоубийство. — Я не смогу забраться на верх. — Я помогу, — он роется в кармане, прежде чем вытащить красную тряпку. — Но вначале я должен завязать тебе глаза. Ей бы рассмеяться ему в лицо, только по щекам текут слёзы. — Пожалуйста, отпусти меня. Она знает ответ, но всё равно пробует. — Встань ко мне спиной. Элени покорно кивает, но пробегается взглядом по местности, старательно запоминая каждую мелочь, прежде чем повиноваться. Он затягивает ткань нарочито сильно, сдавливая виски. Тряпка плотно закрывает ей глаза. Йоан кладёт ей на спину руку, подталкивая вперёд. Не способной видеть и двигаться, даже осторожное прикосновение приводит в ужас. Ей тяжело дышать, и Элени пытается успокоиться, делая глубокие вдохи и выдохи. Двигаясь в темноте, она особо остро чувствует каждый камушек, впивающийся в ноги. Элени уверена, что онемевшие стопы кровоточат. Несмотря на меховую накидку, мышцы сводит от холода. Она отчаянно хочет, чтобы путь до лагеря поскорее закончился, в то же время надеясь, что этого не случится. Тихий шум реки разносится по округе. Затаив дыхание, она надеется, что им не придётся переходить её в брод. Словно в подтверждение, она слышит тихие голоса, прежде чем сквозь тряпку пробивается слабый свет. — Йоан поймал ещё одну. Едкие смешки звучат в её голове, наполняя её сознание. Они двигаются ещё несколько шагов, а затем мужчина резко сжимает её плечо, заставляя остановиться. — Командир, — на этот раз голос Йоана. — Можно на пару слов? Наступает непродолжительная пауза, заполняемая звуком воды. Неожиданно Йоан снова сильно толкает её, заставляя поморщиться от боли. Свет становится ближе, и Элени дергается в сторону, различая знакомый треск дров. Мужчина сдавливает плечи до хруста, срывая с её губ вскрик. Его сухое «Садись» заставляет вслепую опуститься на землю, надеясь, что она не слишком близко к костру. Уважительное отношение к своим женщинам точно не распространяется на неё. У Элени дрожат губы, тело пробивает озноб. Она отчётливо слышит движение, затем удаляющиеся шаги. Оставшись в одиночестве, она чувствует себя ещё более уязвимой. Сколько людей здесь? Все ли они мужчины? Что с ней сделают? Она погружается с головой, захлёбываясь в мыслях.

***

Девушка вздрагивает, когда с глаз стягивают повязку. Ошарашенно смотрит на Йоана, не заметив, когда он вернулся. Мужчина слегка кивает ей головой, прежде чем отойти, устраиваясь у огня. Нервно сглатывая, Элени спешно оглядывает узкое ущелье. Серые скалы опасно нависают над ними, рядом пролегает обмельчавшая река. Вокруг импровизированного костра, недалеко от Йоана, сидят трое незнакомцев. Она опасливо косится на мужчину напротив. Седые волосы обрамляет чёрный мех дорожной накидки, нарочито расслабленная поза выдаёт в нём человека опытного и, скорее всего, главного. Поймав её взгляд, он дружелюбно скалит зубы. — Роан из Джерхольма, — он учтиво кивает, словно она здесь почётная гостья. — Как зовут тебя? — Азапа. Она настороженно косится на притихших незнакомцев по левую руку от, как она понимает, командира отряда. — Красивое имя, вот только на равиканские не похоже. — Не я его себе выбирала. Он понимающе кивает, будто это и хотел услышать. Признаться, здесь Элени не то чтобы и врала. На работе не спрашивали, как её называть, поставив перед фактом. С замиранием сердца она ждёт самого трудного вопроса. — Откуда ты? Девушка натягивается, как струна, не уверенная даже, с какой стороны Каньона находится. Выбирая город для истории, она просто надеялась, что он ей не понадобится. — Из Кибирска, — она старается не выдать волнения. — Красивый город, — задумчиво тянет командир. — В молодости, когда я там бывал, останавливался в «Тихом звоне», неподалёку от рыбной лавки. Воняло там знатно, — мужчины пропускают смешки. — Зато хозяйка была писаной красавицей. Несносная молодая равиканка, кажется, звали Наташей. Густые рыжие волосы по плечи, зелёные глаза… Всё ждала мужа с фронта, постоянно крутя поблёкшее кольцо на пальце. Может, знаешь, как она там? Она разглядывает лицо Роана, пытаясь угадать ответ. Взгляд выискивающий, нарочито мягкий, но она не верит ни одному слову. — У нас нет такого заведения, — она сжимает пальцы до боли. — Нет? — он глупо разводит руками. — Не может такого быть. Элени с ужасом думает, что высказалась слишком категорично. По чём ей знать вообще, что есть в этом глупом Кибирске. — Простите, но я не могу Вам ничем помочь. — Что же, память старика, бывает, подводит, — командир одобрительно кивает. — Не то, что такую юную, как ты, особу. Сколько тебе? Семнадцать? Облегчение волнами проходится по телу. Она глубоко вдыхает морозный воздух, понимая, что затаила дыхание. Слегка вытянув стопы к огню, она подбирает подходящий для своей истории возраст. — Недавно исполнилось девятнадцать. — Должен признать, это удивляет, учитывая, как далеко мы нашли тебя от дома. Что вынудило молодую девушку так сильно уклониться на север? Прокручивая в голове всё снова и снова, она успела, как ей кажется, не плохо подготовиться. Время обдумать и смазать углы у неё было достаточно. Закутавшись сильнее, она неспешно начинает рассказ. — Вернувшись из Кеттердама, я должна была пересечь Каньон. Среди людей ходил слух о паромщике, пересёкшем Неморе бессчётное количество раз. Это звучало куда надёжнее скифа. Я разыскала его, и, хоть и путь ждал далёкий, паромщик и вправду переправил нас без особых проблем. Это был самый безопасный путь. — Подумать только, решиться на такое по доброй воле в девятнадцать-то лет. Не страшно было? — Не думаю, что это зависит от возраста. — Ты права, но я польщён познакомиться с такой храброй девушкой, как ты, Азапа. Должно быть, дома совсем дела плохи? Тело, окутанное приятным теплом, её совсем разморило, настойчиво клоня в сон. Элени зевает, параллельно кивая головой. —совсем истощена болезнью. — Да, мать совсем истощена болезнью, — резкое движение Йоана привлекает её внимание. Она бросает на него взгляд, замечая, как мужчина хмурит брови. Холодок пробегает по её телу. Она судорожно вспоминает свою историю. Может ли быть, что она рассказывала про больного отца… Сердце пропускает стук. — Йоан, принеси ещё дров, — обращаясь к нему командир, не сводя глаз с Элени. Неспешно поднимаясь, мужчина кивает и без лишних слов направляется в сторону леса. От сонливости не остаётся и следа, когда он сливается с ночью, теряясь из виду. Элени вытягивается, стараясь выглядеть уверенно. Липкое чувство неотвратимого закрадывается в душу, скребётся, как кошка, вспаривая внутренности острыми когтями. — Что говоришь с тобой произошло в лесу? — интересуется командир. — На меня напали. — Сколько их было? — Двое. — Должно быть тебе изрядно досталось, прежде чем удалось сбежать. Даже обувь сняли. Она осторожно подбирает слова. — Не думаю, что меня собирались оставлять в живых, а с трупа, наверное, одежду не хотелось стягивать. — Как же ты вырвалась? — Я плохо помню. Мне было очень страшно, всё как в тумане. — И всё же, двое мужчин тебя крепко держат. Как худенькая девушка смогла сбежать от них, Азапа? Она беззвучно открывает и закрывает рот, не находясь, что ответить. — Осмотрите её, — командир больше не улыбается, он говорит уверенно и властно. Двое до сих пор мирно сидящих рядом дрюскелле поднимаются, направляясь к ней. Они грубо хватают её за руки, заставляя, поднятсья. — Что вы делаете?! — Элени пытается отступить, но понимает, что уже слишком поздно. Завязки на шее сильно дёргают, скидывая с плеч меховую накидку. Грубые мужские ладони проходят по изгибам тела. — Не надо, пожалуйста! — она беспомощно хнычет, извиваясь в руках. Хватка одного из мужчин слабеет. Сильный шлепок приходиться на ягодицы, и Элени вскрикивает от неожиданности и изумления. В следующую секунду грязная рука зажимает ей рот. — Веди себя тихо, ведьма, — рявкает один из них. Её тошнит от их мерзких прикосновений, от пошлости происходящего, но, главное, от невыносимой беспомощности. — Девчонка врёт, на ней нет и синяка. Элени уверена, что есть. Только все от них. Кровоподтёки от верёвки, синяки от Йоана, без устали хватавшего её за руки. — Что-то не сходится, милая, Азапа… Командир неспешно поднимается, вальяжно обходя её со спины. Дрюскелле же отступают, предоставляя ему полную свободу действий. Он прижимается к ней телом, кладя руку на бедро, второй обхватывает талию. Нежно поглаживает кожу потными руками. — Позволь мне проверить, насколько ты непорочна. Роан спускается ниже, касаясь её руки. Больше не соображая, Элени бессвязно умоляет не трогать её. — Не бойся, — ласково шепчет ей на ухо. — Я буду нежным. Он пробирается пальцами к самому сокровенному. Проводит рукой по половым губам, неудовлетворённо цокая. Совсем сухая. Легко обводит клитор, слегка надавливая на входе во влагалище, срывая с её губ всхлипы. Она чувствует его сбивчивое вонючее дыхание, отворачивает лицо. Роана это, очевидно, забавляет. Усмехнувшись, он силой вводит палец, заставляя её сцепить зубы. Он натыкается на девственную плевру, вызывая новый приступ. Мышцы сжимаются, стараясь вытолкнуть его, но он не торопится убирать руку. — Признаться, я удивлён, — хриплый шёпот проходится по шее. — Умереть, так и не познав наслаждения, кажется зверством, но мы не звери. Мы снизойдём до такой маленькой лживой дряни, как ты, Азапа, позволив тебе, сидя в стенах Ледяного Дворца цепляться за воспоминания этой ночи. Длинной-длинной ночи. Рука, державшая её за талию, переходит на грудь, грубо сжимая её. Слова Роана вперемешку с болью невероятно придают энергии, и Элени из последних сил, с чувством, откидывает голову, врезаясь затылков в висок командира. Тут же, она бьёт ему в лодыжку пяткой, надеясь повредить сустав, и дёргается вперёд. От неожиданности Роан выпускает её из рук, позволяя свалиться на землю. Она падает головой вниз, едва успевая подставить плечо. Камни раздирают кожу, впиваясь в плоть, но страх притупляет боль. Усилено отталкиваясь ногами, Элени старается отползти. — Я убью тебя, сука! Громкий рёв надламывается, переходя в странное бульканье. Девушка переворачивается на спину, готовясь к атаке, но так и замирает. Шея командира залита кровью. Беспомощно стараясь зажать рану, он открывает рот, из которого пеной выходят красные пузыри. Едва пошатнувшись, он падает навзничь, оставаясь лежать в неестественной позе. У его ботинок расположилась голова стоявшего рядом дрюскелле с навечно обезображенным ужасом лицом. — Милостивый Джель, — шепчет оставшийся из дрюскеллей. Темнота закрывает свет, поглощая мужчину, она клубиться вокруг, скрывая человека, но не заглушает истошные вопли. Элени проворачивается на бок, с трудом садясь. Чёрная дымка быстро рассеивается, оставляя на земле искорёженное тело, изрезанное чёрными полосами. Широко раскрытыми глазами она смотрит, не мигая, на представшую картину. — Ты в порядке? — Беззвёздный святой осторожно присаживается рядом, накидывая что-то на плечи Элени. Она поворачивается к нему, вздрагивая от неожиданной близости. Растрепанный Дарклинг пристально смотрит ей в глаза, словно она — его главная забота, а не тела, валяющиеся вокруг. Он достаёт нож и аккуратно перерезает верёвку. Элени сдавленно всхлипывает, когда наконец может свободно двигать руками, прижимает их к груди. Его касание вызывает инородное спокойствие, заглушая звенящие в ушах предсмертные крики. Из-за него ты здесь, шепчет голос разума, Монстр. Тело сводит судорога, и она впивается в накинутую одежду, пытаясь укрыться в ней. Её трясёт от каждой секунды, проведённой рядом с ним. Девушка отводит взгляд натыкается на шматок мяса. Губы дрожат, по щекам катятся слёзы, но она упорно продолжает смотреть на окровавленный кусок плоти. Легкое прикосновение к щеке позволяет ей закрыть глаза и прижаться к его руке. Она чувствует, как Дарклинг нежно вытирает её слёзы. Элени так хочется утонуть в этом чувстве защиты, но он быстро отпускает её и отступает, возвращая к реальности. Только теперь она замечает трое Гришей в красном. — Анис, осмотри её, — приказывает Дарклинг одному из своих людей. — Иван, Антон, проверьте ущелье. Совсем юный парень выходит вперёд, уверенно направляясь к Элени. Она испуганно мотает головой, не в силах перенести ещё одно прикосновение к своему израненному телу. Элени с трудом поднимается, придерживаясь за скалу. — Не трогай меня, — её голос надрывается. Она напряжённо ждёт, готовясь к обороне. Незнакомец останавливается, косясь на Генерала, тот вскидывает руку, веля прекратить. — Тебе больше ничего не угрожает, — говорит он спокойно, но это пугает Элени ещё больше. — Анис целитель - он излечит твои раны. — Нет, он не коснётся меня. Дарклинг чуть склоняет голову, но приказов не отдаёт. Он примирительно поднимает руки, заставляя сердце биться быстрее. — Как тебя зовут? Элени поднимает глаза к небу, ощущая странную смесь горечи и беспомощность. Это проклятый вопрос здесь не принёс ей ничего светлого. Однако слышать его от Гриша, доставшего её из другого мира, кажется попросту нелепым. Закрыв лицо руками, она начинает смеяться, тут же срываясь на плач. Словно сумасшедшая, она не может остановиться. Прислонившись спиной к скале, медленно сползает на землю. Её трясёт, и она неосознанно качается назад-вперёд, продолжая биться в истерике. Слегка нахмурив лоб, как при сильной головной боли, Дарклинг спешно кивает Ивану. Элени чувствует, как замедляется сердцебиение, наполняя голову туманом. Она глубоко тянет воздух, прежде чем позволяет себе закрыть глаза.