1993 год, Ривердейл.
— Это Шёнберт — один из моих фаворитов, — в глазах появилась печаль, как только пальцы опустились на чёрно-белые клавиши. — Сыграешь для меня, моя душа? — осторожно поинтересовалась рыжая девушка. — Я… Посвятила это тебе, Пенелопа. Композиция такая же красивая, как ты, — её взгляд последний раз устремился на девушку, сидящую напротив, перед тем как она стыдливо отвела его. После этих слов, маленькую светлую комнату заполнили волшебные звуки. Пенелопа никогда ранее не интересовалась классической музыкой, но эта мелодия окалдовывала её и затуманивала всё сознание, просачиваясь сквозь неё, бережно заглядывая глубоко в душу. Она прокручивала эту мелодию в своей голове практически каждый день, даже тогда, когда её будни были завалены домашними делами и учёбой.1993 год, Париж.
— Я никогда не чувствовала себя так, Джейн. Не чувствовала себя такой живой, — сказала Пенелопа своей спутнице. — Разве каждый не хочет остановить момент, удержать то, что удержать невозможно? Почему нам просто нельзя остаться здесь? У меня нет никакого желания возвращаться домой! — Я люблю тебя, — успокаивающе провела по волосам Пенелопы та. — Люблю так, что моё сердце всегда будет в Париже с тобой. Мы… Мы ещё вернемся сюда. — Обещаешь? — с детской надеждой в глазах она поинтересовалась у Джейн. — Обещаю.1994 год, Ривердейл.
— Ты угнала машину Рика? — кричала Пенелопа. — В тебе вообще есть тормоза? Я знала, чёрт возьми! Знала, что тебя нельзя оставлять одну ни на минуту! — О Боже, ничего не случилось же, детка. Мы будем предельно осторожными, — Джейн улыбнулась и подняла бледное лицо левой рукой. — Я приготовила нам романтическое свидание в месте, неподалёку от реки, так что это того стоит, даже если Рик узнает и устроит мне полную взбучку. — Ты ведешь себя как подросток, который вынужден встречаться тайно со своей половинкой, потому что ему запрещают родители. Отчего бедняжки всегда стоят в ступоре нерешительности, куда же им спрятаться от мамы на этот раз! — Пенелопа, просто перестань бубнить и наконец похвали меня за мою продуманность, — рассмеялась Джейн. — С тобой я чувствую себя тем самым подростком, как ты не поймёшь этого? К тому же, открой бардачок. — Зачем? — Просто открой его, — тяжело вздохнула шатенка. — Розы? — с широкой улыбкой спросила Пенелопа. — Ты запоминала, что я люблю их? — Конечно я помню, детка. А еще я украла их из лавки мистера Стренджа, между прочим, специально для тебя! Разве не романтично? — Ты не задумывалась, что в твоей родословной есть предки с клептоманией? — укоризненно спросила рыжеволосая. — Возможно я удивлю тебя, но клептомания не передаётся по наследству, — Джейн отвлеклась от дороги, мимолётно оставляя поцелуй на щеке Пенелопы. — Ты за рулём, чёрт бы тебя побрал! Такими темпами и с такими навыками водителя, мы разобьёмся вместе с машиной раньше, чем доедем! — Зато мы умрём в одно и то же время, и потомки зафиксируют нас, как Ромео и Джульетту нового времени, что в этом плохого? — Иди ты, Джейн! В моей жизни слишком много планов: колледж, работа, переезд из этого ненавистного города, в конце концов… В моих планах ты, Джейн Брукс. Я… Я хочу видеть тебя в своём будущем. Машина резко остановилась, отчего девушки в одно время перевели взгляд друг на друга. — Ты думала о будущем со мной? — с волнением в голосе, спросила Брукс. — Не подумай, что меня смущает это, вовсе нет. Это… Такие слова слишком важны для меня. — Ты ворвалась в мою жизнь и вскружила мне голову слишком внезапно. Настолько вскружила, что я уже год мечтаю о нашем будущем, — Пенелопа взяла загорелую руку в свою, затем продолжила: — Я мечтаю жить с тобой в Париже и пусть это будет самая маленькая квартира, в самом отдаленном районе от центра — это будет с тобой и я буду счастлива. Мечтаю, печь каждую субботу твои любимые круассаны с клубникой, варить тебе крепкий кофе под тихие мотивы французской попсы, а вечером тащить твой ленивый зад в де Флор, где ты будешь причитать, что там слишком людно. Через час после этого, уходить на площадь и слушать уличных музыкантов, параллельно смотря на твоё лицо, замирающее от восторга. Мечтаю каждый день бежать с рутинного рабочего дня, по дороге покупать наше любимое французское вино и идти в наш с тобой дом, зная, что через несколько часов ты вернешься и мне срочно нужно поторопиться, чтобы приготовить тебе ужин, потому что ты всегда забываешь обедать и ходишь всю вторую половину дня голодая. Мы будем включать дешевые пластинки и танцевать под мотивы этой музыки, чувствуя, как счастье переполняет наш разум. Я хочу всего этого с тобой, слышишь? Я не побоюсь этих слов, но я люблю тебя, Джейн, — в заключении прошептала Пенелопа.1994 год, штат Канзас.
— Меня раздражает, что тот кретин прожигает на тебе дыру, — пережёвывая барбекю, бубнит Брукс, — надеюсь, ему сведёт ногу в этой реке! — Ну же, перестань, Джейн, — она тут же оказывается в успокаивающих объятиях Пенелопы. — Меня тошнит от мужчин, почему ты ревнуешь? К тому же, если бы меня хоть немного привлекал мужской пол, я бы точно не посмотрела на этого тролля. — То есть ты хочешь сказать, что если бы вместо него, стояла какая-нибудь привлекательная блондинка, то ты бы обратила на неё своё внимание? — Ты слишком ревнивая, Джейн. Меня привлекают только шатенки с набитым барбекю ртом, — громко смеётся Пенелопа. // Rock mafia — The big bang // — off — Миссис Блоссом? С вами всё в порядке? — из тяжелых воспоминаний её тут же вырвал голос Купер. — Мне, наверное, стоит уйти? — Полагаю, тебя заждалась мать, дитя. — Тогда прошу прощения, что посмела нарушить ваш покой, — уже вставая и собираясь уходить, сказала Купер. — До свидания, миссис Блоссом. Пенелопа проигнорировала прощание Купер, с огромным недоумением и тревогой осмысливая происходящее. «Кому-то пора домой, а мне пора обрадовать дорогую Джейн предстоящим ужином» — пронеслось в мыслях у старшей Блоссом.━━━━━ ••• ━━━━━
Рано поутру на южной стороне полное безмолвие; под облачным небом долго сохраняется неопределенность темного и тонкого освещения воздуха, улицы абсолютно пустынные и безлюдные — что неестественно, особенно для пьяниц, гуляющих до рассвета в местном баре. Внешний мир словно продолжает свой внутренний, нося в себе какую-то загадочную, местами странную бесконечность. Фигура девушки, хлопочащей на кухне уже целый час в приготовлении завтрака, плавно двигалась под тихие мотивы песни в голове. — Тони, — сонный голос послышался за спиной, — как давно ты проснулась? Топаз вздрогнула от того, как приглушенно и хрипло Шерил произнесла её имя. Она резко повернулась и обратила весь свой тёплый, сосредоточенный взгляд на Блоссом. Её руки легли на теплую талию, как только та приблизилась к ней, и она почувствовала в себе большую долю уверенности, когда её собственные пальцы притянули Шерил ещё ближе к себе, пока их не разделяло всего пару сантиметров. — Вчера ты была более настойчива, Антуанетта, — с нотой сарказма сказала Шерил, хватая Тони за бёдра и усаживая на кухонный гарнитур. — Что изменилось сегодня? — А ты, Шерил, вела себя скромнее, — засмеялась она. — Я приготовила тебе завтрак, так что не заставляй его ждать, дорогая. — Мне кажется, завтрак не расстроится, если подождёт меня лишние десять минут. Одна рука Блоссом тут же обняла её за плечо, другая остановилась на внутренней стороне бедра, до боли царапая ногтями. — Завтрак, детка, завтрак, — Тони тихо рассмеялась и, спрыгнув с ганитура, посмотрела на расстроенное лицо Блоссом. От увиденного у нее снова свело дыхание. Губы Шерил были обкусаны от вчерашних нескончаемых поцелуев, волосы спутаны и растрёпаны от сна, щёки от таких уверенных жестов пылали, а брови нахмурены. Блоссом была восхитительна. Она была так влюблена в неё. Звук звонка телефона в комнате оторвал их от таких невинных переглядок, и Шерил, вдвое недовольная и злая, направилась ответить на звонок. «Мама? Какого чёрта она решила позвонить так рано? Боже мой, я же даже не предупредила, что меня не будет всю ночь. Полное дерьмо» — думала про себя Блоссом, глядя на то, как на дисплее отображается контакт матери. — Доброе утро, Шерил. — Мама? Почему ты так рано звонишь? Обычно в такое время ты спишь, — недоумевающе уточнила Шерил. — Скорее, это я должна спросить, где тебя носит и почему тебя до сих пор нет дома, Шерил Марджори Блоссом, — недовольный тон тут же послышался на той линии. — Была вечеринка у Чака Клейтона, а после неё я осталась ночевать у кузины и Вероники. По ту сторону Пенелопе уже хотелось громко рассмеяться от столь абсурдного и глупого вранья своей дочери, но она старалась взять полный контроль над своими эмоциями. — Я звоню поговорить с тобой на одну важную тему, — слегка вздохнув, сказала Пенелопа. — Признаюсь, я была не права, когда позволила себе накричать и назвать тебя психически нездоровой. Мне следовало понять тебя и вести себя куда сдержанно. Помнится, ты говорила, что у тебя уже есть девушка, к которой ты испытываешь далеко не платонические чувства? — получив полное молчание, она продолжила: — Я хочу, чтобы она пришла к нам на ужин. Даю обещание, что в этот раз все будет без санитаров, драмы, смирительных рубашек и даже без моих токсичных шуток и замечаний. Отказы не принимаются, так что жду завтра вечером в Торнхилле, — твёрдо закончила Пенелопа. Шерил была в состоянии шока. Нет, она была больше, чем в шоке. Такое ошеломление вызвало целый спектр эмоций, который перемешался в её голове: счастье, что мать впервые извинилась, пусть и не сказала прямо долгожданное «прости», подозрение, что это все-таки очередная уловка; страх, что поверив ей, она может потерять Тони. — Мама, ты… Ты правда хочешь этого? — Шерил, если бы я не хотела этого, то я не заговорила бы об этом, — на той линии послышался смешок. — Даю своё крепкое слово, что у меня нет никаких плохих намерений. — Мама, просто, — ком в горле тут же остановил её реплику. — Просто спасибо. — Нечего благодарить дитя. И ещё, — голос Пенелопы тут же ослаб, — возвращайся домой, Шерил. Я знаю, что ты не у Вероники, тем более не у кузины. — Я вернусь к обеду, мам. — Буду ждать, — проговорила старшая Блоссом, перед тем как повесить трубку. Лицо Шерил было искажено сильным беспокойством и неуверенностью, перемешанное с безграничным счастьем, облегчающим душу и надежду на то, что отношения с матерью всё еще могут наладиться. Всё может стать лучше. Она может стать лучше. — Шерил? Всё в порядке? — в дверном проёме появилась фигура Тони. — Мне звонила мама. Она приглашает нас на ужин, — с широкой улыбкой ответила Блоссом. — Я переживаю, Ти. — Эй, ты чего? Это же круто! — она вытянула руки вперёд и ободряюще заключила Шерил в крепкие объятия. — Круто, что твоя мама хочет всё исправить, несмотря на всё произошедшее. — Ты так думаешь? — Просто дай ей шанс, Шерил, и сама всё увидишь, — похлопала по спине Тони. — Пошли завтракать, детка. Там уже всё остыло! «Все может стать лучше» — эхом отдавалось в голове. «Просто рискни и дай ей шанс, Шерил»