Моей Джульетте

      В мгновение ока, я оказался в квартире, которая была мне домом на то время, что я должен находиться в Париже, и спустя пару минут уже набирал текст, открыв текстовый редактор.       Слова формировались в голове, когда руки хаотично летали над клавиатурой, нажима я нужные буквы, после чего формировались предложения, строки и абзацы. Всё, что было в моей голове, пролетало сценами в подсознании, пока я продолжал печатать, вводя тем самым даже самого себя в заблуждение.       Продолжая стучать по клавишам, я всё больше и больше погружался в собственные мысли, медленно погружаясь в тот мир, что только-только появился в моей голове. Я продолжал переводить этот мир на бумагу, чувствуя то, что потерял полгода назад.       Я, наконец, чувствовал удовольствие, от того, что писал. Чувствовал, как в голове зарождались новые герои и развития событий.       Чувствовал, как душа была готова остаться в том мире, который был придуман мною только что.       Я хотел оставить часть души в каждом романе, что напишу. Хотел посвятить каждому герою часть себя, чувствуя, что именно так он станет «живым».       Желал, чтобы мои романы не были третьесортной литературой. Мёльман — он стал сенсацией этого года. Его первый роман получил множество одобрений со стороны критиков, но никто не знал, что за ним скрываюсь я — простой парень Пак Сонхун, который был лишь влюблён в то, что делал.       Стеснительный подросток, который любил читать всё детство, однажды стал писателем, но ему так и не хватило смелости показать себя всем.       Я скрывался за Мёльманом. Псевдоним стал роднее имени, которое дали при рождении — скрывался за псевдонимом, ведь боялся показать тебя. Боялся, что люди будут осуждать. Именно поэтому появился он — таинственный писатель о котором никто ничего не знал, исключая псевдонима; тот, кто ни разу не заявлял о себе на шоу, не появлялся на публике.       Такая жизнь была для меня нормальной, но лишь тень того самого Мёльмана продолжала падать на неё. Я привык к ней настолько, что сам не заметил, как вымышленная мною личность стала для меня вторым «я».       Но я лишь хотел обезопасить себя, спрятавшись за его спину.       Мой первый роман — дебют, который удался на славу, но я не смог продержаться дольше. Именно поэтому я в другой стране, в другом городе, лишь бы сбежать от того, как часто слышал собственный псевдоним. Похвала и популярность. Сперва я думал, что этот запретный плод — часть моей жизни, которая была бы для меня прекрасной.       Но я ошибся.       Всё свалилось на мои плечи в столь юном возрасте. Я познал что такое взрослая жизнь, когда, думал, что могу быть простым парнем. Последние полгода я лишь слышал, что должен взяться за работу над новым романом, но всё валилось из рук. Я перестал быть самим собой, кажется, уже и забыв, каким был на самом деле.       Но сейчас, в данный миг, всё снова изменилось.       Продолжая набирать слова, я не замечал, как шло время. Иногда отвлекался посмотреть в блокнот, куда хаотично записывал мысли ранее, пытаясь разобрать там хоть что-то, что могло бы навести меня на правильную мысль, дать толчок, что стал бы для меня стимулом работать дальше.       И именно так и было.       Я продолжал писать, набирая букву за буквой, слово за словом, когда голова продолжала давать всё новые и новые идеи, строя предложения, которые превращались в абзацы, а после страницы текста.       Казалось, я больше не мог остановиться. Сам того не заметил, как прерываясь, заваривал себе по несколько новых чашек кофе, который пил, пока писал. Стол был заставлен ими, но я не прекращал.       Привычка, появившаяся у меня за эти трудные полгода, когда я никак не мог прийти в порядок и стать обратно самим собой. Я продолжал пить кофе, из-за чего после не спать ночами, сбивая ритм, который и так был не в порядке. Работая в ущерб себе, я никак не мог остановиться, но всё в итоге всё равно сводилось к одному — провалу.       Работая изо дня в день, я писал главы, но после удалял всё, что давалось с таким трудом. Удалял, ведь, казалось, это не имело какого-то смысла. Удалял всё, ведь это было не тем, чего я хотел добиться, не тем, что хотел получить. Всё валилось из рук, шло не по тому плану, которому я хотел, было с точностью наоборот от того, что было мне нужно, так необходимо.       Долгие полгода, ставшие для меня Адом, наконец, дали плоды. Я подхватил то, что привыкли звать «вдохновением», утраченным давно, ведь всё стало совсем другим. Иным, оттого странным и пугающим.       Я не верил в то, что снова смогу написать что-то. Не верил, что смогу сидеть вот так и продолжать печатать текст, погружаясь в сюжет с головой, не имея и шанса, чтобы остановиться. Я наслаждался этим. Наслаждался, ведь это отняли у меня полгода назад, хоть и вся проблема была лишь в моей голове.       «Редактор Нам была права», — подытожил для себе я, когда отвлёкся всего на секунду.       Совет редактора, что была подругой по совместительству, стал для меня действенным, хоть я и не верил в это. Не имея и малейшего понимания почему я наконец, чувствовал себя так, я продолжал писать. Не знал, что стало причиной для того, чтобы я смог снова писать: другое место или же недавняя встреча. Это не волновало меня сильно сейчас, главное было лишь то, что я не мог перестать писать, не мог оторваться от того, что ещё недавно было для меня чудом.       «Ты сделал это, Пак Сонхун!» — кричало подсознание, снова переключившись на сюжет, который появился в моей голове.       Пока я продолжал перебирать пальцами по клавиатуре, в голове образовывались всё новые и новые картинки, являвшиеся лишь игрой моего подсознания — продолжение сюжета, которое словно кадры из фильма мелькали перед глазами.       Я слишком сильно был зациклен на том, что не могу этого сделать, но теперь всё стало на свои места. Я смог снова вернутся в былой ритм, который утратил.       Вся проблема была не в Мёльмане, а именно во мне — парне по имени Сонхун, который попросту не был готов в тому, что станет популярным. Не был готов, что сможет сделать то, о чём так долго мечтал. Я встретился с трудностями, выросшими предо мною стеною, которую я никак не мог преодолеть, когда выход был так рядом.       Я лишь не хотел искать других путей, ведя перед собой один единственный, который в конечном итоге вёл в пустоту и бездну. Мне стоило быть умнее, и не поддаваться эмоциям, но это было свыше меня. Теперь же всё изменилось.       Слова лились рекой, продолжая преобразовываться в предложения, а те — в абзацы.       Строка за строкой, абзац за абзацем, а после и страница за страницей. И спустя время я добился того, что было для меня трудным всё это время.       Новый роман приобрёл своё начало.