* * *
Мы прожили в приятном бреду, смешавшемся с беспокойством, ещё неделю. Мои постоянные визиты в больницу, скрашивали твоё настроение, а для меня были попыткой обозначить то, что ты не одна, Мун. Ещё лучшей новостью было то, что ты шла на поправку, если это словосочетание было вовсе применимо к твоему случаю. Ноэ Деверо, всё тот же врач, что вёл твою реабилитацию после очередного приступа, как назвала ты сама это, продолжал настаивать на химиотерапии, что ты так старалась избегать. Если бы я только знал о чём ты правда думаешь, Хванмин. И вот, снова сидя у него в кабинете, рассматривая белую стену за спиной врача, вслушиваясь в идеальную английскую речь, которая, признаться, местами была мне непонятна, но я прикладывал все усилия, чтобы понять хотя бы ключевое из всего разговора. — Я не имею права держать её здесь, и не могу заставить её проходить химиотерапию, — начал Деверо, складывая кисти в замок. — Хванмин и сама знает, что это даже если и продлит её жизнь, то наполнит лишь неприятными, а возможно даже и мучительными воспоминаниями. — Её состояние нормализовалось, не так ли? — я долго подбирал слова, но, врача это не беспокоило вовсе. Кажется, это было одно из проявлений этики. — Её состояние нормализовалось, но это только на время, — покачал головой Ноэ. — Глиобластома в её голове продолжает расти. Она же в конечном итоге и погубит её, — врач сделала паузу, выдыхая. — Если не предпринять меры, увы, молодой человек, этот срок настанет скоро. Я снова молчал. Голова была пуста, а сердце, замерло на миг, буто до этого и не билось вовсе. Я был готов к словам врача, так отчаянно хотел помочь; взял всю ответственность на себя, зная, что подобные новости будут трудны для тебя, но в самый последний момент растерялся. — Она ведь не согласится на химиотерапию, — тихо прошептал я, накрывая лицо руками, шумно выдохнув. — Мы не можем заставить её, — Деверо направил свой взгляд прямо на меня. — Это только её решение и всё, что можем мы — направить её или же хотя бы попытаться её убедить. — Вы думаете, я смогу? — озвучил свою догадку я. — Но ведь вряд ли она станет слушать меня, — добавил я, после того как врач кивнул мне. — Хванмин непреклонна, и сколько бы я не пытался, ничего не выходит, — я покачал головой снова. Ноэ Деверо ничего не отвечал, снова осматривая очередной снимок твоего, Мун, мозга, сделанного пару часов назад. Всё это было словно гром среди ясного неба. Я знал: сколько бы раз не говорил тебе, ты бы не послушала меня, Хванмин. Свою позицию ты обозначила давно и, казалось, переубедить тебя уже ничто, и никто не сможет. Настолько у тебя не было причины для того, чтобы перестать бороться, Мун? Слова врача шокировали меня; не были тем, что я ожидал услышать, хоть это и было очевидно. Я всё так же не мог поверить, что смогу повлиять на тебя; не думал, что смогу переубедить. Это было для меня неописуемо, но всё, что чувствовал я — опустошение, которое медленно поглощало меня. Опухоль, продолжавшая развиваться в твоём мозгу, Хванмин, стала для меня самым большим страхом. Я боялся, что в одни момент всё закончится. Я даже не мог представить насколько это тяжело, Мун. Я даже представить не мог насколько ты чувствовала себя плохо, продолжая фальшиво улыбаться. — Она может покинуть больницу сегодня? — мой голос был тихим, а в нём смешивались разные чувства. Даже, казалось, я сам уловил нотку того самого опустошения, что захватило мою душу. — Мы можем выдать ей бумаги о выписке сегодня, — Деверо, вероятно, был озадачен всей ситуацией, с которой ему пришлось столкнуться. — Это некоторые назначения для неё, — мужчина протянул мне небольшой листок, где неаккуратным почерком были выведены буквы — названия препаратов. — Хорошо, — тихо промолвил я. Подходя к двери, готовясь покинуть кабинет, услышал, как Ноэ тихо промолвил: «Вы можете попытаться ещё раз, Пак Сонхун». Закрывая на долю секунды глаза, вышел из кабинета, закрывая за собой дверь. Я не пошёл обратно к тебе в палату, как подразумевал сначала. Облокотившись на стену у двери комнаты, откуда только что вышел, сделал глубокий вдох, проводя рукой по волосам, надеясь привести мысли в порядок. Я знал: не мог оставить всё так, как это было сейчас. Знал, что, возможно, единственный шанс на то, чтобы продлить твою жизнь, угасал, словно фитиль. Знал, что как бы не хотел, не смог бы повлиять на твой выбор, Хванмин. Прогнозы врачей не были утешительными и всё, что я хотел — держать это в себе, не говорить тебе, ведь это определённо станет для тебя ударом, оправиться от которого будет трудно. Ты знала, что медленно умираешь, Хванмин. Знала, что опухоль, научное название которой «Глиобластома», продолжит убивать тебя. Я лишь хотел знать, что ты сможешь провести своё оставшееся время лучше. Именно так, как и было изначально за твоим планом, Хванмин. Я хотел сдержать в секрете, что твой срок близок, а конец неизбежен. Это было очевидно, но я не хотел, чтобы ты знала насколько скоро всё закончится. Я лишь снова струсил, боясь сказать об этом прямо, решив сдержать эту информацию на время. — Почему ты здесь, Сонхун? — твой голос разорвал тишину, он же и вывел меня из транса, заставив поднять веки, опущенные всего несколько секунд назад. — Ничего, — отмахнулся я, улыбаясь тебе, когда на твоём лице появилась ответная мне улыбка. — Пойдём? — подняла бровь ты, когда улыбка не ходила с твоего лица. Кажется, ты была поистине счастлива тому, что покинешь больницу. — Ты уверена, что не хочешь пройти ещё обследования? — робко спросил я, наблюдая, как сменились твои эмоции. — Ты ведь знаешь всё, Сонхун, — ты покачала головой из стороны в сторону. — Я не хочу всего этого. Если мой час правда придёт и так предопределено, я лишь хочу провести это время, будучи хотя бы на йоту счастливей. Ты опустила свой взгляд, пару секунд изучая мою обувь, после чего снова устремив карие глаза на меня, потянула за рукав пальто, выуживая мою руку из кармана, в котором она находилась, сжимая небольшой клочок бумаги, данный ранее доктором Деверо. Касаясь своими руками обнажённого участка кожи, ты взяла мою кисть в свои руки, когда я снова почувствовал прохладу твоих пальцев. — Идём, Пак Сонхун, — через мгновение произнесла ты, сжимая свою руку на моей, ведя меня на выход из надоевшей тебе больницы. С каждым часом после того дня, я падал всё больше и больше в бездну собственных чувств. С каждым днём всё больше и больше влюблялся в тебя, не в силах больше держать все эти чувства в себе. Ты подарила мне любовь, Джульетта; показала мне истинное значение первой любви. Даже зная, что в конце концов оставишь после себя лишь боль и душевные шрамы, продолжал любить тебя. Наше счастье было лишь мимолётным, моя Джульетта.Глава шестнадцатая
5 декабря 2021 г. в 13:27
Усталость накрыла с головой, будучи единственной причиной почему я вовсе смог заснуть. В последние дни перестал пить таблетки от бессонницы, словно те перестали быть важными для меня.
Прошло уже около двух недель моего пребывания в Париже. Всё былое изменилось так скоро, Мун.
Я не был готов к переменам двумя неделями ранее. Боялся, что любая попытка выйти из зоны комфорта сломит меня, словно так будто всё так же хотел оставаться в тени Мёльмана. Я считал, что там (в тени моего псевдонима) была моя защита, хоть это и губило меня. Так я продолжал крутиться словно белка в колесе, когда так и не мог понять собственного предназначения.
Мой дебют с первым романом — сенсация, ставшая для меня ударом, ведь я так хотел удержать всё это, зная, что смогу получить всё что захочу лишь собственным упорным трудом.
Но после всё стало валиться из рук.
Жизнь оправдала псевдоним, а простой парень Пак Сонхун скрылся в тени собственного псевдонима, — моего второго «я» — когда не смог даже удержать самого себя.
Всё свелось к разрушению.
В те моменты был напуган собственным бездействием, безысходностью перед которой стоял, когда вся моя недолгая карьера писателя могла разрушиться в один миг. Всё стало для меня чуждым, бессмысленным, что заставляло лишь больше нервничать, а вещи так и продолжали валиться из рук. Те мои отчаянные попытки что-то написать — плод стресса, в который вогнал себя. И это я осознал лишь только сейчас.
Но ведь именно сейчас всё изменилось в корне.
Я не мог этого описать, хоть и делал это уже однажды. Чувства персонажей давались мне легче, чем собственные. Именно этим они и были отличны: я не мог контролировать их. Казалось, даже не мог понять самого себя в полной мере, как бы того не хотелось.
Снова загнал себя в угол, ожидая, когда появится момент сделать шаг на встречу. Но всё, что руководит мною — страх перед тобой, Хванмин. Страх за тебя, Джульетта.
Не уверен когда точно в последний раз мог смотреть в твои карие глаза и не чувствовать того притяжения. Не помнил, когда в последний раз мог спокойно разговаривать с тобой, не чувствуя лишь липкого беспокойства, что будоражило всё внутри. Я не мог описать того, что происходило со мной. Даже не был уверен в том, правильны ли мои выводы, Мун Хванмин.
Лишь снова запутался.
Запутался в самом себе, всё более и более походя на прежнего Пак Сонхуна, который был готов спрятаться в тени и не выходить на свет; того, кто так хотел отгородить себя от окружающего мира, что стал едва ли не полнейшим отшельником. Но каждый раз в моей жизни свершался крутой поворот, что повернул всё на девяносто градусов.
Одним из таких было встретить тебя в тот день, когда ты сломя голову бежала на крышу, держа собственное свадебное платье в руках, имея надежду не перецепиться через него, а в следствии чего и не упасть.
Я всё продолжаю задавать себе вопрос: «Для чего ты вовсе побежал тогда на крышу, Сонхун?»
Ответ всё продолжает крыться в моей голове. Я был напуган в тот день, Хван мин, ведь сам однажды стоял, когда под моими ногами была пустошь, готовая поглотить меня в момент.
И даже сейчас, зная о твоей болезни, ты всё так же остаёшься для меня той же Мун Хванмин, что я встретил две недели назад. Всё той же девушкой, которая, пробегая мимо крикнула «Чёрт побери!» и всё той же, что так отчаянно боролась с моим неоспоримым вниманием и интересом к тебе.
Кажется, это именно ты стала причиной того, что я смог вернуться норму, Джульетта.