Аргел Тал: Схождение миров

Моя кровь кипит. Жажда боя не отпускает ни на секунду. Это и есть проклятое благословение семьи Рейнхарт. Прародитель использовал свою ярость как ещё одно оружие, под контролем железной воли. Идеал, к которому мы стремимся. Сам путь — единственное, что имеет значение. Пробраться через лабиринт из живой изгороди было нелегко. Когда-то у нас были домовики, которые следили за садом. Были и другие, кто выступал в качестве мишени. Домовикам давали полчаса, чтобы найти укрытие, затем молодая кровь устраивала свою первую охоту. И пусть мне не удалось застать эти времена, эхо чужих смертей всё ещё гуляло здесь. Эльфы не могут навредить хозяевам, потому единственное чего мы могли бояться — это умереть от смеха. Первое испытание, что вселяло в нас уверенность в себе и своих силах. Мир всегда был к нам жесток, почему бы и нашим сердцам не ожесточиться? Вредители вроде гномов или упырей подходили не хуже, и могли оказать какое-то сопротивление. Но каждый из нас чувствовал эту жажду. Именно тогда, нам и приходилось сделать свой первый, но далеко не последний выбор: поддаться этой жажде, или подчинить её. Потом шли долгие и изматывающие тренировки. Высокородным ублюдкам подобное и не снилось. Палочку можно было лишь заслужить в бою и подчинить её своей воле. Убитый маг ощущался иначе. Смерть каждого живого существа сопровождало эхо, но это было нечто новое. Словно сдавленный хрип, прозвучал в моём сознании. Само небо будто оплакивало смерть бывшего аврора, что несколько минут назад вспоминал ушедших товарищей. Его рука сжимала палочку, которой он не успел воспользоваться. Лишь секунды ему не хватило, чтобы развернуться. Ещё один слабак умер в Лютном, в обычной подворотне, словно простой бродяга. Палочка ощущалась как продолжение руки. Достойный трофей. — Похоже, она действительно выбрала! — в подворотне раздался неудержимый смех. Мгновенно понимаю, что он принадлежал мне. Дом встретил меня безмолвием. Монохромный коридор, голые стены из серого камня. Узкое пространство не позволяет реализовать численное превосходство. Люстры были заменены на магические светильники, мерцающие нефритовым светом. Отец ждал меня на нижних уровнях. Галерея Мечей была памятным местом нашей семьи. Будто сокровище минотавра в кносском лабиринте. Пройти к нему являлось настоящим испытанием, которое каждый Рейнхарт проходил почти сразу же, как научился ходить. «Магия — просто инструмент. Действенный. Но инструмент. Вспомни о заклинании компаса и сонара, что изучил месяц назад». — отец проинструктировал меня перед испытанием. Алоис не был склонен к сентиментальным напутствиям. В этом не было нужды. Тьма лабиринта ощущалась иначе. Страх и неуверенность исчезли, уступив место узнаванию. Сейчас, лабиринт был для меня словно задний двор, столь же простой и понятный. В прошлом, многие противники дома Рейнхарт погибли именно здесь. Если противник слишком многочислен и хорошо вооружён, мы отступали и выжидали. Разделить, окружить, уничтожить. Лабиринт подходил для этого лучше всего. Вечно меняющаяся геометрия и перестраивающиеся по мере пути переходы, не позволяли составить даже грубый набросок карты. Интересно, сколько инквизиторских команд или высокородных потерялось в этих проходах? Достаточно, чтобы насытить нашу жажду мести. Лишь на миг, но это ощущение незабываемо. По крайней мере, отец описывал это именно так. В сердце лабиринта располагался сводчатый зал. Обнесенный с трех сторон стенами из чистого мрамора. На стене слева висел один из трофейных боевых стягов. Голова орла над скрещенными молниями. «Непрощённые.» — название всплыло само собой. После войны с Инквизицией нам крепко досталось. Всем магам пришлось выживать. Непрощённые были ковеном магов, из сбившихся вместе изгнанников и трусов, а также наследников мёртвых родов. Им было нечего терять, и эта безумная храбрость привела их к нам. Конечно же, они встретили смерть. Сколько подобных стычек произошло в те годы? Настоящий рай для наёмника. Но это дела прошлых дней. Но потом, Мать-Магия изгнала нас. Или же мы сами плюнули ей в лицо, продолжив борьбу начатую нашим Прародителем? В любом случае, мы тоже стали изгнанниками. Это признание вызвало у меня дрожь. Гнев нарастал, молния обволакивала мой кулак, желая пронзить врага. Нет, ещё не время обнажать клыки. Они видят в нас зверей, но сами погрязли в скверне! Лицемерные ублюдки! — Спаяны долгом. Закрыты от зла. Духом готовые к смерти. — мантра помогла сконцентрироваться и вернуть ускользающий сквозь пальцы контроль. Молния рассеялась, любуясь мелькающими разрядами ещё секунду. Ещё не время. — Ты наконец-то явился. — из темноты раздался голос отца. В нём слышались раздражительность и тихая злость. Тот самый клинок, что перерезал горло в нужный момент. Но была заметна и тень печали на его лице. — Обратного пути не будет. — Сделай это, отец. — мне не было нужды говорить это, но моё естество хотело запомнить этот момент. Не полная пафоса речь или высокомерные пассажи. Лишь решимость и воля имели ценность. По периметру зала тянулись вырезанные погребальные ниши. Саркофаги были достаточно прочными, чтобы выдержать прикосновение времени, но лишняя предосторожность не повредит. Дядя тоже был здесь, отказавшись от уединения ради того, чтобы увидеть моё перерождение. Он дополнительно укрепил саркофаг с помощью магии. Необходимый шаг. Здесь и сейчас, Рейн Рейнхарт переродиться. — Я мог бы сказать, что ты ничего не почувствуешь… — Алоис извлёк из ножен двуручник. Клинок даже не был металлическим, материал больше походил на кремень, но в его серой толще горели какие-то зловещие огоньки, будто в кристалле алмаза. Рукоять выглядела более достойно, сияя отполированной бронзой. Яблоко украшало белое перо гиппогрифа. Таким мечом нельзя нанести аккуратный удар. — Это не требуется, и ты это знаешь. — отец впервые испытал что-то напоминающее нерешительность. Если не сказать…страх. Неосторожность хищника, а страх. Маска хладнокровия треснула, но лишь на мгновение. Боли и правда не было. Во рту ощущался привкус крови. Даже с затуманенным зрением, мне удалось увидеть мрачное выражение лица Клоса, что положил моё тело в саркофаг. На моём лице была улыбка, пусть и омраченная болью. Истина что покоилась на клинке, откроется мне. Истина — то, что возможно увидеть и ощутить. Остальное — ложь. Темнота и холод всегда были моими побратимами. Тело отказывалось подчиняться, жизнь в нём покорно замедлилась. Меч вобрал в себя все накопившиеся страхи и сны, очистил мысли и изгнал слабость. Яркий образ оборотня из прошлого, стал блеклым и неразборчивым, затем и вовсе исчез. Мы были «Братьями Волка» и нам неведом страх. Но что-то пошло иначе. Неведомые картины проносились передо мной. Импульс принёс смесь боли и тяжести. Видения. Сны. Ощущения. Словно ливень в ночь первой охоты, или крик Алехандро, предупреждающий о опасности с фланга. Передо мной возник один единственный силуэт. Он напоминал мне рыцаря, хотя доспехи и были мне незнакомы. Багровый цвет напоминает кровь. В его руках сверкало золотое копьё, массивное даже для этого воина. За спиной внушительного вида двуручник. Воин протянул руку в мою сторону. — Не дай им утянуть себя. — в голосе слышался металл. — Твоё испытание не закончилось. — Кто ты? — мысль схватиться за оружие была отброшена. Одного взгляда хватило, чтобы понять пропасть между нами. Возможно, передо мной был дух-защитник. Последовал кивок. — Как ты попал сюда? — Мы в Имматериуме. Твоё желание найти истину, стало маяком, и оно привлекло не только меня. — воин говорил уклончиво, и это раздражало. Имматериум. Это слово встречалось в некоторых книгах. Меня не слишком интересовала суть магии, как и её названия. Материум и Имматериум. «Где же ты, Альтер? Ты бы смог с этим разобраться.» — Тебе нужно найти выход. — напомнил воин, так и не сказавший своего имени. — Поспеши. Небо над нами разрывалось лилово-фиолетовыми шторами. Запахи крови и смерти пронизывали всё вокруг. С небес шёл снег. Нет. Пепел. Копьё воина взметнулось вверх, отражая изумрудные молнии. В недрах разрастающейся бури, заходился звоном колокол. От каждого удара по вихрю расходилась рябь. Не дожидаясь следующего удара, мы пробежали. Следую чутью обхожу ямы и другие ловушки на нашем пути. — Справа! — предупреждение было своевременным. Попытавшись призвать молнию понимаю, что будет только хуже. Часть меня противилась применять магию в этом месте. Оно было неправильным. Воин протянул мне свой нож. Будто палаш держу, к балансу придётся привыкнуть, но теперь у меня было оружие. А впереди были цели, на которых можно было его опробовать. Это была орда вурдалаков. Между ними летали рои мух. Они напомнили мне другой образ. Именно так и выглядела Крауч. Нора описывала её как умертвие, раздутое от болезней и порчи. В блёклых глазах монстров отсутствовала жизнь. Они были медлительны, но взамен их нельзя было убить окончательно. — За Императора. — выкрикнул воин, на ходу врезаясь в первую волну монстров. Клыки и когти загрохотали по его алой броне, плащ за спиной превратился в решето. Один удар разрубил пятерых, возвратное движение убило ещё троих. Слишком быстрый. Он шинковал десятки, позволяя им окружить себя, а затем повергая. Массивные саббатоны давили черепа и хрупкие кости. Не замечаю как присоединяюсь к воину, прикрывая его спину. Вперёд соваться смысла нет. По два удара на каждого, сначала ноги, затем головы. Постепенно ритм этой битвы поглощал меня. Уклоняюсь от взметнувшейся лапы какого-то насекомого, и пронзаю его панцирь, затем обрубаю крыло. «Чтобы выдержать груз истины, тебе нужна стойкость». — эта мысль внесла некоторую ясность. Эти существа…больны, они умирают. Но не могут сделать этого окончательно. Стойкость. Мы можем сражаться вечно, но это ничего не решит. Орда не дрогнула, вой раздавался отовсюду. Впереди возникла каменная арка, в центре которой будто сверкала небольшая звезда. Она будто приглашала нас выбраться отсюда. И мы побежали. На пути возникла процессия, что отличалась от других упырей, даже по их меркам. Возглавлял их увитый мышцами гигант, чья мертвенно-голубая плоть была поражена гангреной и фиброзными наростами. Лицо было одутловатым и сизовато серым, из-под гнилых зубов вываливался извивающийся язык. Рыхлые руки оканчивались чёрными изогнутыми когтями. Монстр издал пронзительный крик, который подхватила свита. Орда замерла, очистив место для битвы. — Избранные Нургла. Убив их, мы сможем выбраться. Не позволяй им ранить себя, иначе станешь одним из них. — сказав это, воин убрал копьё за спину. В его руках был меч. Дробящие атаки были эффективнее режущих, разумный шаг. — Их семеро. Беру на себя четверых справа. — боевой азарт разгорелся с новой силой, но разум напомнил о осторожности. Они не ранят меня. — Остальные на мне. — согласился воин, шагнув вперёд. Следую его примеру. — Самус. Это единственное имя, которое ты услышишь. Оно означает конец и смерть. Самус. Меня зовут Самус. Самус повсюду и вокруг тебя. Самус рядом с тобой. Самус будет глодать твои кости. Оглянись! Самус уже здесь! — медленно прохрипел монстр. По крайней мере, теперь мне известно имя этой мерзости. Воин ринулся вперёд, вложив в единственный удар всю свою мощь. Монстры атаковали ржавыми мечами. Словно рой. Другие четверо двинулись ко мне. Запах был ужасающим. Меня наполняло нечто большее чем ярость, но безжалостная необходимость уничтожить эти отродья. Уклоняюсь от их небрежных атак, полосуя их клинком, пытаясь добраться до уязвимой плоти. Мирские раны их не тревожили, не было ни криков боли, гневных взглядов или чего-то подобного. Силы кончаются. Яростно отбиваю один клинок, чтобы отскочить в право, и пробить защиту первого. Удар, отход, удар в кисть. Секунда, и моё оружие рассекает живот твари. Блокирую два клинка, и прокатываюсь под третьим. Монстр открыл колени для удара, и упал на землю. Третий замахнулся быстрее, но меня там уже не было. Удар в спину перебил позвоночник монстра, но клинок застрял. Этим и попытался воспользоваться последний монстр, подскочивший ко мне. Его убил мой компаньон, бросив копьё, но и сам открылся для атаки вожака орды. — Самус здесь! — в восторге завопило существо, погрузив когти в грудь моего напарника. Тот ударил его головой, заставив отпрянуть. Шлем смяло, одна из линз потрескалась. — С Самусом покончено. — ответил воин и направил острие меча в незащищённую грудь демона. Меч легко прошёл сквозь тело и вышел из спины. Ещё секунда, и меч обрушился на монстра снова, рассекая его на две половины. Затем, воин вернул своё копье, и убил ещё несколько тварей. Не теряя времени, мы побежали к арке. Воин бежал позади, пробуя разные связки и приёмы, как-будто наслаждаясь этим боем. Это было непохоже на телепортацию. Секунда и мы словно перешли в соседнюю комнату. Нас переместило на курган, вокруг не было ни души. Воин снял шлем, и закрепил его на поясе. Лицо можно было назвать благородным, возможно когда-то оно и было таким. Теперь оно побледнело и истощилось. Тёмные волосы спадали на плечи. Щёки и лоб покрывали шрамы. В золотистых глазах читалась усталость, и вместе с тем скрытая энергия. Вокруг правого глаза была татуировка в виде восьмиконечной звезды. «Энергия, что сжигает изнутри.» — этот воин явно видел многое, о чём мне лучше не знать. Он убивал этих монстров настолько технично и быстро…будто уже делал это. Расскажу Дэву, не поверит. — Можешь сказать мне своё имя? — в ответ на это последовал безрадостный смешок. Воин приложил сжатый кулак к месту, где у людей было сердце. Броня была повреждена в этом же месте, теперь она была багровой не только из-за краски. — Аргел Тал. Теперь назовись и ты. — на его лице появилась полуулыбка. К моему удивлению, отторжения это зрелище не вызвало. Но вспомнив о совете Дэва, не открываю своего истинного имени. — Громовержец. — кличка данная мне Алехандро быстро всплыла в памяти. Воин кивнул, удовлетворившись моим ответом. — Скажи, ты доволен увиденной истиной? — вопрос Тала, заставил меня задуматься. Толпы неумирающих монстров, пожираемы болезнью, но обладающие нечеловеческой стойкостью. Истина то, что мы можем увидеть и почувствовать. Я не сошёл с ума, значит стойкости у меня достаточно. Они были слабаками, что боялись смерти, как Крауч или Самус. Они привыкли выживать, что не сумели вовремя остановиться. Дар стойкости, стал их проклятьем. Остановиться, контролировать свои желания. Этому меня учили всю жизнь. Но контролировать нужно не только гнев. Теперь мне это ясно. — Нужно уметь остановиться, пока не стало поздно. — отвечаю ему, и ожидаю ответ Тала. Он задумался. — Надеюсь, ты сможешь. — в его голосе послышалась надежда. Силуэт воина постепенно рассыпался и терял плотность. Должно быть, всему виной рана нанесённая тем монстром. — Я обещаю! — стараюсь говорить уверенно. Зрелище гибели этого воина вызывало слёзы. Он спас мою жизнь и пожертвовал своей. Но в его глазах было лишь спокойствие. Тал искренне улыбнулся, после чего ударил по груди, вызвав глухой звон. Простой жест уважения от одного воина к другому. Рядом раздался вой полный скорби. Но рядом никого не было. Это мой вой. Казалось не прошло и нескольких часов. Забытье неохотно отпускало мою душу, позволяя вернуться. Отец и дядя ожидали моего пробуждения. На их лицах появилось облегчение. — Уверен, тебе есть что рассказать, но не сейчас. Поздравляю тебя, сын! Ты доказал, что являешься «Братом Волка», не только кровью, но и духом! — было непривычно слышать подобных слов от отца. Мне не хотелось, чтобы этот момент проходил. — Спаяны долгом! — Закрыты от зла! — никогда эти слова не звучали так искренне как сейчас.