Любопытство гопника сгубило

      Оставшиеся четыре дня прошли довольно спокойно: Чимин танцевал в баре, а Юнги неизменно следил за ним, его танцами и неприкосновенностью, словно сторожевой пёс. Привозил и отвозил своё сокровище на работу, и мужественно вытерпел домашние танцы у себя на коленках. Даже нормально реагировать стал на подкаты пидорасов в баре, отшивая их без матов — свыкся, что ли. Приятно как-то даже бывало, когда другие мужики его клеили, считая Юнги красивым и привлекательным. Льстило это тому, кто себя таковым никогда не считал из-за шрама на лице.       Да и совместная дрочка в эти дни Чимином приняла размеры мирового масштаба. Во вкус вошли, так сказать, пока оба отбывали каждый своё наказание. Юнги не стеснялся и заходил на огонёк в гримёрку, прижимая Чимина перед выступлением. Зацеловывал тому все губы, усаживал к себе на коленки и дрочил. По-хозяйски закрывал ему ладонью рот, лишь бы тот громко не стонал, к шее с ухом присасывался и яростно наяривал рукой. Чимин же извивался ужом на коленях, тёрся задницей о пах и старался не палиться перед коллегами. Получалось не всегда. Выпуская Чимина из лап, Юнги горделиво наблюдал за раскрасневшимся стриптизёром из бара и удовлетворённо осознавал, из-под чьей руки тот сейчас выполз на сцену: немного потрёпанный, потерянный, с растерзанными алыми губами, сексуальный и пьяно танцующий.       Чимин с ответом тоже не заставил себя ждать. Залез к Юнги на руки прямо в машине недалеко от подъезда, стоило тому припарковаться на своём месте. Дёрнул ручку под сиденьем и резко отодвинул его, чтобы вместить свою жопку между Юнги и рулём. А дальше по накатанной: нырнул рукой в трусы, пошамкал там и со знанием дела расстегнул ширинку обоим. Присосался к губам пиявкой и прямо там, на глазах периодически косившихся в сторону машины гопарей, задавил обоим гусям шеи.       За пару дней шатаний по району Юнги договорился о работе, и ходил в ближайшую автомастерскую механиком. Зарплата, конечно, не ахти, не сравнилась бы с той, что он получал за краденые тачки, но уже что-то. Да и Чимин взял больше смен в баре, и выровнял нехватку денег для оплаты его обучения. Ну, а последнюю выручку за злополучную тачку Чимин всё же взял, не побрезговал, деньги были нужны, и только дурак от них отказался бы. Образ недотроги — не про него. Они с Юнги оба выросли в одном неблагополучном районе и брали то, что могли. Так что ближайший месяц можно было жить спокойно, накапливая на следующий платёж.       Подводящей чертой в наказании — кого именно, уже непонятно, но это не отменяло его наличие, — стала Пятница-развратница. С утра пораньше каждый разбежался по своим делам, Чимин взял выходной в баре и, быстро расправившись со своей учёбой, метнулся кабанчиком домой, дожидаясь ничего не подозревающего Юнги с работы. Последний, конечно же, забыл что сегодня за день, а продуманный Чимин не спешил ему об этом напоминать, дабы не спугнуть. Научен уже горьким опытом, после которого катался в багажнике по городу. Так что тихонечко выждал. С последним скандалом, к слову, сделал вывод: лучше просить, чем вымогать. Хотя содержимое ему, конечно же, понравилось. Чимин, возможно, как-нибудь потом и сам попросит, чтобы его связали и выдрали как следует. Но это потом, а сегодня у него был план по просвещению Юнги. С отсосом-то вон как помогло: и научился, и даже понял, каково это, когда давишься соплями, слюнями и горло драло после члена в нём. Юнги перестал так часто просить о нём, когда на собственной шкуре всё прочувствовал.        В общем, подготовился он знатно — весь перемазался всякими пахучими средствами, накупался, пёрышки начистил и спустился к Юнги в квартиру, прихватив с собой рюкзак, пиццу, пиво, ну и всякие штучки. Для начала пыль в глаза пустил — поставил пиво и пиццу.       Юнги, ничего не подозревая, вернулся домой грязный, с намасленными чёрными руками, и поплёлся сразу в душ, поцеловав Чимина в дверях. Последний тут же метнулся в комнату, быстренько скинул с себя все вещи, замотался в красный шёлковый халатик с китайскими драконами и уже ждал свою жертву на поздний ужин.       — Юнги-я, — Чимин словил его на выходе из ванной и, тут же хитро улыбнувшись, начал ластиться, потянув его к кровати. — А я нам пиццу заказал с пивом, у меня выходной сегодня.       — Ммм, — Юнги плюхнулся в кровать и, ничего не подозревая, достал из коробки кусок пиццы, откусил и запил шипящим холодным пивом. — Будем фильм смотреть? А что за наряд на тебе?       — А что? — Чимин непонимающе осмотрел себя и прикинулся дурачком.       — Ну, халатик этот на тебе. — Юнги жуя указал куском пиццы на странности в одежде.       — Я так дома хожу иногда.       — Но сейчас-то ты не дома, ты в штанах был, Кекс. Так нахера халат нацепил? Ты хоть в трусах?       — Конечно, — Чимин с важным видом кивнул и улыбнулся.       — Показывай!       — Не веришь? Ну ладно, смотри. — Чимин развязал завязки на халате и распахнул его. Продемонстрировал Юнги голый член и дёрнул бёдрами, да так что пиписька взметнулась в воздух и вернулась на место, а потом начал обхохатываться, пока Юнги давился пиццей, а пенистое пиво пошло носом. — С писькой наголо, как и заложено Природой, Юнги-я! — с лёгкой бравадой хохотнул Чимин.       — Нашёл, чем гордится, на полмизинца, блять! — Юнги прокашлялся от пива в носу, проржал, и за это словил подушку лицом, кинутую Чимином. — Так чё ты хочешь от меня, Кекс?       — Ну, не знаю, всяким там заниматься…       — Терпи. Завтра неделя будет, тогда и наказание закончится.       — Да нет же, Юнги-я, сегодня Пят-ни-ца…       На последнем слове Чимина, которое он специально произнёс нараспев, челюсть у Юнги замерла на жевании, а взгляд застыл на каком-то предмете, пока мозг включал сигнал тревоги и заставил челюсть отвиснуть через несколько секунд.       Секса не будет, так что же тогда?       — Та-ак, иии? — Юнги сделал глоток пива, проталкивая уже не лезший в горло ком. Наелся.— Ты хочешь, чтобы я тебе отсосал? Надел херню какую-то на голову? — Это всё, что подкинуло ему воображение за пару секунд и, в принципе, не так уж это и страшно, подумалось ему. Плавал, знает. Тем более, Чимин такой весь перед ним красивый, холеный, лапки сложил и просит. Ножки оголил — соблазнял, даже губы бальзамом намазал, чтоб блестели, зараза. Юнги моргнул, что-то там перебрал в голове и, кивнул сам себе, решив, что не против и отсосать, пиво у него итак уже в руке.       И вот тут Чимин в отрицании мотнул своей розовой головушкой, а ему резко поплохело.       Что там в неизвестности таилось? Какие скелеты в шкафу?       Рука быстренько нырнула в карман и трижды нажала боковую кнопочку, отправляя экстренное сообщение дружбану с сигналом SOS. Служба быстрого реагирования для Мин Юнги.       Продумал всё.        Кому-то было пора спасаться бегством — и так, чтобы выглядело правдоподобно. Ну, кто ж заподозрил бы его в обмане, если его дружбан припрётся к нему домой, как рыцарь, и вызволит принцессу-друга из лап розового дракона? По идее, никто.       — Кекс, блять, а ты это… не молчи. Ты меня как-то пугаешь своими маханиями головой. Если не говоришь сразу, то это наверняка мне не понравится. Ты что задумал, сволочь?! — Юнги опасливо отодвинул коробку с пиццей и всё считал секунды, когда дружбан его в двери постучит. Главное время потянуть, ведь если он не узнает, что его ждёт, когда будет сбегать по очень важным нарисовавшимся делам, то и выглядеть это будет более чем правдоподобно.       — Но сегодня же мой день, — Чимин мило заломил бровки и дул губы, продолжая строить глазки, и уже подкрадывался к нему по кровати на четвереньках.       — Кекс, да у тебя каждый день — твой. Не прибедняйся, мелочь!       — Я приготовил тут кое-что нам. — Чимин схватил свой рюкзак, сброшенный у стены и вот уже собирался его открыть, как Юнги удержал его за запястья и остановил.       — Это ещё что? Багаж с собой притарабанил? Ты совсем страх потерял? Я даже смотреть туда не хочу. Нарядишь меня сейчас в горничную, веник пушистый в руки дашь, а потом что? Выебешь? Я на это не подписывался… — он тянул время, как мог, пока лоб весь от нервов испариной покрывался.       Чимин звонко рассмеялся, делая себе пометку про горничную на «как-нибудь потом», и достал из рюкзака, скажем так, прелюдию. Знал, что Юнги насупится и напыжится недовольным котом, и его бдительность надо было для начала усыпить.       — Не бойся, это приятно, — Чимин продемонстрировал повязку для волос с ушками и улыбнулся, глядя на всё ещё непонимающего Юнги.       — Нахера ты мне свой обруч для умывания зацениваешь? — Юнги хмурился, но в дверь громко постучали, и он с облегчением выдохнул. Тут же вскочил с кровати, проматерился для вида и поспешил открыть дверь.       — Чё надо? Хули ты куришь в подъезде, придурок?! — Юнги распахнул дверь и увидел своего дружбана; отобрал у него сигарету и потушил о стену подъезда. И пока Чимин конём не прискакал к ним поближе, подмигнул одним глазом, намекая на спасение.       — О, привет. Ты что-то хотел? У нас тут день спа-процедур. Присоединишься? Тебе тоже не помешает… — Чимин, завернувшись обратно в халат, подскочил к Юнги и обнял со спины за плечи, развязно закидывая руки, будто метил территорию.       — Спа? — удивился друг, кинул вопросительный взгляд на Юнги, и оценивая ситуацию, как не критичную, тут же сдулся на глазах. А ведь уже хотел начать рассказывать про ебучий случай на районе.       — Спа?! Хули ты сразу не сказал, Кекс? Я уже обосрался три раза! А ты хочешь мне свои масочки на рожу налепить?       Чимин на это только загадочно улыбнулся, натянул ему на глазах у друга повязку на голову, зализав чёрные волосы назад, и поцеловал в нос. Юнги в дверях — чёткий пацан со двора с розовым обручем на голове, а за его спиной — хихикающий розовый демон с хитрющими глазами.       — Ну, начнём с этого. У нас сегодня день спа: чистка лица, ванна, массаж… Будем делать твою кожу красивой и здоровой. О ней тоже нужно заботиться. Кореец ты или нет?! Надо соответствовать своей нации. — Чимин специально ещё раз поцеловал Юнги в щёку со спины и сладко обнял, наблюдая за реакцией его друга в дверях.       Прочекал он уже этих соловьёв.       — Какая мерзость… — ругнулся и скривился дружбан. — Я не то чтобы против, но не хочу смотреть на то, как два мужика сосутся… Фу, бля. Вы больные извращенцы! — Друг в шоке моргнул, цокнул и уже развернулся уходить, но Юнги окрикнул его.       — Ааа, ты чего хотел-то? Может, там срочно что-то? Ну, стрелу забил кто… — округляя глаза продолжал намекать на спасение от игры в куклы Кены.       — Та не, я эт… мешать не буду. Наслаждайся всей этой ебалой с масочками, тебе же нравится, хён.       — Мы уж постараемся! Пока, — помахал ему довольный Чимин из-за плеча и ждал, когда Юнги закроет дверь, чтобы утащить его обратно к себе в нору в кровать.       — Пи-до-ра-си-на! — Юнги пошевелил одними губами, беззвучно посылая красное словцо, проводил друга мрачным взглядом, прикрыл глаза и, сделав глубокий вдох, закрыл дверь, увидев напоследок у того гадкую ухмылку.       Ну, масочки, чистка лица, ванна и массаж — не так уж и плохо. Возможно, Юнги просто струхнул немного и всё преувеличил. Звучало всё довольно приятно. Чимин уложил его, словно куклу, на кровать и снова порылся в рюкзаке. Достал там всякие тюбики, массажёр для лица (очень смахивающий на металлические яйца), патчи, маски и прочую херню, в которых Юнги, собственно, и не разбирался. И вот лежал он битый час пластом, пока ему рожицу до блеска натирали. Да, прибалдел немного, чего уж там, понравилось ему. Приятно, как-никак, когда Чимин над ним сосредоточенно колдовал. И пахло от него вкусно теперь, как от Чимина, вот и рука сама от безделья под халатик нырнула, ножку любимую погладить. Ну, а чем ещё заниматься? Скучно же.       Лежал Юнги и ляжку чужую наминал, словно кот лапками, наглаживал и в глазки хитро заглядывал. Выше пополз, в пах нырнул, всё равно Чимин без трусов, и так даже проще приставать, заняться один хрен нечем. Глядишь, и отвлечёт его, подрочит ему, пока тот чего нового не удумал с ним вытворить. А Чимин руку-то поймал и убрал, поцеловав в намазанные бальзамом губки.       — Не шали, Юнги. А теперь тебе пора в ванну.       — Нахера? Я там был уже.       — А ты зайди туда и всё увидишь. — Чимин, словно малое дитя, стащил за руку ленивый пласт с кровати и сделал это с каким-то странным блеском в глазах. Кажись, Юнги уже видел что-то похожее, недавно вроде.       Его мягко затащили в ванную комнату, и он, собственно говоря, ничего там не увидел. Всё как обычно, а вот Чимин, стоял за его спиной, и буквально топтался на месте в нервном возбуждении. Юнги почему-то это не понравилось. Вот чуяла его задница подвох, а понять, что именно, не мог.       — Вот, — Чимин пальчиком указал на бритву с пеной и лыбился дураком. — Давай избавим тебя от лишней растительности в паху!       — В смысле? — Настроение на лице тут же сменилось на серьёзное.       — В прямом, Юнги. Пах тебе побреем.       — Да ну нахуй! — Юнги конём ломанулся из ванной комнаты в бессмысленной попытке убежать, но Чимин решительно схватил его за руку и ловко развернул обратно.       — Нууу, Юнги-я-я-я! Не вредничай, лисёнок!       — Кекс, я не буду ничего брить! Как я потом с пацанами в баню пойду? Я и так для них пидор от слова «совсем». Они писюны свои от меня прячут, будто они мне интересны, и косяки кидают, чтобы я члены их не палил. Ходят, прикрываются… Аж тошно, блять. Думают, что я выебать их хочу! Ты не видел их осуждающего взгляда!       — Юнги-я, ты вот когда минет мне делаешь, тебе ничего не мешает? Нет? А мне вот волосёнки твои мешают! Неприятно это — волосы с лобка во рту ловить. Не походишь пару недель с ними никуда, подумаешь. Или баня с ними для тебя важней меня? Сам просил, чтобы я говорил тебе, если мне что-то не нравится… — и хитро так в глазки заглянул.       — Кекс, это запрещённые методы. Не говори так.       — Ну, чего тебе стоит побриться, а? А я тебе отсосу потом. И римминг сделаю, если там всё гладко будет. Ты же обещал, что будешь пробовать со мной всякие штучки по Пятницам, помнишь?       — Да помню я, блять, всё. Кого ты там сделать собираешься? Слово там какое-то страшное было...       — Другими словами, я отсосу и вылижу тебя в благодарность.        Юнги в голове просчитал все «за» и «против», подняв глазки к небу потолку, помялся словно тёлка на свидании, выплюнул пару матов и взялся за бритву с пеной, закатив глаза. Помотал головой из стороны в сторону, и вымученно вздохнул — разочаровался в себе, что так быстро сдался и пошёл у демона на поводу.       — Это кощунство над моими яйцами, Кекс! Смотри, как я люблю тебя, скотина. Чтобы не пиздел потом, что я не иду тебе навстречу по Пятницам твоим. Халатик напёр, глаза мне тут замылил, чтобы я очко для тебя выбрил… Гори в аду, Пак Чимин! — бурчал Юнги.       — И это потом сделай! Окей? И я тебя очень люблю, Юнги-я! — Пока Юнги под душем себе пах напенивал с задницей, скрутившись в три погибели, и пытался там что-то сбрить, задрав ногу на стенку, Чимин что-то из рюкзака достал. И пока он брился, любовно прикрывая член рукой, дабы не пораниться, Чимин быстренько протянул руку за шторку и поставил на полочку ему под нос клизму. Мгновенье ока и Чимин свалил из ванной, забаррикадировав дверь своей тушкой. Взрыва ждал.       — А ты куда съебал, Кексик? И нахера ты мне свой калоотсосник подсунул?       — Я люблю тебя! — прокричал Чимин из-за двери и приложил ухо, прислушиваясь к гробовой тишине.       — Чё за нахуй, блять! Чимин! Ты что задумал, скотина?! Я в жопу не дам, даже не мечтай! — Взорвало. Клизма полетела в дверь и громко стукнулась об неё, пока Чимин давил смешок и прикрывал рот ладонью. Смех сейчас равносилен смерти. Заржёт, и всё пропало, Юнги его с говном сожрёт, поэтому он больно ущипнул себя за ляху, дабы подавить свой глупый неуместный смех.       — А я и не просил! — громко запротестовал Чимин и упёрся руками в дверь, ожидая, что в неё сейчас будут ломиться. — Юнги-я, ну ты сам подумай, не могу же я вылизывать тебя, когда ты неподготовленный.       — Так ты поверхностно вылизывай! Не нужен мне твой язык в жопе!       — Я, правда, не буду тебе член туда совать. Честно! Ну, сделай это, пожалуйста!       Юнги закончил с бритьём паха и задницы, собираясь выйти и продолжить щепетильный спор, глядя в чужие бесстыжие глаза, которые посмели покуситься на его святое очко. Но повёрнутая вниз ручка не дала того эффекта, на который он рассчитывал.       — Ты меня запер, что ли, Кекс? Оборзел, блять?!       — Ну, Юнги-я, ну сделай. Ты же меня любишь? Правда ведь любишь? Я для тебя на всё готов пойти. А ты?       А дальше Чимин слышал к своему спасению много-много матов, и это лучше, чем если бы Юнги выбил дверь к чертям вместе с Чимином и надавал ему подзатыльников, сверкая побритым писюном.       Чимин посидел ещё минут пять под дверью — так, для подстраховки, — подсунул ему телефон и тихонечко свалил, чтобы не мешать.       И вот, представьте себе: сидит Юнги на унитазе — в одной руке микроклизма, а в другой телефон, подсунутый под дверь с намёком найти инструкцию в интернете, чтобы не смущать его словами.       — Да-а-а... Ёбаный ты чиж, Пак Чимин.       Смотрел Юнги на эту клизму и диву давался, как же его всё-таки занесло на эту кривую дорожку гейства? Он в душе не отстреливал, как. А ведь всё так красиво начиналось сегодня, и не спиздел же Чимин, всё как говорил — чистка лица, ванна, массаж… Только вот под ванной Юнги себе нарисовал в воображении пенку с тёплой водичкой, приятно окутывающую его и Чимина, но никак не тёплую водичку в калоотсоснике для его очка.       Ну, не мог Юнги, как ни крутил бы ты эту клизму в руке. Сидел и горевал над своей задницей на унитазе, обречённо вздыхая. И не откажешь же, Чимин мягко просил, не ржал вроде, хотя с этим у него возникли кое-какие подозрения, но раз не видел, значит не было.       Ладно, пальцы сами уже вбили ненавистные строки в поисковике, а глаза читали инструкцию. Слава богу, статья была без картинок раздирающих ранимую душу Юнги клизм. Видели бы дружбаны его историю браузера, наверное, и базарить с ним перестали бы…       Что там пишут? Стоя на четвереньках, прогнуться и вставить клизму, смазанную вазелином? Юнги вот смотрел на строчки эти, не мигая, и жить ему не хотелось.       Лёжа на боку в позе эмбриона? Тут совсем как жертва насилия… Юнги и так себя таким чувствовал, чтобы ещё и набок валиться.       В дверь тихонько скребся Чимин от слишком долгого отсутствия Юнги и, приоткрыв её немного, опасливо просунул руку с бутылкой пива.       — Я тут пива тебе принёс и соджу в него добавил пару рюмок, чтобы ты расслабился немного.       — Иди нахер, блять! — Но пиво всё-таки забрал. — Знал бы ты, как я ненавижу тебя сейчас, Пак Чимин… — И совсем тихо, чтобы никто не слышал, — и люблю, скотину…       Ещё полчаса мучений в ванной не прошли даром. Юнги уже сидел чистый, словно младенец, на параше и курил сигареты, которые нашёл после бати где-то под раковиной. Морально изнасилованный сам собой и с едва дёргающимся глазом, он сделал очередную затяжку. Ну, вот и лишилось его очко печати… Своими же руками, на минуточку… Пиво выглушил, и вроде да, действительно немного расслабило, но это не отменило того факта, что он на карачках стоял с клизмой в заднице, а опосля просирался дальше, чем видел… И всё это ради высокого чувства. Ради Любви. Да кто ж знал, что она, эта любовь, на такое способна? Обычно как в фильмах показывают? Жизнь отдам и все дела… а тут жизнь свою себе оставь, а вот очко — пожертвуй! И тут Юнги мог поспорить, чья любовь сильней…       Вышел он такой весь морально выжатый и пошёл к своему мучителю за положенной наградой. А там его поцеловали совсем нежно, понимающе, зацеловывая ему всё лицо и мягко поинтересовались.       — Получилось? Готов?       — Готов, как Титов.       — Кто?       — Советский космонавт, Кекс, самый молодой чел в истории… А ну нахуй, я не хочу об этом говорить. Наебал ты меня с ванной, скотина. Всё пошло через жопу, знал же. Будешь ты у меня бедный завтра!       Ну, ладно, Чимин мог понять пережитый парнем стресс и не стал придираться к попытке Юнги успокоить свои нервы выкуренной сигаретой, которую он тут же унюхал.       — Кстати, у меня для тебя новость хорошая. Чуть не забыл. Завтра ты выходишь со мной на смену в бар. Я пообщался с админом и уговорил взять тебя в охрану на испытательный срок. Всё равно сидишь и сторожишь меня каждую смену. А теперь и других будешь сторожить. Зарплата там хорошая, работа по сменам. И если хочешь машины свои ковырять, то, пожалуйста, можно совмещать.       — Нормальная тема. Спасибо, Кекс. Так ты мне зубы не заговаривай. Ты мне там кое-что обещал...       Чимин уложил свою игрушку на кровать, примостился меж разведённых ног Юнги и принялся с упоением сосать, периодически хитро поглядывая на прибалдевшего парня. Обхватил член рукой, а рот занялся другими оставшимися без внимания частями тела. Юнги уже совсем расслабился: и сосали, и новость с работой хорошая, — а Чимин согнул ему ноги в коленях под шумок, чтоб ему ничто не мешало.       Облизывать гладкие яйца, выбритые специально для него, теперь вдвойне стало приятно, и Чимин мычал от удовольствия, будто перед ним самое вкусное блюдо на планете, зрительно выросшее в длине. Но не спешил. Медленно скользнул язычком вниз и напористо провёл им по напряжённым мышцам ануса, отчего Юнги сипло простонал.       — Ёбаный в рот, не думал, что это так приятно, Кекс. — Юнги от щекочущего удовольствия даже выгнулся в спине, и снова подставил свой зад для дальнейших ласк.       — Нравится?       — Очень, — едва сдерживая стон, хрипел Юнги. — От такого не кончишь, но это сводит с ума.       И пока Чимин лизал, толкаясь языком и проникая на самую малость внутрь, расслаблял тому анус, одновременно медленно надрачивал маленькой ладошкой по члену. Юнги зализывал волосы назад двумя руками и просто метался головой по подушке от удовольствия. Ну, вот и момент идеальный нарисовался. Чимин, зарывшись носом у того где-то между ног, продолжил толкаться язычком и почти незаметно заменил его на пальчик, погрузив на одну фалангу внутрь, продолжил облизывать сфинктер, чтобы не спалиться.       Но не тут то было — язык и палец трудно спутать, и Юнги, стонав до этого, как-то подозрительно замолк. Секунда, мышцы задницы напряглись, и рассекретили все тёмные делишки Чимина, которые тот проворачивал за глаза.       — Ты что там делаешь, Кекс? Нахера мне пальцы в жопу суёшь?       — Так это… ещё массаж… — Раскрасневшееся рыльце в пушку, выглянуло из-за члена и как-то любовно поцеловало головку, строя из себя саму невинность.       — Массаж? — Юнги не понимающе смотрел на розовую сосущую макушку между его согнутых в коленях ног и что-то там прикидывал, вспоминая список дел Пак Чимина на сегодня, наёб с ванной, и слово массаж. — Вот же ж, сука!       Массаж, да. Не тот, о котором он подумал, не тот. Не традиционный с маслом на спину, нет… Говорят, на одни и те же грабли не наступают… А вот он умудрился. Кто ж знал, что эта хитрая задница под ванной подразумевал клизму ему в очко, а под массажем — массаж простаты. И не соврал же, не член он ему совать туда собирался изначально, когда упрашивал подготовиться, а свои пальчики. И послать его в очко хочется резко, но он уже там побывал.       — Чимин, твою мать! — Юнги резко свёл коленки в защитном жесте, поджав хвост с перепугу. Да мало ли что он ещё туда попробует запихнуть, кто его знает…       — Ну, Юнги-я, я аккуратно. Вот, смотри, какие у меня пальчики маленькие, что я тебе ими сделаю? — Чимин мягко раздвинул коленки и взялся за член, продолжая медленно водить по нему ладошкой, чтобы настрой не спадал.       — А меня ты спросил? Может, я не хочу!       — Лисёнок, ну я просто хочу показать тебе, что я испытываю, когда ты во мне. Я же не трахать тебя собираюсь. Член совать не буду, только пальчиком. — Чимин на этом моменте скорчил просящую моську, которая в отличии от моськи Юнги, работала безотказно. — Я просто помассирую, чтобы ты понял, каково это по ощущениям. Когда ты трахаешь меня, мне же нравится! Я с ума схожу, когда ты толкаешься мне в простату. А ты даже не знаешь, как и куда давить, и какие ощущения при этом мне даришь. Я покажу, и ты поймёшь. К тому же, тебе понравился римминг, вот и массаж понравится… Я обещаю.       Юнги закрыл лицо ладонями, откинулся на подушку и громко промычал, признавая своё поражение. Чимин и тут ему выкрутил яйца — глядишь, и трахнет скоро. Юнги уже ничему не удивится. Нашёл же правильные слова, может, даже план строил, продумывал не один день. Это же, мать его, Пак Чимин, хитрющий розоволосый засранец. Он ведь и правда нихера не понимал в этом, просто по наитию знал, куда толкаться и под каким углом, чтобы из Чимина душу вытрахать и довести его до исступления.       — Кекс, если мне не понравится, я тебя в жизни больше не подпущу к своему очку! Понял?! Можешь потом даже не просить! — приглушённо бубнил Юнги сквозь ладони на своём лице.       Чимин тут же достал из рюкзака смазку и воодушевлённо выдавил немного на свои пальчики. Добро дали, можно действовать.       — Понял. Люблю тебя, Юнги!       — Айщ, делай уже быстрее, чё хотел, у меня скоро аллергия будет на твоё «люблю». Без мыла в жопу лезешь!       — Без мыла, но с этим! — Чимин повертел тюбик лубриканта в руках и улыбнулся. — Это лучше, чем как ты, на сухую или плюнув.       — Мы теперь препираться будем? Ты не жаловался, между прочим! — Юнги возмущённо приподняв голову таращился на Чимина, сидящего у него между ног.       — Я просто намекаю, что с этим поприятнее будет твоей попе, ну и моей.       — А-а-а-а! — Юнги снова закрыл ладонями лицо и вымученно проскулил, откинувшись обратно.       Чимин снова взялся за старое: сосал пару минут, возвращая настрой Юнги. И делал он это довольно развратно, с хлюпами, да поглубже, как тому нравилось, пока пальчиком массировал напряжённые мышцы. Ворваться в святыню Мин Юнги Чимин явно не спешил.       И вот первая фаланга уже скользнула внутрь, а Юнги весь напрягся, зажался и занервничал, ёрзая ножками по простыням. Член упал.       — Юнги-я, успокойся, ладно? Я не сделаю тебе больно. — Чимин достал влажный палец и показал его. — Ну, сам посмотри, у меня же пальчики маленькие.       — Да не хочу я на них смотреть! Как вообще может нравиться, когда у тебя в жопе ковыряют пальцем! — Юнги продолжил пялиться в потолок, словно жертва насилия, а Чимин решил сменить свою тактику.       Он встал, потушил в комнате свет, оставил дверь приоткрытой в светлый коридор, и лёг сверху целоваться. Юнги на такую ласку всегда охотно реагировал и, потираясь друг о дружку грудью, животом и членами, получал удовольствие. Чимина подмяли под себя и Юнги тут же завёлся с пол оборота.       Имитируя такие долгожданные толчки во время поцелуев, они уже загнанно дышали от нехватки воздуха. Сплетались ногами и, наглаживая друг другу лица в порывах страсти, потихоньку сходили с ума.       Но Чимин своё дело не забыл и так просто не отступился. Он снова вернул себе положение сверху и, отрываясь от сладких губ, спустился вниз. Поцеловал шею, грудь, приласкал соски, живот и снова взял в рот. Юнги на этот раз расслабленно ухватился за его голову, пару раз толкнулся в рот, неглубоко, но это мнимая власть контроля того до чёртиков заводила.       Чимин снова наглаживал пальчиками анус, надавливая и отпуская, чтобы Юнги не шарахался, как в первый раз. Смазанный пальчик проскользнул чуть глубже и надавил, и Чимин сильней засосал член, отвлекая своего парня. Юнги в полумраке откинулся на подушку, прикусил ребро ладони и сдавленно простонал.       — Чёрт.       — Нравится?       Ему не ответили, Юнги явно был возбуждён, а Чимин сменил рот на ладошку, медленно скользил по члену, и надавливал пальцем на головку. Другой же рукой продолжал разрабатывать вход, одновременно засасывая поджавшиеся яички ртом. Отвлекал. Стоило пальчику погрузится до второй фаланги, как Юнги тут же напрягся, и приподнял бёдра вверх, а Чимин поспешил вытащить его обратно. Так происходило несколько раз, блестящий палец уже свободно проникал внутрь, и Чимин начал его сгибать, нащупывая бугорок. Давил аккуратно, не спеша, и снова выходил, продолжая ласкать член и чувствительные яички.       И вот когда Юнги непроизвольно развёл колени шире или подобрал их чуть ближе к себе, Чимин понял, что тому нравилось, и он неосознанно подставлялся под ласки. Палец с указательного сменился на чуть более длинный средний, и Чимин уже увереннее давил вглубь и вверх, всё чаще сгибая палец в поступательных движениях. А вот и несдержанный стон нарисовался, вызывая на губах Чимина улыбку. Он-то точно знал, что за ощущения испытывал Юнги, и говорить о них сейчас не надо было, всё и так видно. Член в руках буквально колом стоял, тёк, и Чимин уже мысленно представил себя на нём, но для начала надо было закончить начатое просвещение. Он продолжил увлечённо дрочить и активнее двигал пальцами внутри горячего тела, вырывая из груди Юнги слишком сильное дыхание, граничащее со стонами.       — Нравится? — ещё раз спросил он и, не дождавшись ответа, который ему, собственно, и не нужен был, взял член в рот, пропуская его глубоко в горло, и сильнее стимулировал простату.       — Да-а-а, — Юнги с придыханием опустил взгляд на пах, сипло простонал ненавистное ему слово, которое так не хотел говорить, и откинулся на подушку.       И эта честность убила Чимина, пока Юнги в растерянных чувствах едва хрипло тихо стонал от его манипуляций с простатой. Вот так услышать честное признание, Чимин никак не ожидал. Не ожидал он, что Юнги — грубый дворовой пацан, — будет таким искренним с ним, таким открытым и не побоялся раскрыться ему в своих чувствах. Это означало высшую степень доверия и любви к нему, Чимину. Простое «Да-а-а» несло за собой слишком многое. Воспринималось лучше всех слов о любви, которые Чимин когда-либо слышал. Ему в этот момент хотелось расплакаться от любви к своему Юнги, но Чимин решил довести дело до конца как можно скорее. Погрузил член в горло по самый корень и делал горловой минет, натирая и постукивая пальчиком по простате.       — Горло будет болеть, не надо, — Юнги попытался вытащить стояк из чужого горла, зарываясь в розовый шёлк пальцами, но уверенная ладошка надавила ему на грудь, укладывая обратно. Чимин продолжил уверенно погружать член глубже в горло. — Боже, Чимин-а, я сейчас кончу. Это слишком приятно...        Не успел он простонать последнее слово, как пресс на животе вмиг напрягся, вынудив Юнги немного согнуться, приподняв грудь, а член, пульсирующий в чужом горле от оргазма, загнать глубже.       Чимин, как приличный парень, всё проглотил, отсосав до последней капли, и облизнулся сытым котом. Сел между ног у разорванного Юнги и любовался в полумраке тем, что сотворил. Обычно тот был бодреньким, всегда ко второму разу был готов, а тут лежал и не двигался, раскидав ноги и руки по сторонам. Только глазки в темноте удовлетворённо блестели, да и грудь загнанно вздымалась.       — Ты как? — Чимин вкрадчиво поинтересовался ощущениями.       — Хорошо, Кекс. Мне хорошо. Это было... ярче... А как же ты?       — А я потом. Я моральное удовольствие получил, не переживай. Я секса хочу, а не дрочки. Так что я подожду, — Чимин в темноте лёг рядышком и поцеловал Юнги в щеку — совсем нежно, так интимно... любя…       Юнги перевёл дыхание, полежал пару минут и потянулся к тумбочке за телефоном. Подсветка осветила комнату, и он тыкнул экраном Чимину в нос.       — Уже завтра. Пять минут первого, Кекс! — Телефон тут же полетел в ебеня, а Юнги навалился сверху.       Секс у них всегда был разный — в основном с преобладанием страсти, нетерпеливости, с жаркими поцелуями, — а вот сейчас Юнги почему-то целовал очень нежно, лениво и не спеша. Водил руками вдоль тела, поглаживал, бёдра наминал и колени Чимину разводил. Лёг сверху меж разведённых ног и лицо ему наглаживал, продолжая поверхностно зацеловывать. Ну и волосы медленно оглаживал, будто сокровище в руках держал, между тягучими поцелуями.       — Юнги, котик, всё хорошо?       — Да. Люблю тебя просто, Кекс, очень… — в темноте и признаваться не так уж и неловко.       Чимин и сам стал зацеловывать чужое лицо после нежного откровения, так и не сумев сдержать своих слёз, которые Юнги тут же утёр ладонями, и к своему удивлению, почувствовал солёную влагу на своих губах. Юнги и сам не смог сдержать слезу. Впервые. А дальше его медленно растягивали, смазку даже в ход пустили, и совсем не спешили, истязая Чимина нежной невыносимой лаской. И секс такой же был, на грани слёз, заботливый и с ума сводящий. С чувством и расстановкой от просвещённого Мин Юнги.       А к полудню субботы его разбудили привычными объятиями, ощутимо прижав к груди розовую макушку.       Юнги как обычно встал первым и поспешил на кухню делать кофе, пока разнежившийся Чимин ёрзал ногами по кровати и сладко потягивался.       И вот лежал Чимин в подушках и в белом коконе из одеяла и смотрел, как любовь всей его жизни кофе ему варил. А потом что-то щёлкнуло в мозгу от запредельно-высокого гормона счастья в крови, и ему захотелось улыбнуться от промелькнувшей мысли в голове.       — Юнги-я! — Чимин коварно изобразил испуганное лицо.       — А? — Чимин коршуном следил за чужой реакцией и ждал, когда же всё-таки на него взглянут, чтобы продолжить. Дождался. Лицо у Юнги сразу серьёзным стало и внимательным.       — Я это… кажется… колечко потерял… там… — Чимин виновато передёрнул плечами, приподнял руку и посмотрел испуганно на Юнги, указывая на средний палец — тот самый, которым он орудовал вчера в чужой заднице, другим, указательным.       Глаза у Юнги тут же округлились в блюдца, рот распахнулся, а бёдра напряглись вместе с задом, сплющив две половинки в проверочном сжатии. Чимин смотрел с секунду на перепуганного Юнги и, не сдержавшись, начал дико ржать, падая на подушки лицом.       — Пак Чимин, блять! Я убью тебя, скотина ты розовая! Кольцо он потерял! Вот же ж засранец ты, Кекс! Ржёт ещё!       Юнги пулей полетел раздать пиздов подушкой по замотанному в одеяло ржущему телу и сам начал смеяться, представив, как выглядело его лицо пару секунду назад.

Love is…

...понимать, что утро не было бы таким прекрасным без него.