Вяхирь

Пробудил его чей-то вой. Вяхирь не сразу понял, в чём дело, но затем живо раскрыл глаза до кругов, проглатывая остатки еды, что задержались в клюве. Это был настоящий голубиный вой, правда, не такой громогласный, как у нашего пернатого. Голосящей птицы лесной гость пока не видел, но по звуку это был очень хиленький или стеснительный вяхирь. Простое «ву-у-у, ву-у-у, ву-у-у» не сопровождалось никакими украшениями, а значит, эта песня была не о сытости и паре. Это было настораживающей песней, показателем силы исполнителя-самца, который это место уже застолбил, по всей видимости. Но такой хиляк, соорудивший это смешное гнёздышко, не составил бы конкуренции вяхирю, и тот смело вышел посмотреть на него. И какое же было удивление, когда он его увидел. Пока незнакомец не замечал ничего подозрительного, он сидел к гостю затылком и ничего не видел из-за раздутой шеи, сжимающейся на каждом выдохе. Сам он не особо был похож на вяхиря, для той птицы это был бы какой-то птенец, но уже вполне «одетый» в необычные сизые перья и сине-лиловый блестящий «воротничок». Голову украшали ярко-оранжевые глаза и хорошо выделяющийся на тёмном клюве белый носик (восковица). Или же это просто-напросто такой же голубь, как и сам вяхирь, только маленький и худой слегка. Забавно выглядели его попытки укорениться на этом месте, когда буквально позади стоит тот, кто даже ему не конкурент. Пожалеть ли такого голубочка? Дикая птица приготовилась и тоже завыла, пока «малыш» отдыхал. Он вскочил, как ошпаренный и оглянулся, дрожащим взглядом посмотрев на другого крылатого. Приподнял лапку и переставил её подальше. Сама собой под хвостом появилась кучка. От страха сизый даже на месте опорожнился, но почему-то не улетал. — Да не бойся, не бойся, тебя я не прогоню, — успокоил вяхирь, — всё равно не по нраву мне это место. Незнакомец повернул голову, осмотрев большую птицу другим глазом. — Понимаешь меня? Или ты не голубь? — лесной тоже сменил «точку зрения». — Д-да всё я слышал, — скромно произнёс местный, — Но кто ты вообще? Я от одного твоего вида чувствую себя жалким, а ты ещё и поёшь так страшно. По-видимому вяхирь сильно перепугал сизаря. Надо было как-то извиниться, всё же не хотел больший зря вмешиваться в чужую жизнь. В этом вообще не было смысла. — Я просто прилетел отдохнуть, и... Погоди! Птица зарылась в собственные перья, старательно вычёсывая их клювом. Собеседник уступчиво выждал, пока не услышит продолжение. Всё таки почесаться было довольно важным занятием, не терпеть же, когда зудит кожа или ползёт по ней кто-нибудь. — Мне интересно, что это за место, — ответил лесной голубь. — Ну и на досуге я бы поискал здесь чего-нибудь поесть. А сейчас лето, еды вдоволь, так что разногласий у нас не возникнет. Правда? — Ну да... не возникнет, — малый смерил взглядом большого толстого вяхиря, который мог, если захочет, даже не заклевать, а без усилий раздавить городского жителя своей тушей. А выщипать все перья и того проще. — А там, значит, находится твоё гнездо? — гость показал клювом на выбоину под крышей. — Угу, оно прошлогоднее. Мы с женой его латали. При этих словах лесной голубь ощущал некое волнение: — Надеюсь, она у тебя в порядке. Так же он был готов волноваться и за свою будущую жену, ведь со временем появляется в жизни то, что куда дороже полного зоба. — Да, конечно. Просто умывается сейчас. А я охраняю место, — сизарь вжал голову, блеснув своей шеей. — Ты не против, если я продолжу? Не принимай это так близко к сердцу. — Ладно. Только ты покажешь мне здесь всё? За этим я сюда прилетел, — вяхирь тем временем перебрался на край уступа, выглядывающий из под крыши. Он обошёл соседа, пошуршав своим крылом об его. Всё же места здесь было маловато для такой птицы. Ну хоть уступ не трещал под лапами. — Пока яиц нет, можно и так, — согласился местный и немного прошёл следом, пока не занял свою позицию. Набрав воздуха побольше, он в своей голубиной манере раздул шею и завыл как можно серьёзнее и как можно громче, в своих силах. Это вяхиря немного забавляло, но виду он не подал, а спланировал вниз на какой-то очень гладкий валун. Мало того, что удивляла форма «камня» и прозрачные вставки в нём (и что-то внутри ещё было), так он был странного цвета. Блестяще-зелёный, как жук-бронзовка. Любопытная вещь. Лесной гость походил, поцокал по этому валуну коготками, но не успел он как следует изучить всё, как из ниоткуда выпорхнула чуть сырая взъерошенная маленькая голубка. По-видимому, её что-то отвлекло от купания в крошечном круглом водоёме возле жёлтой скалы. Сизая тут же оказалась возле ничего не понимающего супруга: — Хватит надуваться тут. Не видишь вон этого? Прогони его, давай! Быстрее, а то я тут прям рожу. Какой он страшный, святое пшено... Закончив партию охранной песни, сизарь ответил: — Успокойся, не чужак это. И не съест он никого. Я с ним только что говорил. Жена всё равно ходила из стороны в сторону, как-то нервно кивая головой: — И о чём ты там с ним говорил, мне интересно. Я не слышала твоего боевого клича. — Спокойно, — супруг подобрался к ней и перебрал пёрышки на затылке, затем пригладив их. — При должном подходе даже пустельгу прогнать можно. Ты же вроде об этом знаешь. — Давай, он сам тебе всё расскажет. Это голубь из леса, и селиться он здесь не со-би-ра-ет-ся. — Что значит... — она замерла на месте, — Он не будет нас выселять? — Честно. Вяхирь чувствовал, что должен объясниться и перед самкой. А то вдруг, чуть что, и она его быстренько выдворит сама. Он быстренько взлетел обратно, затем поспешно снова рассказал, для чего он здесь. Голубка лишь недоверчиво утробно ворчала, слушая всё это. Но со временем и она поняла, что опасаться нечего. Раз вяхирь сказал, что не будет отнимать место, значит, так и будет. Ложь была вне понимания у таких птиц. Хитрить умели разве что врановые, но их логика и речь была очень отличная от голубиной, поэтому зерноеды жили в своём собственном мирке. — Но только, когда снесу первое яйцо, ты от нас отстань, — ответила самка. — Уже дела появятся поважнее, чем удовлетворять твоё любопытство. — Я понимаю, это очень ответственное дело — сидеть в гнезде, — согласился лесной житель. — Могу в качестве благодарность за вашу помощь поделиться своим пухом. Сизарь в это время предпочёл не вмешиваться в разговор, а прибрать в порядок свои маховые перья. Он распустил хвост, смотря на сбившиеся растрёпанные бороздки, и стал выравнивать их клювом, параллельно смотря на остальных птиц. — Как хорошо, надо же, — похоже, голубке понравилась эта идея. — А я совсем не ожидала такого подарка. — Просто я тоже хочу завести семью, а всё никак не получается. Помогу пока вашей. — А это у тебя что? — сизая вытянула шею, рассматривая белые перьевые «жабры» на той же части тела вяхиря, отливающей блестящей зеленцой. — Какое милое украшение. Она подошла поближе, чтобы разглядеть получше голубиный наряд, пока её не отвлёк голос настороженного супруга: — Эй, ты ведёшь себя так, будто он тебе понравился. — Я всё равно тебя не брошу, мой хороший, — оглянулась пернатая. — Я волнуюсь. Просто он такой большой и сильный. А я по сравнению с ним, просто... просто никто... — голубь прижал шею, закутавшись в перьях, и присел, скрыв в них и лапки. — Вот, я не знала, что ты такой трусливый. Как ты только мне понравился? — Шея хорошо блестит, ты сама говорила. — Ну разве только шея... — вздохнула голубка. — Ну что? — робко сказал новенький, боясь оторвать обоих от разговора. — Полетим куда-нибудь? Поедим, хе-хе. — Ты за нас двоих, небось, поешь, — поднялся самец. — Наверное, да, — кивнул вяхирь и проверил чувства. Горошек уже весь перешёл в желудок, оставляя зоб пустым. Да, места хватит на ещё что-нибудь. — Идёмте, а то я уже высохла, — согласилась самка. — Покажем, где мы едим. Угу. Оба сизаря синхронно вспорхнули и оставили ничего не подозревающего вяхиря одного. Пришлось догонять. Пара приземлилась на тонкий белый выступ у окна в скале, а крупная птица решила пока присесть на более безопасный такой же белый ящик рядом. — Вы хоть предупреждайте, — потоптался на месте лесной голубь. — Ой, а я и не заметила, — извинилась голубка. — Ты не слышал моё "угу"? Она издала тихий воющий звук, и её муж по привычке встрепенулся крыльями, задев супругу. — Прости, не сдержался, — отошёл он подальше. — Это знак того, что нужно взлететь, — объяснила самка, — но не стоит угукать попусту, как видишь. — Да, я понял. Но зачем мы сюда прилетели? — вяхирь огляделся. Он что-то поковырял в щели между ящиком и самой скалой, стараясь достать попавшее туда крылатое семечко клёна, но опять же не хватило длины клюва. Попробовал ещё раз, и подцепил «крылышко» кончиком клюва, но отвлёк голос сизаря: — А тут не так просто. Еда не тут, а там, — он подошёл ближе к прозрачной пластине и тихонько прикоснулся к ней клювом. — Опять задачки... — закатил глаза лесной гость. — Почему нельзя просто взять и есть. Просто начать есть и не думать. — Потому что больше подумаешь — больше достанется. У нас тут такие правила. Малые птицы всё ждали чего-то, ходя вокруг по пластине. — Я без всяких заморочек у себя в лесу выхожу на луг и собираю по травинке, всё у меня просто, — причитал вяхирь, присев на ящике. — Вот, идёт, идёт! — внезапно птицы заметно оживились. В награду одна из прозрачных пластин ушла внутрь скалы, а вместо неё высунулась большая птичья лапа с тупыми когтями и высыпала на пластину горсть разных семян. Здесь были и жёлтые маленькие горошки, и угловатые бурые частички какого-то зерна, и продолговатые серые цельные злаки. С точки зрения вяхиря всё выглядело именно так. — Кто это идёт? — боязливо поинтересовалась дикая птица. — Человек, который делится едой с нами, — ответила голубка, поклёвывая свежий обед. — Зверь такой, он там, внутри, живёт. — Где он только находит её так много? Ума не приложу, — добавил её супруг, загребая в клюв как можно больше зерна. Вяхирь был в замешательстве. Как может кто-то вот так делиться своей едой, да ещё и совсем другого вида? Но раз сизари так охотно без страха поедали угощение, то им можно было доверять, и третий пернатый взмахнул крыльями пару раз, чтобы оказаться на пластине. Она дрогнула под весом голубя и явно была для него мала, но вяхирь старательно держался на месте, перебирая лапами и завалившись на бок. Только хотел он притронуться к еде, как в прозрачной пластине увидел знакомый силуэт, и в тело живо проник страх. Испугался и тот, кто был по ту сторону «твёрдого воздуха», увидев такую необычную птицу, доселе не прилетавшую на карниз. Не будь здесь этих двоих, зерноед бы мигом упорхнул отсюда. — Он ничего не будет делать? Точно!? — дрожащим голосом спросил лесной. — Конкретно этого опасаться нечего, — послышалось со стороны едоков. — Но люди разные бывают, как и мы. Так что запоминай. У этого на шкуре пятна чаще всего бывают. Они слезают иногда, но почти всегда есть. — Спасибо, что сказали. О... это мне? Большая лапа снова показалась из окна и подсыпала вторую горсть еды. Сразу проснулось необычное чувство привязанности. Неужели это существо думало, что голуби — это его детёныши? — Ешь, не стесняйся, — приглашал сизарь и перешёл через кучку зерна. — Я уже закончил. Только не серь на карниз, не один раз едим тут. Вяхирь приступил к еде, пробуя необычные и новые для него виды семян. Он тоже захапывал по многу, чтобы не склёвывать каждое зёрнышко. — Вот это жёлтое — пшено. Оно самое вкусное, и я его первым делом выбираю, — говорил местный житель. — Вот эти целые зёрна — это овёс, в целом нормально, глотаются, как семечки. А бурое — это я не знаю что, но вкус, как у пшеницы. — О, нет, с меня уже достаточно. Над этой лажей я не буду трудиться, — произнесла голубка, когда на карнизе оказалась горсть больших белых плоских семечек. — Да, человека не отучишь нам предлагать их, — согласился самец. — Зимой ещё можно их в горло затолкать, постараться, а летом вовсе незачем. — А что сложного? — вяхирь посмотрел на добавку и тут же стал пробовать её. — Это тыквенные семечки. Слишком большие они. Но дикая птица без труда глотала одну за другой, не испытывая трудностей. — Нормально зашло, — приговаривал лесной птах. — Если что, вы их мне оставляйте. В самый раз! Доедая последние несколько семечек, вяхирь заслышал неизвестные доселе голоса и посмотрел вниз. На улицу из скалы вышло несколько небольших людей в ярких шкурках, посматривая туда, где сидели пернатые. — О, человеческие дети повыбегали, — присмотрелась голубка. Пара вновь куда-то улетела и на этот раз крутилась возле существ в непосредственной близости, отчего лесной голубь взволновался за них. Всё-таки настолько близко подходить к людям он бы не решился. А беременная самка совсем ничего не боялась, зная, что на кону не одна её жизнь. Люди оказались очень разговорчивы, и пристально наблюдали за птицами, издавая необычные для вяхиря звуки. Необычные, как и всё здесь. — Давай, не бойся, это безобидные люди, — подозвал сизарь. Голубь предпочёл остаться на месте. С тесного карниза он перелетел на ящик, наблюдая сверху, как в это время наблюдали за ним дети. — Как хочешь. Тут, кстати, еду раздают. — Я позже спущусь, — ответил лесной гость, — Когда потише станет. Здесь и так хорошо, я убедился. А люди и вправду стали кормить животных: высыпали на каменную землю жёлтый горох, сырые семечки и несколько кусочков хлеба. Последний голуби проигнорировали, приступив к более привычным видам еды. При этом крылатые оглядывались по сторонам более настороженно, чем обычно, ведь недалеко от места обеда в тени лежали самые настоящие хищные звери. Таких вяхирь видел в лесу, один раз с птичкой в клыкастой пасти. Разношёрстных изящных зверей с длинными хвостами и треугольными ушами. Стоило опасаться таких любой ценой, ведь иначе пушистик точно не откажется поживиться свежим мясом, задушив и ощипав пойманную добычу от перьев. Похоже, они и это место облюбовали, заодно и чувствовали себя среди людей, как дома. Маленькие люди переключились на этих зверей, начав их... гладить. Это выглядело странно. По-хорошему эти звери должны были удрать со всех лап от таких больших и сильных существ подальше. — А вы не боитесь, что вас мясоед выслеживает прямо сейчас? — взволновано спросила дикая птица, всё равно побаиваясь спускаться. — Если бы они охотились на кого-то, ха-ха. Эти коты — настоящие лентяи, особенно в такую жару, — сказала голубка и повернула голову боком к одному из них. — Посмотри на них. Чёрно-белый кот валялся в траве в тени кроны дерева и даже ухом не повёл, когда увидел птиц. Только смотрел в их сторону узенькими зрачками и лениво потягивался, поворачиваясь с боку на бок. — Но и они тоже разные. Мы внимательно всё осматриваем, прежде, чем спуститься. Не подумай, что мы такие легкомысленные. Будь это так, наши косточки давно бы валялись в земле. Вяхирь тяжело опустился на асфальт, полоснув по нему крыльями. Он подошёл к россыпи подсолнечных семечек и гороха, но его взгляд упал на губку песочного цвета, которая пахла зерном. — А это что за блюдо? — он потянулся к хлебу, предвкушая его питательность. — Стой! — захлопал крыльями сизый самец. Его жена тоже старалась отвадить от этого: — Да, стой! Это нельзя!