Вяхирь

— Так, всё! — большая птица легко отодвинула в сторону напряжённого сизаря, и, чтобы успокоить его, спрятала под крыло. — Оу, — отщепенец потоптался на месте. — Так это ты его мамка, получается? — Нет, но если бы не сделал этого, — вяхирь сложил крыло, оставив меньшего собрата, — он тебе бы весь хохолок выдрал. С ним лучше не спорить. Шум, который развели пернатые, не остался незамеченным, и в помещение зашёл двуногий зверь, внимательно изучая окно взглядом. Какао-голубок дёрнул головой, затем и вовсе полетел прямо к человеку: — Вот, кто с ним поспорит сейчас. Не буквально, конечно... Если честно, порой я не понимаю, о чём он говорит. Хозяин отреагировал и погладил птицу, отчего вяхирь поёжился. — Смотрите, этот чокнутый позволяет зверю лапать себя своими грязными лапами! По самым крыльям! — Да он точно не летун, — говорила самка. — Видал, какой он «полёт шмеля» тут выписывал? — Да, это позорище, но сейчас мне стоит взять свои слова назад, — сизарь в напряжении присел, будучи готовым вспорхнуть в любой момент. А в это время человек и вправду говорил, среди всех его звуков можно было различить «Сёма», а значит, он обращался к голубку. Поглядывая на диких птиц, столпившихся на окне, он подошёл к небольшой клетке и запустил туда своего друга. Да тот и сам, зная о том, что пора домой, подлетел туда и запрыгнул на жёрдочку. — Наверное, эти звери хотят сделать нас отщепенцами, поэтому и кормят, чтобы привыкали, — подумал вслух лесной. Он отступил от окна, когда в нём показался человек, внимательно смотря на него светло-жёлтым глазом. Дыхание учащалось само собой, ведь это не одна «птичья» лапа была тут, а целое огромное существо. — Вы как хотите, но я поугукал отсюда, — сказав это, грузный вяхирь сорвался с карниза и захлопал крыльями, чтобы добраться до ближайшего дерева. Он нашёл берёзу неподалёку, и когда достиг ветки, чувствовал себя уже в безопасности. А сизари по-прежнему оставались там, где и были. В награду они получили часть корма, когда человек открыл соседнюю створку окна, что была без сетки. «Всё же они сами немного отщепенцы» — думал лесной голубь, завистливо глядя на едоков. Не было так обидно за пропадающую порцию, ведь в желудке ещё лежала та пища, которой птица наслаждалась до грозы. Пока остальные были заняты обедом, витютень занялся своей «одеждой», выискивая клещей и выпавшие перья. После тщательно проделанной работы клюв был весь в пыли, даже стал серым, как у городских голубей. А это значило, что пора искупаться где-нибудь. Через некоторое время, разобрав всё до крошки, пара направилась к своему знакомому. Уступив место на ветке, пернатый рассказал, что хорошо бы найти какую-нибудь лужу. — Это здесь запросто. Есть много хороших мест, где открытый вид по сторонам, — сказала голубка. — Угу, — предложил её супруг отправиться туда. Вяхирь был уже наготове. Всколыхнув листву и поджав лапки, он устремился следом за теми, кто стал ему уже хорошими друзьями. И говорить с ними было легко и просто, не то, что с этим домашним Сёмой. Птицы, преодолев сотню метров над домами, приземлились посредине огромной площади, по крайней мере, им казалось всё так. Через площадь шла каменная ровная дорога, но пока ни одного ревущего зверя тут не было. И всё равно, заметить его здесь не составило бы труда. Вокруг площади росли высокие раскидистые деревья, закрывающие собой людские дома. Один из домов, похожий на тот, где гнездилась пара, оставался открытым и стоял прямо у стороны площади. Он выглядел красиво, если считать, сколько удобных уступов было на этой громадине. — Мы бы тут построились, очень хотелось, — мечтательно оглядела здание голубка, — но тут люди часто лазают, выгребают мусор из-под крыши. Не хотелось бы, чтобы с гнездом сделали то же самое. Она первая подошла к неглубокой большой луже в провале дороги, и ступила туда. За ней последовал самец, а лесной голубь всё смотрел на то здание. — Ну что стоишь? Давай, тут места для тебя хватит. Окунись разок, если боишься. Птица зашла в прозрачную лужу, которая постепенно становилась серой. Голуби стали плескаться, взъерошивая перья и становясь похожими на бесформенные сизые комки, от которых расползались в воде пыльные пятна. Вяхирь тоже распластал крылья, загребая на себя воду, и стряхивался. Он зашёл на место поглубже, чтобы умыться как следует. Вскоре с тела начинала капать вода, а это значило, что плескаться уже достаточно. «Пернатый шар» с лапками неторопливо вышел на асфальт, оставляя пальцами мокрые следы. За ним вышли ещё двое поменьше и встряхнулись ещё раз. — Если машин не будет, можно здесь просохнуть, — сизарь повернулся спинкой к солнцу, заставляя сиять белую «жилеточку». Вяхирь потоптался. Он снова стал перебирать перья несмотря на то, что в луже несколько штук уже плавало. — Я бы предпочёл перелететь хотя бы туда, — он указал клювом на крышу какой-то старой беседки напротив здания. — Не люблю летать мокрая. Ещё и яйцо, — встряхнулась голубка. Она прилегла на асфальт, разложив крылья, но была всё наготове взлететь, чуть что послышится со стороны. Лесной обратился к ней: — А ты как давно его носишь? — Примерно с тех пор, когда потеплело сильно. Жара сейчас такая, что и высиживать не придётся. Но это наша первая кладка, и поэтому я стараюсь ничего не выпускать из мысли. С яйцом потом делать что-то нужно, чтобы оно выжило, а что... Надеюсь, дойдёт мысль. Мои родители же как-то знали про наше воспитание. — Не волнуйся, милая моя, — подобрался сизарь к своей супруге и причесал ей пёрышки на голове. — Надеюсь, мы сделаем всё правильно. — Только не бросайте кладку на полпути, и всё у вас будет хорошо, — рассказал вяхирь. — Мне родители рассказывали, что их соседи тоже гнездо соорудили, самка отложила яйца и вроде как та пара усердно их насиживала. Но потом они стали растаскивать своё гнездо, чтобы построить его в другом месте, а яйца, мало того, остались без присмотра, да ещё и выпали вниз. Считайте, что погибли. — Какое странное поведение. — Вот с этим у нас часто. Не все точно знают, что они делают. Только и надейся, что дойдёт эта мысль, а если не дойдёт, то так и останутся вяхири ни с чем. — Таким голубям лучше думать о своём зобу, чтобы не растрачивать зря жизнь, — сказала самка и поднялась, уже просохнув на солнце. Встряхнувшись ещё раз, она прибрала крылья, плотно прижав к бокам, чтобы те «слились» с телом. — Дай, покормлю, моя милая, — супруг потянулся к ней клювом. — О, я тоже об этом подумала. Ты вовремя. Голубка ответила нежным «поцелуем», взяв клювик сизаря своим. Крылатый стал трясти шеей, утягивая жену за собой, и та подёргивала крылышками как маленький птенчик. Вскоре пара разъединила свои клювы, а большая птица с умилением глядела на это. После купания они решили отдохнуть, перелетев повыше — на один из уступов здания на площадке. Витютня сизари оставили на свободный выгул, чтобы он сам ознакомился с окрестностями. Пернатый не устал, он решил потом посидеть где-нибудь в уютном месте, закутавшись в свою природную «шубу» и рассматривая живописную картину вокруг. Интересных мест в посёлке было предостаточно, и взгляд пал на дворик с песчаной полянкой посередине. Здесь копошились человеческие дети, играли с песком. «Странно, почему они не валяются в нём. Хотя... Это же люди, а не воробьи», — думал вяхирь, присев на высокое дерево рядом. Сидел он очень высоко, и его почти никто не замечал, пока кто-то не закричал, показывая наверх пластиковой лопаткой. — Смотрите, там голубь-мутант сидит! Другие тут же заинтересовались, настойчиво спрашивая, где это диковинное существо находилось. Дети оставили игрушки, даже самые младшие из них, и все уставились на птицу, которую наверняка видели впервые. Не каждый взрослый человек, кто жил в городе, встречался с витютнем, но ребятам с песочницы сегодня повезло. Они обсуждали пернатого, какой он «здоровенный» и что так высоко сидит у кроны дерева, как сизари не любят. Кто-то предлагал покормить птицу, и трое детей дружно убежали домой. Вяхирь слетел на уровень ниже тогда, когда завидел в маленьких ручках что-то интересное для себя. Благодаря новым знакомым теперь лесной гость знал, что эти маленькие люди с радостью угостят кого угодно без разбору. Ну, может, кроме воробьиных сычиков, что тоже жили тут в лесу. Их вкусам будет трудно угодить, да и недоверчивы эти ночные хищники к людям. Слушая людское бормотание, птица встретила вернувшихся вскоре детей. Они держали пакетики с кашами быстрого приготовления и печеньем. Стали копошиться и что-то пересыпать из них в пластиковую игрушечную кастрюльку. Кто-то поймал кузнечика, оторвал ему голову и добавил в общий «суп» вместе с раскрошенным печеньем. — Вот, держи, птичка! — сказала девочка, протянув наверх кастрюльку. Она стояла так, будто вяхирь мог, как маленькая синичка, спуститься на руку и начать преспокойно клевать угощение. Но те пернатые уже привыкли к людям и могли похвастать своей ловкостью. И, если б даже лесной голубь слетел к ребёнку, то вряд ли бы такая хиленькая ручка его выдержала. Птица смотрела на кастрюльку, перетаптываясь. Может, до маленьких людей дойдёт, что не стоит ждать его в гости. Дети придумали другой план, и теперь кто-то из них, видимо, самый старший, взял ответ за угощение и полез на отопительную трубу по лестнице. Та проходила в двух, может, немного выше, метрах от земли, была окутана стекловатой и перетянута прочной грубой материей. Состояла она из двух труб и была достаточно обширной, чтобы уместить на себе столь незамысловатую посуду. Витютень, выждав, пока дети не соберутся вновь вместе, направился к кастрюльке и стал поглощать вкусную сухую кашу из давленого овса. Кузнечик пришёлся как раз кстати, большой и сочный, он прекрасно дополнял этот обед. И печенье, оно было похоже на те зёрна из кошачьей миски, но вкусом больше похожее на зерно. Еда так понравилась крылатому, что тот клевал аккуратно, не раскапывая и не разбрасывая клювом сыпкую массу. Всё пришлось по вкусу, и вскоре всё содержимое кастрюльки оказалось в полном зобу. На клюве оставалось немного крошек после трапезы. Вяхирь отряхнулся, но не помогло. К тому же захотелось ещё и пить. Стоило найти какую-нибудь лужу, где рядом нет людей и машин. Даже тем, кто стоял внизу и с интересом смотрел на диковинную птицу, птица эта не очень доверяла. Да, они могли бы прокормить пернатого и в голодную зиму (должны же они сами что-то есть в таких количествах), но лезть к ним в руки явно не было желания. Даже, если не раздавят случайно, шубку всё же попачкают. Поглядев то одним глазом, то другим, довольный сытый витютень повыл напоследок, «отблагодарив» маленьких людей, и вспорхнул, мелькая полосами на крыльях. Высматривая спокойные места, он положил свой взгляд на большой приусадебный участок недалеко от того дворика. Ограждённый забором сад с домом в углу выглядел не так, как дикий нетронутый лес. Редкие деревья и густая трава под ними. Это был маленький кусочек поля посреди людских построек. Но откуда? Трава росла однородно, без длинных стрелок цветущих растений, засохших колосков, выросших побегов деревьев. Всё ровно, прямо как в еловом лесу, где порой не растёт трава вообще. И внизу стояло ещё несколько построек. Одна из них была крышей на нескольких жердях, а рядом с ней какая-то непонятная конструкция. Никого не было в саду, и вряд ли человек появится здесь так внезапно, поэтому лесной гость решил спуститься на самую траву. Ведь он видел воду где-то здесь. Да, рядом с крышей находился большой крепкий стол, а на нём несколько формочек, наполненных дождевой водой. Вяхирь вспорхнул наверх, взволновав содержимое маленьких ёмкостей, но он привык к такому. Всё разлетается в стороны, стоит махнуть крыльями. Порой это раздражало, но куда денешься, не пешком же забираться на стол. Пернатый окунул бледно-жёлтый клюв в воду, и тот сразу заблестел чистотой. А дальше птица просто утоляла жажду, глотая свежую прохладную жидкость. После питья хорошо было бы и почиститься немного, но, проредив клювом перья на брюхе, витютень решил отложить это на потом, когда вернётся к гнезду. И зачем же упускать возможность прогуляться по этому необычному саду? Маленький для человеческих размеров животный гость спустился вниз, на один из больших плоских камней, что шли рядочком. Было удобно ходить по ним, тупые коготки приятно цокали об твёрдую поверхность. А сизари, должно быть, уже привыкли к такому окружению, ведь они вроде как деревья не особо любят. Вяхирь шёл по тропинке, осматривая местность, наблюдал за тем, как шелестит трава на ветру, как кроны деревьев мелькают листьями. На одном из камней ползала маленькая зелёная гусеница, как приятное дополнение тому прекрасному виду, который окружал пернатого, и к недавнему обеду, кстати, тоже. Посреди деревьев мелькнуло что-то яркое, и голубь свернул в траву. Уж больно тянуло туда любопытство. Большая мягкая поверхность была расстелена на траве, а на ней располагалась ёмкость со множеством делений. В них были насыпаны разного цвета и формы... гастролиты? Эти блестящие камушки идеально подходили на роль жернов для пищеварения, а вяхирь как раз искал, что бы на сегодня такое жёсткое поклевать. Остальным непонятным предметам, которые лежали на шерстяном «поле», он не придавал значения, и подошёл к формочке. Он взял один в клюв и покатал языком. Это было легче, чем камешек, но такое гладкое и приятное, что само скатилось в горлышко. Птица перебрала все, пробуя каждый полупрозрачный блестящий предмет, и стала глотать их по очереди, пока не набрала достаточно. Пожевать можно будет потом. В более безопасном месте и когда «птичьи зубы» дойдут до желудка, там-то их и ждут. Вообще, сегодняшний день выдался для пернатого очень удачным, от радости хотелось петь — рассказывать всем голубкам вокруг, как много еды раздобыл этот умный парень. Он сегодня не прохаживал с пустым зобом, какой молодец.