Девять кругов Ада

      Проснувшись, Сабуро на удивление чувствует себя относительно бодрым. Ночное происшествие — невероятно странное и вместе с тем ожидаемое — стёрлось, оставив после себя пару неловких воспоминаний. Он всего лишь воспроизвёл в голове образ и тут же кончил, какой позор… страшно представить, что будет, когда дело дойдёт до полноценного полового акта. Если дойдёт. Честно говоря, Сабуро не то чтобы интересует секс с кем-то, кроме Джиро. А до этого всего его нечто подобное не интересовало вообще! Чёртов брат, это всё он виноват. Его надо запретить на законодательном уровне, чтобы добропорядочные граждане не становились неадекватными спермотоксикозниками… господи, какой же Сабуро жалкий. Позорище.       С этим неутешительным выводом он, наконец, поднимается, сонно оглядевшись вокруг. Джиро уже не спит — лежит на спине, лениво поднимая над головой телефон и откинув тонкое одеяло. Сабуро сглатывает возникший в горле ком — брат с его привычкой спать в одних боксерах… бесит. И раздражает. И вообще… Чёрт, стоит отвернуться, пока бурное воображение Сабуро не зашло слишком далеко. Во-первых, он однозначно больше не будет ездить в местном лифте, иначе ассоциации с сегодняшним сном точно поглотят его с головой. Во-вторых, он сильно преувеличивает, оптимистично думая, что уже от этого отошёл. Отойдёт Сабуро явно нескоро. Ох. Наверное, стоит одеваться на завтрак.       Он скатывается с футона, стараясь не вспоминать о том, как делал это ночью — пытаясь лишний раз не тревожить налитый кровью член, осторожно перешагивая через Джиро… тот, в свою очередь, на его дёрганья не обращает никакого внимания, так и продолжая сонно смотреть в телефон. То ли не заметил, то ли не обратил внимание, как обычно. Даже обидно. Однако, когда Сабуро открывает шкаф и привстаёт на цыпочках, вытягиваясь в попытках достать заветную одежду, спину вдруг мимолётно колет ощущением чужого взгляда. Взяв всё необходимое, он рассеянно поправляет чуть-чуть задравшуюся пижамную рубашку, словно бы прикрывая ею голые ноги, после чего оборачивается в сторону брата. Но Джиро по-прежнему в телефоне. Показалось, что ли? Странно.       Чувствуя себя неуютно, Сабуро осторожно окликает брата. — Может, пойдём завтракать? Словно в замедленной съёмке, Джиро наконец отрывается от гаджета, соизволив обратить взор на него. На мгновение задумавшись, коротко хмыкает своим мыслям и отвечает. — Иди без меня. Подойду позже. Он говорил будто заторможено — крайне для него нехарактерно, обычно язык Джиро лезет вперёд быстрее мыслей. Неужели у него вчера тоже что-то случилось? Или он просто не может смириться с компанией Сабуро на столь долгое время? Излишние раздумья с утра пораньше вызывают только больше вопросов и головной боли, поэтому он со спокойной душой оставляет брата наедине с самим собой. Подумает и очухается. Так обычно и происходит. Будет неплохо, если он очухается окончательно. Глядишь, Сабуро и самому станет полегче.       Лифта, разумеется, избегает и спускается по лестнице, ощущая, как отзываются протестом его слабые тощие ноги. Вероятно, ходьба пешком даже к лучшему — как раз хоть немного потренируется… быть немощным, конечно, от этого не перестанет, но, может, одышка пропадёт. Не то чтобы Сабуро собирается потом предпринимать ещё хоть что-нибудь, конечно.       На завтраке сейчас много народу — он приходит не к концу, как вчера, а примерно к середине, если судить по бегло прочитанному расписанию. Свободный столик найти удаётся, пусть и с некоторым трудом — в тени, достаточно далеко от места, где подают еду. И за соседним, словно зная, куда именно Сабуро сядет, вновь находится знакомая белокурая девушка, беспокойно наблюдающая за ним исподлобья. Чего ей вообще надо? С головой хватает странного поведения Джиро, а тут ещё и какая-то незнакомка свалилась… маленький рай становится адом, как он и думал, ха-ха. Ну, судя по её виду, она не затевает ничего плохого, поэтому он решает пока что просто наблюдать и ничего не предпринимать. В своей некоторой… отстранённости от социума Сабуро не настолько драматичен, как может показаться — он не считает, что все люди вокруг злые и отвратительные, просто не любит глупцов. Хотя, в связи с последними событиями, это утверждение уже спорное.       В общем, он не против общения, если с человеком ему комфортно. Что касается отношений более тесных и близких… с теми, кого Сабуро считал друзьями, он то и дело неосознанно показывал свой дурной характер, думая, что вот им-то поди можно довериться, и они точно не отвернутся, заглянув под его маску тихого пай-мальчика. И каждый раз ошибался. Все любят только одну часть Сабуро — застенчивого подростка-интроверта, умного и начитанного. Гадкий надменный ребёнок с кучей тараканов в голове и скверным языком никому не нравится. В особенно плохие дни он думает о том, что Ичиро и Джиро были вынуждены его полюбить — всё только из-за их родства, в ином случае никто из них не захотел бы иметь с ним дело.       Меланхолично поглощая омлет с беконом, Сабуро честно старается не ударяться в пессимизм, но в одиночестве он самому себе кажется ужасно жалким. Приехал сюда вместе с братом, чтобы что? Бегать за ним? Бегать от него? Делать вид, что так и надо? Со всем этим Сабуро прекрасно справлялся и дома. А здесь, в месте, где полным-полно народу, большинство из которого наверняка видело их лица на больших экранах, всё это ощущается в разы неуютнее. Кто знает, какие слухи могут поползти от тех, кто станет свидетелем их разлада… — Извини, — доносится над его ухом знакомый голос, — не против, если я сяду рядом? — вчерашняя незнакомка застенчиво улыбается, но её глаза сияют решительностью. Ого. А она, оказывается, не из робкого десятка. — Конечно, — вежливо улыбнувшись, отзывается Сабуро. Много девушек проявляют к нему внимание… в основном они, конечно, быстро отстают — пусть он и примерно знает, как себя вести, но совершенно неспособен применять эти знания на практике. — Такаги, — заговаривает она вновь, выдвигая стул. — Такаги Юки. Мне очень приятно познакомиться, Ямада-сан. — Взаимно, — с небольшим промедлением отвечает Сабуро. Взгляд Юки полон серьёзности, но меж тем она трепещет ресницами, явно смущённая и тоже не особо понимающая, что ей делать дальше. Зачем-то посмотрев ему за спину (Сабуро потребовалась вся выдержка, чтобы не обернуться), Юки едва заметно выдыхает, после чего расслабленно улыбается. — Я очень сильно болела за «Buster Bros!», пусть я из Йокогамы и у меня вообще и не было возможности присутствовать на баттле лично, — она заправляет светлую прядь за ухо, вновь отводит взгляд, застенчиво шаркает ногой, — поздравляю с победой. — Возможно, мы победили отчасти и благодаря таким, как ты, — возвращает ей мягкую улыбку Сабуро, почувствовав тепло на душе. Относясь недоверчиво к большинству фанатов, он оказывается покорён тихой искренностью, сквозящей в чужом голосе, взгляде, даже жестах. Может быть, такая симпатия вызвана тем, что Юки ниже него на голову, негромко разговаривает и не стремится нарушить его личное пространство; может, поселившимся в душе хорошим предчувствием. — Спасибо. У тебя… необычный цвет волос для японки.       Наверное, начинать стоило не с этого, но Сабуро не совсем умеет подбирать слова и решает действовать наобум. — Наша с братом мама из России, — незамедлительно реагирует Юки, нисколько не смутившись его комментария. — Братом? — Да, он сейчас позади тебя. Так вот, куда она смотрела. Россия… Сабуро слышал, там сейчас разворачиваются одни из самых масштабных боевых действий. Впрочем, эта холодная страна с самого начала Третьей Мировой была в центре событий. Даже жутковато. Юки мысли ни о чём таком явно не посещают — она несколько демонстративно оглядывается, после чего задаёт вопрос. — А где твой? И почему вы без Ичиро-сана? — Сказал, подойдёт позже. Ичи-нии остался присматривать за агенством, — дёргает плечом Сабуро. Отчего-то ему кажется (или хочется?), это «позже» уже настало, и Джиро появится с минуты на минуту. — Почему ты не подошла вчера? Я видел тебя за соседним столиком, — Юки несколько тушуется, чуть краснеет, но глаз не отводит. Упрямая девчонка. — Мне казалось, Ямада-сан не хотел, чтобы я подходила… имею в виду, старший Ямада-сан… — Знаешь, что? Давай звать друг друга по именам. Наша извечная проблема в том, что мы все отзываемся на условное «Ямада-сан», так что я… Сабуро. Просто Сабуро, — он ловит себя на том, что вновь улыбается — и это даже не автоматическое проявление вежливости, как обычно. Его улыбка самая что ни на есть искренняя. — Тогда я просто Юки, если ты не против. — Идёт. — Воу-воу-воу, глаза меня не обманывают? Неужто девушка в кои-то веки не убегает от моего братца вся в слезах? — Сабуро нервно дёргается, услышав знакомый голос. — Шёл бы ты отсюда, Джиро, — брат вновь нацепляет эту странную ухмылку, будто бы ему в удовольствие смотреть, как Сабуро позорится. Только вот он ещё ни черта не опозорился — и не собирается, что бы этот идиот ни предпринял. Второй раз Джиро выбирается из своего кокона постоянного игнора именно тогда, когда Сабуро пытается хоть как-то взаимодействовать со сверстниками. Смахивает на какую-то дешёвую ревность, только вот это не может быть ревностью — родных братьев так не ревнуют. Здесь всё наверняка гораздо глубже, чем может показаться. У него нет предположений на этот счёт, но, во-первых, не стоит спешить с выводами, во-вторых, на проработку теорий так и так ещё полным-полно времени. — Здесь не осталось свободных мест, придурок, — нарочито громко он выдвигает стул, и от резкого звука Юки вздрагивает. Присутствие Джиро становится невозможно игнорировать. «Старший Ямада-сан не хотел, чтобы я подходила.» В голове не укладывается… брат действительно продемонстрировал свой дискомфорт настолько, что это отпугнуло девчонку? Во-первых, Джиро и сам толком не умеет нормально общаться с девушками, во-вторых, подобного рода… издёвок, или что это вообще было, от него тоже никогда не было. Внезапно Сабуро начинает злиться. — Слушай, я не знаю, что за тараканы бегают в твоей дурной голове, но лучше бы тебе прекратить вести себя, как идиот. — Кто бы говорил, — плюётся Джиро, и вся его напускная весёлость растворяется, будто её и не было. Взгляд Юки встревоженно мечется между ними двумя. В их сторону уже начинают коситься другие люди, и Сабуро, готовый закипеть, бьётся между сгрызающими его противоречиями. Они — достаточно известные личности, не стоит привлекать внимание лишний раз, иначе поползут слухи, которые могут плохо отразиться на репутации Ичи-нии… но как же Джиро достал, это невозможно! — Ну-ну, остыньте. Моя сестрёнка не собирается отбивать у тебя Сабуро-куна, Джиро-кун, — в потасовку встревает некто новый, но его светлый цвет волос (и как Сабуро раньше не обратил на него внимание?..) и нетипичный для японца разрез глаз навевает определённые предположения. — Что ты имеешь в виду?.. — меж тем бледнеет и как-то затихает Джиро, неуютно ёжась под весёлым, но цепким взглядом. — Просто шучу. Меня зовут Като, и я предлагаю вам остыть и сменить локацию, мне не нравится взгляд того официанта. Кого конкретно он подразумевал, Сабуро посмотреть не успел — Като спешит к выходу на улицу, ловко юркая между спешащими занять место туристами. Вчера приходилось видеть, что тут есть чудненькая веранда, тоже являющаяся частью столовой. — Джиро-кун, сходи пока себе за едой, — когда они устраиваются за свободным столиком, говорит Като, и Джиро явно порывается возразить, но — теперь-то почему? — вновь отступает и уходит. И что это был за бесплатный цирк только что… — О ваших отношениях ходили слухи, но увидеть воочию… — Като замолкает и примирительно поднимает руки, когда Сабуро бросает на него острый взгляд. — Спокойно! Я не говорил, что начал им верить. Самые крепкие взаимоотношения обычно у тех братьев и сестёр, которые постоянно ругаются — ну, как вы, короче. …Его слова внезапно не кажутся пустым трёпом. Насчёт «самых крепких» собеседник преувеличивает, однако, то, что с Джиро с Сабуро, несмотря на свою ругань, готовы и горы ради друг друга свернуть — чистейшая правда. По крайней мере, так было раньше. Он не берётся твёрдо судить насчёт настоящего. Като, вопреки упавшему настроению Сабуро, улыбается только шире, словно наверняка зная, о чём тот думает. — Что тебе вообще нужно? — Мне? Ничего, я за компанию с сестрой, — Като коротко улыбается, и Сабуро почему-то кажется, что за этим «ничего» скрывается нечто большее. Улыбка далеко не всегда значит радость; люди же, улыбающиеся постоянно, тем самым прячут свои истинные эмоции. Вполне возможно, он просто надумывает, но Като производит впечатление человека далеко не такого простого, каким ему хочется казаться. Сабуро умеет читать более-менее простых людей — Джиро, например, в основном ничего не прячет, но если вдруг захочет… будет, в общем, то, что происходит прямо сейчас. Таких как Ичиро зачастую прочесть не то что сложно, а попросту невозможно — он никогда не скажет, когда в чём-то нуждается, и его улыбка, искренняя однажды, может стать скрывающей настоящие эмоции в следующий же миг. Однако, поскольку Сабуро давно знаком с ними, понять, что их что-то гложет, можно и по косвенным признакам. С малознакомыми людьми всё уже гораздо сложнее.       Он трёт лоб, раздражённый своими слишком громоздкими, нудными и безосновательными мыслями. Като — просто парень, по стечению обстоятельств оказавшийся старшим братом их фанатки. — Кстати, а ты сам за кого болел? — Мне неинтересны рэп-баттлы, — отвечает он с мягкой улыбкой, и Сабуро не может разглядеть в его словах лжи. Вероятно, ему следует наконец успокоиться. Им обоим — мысленно исправляет сам себя, когда наконец возвращается Джиро — остывший, но по-прежнему настороженный и хмурый. Словно по команде, все замолкают, и над столом воцаряется напряжённая атмосфера. Явственно это ощутив, брат прокашливается, берёт вилку и начинает говорить, намеренно избегая их взглядов. — Извините. Не знаю, что на меня нашло. Наверное, не выспался. Ага, как же. Джиро нервно смеётся, и Като, на удивление, к нему не прикапывается — Сабуро откуда-то знает, что по натуре новый знакомый ужасно дотошный, и это не раз ещё сыграет свою роль. — Ничего страшного, Джиро-кун, у всех бывает плохое настроение, — Като ударяет друг о друга ладони, после чего с всё той же улыбкой принимается непринуждённо говорить, будто бы они знакомы сто лет и не были на грани ссоры несколько минут назад. — Как вам гостиница? Чудная, правда? Наш дядя знаком с её владельцами, поэтому нас пристроили по скидке, хе-хе. — А у нас аники, — Джиро прожёвывает кусок омлета и отвечает по инерции — потому что привык много говорить даже с незнакомцами, — с их сыном. — Я не удивлён. У Ичиро-сана множество знакомств по всему Токио, не так ли? — Да. Его все знают и уважают, — брат приосанивается, будто хвастаясь собой любимым, а не Ичи-нии, и Сабуро позволяет себе расслабиться — Джиро почти неспособен сердиться подолгу, и приятная (кто-то, кроме Сабуро, хах) компания и интересный собеседник делают своё дело.       Они с Юки, следуя безмолвному соглашению, в разговор старших братьев не лезут, многозначительно переглядываясь между собой. И пусть за Джиро можно заметить меньшую раскованность, чем обычно, воцарившееся хрупкое перемирие этот маленький фактор не портит. Под конец завтрака Сабуро даёт Юки по её инициативе контакты в мессенджере, договаривается встретиться на обеде и на прощание улыбается, заводя руки за спину — словно сдерживая порыв обнять. Сабуро был бы не против. — Пока, — бросает Джиро и тут же идёт вперёд. Он хочет броситься вслед, но его внезапно останавливает аккуратная, но крепкая хватка на запястье. — Меня тоже добавь, — Като блещет своей извечной уверенной улыбкой, и Сабуро ощущает практически инстинктивное нежелание ему противиться. Всё-таки что-то в этом парне есть — он далеко не так прост, как кажется на первый взгляд. С ним стоит быть… осторожнее. Джиро наверняка тоже это заметил. Однако его последующие слова оказываются неожиданными. — Эта девчонка… так откровенно подлизывается, — он кривится и неодобрительно качает головой, и Сабуро, хоть убейся, не припомнит, чтобы брат говорил таким тоном о любой девушке вообще когда-нибудь. Почему именно сейчас? — Да ну? А Като прямо сама невинность. — Я ничего такого не говорил, он тоже… настораживает. Оставайся начеку, ладно? — С каких пор тебя волнует безопасность? — С таких. Джиро отворачивается и идёт дальше, тем самым обозначив разговор законченным. Сабуро поджимает губы и на мгновение чувствует настойчивое желание пойти куда угодно, только не за братом. К Като и Юки напрашиваться не хотелось, а кроме них оставалась только улица и лобби, но он знал, что если будет просто мотаться по гостинице в одиночестве, то быстро почувствует себя до ужаса жалким. Друзей нет, брат избегает, не дай бог, пристанут какие-нибудь полоумные фанаты… нет, лучше уж сидеть с Джиро, пусть и в мрачном, тяжёлом молчании.       Но Джиро опять не захотел проводить с ним время. Взяв с собой только телефон, он бросает короткое «я ушёл» и оставляет Сабуро наедине с собой. Класс. Брату не составит труда подцепить кого-нибудь себе в качестве компании, а он в итоге всё равно один и как нельзя ясно ощущает свою ущербность. Дома можно отвлечься на компьютеры, а в этой богом забытой дыре нет даже их! Всё, что он проворачивает, с одним сотовым сделать невозможно. Но… Вы (10:09): Не поможешь?       Отправляя сообщение, Сабуро особо ни на что не надеялся. В конце концов, все взрослые в это время чаще всего заняты, даже такие… экстраординарные, как его главный информатор, а по совместительству — отец. Вонючий старикашка (10:10): О-хо-хо, поглядите-ка, кто мне пишет😉😏 Всё что угодно для моего любимого сынули😁       Ответ, однако, не заставляет себя ждать, и Сабуро едва не вздрагивает, когда мобильник вибрирует, оповещая о пришедшем сообщении. Хмыкнув, он быстро перебирает пальцами по клавишам. Вы (10:10): Я сейчас не в городе, поэтому у меня нет доступа к базе данных. Нарой информацию на Юки и Като Такаги — возраст, родственников, окружение и т.д. Вонючий старикашка (10:11): Надеюсь, ты хорошо отдыхаешь, учёба не за горами😘😘😘 К вечеру всё будет🤗       На мгновение Сабуро задумывается о том, чтобы переименовать Рея в списке контактов хотя бы на нейтрального «Девятого», но следующее сообщение мгновенно обращает в прах все его корыстные побуждения. Вонючий старикашка (10:12): Передавай привет Джиро, надеюсь, ваша дружба такая же крепкая, как и обычно🤭       Ну что за скользкий тип!       Разговор дал смутное чувство удовлетворения, но оно длилось не больше двух минут — его было недостаточно, чтобы отвлечь от тяжёлых и мрачных мыслей, роящихся в голове. Затем Сабуро вспоминает, что Кенджи говорил про бассейны, бани и источники… нужно его найти. Но где? Номерами тот обменялся только с Джиро. Ответ напрашивался сам собой, но озвучивать его не хотелось. И всё-таки, Сабуро, едва убрав телефон, снова за ним тянется, с сожалением закусив губу. Вы (10:15): Ты где? Тупица (10:16): гуляю. а что?       Обычно на своих прогулках Джиро слишком занят разговорами с друзьями, чтобы вот так сразу отвечать на смски — значит, он тоже сейчас один. Это утешает и в то же время странно печалит — Сабуро не хотелось, чтобы брат чувствовал себя так же, как он. Вы (10:16): Помнишь, Кенджи-сан говорил про бассейн? Тупица (10:16): допустим Вы (10:16): Давай сходим туда. Сейчас.       Когда Джиро не откликается, Сабуро мысленно готовится к отказу, но чужой ответ всё же оказывается положительным. Он обещает созвониться и встретиться с Кенджи, просит Сабуро захватить плавки и ждать его на первом этаже. Собираясь, Сабуро чувствует, как в сердце предательски теплится искренняя радость — Джиро не отказался. Он принял его приглашение, и они вместе пойдут в бассейн!       Правда, мимолётная радость победы (Джиро наконец не стал от него убегать!) сходит на нет, когда Сабуро понимает, что они оба будут там практически голыми. Что ему придётся смотреть, как Джиро переодевается и… ну нет, во-первых, смотреть необязательно, во-вторых, его самоконтроль не настолько шаткий. Да и не отказываться же, когда сам предложил. Идти на попятную поздно, и брат (Сабуро очень пытается себя в этом убедить) точно того не стоит.       Словом, когда они встречаются с Кенджи, и он показательно брезгливо вручает Джиро плавательные шмотки, его сердце полнится решимостью. — В особняке изначально не было бассейна, поэтому при реставрации было принято решение построить отдельное здание. Идти недолго, но лес очень густой, тропинку легко потерять, так что ко всем новичкам первое время приставляется сопровождающий. Постарайтесь побыстрее запомнить дорогу, я не всегда буду рядом! — на этой оптимистичной ноте Кенджи прикрывает за собой массивные ворота, после чего, не испытывая сложностей, начинает спускаться по узкой, с трудом вытоптанной тропинке. Неужели у его предков (никаких сомнений в том, что реставрацией занимались именно они) не завалялось денег на нормальную дорожку?       Сабуро мешкает. Он слишком неуклюжий, медлительный и изнеженный для таких крутых спусков, что если запнётся и не успеет вовремя среагировать и минимизировать ущерб? — Да иди уже, — раздражённо выдохнул Джиро на ухо, вызвав у него позорную дрожь от загривка до копчика. Чёртов идиот, ему-то не понять этого страха! — Я поймаю, если что. А спереди подстрахует Кенджи-сан. Ты только не отставай от него, хорошо? — в чужом голосе мелькают знакомые участливые нотки, и это заставляет сердце Сабуро предательски затрепетать. Интересно, какое у брата сейчас выражение лица? О чём он думает? И что столь яро скрывает за нейтральными интонациями? Сабуро жаждет обернуться и узнать. Но Кенджи останавливается, бросив за спину вопросительный взгляд — ему не хочется ждать, пока они выяснят отношения, у него наверняка и своих дел полно.       Поэтому Сабуро всё-таки делает шаг вперёд, чуть катится и жмурится от испуга. Почва не норовит выскользнуть из-под ног, как он успел себе напридумывать, и потихоньку в нём зарождается уверенность. Не так уж и страшно. А Джиро, не отстающий от него ни на шаг, даёт чувство надёжности и уверенности — несмотря ни на что, Сабуро искренне верит, что он обязательно вовремя подхватит и не даст упасть. Когда спуск заканчивается, лес становится гуще — кроны деревьев сводятся над их головами, образуя вокруг таинственный полумрак.       В старых книжках, полных баек и историй, Сабуро читал об Аокигахаре — лесе, уничтоженном в результате войны. Воздух там описывался густым и неподвижным, царившая тишина — мертвенной и зловещей, а каждая легенда, связанная с этим местом, никогда не заканчивалась ничем хорошим. Тем не менее, Аокигахара считалась красивой. Сабуро верил, что она была красивой — это прослеживалось даже в выцветших фотографиях. А когда он заполучил доступ к интернету, то только укрепился в своих мыслях. И пусть этот лес далёк от выжженной пустоши Аокигахары, что-то в нём неизбежно напоминает те самые места, пусть Сабуро и судит только по картинкам. Речь не о рельефе, ландшафте или видах растительности, именно о царящей здесь атмосфере. Даже столь короткое пребывание на природе уже начало делать из него какого-то романтика, хах. Может, стоит чаще выбираться на свежий воздух… — Ну вот, мы пришли! — каменное здание, чей вид разительно отличался от особняка, вырастает перед ними из ниоткуда — за листьями его толком не разглядеть, и на мгновение Сабуро чувствует ступор, словно обработка информации только что неведомым образом замедлилась в несколько раз. Всё из-за этой громады. — В здании есть указатели, не заблудитесь! А мне пора бежать, сегодня ещё принимать важных гостей, — таинственно хихикнув, их спутник спешит ретироваться. Интересно, у него есть хоть какое-то время на отдых?.. Он даже в столовой не появлялся — ни вчера, ни сегодня. — Пойдём, — Джиро нетерпеливо тянет его за рукав футболки, избегая прикасаться к коже. Коря себя за то, что он вообще обращает на это внимание, Сабуро следует за братом, нырнув в прохладный полумрак помещения.       Раздевалку они находят быстро и без чужой помощи. Бассейн и бани находятся в одном корпусе, онсен — в другом. В источники он подумывает сходить в другой раз — желательно без Джиро — а сейчас старается переодеваться, не моргая и нигде не медля. Что удивительно, Джиро следует его примеру и, кажется, стремится как можно быстрее избавиться от его общества. Пока Сабуро натягивает плавки, тот уже негромко хлопает дверью раздевалки. Не демонстративно, а так, будто всё, как обычно, и никакого слона в комнате нет. С усталым вздохом он аккуратно кладёт свои вещи в шкафчик, закрывает его и идёт споласкиваться в душ.       Как и большинство хороших бассейнов, этот разделён на две части — поглубже и поменьше. Джиро, разумеется, ошивался там, где глубже, демонстрируя свои, надо сказать, весьма заурядные навыки пловца. «Он хотя бы может держаться на воде», — противно загоготал внутренний голос, но Сабуро его проигнорировал и осторожно спустился по лестнице в прохладную воду. Несмотря на неумение плавать, вода ему нравится — она ассоциируется с чистотой, свежестью и лёгкой головой. Пусть здесь и пахнет хлоркой, ощущения всё те же, так что Сабуро позволяет себе опуститься по нос и выдохнуть, пуская забавные пузыри. Почти как в ванне в детстве… — Ты же по-прежнему не умеешь плавать? — хрупкую идиллию рушит всплывший (в буквальном смысле) и выпрямившийся в полный рост Джиро, загораживающий собой приятный солнечный свет из окна позади. Сабуро встаёт тоже — и вздыхает, в очередной раз сетуя на разницу в комплекции между ними двумя. Он, конечно, ещё вырастет, но когда это будет… — Тебе-то какое дело? — Я научу, — Джиро, нагло проигнорировав его вопрос, внезапно тянет Сабуро за руку, и тот, растерявшись, не успевает зацепиться за бортик.       Да что же это такое! Сначала шарахается, как от огня, а теперь вздумал поиграть в примерного старшего брата! Такие выходки присущи, скорее, прежней версии Джиро: иногда на него накатывали приступы необъяснимой нежности, и он начинал делать вид, будто они не грызутся при любом удобном поводе. Сейчас ничем подобным и не пахло — Сабуро совершенно выбит из колеи. Неужели этот… этот! задумал какую-то гадость?       Но прежде, чем он успевает предположить ещё что-то, его ноги отрываются от надёжного кафеля, и единственной опорой становится тёплая грубоватая ладонь почему-то замолкшего Джиро. За неимением другого выбора, Сабуро цепляется за него и второй рукой, проклиная свою нерасторопность и отчаянно пытаясь удержать голову над водой. — Не бойся, здесь неглубоко, — как ни в чём не бывало заговорил брат тоном, не позволяющим определить, в каком он сейчас настроении. Задрав голову, Сабуро упёрся взглядом только в чужой подбородок — у Джиро нет никаких проблем с плаванием, а вот ему подобное движение чуть не стоило полного погружения. — Для начала, расслабься… с водой не нужно бороться. — Я не могу расслабиться! — он дёргается, в очередной раз едва не уйдя под воду, подтягивает Джиро ближе к себе, думает: вот, сейчас точно оттолкнёт… но тому, казалось, плевать, словно бы мир внутри этого бассейна совершенно иной и к происходящему за его пределами не относится.       И Джиро так непривычно близко, не стремится сбежать от прикосновений, замкнуться в себе и спрятаться от него. Будь Сабуро чуть менее озабочен тем, чтобы не утонуть, то непременно бы немного пофантазировал… — Что, настолько тебе нравлюсь, что ты не можешь сосредоточиться ни на чём другом? — хрипловато смеётся Джиро, и — боги! — Сабуро сейчас отдал бы всё, чтобы увидеть его лицо. — Шутка. Раз всё так плохо, то мне не остаётся ничего, кроме… Он резко замолкает — действия говорят за него. Сабуро думал, что держится крепко, но брату ничего не стоило практически без усилий вывернуться из его хватки и отплыть немного в сторону. Водная толща словно только этого и ожидала — пара бессильных, дёрганых рывков, и мир вокруг расплывается. Паники почему-то совсем нет — её перекрывает слепая злость на Джиро. Что он о себе возомнил?! Думает, что можно вот так просто вторгаться в его личное пространство и затаскивать туда, где Сабуро беспомощнее котёнка?! Нет уж! Так просто ему с рук это не-сой-дёт!       Кое-как синхронизировав движения рук и ног, он умудряется ненадолго высунуться на поверхность — и тут же погрузиться опять. Эй, а разве в общественных бассейнах правило «спасение утопающего — дело самого утопающего» не отменяется? Тут хоть кому-нибудь не всё равно, что его пытаются утопить? — Просто расслабься! — кричит ему Джиро, когда он показывается в третий раз. — Ты слишком напряжён, и поэтому… — конец фразы обрывается вместе с тем, как вода повторно затягивает его в себя. «Ты слишком напряжён, Сабуро! Тебе просто нужно расслабиться, Сабуро!» Легко этому придурку говорить, он-то умеет плавать! Чтоб его… чтоб всю эту непонятную муть… чтоб весь этот грёбаный мир! Почему всё это должно происходить именно с ним? Чем больше Сабуро пытается последовать совету доброго старшего брата, тем сильнее злится и проклинает его — и всех вокруг. Джиро точно затеял всё это просто чтобы посмеяться над ним… так тогда зачем вообще стараться… сейчас он перестанет бороться и начнёт задыхаться, вот веселье пойдёт…       Но когда Сабуро замирает, то, разумеется, все его планы идут крахом — он перестаёт тонуть. И тем не менее не спешит всплывать на поверхность… как хорошо, должно быть, глубоководным существам — нет никакой необходимости подниматься и контактировать с наземными, дышать грязным воздухом и терпеть людские нападки. Он вглядывается перед собой, мечтая так навсегда и остаться, и внезапно для себя обнаруживает… кое-что. Наверху потолок преломляет блики солнечного света, а сквозь водную призму это смотрится ещё причудливее — будто сам свет колеблется, как море, и это зрелище заставляет его на мгновение забыть обо всём на свете — кто он, где находится, и что сейчас происходит. Солнце греет сквозь воду, преодолевая даже её бодрящую прохладу, и Сабуро готов поклясться, что чувствует, как лучики нежно и игриво пробегаются по его лицу — словно ласковая рука матери. И мимолётность этой красоты скрадывает всё напряжение, боль незащищённых стёклами очков глаз и кончающийся кислород. Моргнув, он понимает, что лицо холодит воздух, а руки и ноги то и дело показываются из воды — она больше не стремилась утянуть. Она убаюкивала, раскачивая на своих небольших волнах, и её плеск кажется лучшей колыбельной на свете. — Я же говорил! — Сабуро приподнимает голову и вытряхивает из ушей воду, когда рядом показывается радостно улыбающийся (впервые за долгое время — именно ему) Джиро. — Не пытайся драться! Просто прими её! «Не пытайся драться. Просто прими.» «Перестань бороться с собой.» «Ну же. Это не так сложно.» «Давай же, Сабуро…»       Он вновь тряхнул головой, отгоняя назойливые, как мухи, мысли — было бы замечательно, если бы всё всегда шло так, как ему хотелось. Но это, к сожалению, не тот случай. Тем не менее, улыбка, посланная Джиро в ответ — искренняя и благодарная. И как же не хочется выходить из этого бассейна! Давай задержимся тут хоть на день, хоть на два, если ты ещё хотя бы разок мне улыбнёшься за это время. — Ну, я пошёл, — словно наперекор всем приятным мыслям, Джиро немедля разрушил сахарные фантазии, пусть его улыбка и осталась прежней, — развлекайся. — Но мы же тут и получаса не пробыли! — не в силах сдержать возмущение (и разочарование) кричит ему вслед Сабуро. — Какая муха тебя укусила? — он спрашивает далеко не только про данную ситуацию, но и не надеется, что Джиро прочтёт это между строк. А даже если такое и случится, то он точно не станет отвечать. — Появились неотложные дела, — такой расплывчатый ответ не даёт ему ни малейшего представления о причинах столь скорого ухода. Сабуро не умеет, чёрт побери, читать мысли! — Какие такие неотложные дела могут быть на отдыхе в гостинице, — бормочет он себе под нос, когда чужая спина растворяется во тьме коридора, ведущего к раздевалке. И вновь неотвратимое одиночество, только теперь вместо жалости к себе — растерянность и непонимание. Ну хоть теперь можно заплывать на глубину и не бояться скоропостижно утонуть.       Помимо дремлющего на стуле спасателя, больше тут никого нет. Почти мертвенная тишина и спокойная вода вокруг. Он остался один, как и планировал изначально. Тем временем, пленительное тепло солнца стремительно растворялось в холоде его неподвижности — если так и продолжить сверлить пустым взглядом бортик напротив, то и совсем замёрзнуть недолго… Но его уединение не продлилось долго — спустя каких-то несколько минут вода на другом конце бассейна вновь всколыхнулась под чьим-то весом и, будь Сабуро чуть ближе, его непременно окатило бы брызгами. Здесь же запрещено прыгать, вдруг спасатель… ах да.       Когда он любопытно покосился в сторону нарушителя, то натыкается взглядом на смутно знакомую (пусть и потемневшую от воды) макушку, а едва тот полностью показывается из воды, как всё встаёт на свои места. — Като-сан?! — там, где ноги Сабуро едва-едва достают до дна, Такаги Като стоит твёрдо и уверенно. Если у него и есть разница в росте с Джиро, то не больше пары миллиметров, а телосложение так и вовсе на вид неотличимо — разве что по цвету кожи. У Като она практически белая (даже идеальная), в то время как кожа брата чуть темнее (на него, как и на Ичи-нии, легко ложится загар) и покрыта родинками и парочкой шрамов. Один из них почти копирует тот, что у Сабуро. — Скучал без меня? — усмехается Като в ответ, и Сабуро тут же непритворно кривится, заставив собеседника примирительно вскинуть руки. — Шучу я, шучу. Видел Джиро-куна в раздевалке… вы опять поругались, что ли? А то он так торопился… — Нет… — растерянно отзывается Сабуро. Если так можно выразиться, они расстались на хорошей ноте, просто очень быстро, и он вообще ничего не понял. По крайней мере, всё не закончилось ссорой, спором или гробовым молчанием — а такого не было очень давно. — Просто… эм… — Ничего страшного, если ты не хочешь говорить, — ничуть не смущается Като, продолжая сиять обаятельной улыбкой. — Кенджи-сан сказал, что в такое время в бассейне почти никого нет, а уговорить пойти Юки у меня не получилось. Думал, буду бесцельно плавать тут в одиночестве, так что… рад тебя встретить, Сабуро-кун. — Взаимно, — скорее из вежливости, чем искренне отвечает он. Воцаряется тишина. И о чём им, спрашивается, разговаривать? «Ты странный подозрительный тип, поэтому лучше держись от нас подальше, извини, я не знаю, как сказать это ещё вежливее», «передай своей сестре, что меня не привлекают девушки, но я буду рад с ней дружить», «я схожу с ума по брату, не знаешь, как с этим справиться?» и другие варианты, как зарекомендовать себя бестактным и сомнительным собеседником. Мда… — Правда, что раньше вы жили в приюте? — впрочем, вопрос, кто из них более сомнительный и бестактный, остаётся открытым. Като либо не понимает, что спрашивать нечто подобное — верх неприличия, либо напротив, очень хорошо понимает, но не чувствует стыда за своё откровенное любопытство. Бесстрастно на него взглянув, Сабуро склоняется ко второму варианту. — Обычно такие вопросы не задают тому, с кем вы знакомы чуть больше полутора часа, Като-сан, — его голос остаётся мягким и вежливым, пусть внутренне он и чувствует острое негодование. — Но даже так, посуди сам: мы — сироты, о чьих родственниках до сих пор нет ни слуху, ни духу, а самый старший из нас только недавно получил право содержать собственную недвижимость и опекать двух несовершеннолетних школьников. Никаких опекунов у нас нет, и не было, иначе о них быстро стало бы известно общественности. Проблемы знаменитостей, знаешь. Просто Ичи-нии старается обходить все… неудобные вопросы интервьюеров и не распространяется о нашей личной жизни, но, по сути, вся базовая информация лежит на поверхности. Нужно всего лишь немного подумать. — Ты жестокий, Сабуро-кун, — неверная улыбка Като дёргается; тем не менее, ему удаётся её удержать. Внезапно он чувствует в себе проблеск интереса. Что этот человек прячет под своей маской, и возможно ли её сломать? — Мне не впервой это слышать, — не меняя ни интонаций, ни выражения лица, отзывается Сабуро. Казалось бы, между этими двумя должна царить атмосфера напряжения, но её совсем нет — интуитивно (странное для него слово, непривычное — обычно он всегда полагается на сухую логику) Сабуро чувствует, что с Като они на одной волне. Хочется надеяться, что это не только из-за того, что тот немного (совсем чуть-чуть, правда) напоминает ему Джиро. Нет-нет, дело точно не в этом… по крайней мере, не только в этом. — Что ж, тогда постарайся, пожалуйста, не быть жестоким с моей сестрой. Для неё знакомство с тобой — сбывшаяся мечта, но она очень старается не навязываться. Сабуро почти поперхнулся от злости — да за кого этот придурок его держит! Он не посмеет обидеть такую ласковую и вежливую девушку! Тем не менее, учтивая улыбка не покидает и его лица. Чем-то это похоже на игру со странными правилами и непредсказуемым ходом событий. — Разумеется. На этом их короткий диалог заканчивается — стоит Като отвернуться и лениво поплыть в другую сторону, как Сабуро спешит вернуть себе обыденное выражение лица — от улыбки уже начинало сводить скулы.       Странный парень. Но однозначно интересный. А ещё — он чувствует, как заливается краской и невероятно злится на себя самого — высокий, наглый и хорошо сложенный. Определённо его типаж. ***       На обеде они вчетвером, как и планировали, собираются вместе. Като в этот раз разговаривает не с Джиро — болтовни удостаивается его сестра, парочки обыденных реплик — Сабуро. Впрочем, брат, похоже, пытается вычислить, сколько за раз риса он может в себя пихнуть — ему не до разговоров. Оба притворились, что сцены в бассейне не существовало, уже привычно соблюдая приемлемую друг для друга дистанцию. Действия Джиро не поддаются никакой логике и анализу, поэтому он даже не пытается понять, по каким причинам тот решил проявить доброту и участие. Справедливости ради, для Джиро поведение Сабуро наверняка кажется таким же странным и противоречивым, поэтому он почти не сердится. Да и не до злости сейчас — слушать переговаривающихся Като и Юки, изредка вставляя свои комментарии, оказывается на удивление интересно. — Я хочу заказать себе пару новых белых чулок. Старые уже износились, — заправив прядь волос за ухо, застенчиво делится Юки, когда они начинают обсуждать, что собираются покупать в ближайшее время. Сабуро представляет её в школьной форме и белых чулках — даже в воображении зрелище эстетически приятное. — Думаю, тебе пойдёт, — без всякого подтекста говорит он то, о чём думает, и Юки на мгновение замирает. — Спасибо, тебе тоже, — отвечает она чересчур быстро, и только потом до неё доходит. Като смеётся, а Джиро, видимо, переборщил с рисом — брат закашливается, и в другой раз Сабуро непременно похлопал бы его по спине. — Ой! Извини меня, я… я не… у… — Да всё нормально, — Сабуро неловко улыбается, не до конца понимая столь бурную реакцию. Это же почти то же самое, как на «приятного аппетита» от официанта сказать «вам тоже» в ответ. Обыденная ситуация, с кем не бывает. И чулки… не так уж и страшно. Может, ему бы и правда пошло, хах, как знать? Но с точки зрения практичности они бесполезны — порадовать могут разве что эстетически.       Далее диалог продолжается, как ни в чём не бывало — и никто, в силу увлечённости, не заметил, что Джиро прекратил есть и теперь только бросал на Сабуро потемневший взгляд. Аккуратно и исподлобья — словно боясь, что его заметят. ***       Остаток дня проходит сносно. Конечно, самый лучший отрезок был в бассейне — его Сабуро сохранит и будет нежно лелеять в памяти до тех пор, пока всё не встанет на свои места. Джиро вновь куда-то ушёл, и, судя по тому, что у обоих их новых знакомых статус онлайн, явно не к ним. Может, он найдёт ещё кого-то, с кем можно провести время вместе? Сердце за него, обычно такого энергичного и общительного, болит, несмотря на все отрицания. Представлять Джиро, бродящего где-то в одиночестве… тяжело. Как было тяжело, когда Ичи-нии рассказал им о том, что мама мертва. Тогда Сабуро старался заниматься делом и не отвлекаться на похождения Джиро, но в сердце, за пределами материального (того, над чем у него нет контроля), плотно засел острый страх за брата. Холодная логика твердила: Джиро достаточно силён, он справится, справится и вернётся к ним, и всё будет, как раньше… всё встанет на свои места…       От невольно проведённой аналогии неприятно засвербело под ложечкой. По масштабности происходящее сейчас не сравнится с тем, что им пришлось пережить тогда. Разумеется, он справится. Они оба справятся. Вечером, ему, согласно договору, пишет Рей в своей излюбленной манере. Вонючий старикашка (19:31): Ну привет, любимый сынуля! 😉 Скучал по мне? Я очень! 😘 Вы (19:31): Ближе к делу, Рей.       Сабуро в его игры играть не собирается и потому упорно зовёт отца по имени. Не то чтобы ему хоть когда-нибудь хотелось иначе, конечно. Вонючий старикашка (19:32): Ты такой зануда~ узнаю своего сына😊 Вы (19:32): Уж лучше зануда, чем ты. Вонючий старикашка (19:32): 😩       Со вздохом и скрипом зубов (это многократно тяжелее извинений перед Джиро — того Сабуро хотя бы искренне любит) он начинает набирать следующее сообщение. При всём уважении к уму Рея, порой тот совершенно не отличается от среднестатистического старика с деменцией. Вы (19:33): Ладно, извини. Вонючий старикашка (19:33): Извиняю😉 Вонючий старикашка (19:33): Данные, которые ты просил Вы (19:33): Спасибо. «Чтоб ты провалился», — думает Сабуро в этот момент, но оставляет мимолётную мысль при себе. Ссориться с Реем… нежелательно. Из всех его знакомых этот определённо наиболее настораживающий. Как показывает практика, серьёзный ущерб как минимум своим сыновьям он причинять не намерен, но это не значит, что Сабуро собирается ослабить бдительность и начать играть с ним в дочки-матери. Да, папа, конечно, папа, спасибо, папа! Такого Рей хочет после всего, что сделал? Нет уж, обойдётся.       Возможно, обида Сабуро гиперболизирована тем фактом, что почти всю свою жизнь они трое провели в грязной вонючей дыре под руководством грязного вонючего урода при наличии живого отца. Несомненно, у него были причины оставить их. Возможно, нормально, что он не чувствует за это вины. Но перед глазами у Сабуро стоят насмешливые взгляды однокашников (ха-ха, глянь, детдомовские!), Джиро, едва сдерживающий слёзы горечи и боли, старые облезлые обои и чуть ли не картонные стены, продуваемые холодными зимними ветрами… и он не может заставить себя ни простить, ни даже смириться, как Ичи-нии. Удивительно, насколько брат спокоен, когда речь заходит о Рее — ведь из них троих ему больше всего и досталось. Скорее всего, это потому что он взрослый. Сабуро тоже хочет быть взрослым…       Абстрактные размышления приходится прервать: во-первых, именно такие бесцельные мысли чаще всего и скатывают его настроение в днище, во-вторых, он ещё не просмотрел файлы, которые ему прислал Рей.       Поначалу не было ничего интересного. Такаги Като — шестнадцать лет, дата рождения пятого октября… родился в Токио… а место проживания действительно находилось в Йокогаме — причём в центре, отнюдь не самый плохой вариант. Описание характера не дало ничего полезного — парень как парень: весёлый, сообразительный, немного безответственный. По биографии негусто. Родился в Шибуе, живёт в Йокогаме, а жил… погодите-ка.       Сиротский приют?! Такаги Като и Юки спустя только несколько лет забрал оттуда родственник из России… чуть ниже прикреплён файл и на него — Рей подошёл к сбору информации тщательно и щепетильно. Девятый никогда его не подводит, к некоторому сожалению. Непривычные по звучанию имя и фамилия, некоторое количество ненужной воды в виде биографии… Место проживания на данный момент значится всё в той же Йокогаме. О предках известно то, что они остались на родине, о младшей сестре — то, что она погибла. В результате боевых действий.       В результате боевых действий…       И больше — ничего. А её файлик? О ней есть ещё хоть что-то?       Когда Сабуро спрашивает об этом Рея, то получает в ответ лишь неутешительное известие. Вонючий старикашка (19:37): Информация об этой леди полностью уничтожена 😔 Я попробую ещё поискать на иностранных серверах       Его вдруг колет чувство вины. Неправильно столь беспардонно врываться в чужую жизнь — Сабуро не намеревался копать так глубоко, а всего лишь хотел убедиться, что эти двое не представляют из себя возможной опасности… даже детей нельзя недооценивать, что уж говорить о подростках. Тем более им — знаменитостям с кучей недоброжелателей или того хуже — ополоумевших фанатов. Он видел, сколько затаённого испуга было в глазах Джиро, когда тот рассказывал о сталкерше Изанами Хифуми. Вы (19:37): Не стоит. Если что, сам спрошу. Вонючий старикашка (19:37): А ты уверен, что им это известно? :)       Последнее сообщение он оставляет без ответа. Рей откровенно его провоцирует — точно так же, как и сам Сабуро иногда. Понимание отдаётся неприятной тяжестью в груди. Нет-нет-нет, он ни капельки не похож на отца! И никогда не будет похож! Почти до безумия не хочется хоть в чём-то уподобляться Рею — Сабуро и сам не знает, почему, но с тех пор, как отец им раскрылся, он постоянно сравнивает себя с ним. Вдруг вырастет в такого же отпетого негодяя? С одной стороны, у него есть братья (единственные люди, к которым он по-настоящему прислушивается), чтобы вовремя вправить ему мозги, а с другой… кто знает, каким было прошлое Рея? Что привело его к настоящему? И не уготовлен ли Сабуро тот же путь? Что ж, если так, он будет противиться судьбе изо всех своих сил.       Исполненный философских мыслей, Сабуро не слышит, что рядом отчаянно вибрирует телефон, засыпая его кучей смсок. Такаги Като (19:40): пойдёшь с нами ужинать? Такаги Като (19:40): и джиро-куна бери, если хочешь Такаги Като (19:40): сабуро? Такаги Като (19:40): я же вижу, что ты онлайн Такаги Като (19:41): о ответь мне душа моя чем же я перед тобою провинилсяяяяя Такаги Като (19:41): ну сабуро :( Такаги Като (19:41): а что я сестре скажу? она очень хочет с тобой увидеться Вы (19:41): Что-то я не припомню, чтобы разрешал тебе звать себя по имени.       Несколько пристыженный, он уцепился за первое, что увидел. Вообще-то, Сабуро не против фамильярного обращения от Като, но признавать свою вину не хотелось. Да и в чём он виноват! В том, что оставил телефон незаблокированным, а это дурацкое приложение решило, что его обладатель онлайн! Такаги Като (19:42): ой, извини, ты уже стал для меня другом :) я по привычке       Несколько секунд Сабуро раздумывает над ответом. И не сразу замечает, как участилось его сердцебиение. Ну нет! Подобные проявления… эмоций? крайне глупы и необоснованы! Они знакомы меньше дня! А его чувства к Джиро более чем однозначны! Откуда тогда эти дурацкие ощущения?! «Это не чувства», — часть его разума — холодная и рациональная, к счастью, обычно перевешивающая нелогичную и поддающуюся эмоциям — подкидывает здравую мысль ушатом ледяной воды на голову. Точно. Не чувства. Под «чувствами» обычно подразумевается нечто долгосрочное. Его чувства к Джиро зрели долгое время — от них не избавиться так просто, и их уж тем более не перебьёт какое-то… влечение к человеку, его заинтересовавшему. Влечение. Да, так будет правильнее. Влечение — не чувство из разряда духовного, а нечто, руководствующееся инстинктами. Като привлекательный. Като интересный. Поэтому… всё нормально. Нужно только быть осторожным и не подавать виду. Вы (19:42): Не могу сказать того же о тебе. Но раз так… разрешаю тебе не использовать «-кун». Такаги Като (19:42): ты жестокий, сабуро :) Вы (19:42): Ты это уже говорил. Такаги Като (19:42): но спасибо за честность.       Он хмыкает, внезапно развеселившись. Уже второй раз проявляет свой дурной нрав по отношению к этому Такаги, но тот, кажется, не обижается и даже не удивляется, как то бывало со всеми почти друзьями Сабуро. Вы (19:43): Увидимся на ужине через десять минут. Вы (19:43): Джиро тоже придёт. Вы (19:43): Наверное.       Брат уже несколько часов не появлялся в номере. Где он находится всё это время и что вообще делает? Ему всё лишь бы подальше от Сабуро, хах. Вы (19:44): Такаги зовут нас на совместный ужин через десять минут. Придёшь? Тупица (19:44): зовУТ? когда ты успел подружиться с обоими       Какой же он… Вы (19:44): Не твоего собачьего ума дело. Ну так? Вы (19:44): И я не дружу с ними, идиот, мы знакомы меньше суток! Тупица (19:44): подойду       Противный просто до невозможности! ***       Несмотря на то, что целый день он особо ничего не делал, сонливость появилась, как миленькая — наверняка сказывается отсутствие светошумового загрязнения и чистый воздух. На ужине не произошло ничего из ряда вон — Джиро явился, как положено, пусть и ни слова не сказал о том, где был. Бросил пару многозначительных взглядов на Като, но болтал в своей привычной манере.       В душ они идут по очереди. К счастью, Сабуро достаточно вымотался за сегодня, чтобы не думать о голом Джиро, и поэтому он, полусонный, просто плетётся мыться, как только брат, замотавший бёдра полотенцем, идёт одеваться — ну, как одеваться, просто натягивать на себя трусы. Звуки обходят его, рассеянного, стороной, поэтому он не слышал ни шорохов полотенца, ни короткого скрипа половиц, когда Джиро обернулся в его сторону и мазнул взглядом по голым острым лопаткам.       Уже лёжа на футоне и натягивая на себя тонкое одеяло, он обращает внимание на то, что Джиро не лежит — сидит и смотрит при этом на него. Его вопрос опережает чужой. — Тебе не холодно? Что? Здесь же… никаким холодом и не пахнет — в помещении, конечно, не душно, но это и близко не стоит с определением холода у Сабуро! Он, конечно, не любит зиму и легко заболевает, но не до такой же, в конце концов, степени… Но Джиро упорно ждёт от него ответа, и взгляд его кажется неожиданно острым и пристальным. Скорее всего, это игра света такая. Не может же он… не может же он…       Сабуро представляет на мгновение, что будет, если он ответит «да». Джиро, соблюдая свои осточертевшие за последнее время вежливо-нейтральные интонации, предложит сдвинуть футоны вместе (кондиционер не такой надёжный, вряд ли ты от него согреешься), и они, невзирая на появившуюся духоту, сначала будут просто лежать под одним одеялом. Потом… потом кто-то осмелится первым придвинуться ближе, почти вплотную. И тогда у Сабуро не хватит никакого самоконтроля — он положит руку на грудную клетку Джиро, и в его мечтах тот потянется к нему в ответ — повернётся, прижмёт посильнее, и им обоим станет нестерпимо горячо. Джиро вдавит его в футон. Навалится сверху и… и…       Чтобы остановить внезапно вспыхнувшую фантазию, Сабуро приходится изо всех сил закусить щёку изнутри — между ног постепенно скапливается знакомый жар, и не дай бог Джиро заметит… — Нет. Мне не холодно.       В его словах нет ни капли лжи, но почему же такое сильное ощущение того, что он что-то упускает? С чего Джиро ни с того ни с сего задаёт столь странный вопрос?