Девять кругов Ада

      Даже согнувшись в три погибели, он отчётливо чувствует холод. Словно в акте издевательства, с утра резко похолодало — не без труда продрав глаза и глянув прогноз погоды, Сабуро облегчённо вздыхает: уже к полудню та вернётся в норму. Последние пару дней он не смотрел прогноз — не потому что забывал, а потому что не видел необходимости. Много гулять по территории гостиницы не собирался, а даже если и на улице пойдёт дождь, то здание в двух шагах. Кто же мог знать, что посреди лета вдруг так упадёт температура? Даже Джиро, с его-то холодостойкостью, чуток скукожился во сне, стремясь сохранить ускользающее тепло. Одеяло, разумеется, сбито в комок у чужих ног. Переборов вредность, Сабуро накидывает его на брата. Хмурое лицо Джиро разглаживается, и он немного выпрямляется, приняв более удобное положение.       А что бы было, если бы вчера они всё-таки сдвинули футоны? Явно ничего хорошего. Наверное, Джиро просто посмотрел прогноз погоды и решил, что Сабуро тоже… Что-то во вчерашнем всё равно не даёт покоя — может, виной тому игра света и тени, и выражение лица брата показалось ему не нейтральным и безразличным, как обычно, а… другим. Его глаза горели неясной эмоцией, сильной и пронизывающей, похожей на…       …жадность?       Глупости какие! Он просто увидел то, что хотел видеть, на самом деле всё точно происходило иначе! В ушах у него шумит от одной только мысли об этом, а в животе переворачивается. Но нельзя позволять инстинктам завладеть разумом. Всю жизнь Сабуро руководствуется только здравым смыслом и фактами, а не неясными догадками и предчувствиями, и от своих принципов отступаться не собирается — тем более, в такой ситуации. Когда одно лишнее телодвижение и неправильный намёк может разрушить всё, что он столь упорно пытается сохранить. Джиро глубоко и спокойно вздыхает во сне, напоминая о себе — ему снится нечто хорошее. Эта мысль отдаётся предательским теплом в сердце. Хоть кто-то из них спит спокойно…       Понимая, что уже не уснёт, Сабуро переодевается в рубашку с длинными рукавами, питая слабую надежду на хотя бы крупицы тепла, настраивает кондиционер, чтобы он грел воздух, а не охлаждал, после чего, сверившись со временем и наспех запомненным расписанием, решает отсидеть ещё полчаса в столовой — завтрак как раз начинается в половину восьмого. Делать там, правда, будет нечего. Скорее всего.       Это «скорее всего» даёт о себе знать, когда Сабуро выбирает плейлист для прослушивания. Такаги Като (7:04): чего не спим? :)       Его невольно передёргивает от скобочки в конце — уж больно это напомнило вчерашнее последнее сообщение Рея. Может, он до сих пор так насторожён по отношению к Като, потому что тот иногда уж очень похож на отца? Вполне вероятно. Вы (7:04): Какая тебе разница? Такаги Като (7:04): не будь таким грубияном: (просто я тоже не сплю Вы (7:04): И? Такаги Като (7:05): перестань притворяться идиотом! я предлагаю встретиться Вы (7:05): И почему же я должен согласиться? Такаги Като (7:05): хмм Такаги Като (7:06): у меня есть сладости?       При упоминании сладкого желудок сводит. В гостинице нет никакого фаст-фуда — только традиционные японские десерты, которые Сабуро, конечно, любит, но не настолько, как старые-добрые шоколадки в упаковках, зефирки и кока-колу со вкусом огурцов. Тут приходит черёд осадить пыл: вдруг Като просто утащил еду с ужина, и теперь заманивает его тем, что Сабуро вскоре сможет взять и сам? Вы (7:06): Конкретнее. Такаги Като (7:06): риттерспорт, немного колы и пачка чипсов       Заветное название отдаётся воспоминанием о нежнейшем привкусе шоколада — когда с орехами, когда с изюмом, когда ещё с чем… Вы (7:06): Сейчас я в столовой. Приходи. Такаги Като (7:06): зачем столовая? пошли в номер Вы (7:06): Джиро ещё спит. Подозрительный тип (7:07): да не к тебе Вы (7:07): А Юки-чан? Такаги Като (7:07): а что юки Такаги Като (7:07): мы в разных комнатах, дурачина Такаги Като (7:07): 218ый номер, четвёртый этаж       Сабуро не успел ни возмутиться на «дурачину» (кто, он?!), ни смутиться своей недогадливости. Конечно, Юки и Като в разных комнатах, они, прежде всего, парень и девушка, и только потом близкие родственники. В сердце кольнуло. Если бы кто-то из них с Джиро был девочкой, избежал ли бы Сабуро своих глупых чувств? Брата и сестру с раннего детства стараются держать на некой дистанции друг от друга. Если бы они так не сблизились за всё это время… если бы…       Если бы да кабы! Что он, в самом деле, так убивается? Подумаешь, какое-то время провёл с Джиро в четырёх стенах! Мир Сабуро на нём клином не сходится! Поэтому он, свято желая что-то кому-то доказать, отбивает короткое «сейчас подойду» и встаёт с насиженного места, не без сожаления убирая наушники.       Като ждал его, любопытным кроликом высунувшись из-под приоткрытой двери. А завидев Сабуро, широко заулыбался, точно выиграв в лотерею. — Честно, я думал, ты пошутил, — опускает взгляд Като в неясном порыве… смущения? Сабуро неопределённо хмыкает, и, потеснив того костлявым плечом, решительно заходит в чужой номер. Один только коридор говорил, что этот точно будет подороже их с Джиро. Като упоминал о дяде, знакомым с, очевидно, родителями Кенджи… видимо, не соврал. И почему Ичи-нии не попросил для них номер побогаче? Или он это специально? Чем чёрт не шутит. По-прежнему стоял вопрос на тему того, откуда дядя этих двоих, эмигрировавший сюда из России, знает двух японцев из пригорода Токио? Сабуро щепетильно собирал по кусочкам выводы, построенные на основании известных ему фактов. Очевидно, что отец Такаги тоже мёртв или попросту бросил своих детей, родственников в Японии у них не осталось, а несколько лет в приюте они провели из-за того, что из-за войны процесс эмиграции в России проходит крайне тяжело.       За этим интересом Сабуро не стоит никаких скрытых мотивов. Вернее, он пытался убедить себя в том, что до сих пор желает выяснить, не угрожают ли каким-то образом им эти двое, но на деле острое любопытство уже пересилило холодный рационализм и осторожность. Впрочем, он в любом случае не собирается показывать, что располагает какой-то информацией — гораздо интереснее попробовать вытащить её из Като так, чтобы тот ни о чём не понял… будет ему развлечение. А ведь парню точно нелегко пришлось. Это остужает разгорячённый пыл Сабуро, и он разувается, аккуратно отставив обувь в сторону. — Моя комната справа, — вновь блестит белозубой улыбкой Като, зачем-то пропуская его вперёд. Ну да, как же, он до сих пор считает, что этот человек как-то ему угрожает… почти без секунды раздумий пришёл сюда, как ни в чём не бывало, несмотря на то, что уже давным-давно не бывал ни у кого в гостях — в определённый момент начал отказываться от предложений, а потом его и вовсе перестали звать. Като всё-таки больше интересует, нежели настораживает, хах. Признаться в этом самому себе выходит на удивление легко — может, из-за близости Като, может, из-за поселившегося в груди предчувствия чего-то хорошего. — Умеешь в приставку? — Конечно! Я компьютерный гений или кто, в конце концов, — почти искренне возмущается Сабуро, но смешинки в глазах наверняка его выдают. — Ни в коем случае не принижаю твоих заслуг, просто, мне казалось, ты больше по всяким умным штукам типа программирования. — Если я, как ты выразился, по «всяким умным штукам», это не значит, что я не умею играть. Давай консоль.       За игрой в приставку (правда, они оба старались не слишком громко орать, опасаясь разбудить Юки) и поеданием всякой вредной вкуснятины время пролетает на удивление быстро — вот уже и встаёт солнце, и из соседней комнаты доносится звук типичной утренней зевоты. — Ну давай же! — отчаянно вопит Сабуро, ведя с Като ничью со счётом три-три, и изо всех сил контратакует, стараясь сохранять ясность разума. Если он позволит ярости боя охватить его, то точно проиграет! Это почти как рэп-баттл, просто нужно шевелить пальцами! Ещё немного, и… — Да! — неприлично громко вопит Сабуро, кажется, даже слегка напугав Като — бывший оппонент вздрагивает и поднимает руку с джойстиком в знак капитуляции. — Всё-всё, ты победил. Пора собираться на завтрак, — друг (он уже думает о Като, как о друге?) улыбается обезоруживающе мягко, и, чёрт возьми, его улыбка совсем-совсем не похожа на улыбку Джиро — то скорее оскал, а здесь лишь чуть приподняты уголки губ…       Оцепенение прерывает раздавшаяся вибрация — вздрогнул и затих телефон Сабуро, уведомляя о новом сообщении. Тупица (9:18): ты где «В Караганде» — хочется съязвить ему, но, поколебавшись, он решает ответить честно. Вы (9:18): У Такаги. Тупица (9:18): ясно.       И что ему, спрашивается, ясно? Ещё и точку в конце поставил, будто ему не плевать на знаки препинания, как обычно! На плечо внезапно наваливается чужой подбородок, и Сабуро, не успев смутиться подобной близости, испуганно шарахается назад. — Извини, — в голос прокрадывается непозволительная робость, — там ничего такого, просто… — Джиро-кун, — понимающе улыбается Като. А к брату он всё ещё использует суффикс… — Извини, что полез. Вы (9:19): Знать не хочу, что тебе ясно, но мы собираемся на завтрак. Ты с нами? Тупица (9:19): ладно Тупица (9:19): пойду займу место. у окон подойдёт? Вы (9:19): Вполне.       На том и порешали. Сабуро решает посидеть на табуретке в просторном холле — он хотел уступить место Като, но тот преспокойно устраивается на полу, не испытывая никаких неудобств. Интересно, как давно тот не спал, когда пришёл Сабуро? Като к тому времени уже был умытым и переодетым, и не выглядел как обычный человек в семь утра. Бессонница? Или ему в целом не требуется много времени для сна… может быть, он поинтересуется. Когда-нибудь. — Доброе утро, Като, — голос Юки, непривычно скучающий, доносится из её комнаты, когда она выходит — уже переодевшаяся, но ещё не умывшаяся, — ты так громко играл… твоё счастье, что я не проснулась раньше, — потом её взгляд падает на Сабуро и на ухмыляющегося Като, пристроившегося у его ног. — Прости, Юки-чан, но это был я, — он в искреннем смущении — с девочками всегда старается быть помягче — трёт шею. Юки заливается краской до корней волос, после чего, не в силах вымолвить ни слова, исчезает, очевидно, в ванне. — Это ей за то, что постоянно язвит, — беззлобно хохотнул Като. Что? — Юки-чан и язвит? — изумляется Сабуро. — Что ты тогда за человек такой… — По тебе тоже не скажешь, что ты та ещё язва, — мудро замечает Като. — «Да как Сабуро-кун может таким быть, ты всё выдумываешь, дурак», и в итоге никто из вас мне не верит, — он драматично запрокидывает голову к бледному потолку, — я совершенно один в этом жестоком мире…       Интересно, насколько правдива его последняя фраза? Он ведь… тоже сирота. А сестра, судя по всему, далеко не ласковая, как это могло показаться в начале… — Что такое? — спрашивает Като участливо — Сабуро так погрузился в размышления, что забыл ему ответить. — Ничего, просто задумался, — вяло улыбнулся он в ответ. В этот момент всё ещё смущённая Юки выходит из ванны, блистая чистотой. — Что, отмылась до блеска, Юки-чан? — Заткнись! — резко бросает брату она, но, словно о чём-то вспомнив, меняет настрой. — То есть, пойдём уже кушать.       Като многозначительно вскидывает брови (видишь, а я что говорил), но молчит и покорно следует за насупленной сестрой. Джиро действительно ждал их в столовой — по-хозяйски вытянув ноги и демонстративно скучающе глядя на улицу. Там он был вчера? Или нашёл пристанище получше? Хочется поинтересоваться, но он сомневается, что получит в ответ что-то, кроме холодного взгляда. — Доброе утро, Джиро-кун! — машет ему Като. Тот хмуро угукает, но смотрит в этот момент на Сабуро. ***       По счастью, на этот раз обходится без скандалов, в отличие от вчерашнего дня. Возможно, потому что Джиро молча ел, несмотря на то, что, судя по его виду, ему много чего хотелось сказать. И действительно — стоит им оказаться за дверьми номера, как брат начинает говорить — впервые, между прочим, за утро. — Я нарыл инфу на этих твоих Такаги, — его дыхание почти опаляет ухо — приходится приложить все усилия, чтобы не вздрогнуть. Джиро звучит тише и ниже, чем обычно — словно опасается, что их кто-то может подслушать. — Сомневаюсь, что ты знаешь больше меня, — тем не менее, Сабуро сохраняет хладнокровие. Вот чем он занимался? Наверное, созвонился с Уруми или с кем-то ещё из своих информаторов — у него их много, как у Сабуро, и, в отличие от него, брат лично знаком с каждым из них. — И ты хочешь сказать, тебя не напрягает вся эта история с эмигранткой из России, войной и засекреченной информацией? — Ни капли, — зло рявкает на него Сабуро, — меня напрягла бы информация об участии в каких-то сомнительных акциях, правонарушении и бунтарстве, но Като и Юки совершенно безобидны. Ты и сам в этом уже убедился, но продолжаешь ломать комедию! — Я не ломаю комедию! — Джиро рычит в ответ и подбоченивается, точно готовясь обороняться. — Я просто опасаюсь, что они могут нам угрожать! — Да что ты говоришь! Так резко начал опасаться, когда кто-то проявил интерес ко мне, а не к тебе! Эти слова словно ошпаривают Джиро кипятком. Он делает шаг назад, а Сабуро опускается на пятки — как выяснилось, в процессе спора он ненароком приподнялся на цыпочки, пытаясь стать выше. И всё равно смотрел на Джиро снизу вверх.       Брат мнётся, пытается что-то сообразить, и Сабуро ошарашивает догадкой — неужто правда, и Джиро просто чувствует иррациональную обиду как тот, кто привык всё время находиться в центре внимания? Если так, то он ещё более жалкий, чем Сабуро думал. Повисшее в воздухе напряжение разбивается вместе с мелодией, ему незнакомой — то звонит телефон Джиро. Какой-то развесёленький бритпоп. Скукотища… — Аники? — вмиг присмирев, обращается Джиро — теперь он звучит совсем иначе. Трепетно и высоко — ну да, сам Сабуро такой же. — Джиро! Сабуро с тобой? — Я тут, Ичи-нии! — Отлично! Простите, что не звонил раньше, клиент подкинул работы за городом, там совсем не ловит связь, — с таким раскаянием в голосе говорит Ичиро, что у него щемит в сердце. — Ничего страшного, аники, — точно отображает его мысли Джиро, — а что за работа? — Искал сбежавшую собаку… долго, но зато нескучно. — Нашёл? — вклинивается в диалог Сабуро, ощутивший любопытство. — Конечно! Бедный пёсик перепугался до полусмерти. Хорошо, в японских лесах не водятся волки.       Где бы им водиться, хах. В Японии они исчезли как вид ещё задолго до первой мировой, что уж говорить про третью… — А мы в бассейн вчера ходили! — О, бассейны! И как? Действительно. И как? Сабуро бросил короткий взгляд на Джиро, но выражение его лица вновь стало нечитаемым. — Нормально. Вода хорошая, чистая. — Ты хоть плавать научился? — Ичи-нии явно не подразумевал своим вопросом ничего такого. Он точно не мог узнать о том, что с ними было за последнее время, раз находился в месте, где не было связи. Но подобные совпадения порой заставляют неуютно поёжиться. Ичи-нии — страшный человек, это точно. Но всё такой же любимый. — Да. Джиро научил, — точнее, бросил барахтаться в одиночестве, разбрасываясь невнятными советами, но не так уж это и важно — конечной цели достиг. — Молодцы! Вижу, отдых вам на пользу, да? Сабуро не сказал бы. Но расстраивать Ичи-нии ужасно не хочется. Тем более, ему здесь, не считая этих непонятных тёрок с Джиро, даже нравится. Может, он всё-таки подружится с Като и Юки. — Так и есть, — за него, на удивление, отвечает Джиро. Но по его голосу, опять же, тяжело понять, искренен ли он в своих утверждениях. Дурак! Ичиро же с лёгкостью это раскусит! Судя по паре мгновений промедления, после которых он ответил, интонации Джиро тоже ему не понравились. — Тогда развлекайтесь, не буду вам мешать. Но не забывайте мне звонить! Я почти расстроился, когда не увидел от вас ни одного пропущенного. С этими словами он сбрасывает, оставляя их наедине с удушающим чувством вины. Ичи-нии совсем не сердился — свою злость на них он обычно яро демонстрирует. Но точно взгрустнул. Сабуро помешался на этом придурке и совсем забыл про Ичиро, оставшегося дома в одиночестве. Утешает только то, что Джиро тоже не отличился. Интересно, а что грызёт его? Или это он так в очередной раз демонстрирует свою независимость от Ичиро? Нет, это была бы просто дурость. Да и брат тоже выглядит виноватым.       Резко вспоминается, на чём они остановились перед звонком Ичи-нии. Он предотвратил очередной конфликт или… нечто иное? — Я вчера был в лесу, — точно прочитав мысли, сообщает Джиро. Сабуро закатывает глаза. — И? — И увидел кое-что прикольное. Прогуляемся? ***       Ах, эта прекрасная манера Джиро сначала делать и только потом уже думать. Или вообще не думать. Тогда Сабуро очень хотел послать его куда подальше — избегать, предъявлять невнятные тупые обвинения, а потом как ни в чём не бывало звать на прогулку — дорогой братец, конечно, раньше себя конкретно так не вёл, но это определённо похоже на обычное его поведение. Местами. «Какие ещё последствия, в смысле, ты на меня обижен? Не понимаю, о чём речь.» Когда-нибудь Джиро точно аукнется эта безбожная легкомысленность.       Тем не менее, несмотря на все свои проклятия в его сторону, Сабуро здесь — вполне по своей воле. Покорно следует за Джиро куда-то вглубь леса минут пять как минимум. В уже ставшей привычной тишине. — А ты точно знаешь, куда идёшь? — не выдержав молчания, с подозрением интересуется он. — Точно знаю! Я целый день вчера здесь мотылялся. И сколько раз за это время заблудился? Сабуро думается, не меньше пяти. — И что же ты такое там увидел, что это стоит такой долгой дороги? — Это сюрприз, — пробормотал брат в ответ, но уже не так уверенно. То есть, он и сам не знает, точно ли его «сюрприз» произведёт нужный эффект? Гениально. Но… Сабуро на него не злится.       Как ни странно, в лесу ему нравится. Чем дальше они заходят, тем древнее, толще и выше становятся окружающие их деревья, тем гуще их крона, тем больше дают о себе знать живые существа. Стрёкот различных насекомых (хорошо, здесь не водятся гигантские шершни, или пчёлы-воробьи, как их ещё называют), клёкот птиц — по характерным звукам Сабуро насчитал не меньше четырёх видов! И ведь это точно не все — ещё глубже есть и другие, более редкие и пугливые.       Но судя по тому, с каким упорством Джиро идёт вперёд, игнорируя пернатых, здесь он явно не ради них. И Сабуро, пусть ему хочется и возражать для виду, и ворчать на тяжёлую дорогу сквозь заросли, отнюдь не против. Ему и самому становится любопытно — неужели Джиро и впрямь сам забрался в такие дебри и также самостоятельно нашёл оттуда дорогу назад? С другой стороны, вчера он действительно провёл тут достаточно много времени — за такое можно либо заплутать окончательно, либо всё-таки сориентироваться. А Джиро — не дурак, как думают многие. Здесь ему тоже нравится, несмотря на все их перепалки. Природа, свежий воздух, хороший простор для возможных физических нагрузок, столь им любимых… может, он и ориентируется тут лучше, нежели в шумном и душном городе.       Спустя некоторое время они всё-таки выходят на просторную поляну с огромным эноки в самом её центре и небольшим святилищем, уместившимся в основании дерева. — Вот! — почти с облегчением выкрикивает Джиро — видимо, он и сам уже начал сомневаться в правильности пути. — Это здесь! — Святилище! — Сабуро восторженно побежал к манящему памятнику истории, пусть совсем небольшому и потерявшему былое величие. — Святилище? — голос брата позади звучит недоумённо. Господи, ну не может же он быть таким идиотом! — А, ты про эти развалины? Так и думал, что тебе понравится. Но я не это хотел показать. Когда Сабуро без доли брезгливости садится на колени перед постройкой, Джиро осторожно кладёт руку ему на плечо. И кивком показывает на… каменную чашу? Одно из бывших мест подношений или просто декорация?       Из своих бездонных карманов он достаёт ветчину, колбасу, сыр и ещё немного всякой всячины, утащенной из столовой. Кладёт и… — А теперь пошли! — Опять? — Да недалеко! Просто спрячемся и будем сидеть тихо. Брат заводит его в кусты, росшие на краю поляны, приставляет указательный палец к губам и смотрит в сторону святилища. Точнее, чаши, куда он набросал еды.       Но Сабуро интересует совсем не она. Он видел святилища — в Токио их полно, целых и чистых. Остались, как дань уважения уже почти искоренившим себя традициям. Но таких — буквально источавших собой древность — никогда. Ему почти не доводилось бывать на дикой природе, а в такую глушь он и вовсе никогда не заходил. И не думал, что когда-нибудь наткнётся на такой исторический памятник! А Джиро теперь не подпускает хоть немного на него поглазеть, бесчувственный чурбан!       Однако спустя каких-то пять минут ожидания брат едва слышно радостно вздыхает и еле заметным движением головы велит Сабуро подойти чуть ближе. С противоположного конца поляны выходит небольшая процессия из нескольких рыжих зверьков. А когда они подходят ближе к эноки, то становится понятно: это не какие-то там белки. — Лисички! — с восторгом даже не шепнул — выдохнул Джиро, не осмеливаясь хоть немного повысить голос. Лисы — самые настоящие лисы — рыжие, усатые, осторожные — тихо шагают к чаше, где брат оставил еду. Это — подвид, называемый хондо кицунэ. Сабуро читал, что дикие животные, напуганные разворачивающимися на острове Хонсю боевыми действиями, спрятались как можно глубже в лесах, отчаянно надеясь выжить. Сожжение Аокигахары нанесло удар сразу по нескольким популяциям — тогдашние власти Японии опасались, что некоторые из них даже вымерли.       А теперь Сабуро своими глазами видит опровержение этой ужасной гипотезы. Хотя бы частичное. Лисиц в зоопарке он тоже видел — те какие-то ободранные и зашуганные, а здесь, в лесу, на дикой природе! Пушистые, здоровые и важные. Мама-лиса и её детёныши. Стоит признаться, ему это тоже очень понравилось. — Ты что, делал подношение богам? — со смешком спрашивает Сабуро, когда животные, насытившись, ушли. — Ну, — внезапно загадочно улыбнулся Джиро, — можно и так сказать. Эта сцена до боли напоминает вчерашнюю в бассейне. Кажется, Джиро вновь стал самим собой — он не умеет улыбаться неискренне, Сабуро знает! В этом лесу никого нет. И всё, произошедшее здесь, останется только между ними. В общественном месте ещё есть какой-то риск, а тут…       Тут всё равно ничего не получится. Джиро, желающий что-то сказать, таки замолкает, отворачивается, и как будто спадает какая-то магия. Что происходит с ним, когда Сабуро не видит его лица? — Можешь ещё немного повозиться со своими развалинами, если хочешь. Я подожду. ***       Дорога назад протекает во всё том же молчании. Не тягостном — скорее тоскливом. Сабуро сфотографировал святилище, не без восторга отметил, что эноки, под которым его воздвигли, очень много лет. — Такие деревья обычно специально сажали рядом со святилищами, но судя по возрасту конкретно этого, здесь наоборот воздвигли святилище рядом с деревом, — чтобы разбавить обстановку, делится он, подсознательно очень надеясь на какую-то реакцию. — Круто, — сухо отзывается Джиро, явно не настроенный на диалог. Сабуро больше не пытается говорить.       Лисицы, старое святилище и прекрасное дерево. Джиро, отчаянно боящийся и в то же время надеющийся что-то до него донести. От обилия предположений он рано или поздно точно свихнётся. Потерев начавшую болеть голову, Сабуро решает пока что не задумываться об этом. Будет проще.       Когда они приходят в номер, Джиро, разумеется, тут же его покидает, напоследок бросив одинокое «пока». И что, Сабуро третий день будет просто валяться здесь, ничего не делать и тосковать? Ну уж нет. Он решает позвонить Ичи-нии. Обычно, в дообеденное время тот занят, потому что старается выполнить побольше поручений с утра пораньше, но, может, в этот раз повезёт.       И действительно — будто прочитав его мысли, Ичиро отвечает практически сразу же. — Сабуро! — голос брата искрится радостью — Сабуро греет мысль о том, что дома по нему скучают. — Привет, Ичи-нии, — с таким же энтузиазмом отзывается он на своё имя, откидывая мысль о том, что в этот момент наверняка очень похож на послушного щенка. Даже если и так — не стыдно, ведь это Ичи-нии. — А Джиро? Или он не с тобой? — любопытствует Ичиро, и его желудок поджимается в некотором испуге. Стоит ли говорить правду? Наверное, брата расстроит то, что они с Джиро сейчас не вместе… с другой стороны, Ичи-нии легко уличит во лжи их обоих, поэтому Сабуро не таится. Ну почти. — Ушёл гулять. Собакам нравится на дикой природе, знаешь. — Не говори так, это же твой брат, — упрекает он, издав короткий смешок, немало польстивший Сабуро. — Для него это комплимент, — на его губах мелькает кривая усмешка. Стоит только вспомнить речитативы Джиро… сторожевой пёс, ха-ха. Скорее уж, щенок, скалящий неокрепшие зубы. — Сам-то ты как? Звучишь устало. Хорошо спишь? — Да, — едва удаётся сдержать предательскую дрожь в голосе при воспоминании своего последнего сна, — здесь я сплю даже крепче, чем дома. Отсутствие светошумового загрязнения позволяет слуховым и зрительным органам расслабиться, в результате чего засыпается быстрее и лучше. О, и, конечно же, свежий воздух, — дабы расслабиться, Сабуро, как выражается Джиро, включает свой «режим зануды». — Ты в своём репертуаре, — Ичиро издаёт одобрительный смешок — от сердца немного отлегает, — я мало что понял, но, так и быть, поверю тебе на слово. Наверное, просто очень много думаешь, не правда ли? — как всегда, зрит в корень. Знай он хоть немного больше, запросто сложит паззл целиком. — Возможно, даже слишком, — Сабуро не отпирается — всё равно не получится, брат так и так узнает. А в процессе, вероятно, выяснит ненужные подробности, которые сдадут его с потрохами. — И рассказывать о своей проблеме не собираешься? — чужой голос звучит отнюдь не укоризненно, а напротив — мягко и ласково, это чувствуется даже через телефон. Он знает эти интонации Ичиро — так брат говорит, когда действительно хочет утешить и как-то помочь. И от одного только осознания этого на душе делается невероятно тоскливо — Ичи-нии никогда не давит на чувство вины, ко всему он относится с пониманием и сочувствием, всегда старается только на их благо. И никогда ни в чём не обвиняет. Но он прав — рассказать Сабуро не может. И вряд ли когда-нибудь осмелится даже в шутку. — Прости, Ичи-нии. — Всё нормально, я понимаю. Вы, мальчики, уже взрослые, и у вас в любом случае есть секреты от меня. Просто знай, что я, если что, всегда готов тебя выслушать. Вас обоих.       Растроганный, Сабуро уже хочет рассыпаться благодарностями, но тут Ичиро издаёт тихий вскрик. — Что-то по работе? — Да-да… конечно, работа. Если ты не против, я пойду, а то дела не ждут. И помни, что в любой момент можешь всё мне рассказать! Ичиро сбрасывает, и ему, несмотря на накатившие противоречивые чувства, становится легче — как и, в принципе, почти после любых разговоров с Ичи-нии. Даже не зная всей ситуации, он умудрился облегчить тяжкую ношу, обнадёжить и утешить одними только словами. А как бы Сабуро помогли объятия и осторожные прикосновения! Этот мир не достоин Ичиро. Он сам и подавно. Наверное, хорошо, что такие грязные чувства охватили Сабуро лишь по отношению к Джиро — если бы объектом его порочных желаний стал Ичи-нии, он бы точно не выдержал и сгорел со стыда. Ичиро ведь такой добрый… и не заслужил всей этой мерзости. Влюбиться в собственного брата ужасно, но каково осознавать это непосредственно объекту влюблённости? Каково будет Джиро? Его, должно быть, охватит небывалое отвращение — такое порой накатывает и на самого Сабуро. Поначалу было совсем невыносимо, но потом он постарался примириться со своим влечением — иначе свихнулся бы.       Получается, разумеется, плохо — не каждый день обнаруживаешь в себе острое плотское желание к родному брату. Но всё было бы гораздо проще, будь то одна лишь похоть! Сабуро ведь любит — сильно и искренне. Он никогда не испытывал ничего подобного, поэтому смело назвал это чувство любовью. И никого он не смог бы полюбить так, как Джиро, и из-за этого его чувства настолько буйные и непримиримые. С ними тяжело управиться, их невозможно обуздать — остаётся только терпеть и превозмогать, и ни словом, ни делом, ни в коем случае не намекать на них. Взять под контроль и запереть в себе, и пусть Сабуро хоть захлебнётся ими, но ни о чём не скажет. Потому что это неправильно. Так быть не должно. Какая-то ошибка в его генетическом коде, приведшая к этому отвратительному невыносимому желанию.       Чем бы это ни было и какую подоплёку под собой ни имело, он намеревается пронести этот секрет с собой до конца жизни. В одиночку. Чтобы никто из его братьев не страдал и не брезговал. Чтобы они были нормальной семьёй… хотя бы её подобием… этого, наверное, Ичи-нии желает больше всего на свете — заменявший им и отца, и мать, он отчаянно хочет, чтобы братья не чувствовали себя неполноценно по сравнению с другими детьми. Особенно после того безбожно глупого инцидента несколько лет назад.       Это ещё одна причина, по которой Сабуро намерен молчать до последнего. Ладно, Джиро, бог с ним — он, наверное, испытает только отвращение, но Ичиро? Его это наверняка сильно заденет, а Ичи-нии уже достаточно настрадался за свою жизнь. Причинять ему ещё хоть немного боли не хочется до ужаса.       Поняв, что ещё чуть-чуть, и Сабуро погрязнет во всех этих мрачных мыслях с головой, он принимает довольно неожиданное для себя решение. По сути, ничего больше и не оставалось, но ощущение чего-то неправильного не покидало его вплоть до отправки сообщения. Вы (11:51): Не хочешь встретиться? Такаги Като (11:51): 0_0 Такаги Като (11:51): глаза меня не обманывают? Вы (11:51): Кончай придуриваться и отвечай на вопрос. Такаги Като (11:51): нет-нет, подожди, мне нужно минуты две на осознание       Действительно приходится ждать ровно две чёртовых минуты. Вот же… Такаги Като (11:53): хочу! а где? Вы (11:53): В бассейне. Вы (11:53): Кстати, предлагаю обменяться телефонами. Вы (11:53): Вдруг понадобится позвонить. Такаги Като (11:53): а я всё ждал, когда ты предложишь :)       Последнее сообщение заставляет пальцы на ногах приятно поджаться. Так, оказывается, классно, когда кто-то проявляет к тебе дружелюбие.       Когда они скидывают друг другу телефоны, Сабуро некоторое время выбирает, как его записать. Просто по именам у него не был записан почти никто — слишком уж скучно. Но смайлика в конце удостоился лишь Ичи-нии, у всех остальных — прозвища или «кодовые слова», как их ещё про себя зовёт Сабуро. Чтобы человек, случайно заглянувший в его телефонную книгу, не понял, кто там есть кто. Ну, мера предосторожности, короче.       А Като будет…       Подозрительным типом? Странным типом? С другой стороны, он же сам недавно доказывал Джиро, что никто из Такаги не представляет опасности для них. Не чтобы насолить брату — он и сам искренне так считает. И когда Като успел так запасть ему в душу? Чудеса, да и только.       Интересный тип. Да, пожалуй, так будет лучше всего. Такаги Като (11:56): только не обзывай меня, ладно? Вы (11:56): А с чего ты взял, что я буду? Такаги Като (11:56): я видел, как у тебя записан джиро-кун Вы (11:56): Это особый случай.       Сабуро не пожелал называть Джиро кем-то, кроме как тупицей, но, в отличие от Рея, именованного «вонючим старикашкой», это прозвище не несёт в себе негативного или по-настоящему злого подтекста. Скорее, напротив, он записал брата так от большой любви. Просто не все смогут понять такое проявление любви, хах. Не понял и Като. Такаги Като (11:57): смотри мне -_-       И плевать сейчас на Джиро — Сабуро последнее время слишком много о нём думает. Вряд ли времяпровождение с Като как-то поможет ему избавиться от своих чувств, но хотя бы отвлечёт. Ненадолго, но он выбросит из головы всё то, что столь долгое время не даёт покоя. ***       По счастью, брата в бассейне не оказывается, и неловкой встречи не происходит. И чем он, интересно, занимается там, в лесу? Грустит в одиночестве или снова выжидает лисиц? Как будто они — его единственные друзья. Для Сабуро, честно говоря, всё ещё является загадкой тот факт, что Джиро не стал пытаться подружиться с Като. Ему ведь нравятся такие люди — весёлые и активные, и раньше он не подозревал всех подряд неизвестно в чём… — Чего нос повесил? — Като, до этого плавающий где-то неподалёку, игриво щёлкает его по вышеупомянутому органу чувств, и Сабуро решает встряхнуться и приободриться. Тем более, тут есть и Юки, и с этим двумя ему, по идее, вообще не о чем печалиться.       Всё это ощущалось донельзя странно. Впервые он пытался осознанно спрятаться от себя и своих чувств, и впервые это получалось настолько плохо. Отчего-то странно ранит тот факт, что Джиро — его дорогой брат, обычно общительный и жизнерадостный, бродит, потерянный, где-то среди высоких деревьев, а единственными собеседниками ему послужат только клекочущие пташки. Или, может, он нашёл пристанище получше? Хочется надеяться.       Като и Юки брызгали на него, изредка о чём-то переговаривались между собой, и если раньше Сабуро радовался их компании, то теперь его постепенно охватывает чувство парадоксального одиночества. Джиро должен быть здесь. Он поступает неправильно, пытаясь отдалиться. Но если даже так неправильно, то… что тогда вообще делать? Как ему быть, чтобы не свихнуться? Не чувствовать снедающего стыда, непримиримой тоски и острого желания? С каждым днём становится всё хуже и хуже, ощущение того, что что-то проходит мимо него, только усиливается, Джиро ведёт себя всё более странно и тоже прячется.       Беспокойные мысли в его голове тоже только набирают обороты, но расстраивать этих двоих нет никакого желания. Сабуро встряхивается и неумело плывёт двум своим (будущим?) друзьям навстречу, что иронично, утопая в размышлениях. Он настолько сильно пытался отвлечься буквально от всего, что не заметил, как чуть переменился взгляд Като, став более вдумчивым и внимательным. Словно тот что-то упорно пытался обнаружить под маской любезного примерного мальчика-отличника. *** — Сабуро, — когда они оказываются в раздевалке в компании престарелого мужчины в углу, Като кладёт руку ему на плечо, — у тебя всё хорошо? Ты сегодня сам не свой. — Я просто слишком много думаю, — он повторяет слова Ичиро, потому что, по сути, так и есть. Слишком много мыслей для него одного, с ними всеми так просто не справиться. И ладно бы это были вполне решаемые задачи, никак не связанные с чувствами, эмоциям и прочими вещами, неподдающимися логике, так нет же. — Тогда… — Като внезапно прищуривается, задумавшись. — Давай встретимся вечером. Только ты, я и тёмный лес вокруг. Как тебе такое предложение? Я расскажу кое-что интересное. Тебе не придётся много думать, не волнуйся.       С одной стороны, ещё недавно он чувствовал в себе острый интерес по отношению к этой семье. И к Като особенно. С другой… сейчас ему не очень хорошо. — Посмотрим, — отвечает Сабуро мягко, надеясь не обидеть ненароком. Вы (13:01): Джиро.       Желание написать брату и сразу же получить ответную реакцию было столь велико, что он даже как-то завис, когда её попросту не последовало. С одной стороны — логично, в той глуши, куда они заходили, нет ни интернета, ни даже связи. С другой — может, он всё-таки нашёл себе компаньона, а потому и не отвечает сразу? Или… Вы (13:03): Ты там в лесу заблудился, что ли? В таком случае я и палец о палец не ударю, чтобы найти тебя, учти. Вы (13:03): Джиро? Вы (13:03): Это уже не смешно.       Он почти вздрагивает от странного облегчения, когда ещё спустя несколько минут томительного ожидания ему всё-таки приходит ответ. Тупица (13:07): ? всё норм Тупица (13:07): я типа Тупица (13:07) гулял Тупица (13:07) чё на тебя нашло?       Сабуро и сам не знает. Вы (13:07): Пошли обедать. Тупица (13:07): какой же ты противный я ебу       Увидев Джиро — вот он, совсем рядом, только руку протяни — Сабуро чувствует, как у него с сердца падает камень. Огромный такой булыжник, тяжёлый и противный, затрудняющий дыхание и мешающий восприятию. Будь он хоть немного эмоциональнее, непременно бросился бы брату на шею. — А как же твои ненаглядные Такаги? — кривится Джиро вместо приветствия, но в его голосе недостаёт злости или агрессии, чтобы Сабуро ему поверил. Неужели он рад проявленному беспокойству? — При чём тут они? — тем не менее, Сабуро хмурится, не позволяя себе проявлять излишнюю сентиментальность, пусть внутри всё поджимается и трепещет. — Я позвал только тебя.       Чужой взгляд смягчается — или ему мерещится? Джиро вздыхает и качает головой — думает, наверное, ну ты и мудак, Сабуро. Но пусть думает, что хочет — сегодня Сабуро уяснил для себя кое-что очень важное. Даже если у него будет кто-то ещё, без Джиро это не имеет смысла. Сабуро и вправду нуждается в обоих своих братьях, и если не будет хоть одного из них, то… ничего хорошего не случится. Постоянно казалось, что Джиро он подло бросает — это было ужасно глупо, нелогично и гиперболизировано, но тем не менее. От своих чувств никуда не денешься. И как бы ни хотелось трусливо прятаться рядом с малознакомыми людьми, Сабуро понимает: это не выход. Он отлично анализирует окружение, умеет наблюдать и делать выводы — его собственные эмоции почти никогда не были исключением. В происходящем Сабуро разберётся скорее рано, чем поздно, после чего непременно подберёт верное решение.       Но какое решение у этого уравнения? Как найти недостающие переменные, если нет определённой формулы? Жизнь невозможно подогнать подо что-то одно, она слишком хаотичная и непоследовательная, всегда что-то идёт не так, как планировалось. Математика сюда не подойдёт.       Нужно что-то делать. Пока он ещё может.