I
Вот только возвращается Кайло не один. Рей слышит два голоса, но боится выглянуть, чтобы не быть замеченной. — Сколько еще я могу просить у тебя прощения, Бен? — раздается голос, кажется, пожилого уже мужчины. — Тебе не нужно этого делать, — судя по всему, это был Рен. — Я уже сказал все, что думаю по этому поводу. И мое мнение не изменилось. — Почему ты не хочешь поверить мне? Я действительно не знал, что те лекарства содержали допинг. — Врешь! Ты снова врешь, Люк! — голос Рена сочился ядом. — Мне и всем вокруг! Несчастный тренер, который в одночасье потерял весь костяк команды! Как же! Я слышал тот разговор между тобой, Леей и Ханом! — Какой разговор? — голос того, кого Кайло назвал Люком («Уж не Скайуокер ли это?» — мелькнула в голове шальная мысль), ощутимо потерял в уверенности. — Тот самый, Люк. Тот самый, где вы обсуждали результаты тестируемого на лидерах команды нового допинга, выдаваемого за витаминный комплекс. Допинга, который помог бы вам и без должного внимания к тренировочному процессу получать выдающиеся результаты. Допинга, который нельзя было бы обнаружить никакими анализами. Допинга, из-за которого Тай умер в двадцать, а Тэлли осталась инвалидом! Кстати, ты знал, что у Джейсена рак? Уверен, что ваши ВИТАМИНЫ ни при чем? Рей лежала под кроватью, боясь даже дышать. Было сложно поверить в то, что она только что узнала. Она не была такой уж фанаткой спорта, плавания в частности, но о том скандале, казалось, не слышал только глухой. Несколько лет назад команду великого тренера Люка Скайуокера покинуло сразу шесть пловцов–юниоров, в том числе лидер команды, Бен Соло, — племянник Люка. Через, кажется, пару-тройку лет во взрослой команде по плаванию Империи появился новый пловец — Кайло Рен, который сходу начал выигрывать все что можно. Наверное, те, кто пристально следят за этим видом спорта, и могли узнать в новом спортсмене Бена Соло, хотя Рей, как ни старалась, не могла вспомнить разговоров по поводу настоящей личности Рена. Скорее всего, функционеры Империи успешно затыкали рты, чтобы не привлекать к этому факту внимания. И вот теперь она знает о причинах тех событий чуть больше. Как ни печально, но она оказалась права насчет допинга, только «Империей зла» оказалась не Империя, а ее любимая Республика, точнее всеми уважаемый тренер, еще более уважаемая министр здравоохранения и прославленный ученый. Но самое страшное — они проводили свои исследования на ни в чем не повинных детях, да еще и без их согласия. — Ты знал, что плавание — моя жизнь! Знал! Ты знал, что это может поставить крест на всем, о чем я мечтал, к чему стремился! И тем не менее поставил все под удар, даже не предупредив! — в голосе Кайло было столько обиды и боли, что Рей невольно съежилась под кроватью. — Мы хотели как лучше… — Кому лучше? Из нас шестерых только троим удалось избежать серьезного вреда здоровью, и лишь я смог продолжить карьеру! Без гарантий, что неблагоприятные последствия вашего лекарства не проявятся позже! Как вы могли? — Прости! Прости нас, Бен! Хан говорил, что препарат полностью безопасен! — Люк перевел дыхание. — Родители скучают по тебе! Я тоже! Позвони им, пожалуйста! Мы устали узнавать новости о тебе через третьи руки! — Не могу! Не могу и не хочу! — Рен тяжело вздохнул. — Не думаю, что дальнейший разговор имеет смысл. И вообще, мне пора отдыхать. Когда Люк ушел, Кайло некоторое время сидел на кровати — Рей видела его ноги. Потом он медленно поднялся и направился в ванную. Это был ее шанс, чтобы незаметно уйти и все обдумать. Рей вылезла из-под кровати и направилась к двери. Она как раз повернула ручку и начала ее открывать, когда рядом с ее головой появилась огромная рука и резко захлопнула дверь, отрезая ей возможность улизнуть.II
Кайло был в ярости. Он и подумать не мог, что у Люка хватит наглости не только подойти, но и последовать за ним в номер. До этого дня тот лишь ошивался рядом, если они вдруг пересекались на тех или иных стартах, но приблизиться не решался. Сегодня же, стоило Кайло остаться одному, Люк оказался рядом и заявил, что хочет непременно поговорить. Кайло не горел желанием слушать очередное вранье, но послать дядю немедленно сил не нашлось. Он скучал. Понимал, что его банально поимела собственная семья, был неимоверно обижен. Но продолжал скучать. И никакие доводы не помогали избавиться от этого чувства.***
Он пришел в секцию плавания Люка Скайуокера, когда ему было пять. И с тех пор бассейн стал его вторым домом, команда, пусть и далеко не сразу, — семьей, а плавание — неотъемлемой частью жизни, без которой он себя просто не мыслил. На самом деле, вначале мальчик не подавал особых надежд — обычный середнячок, ничего впечатляющего. Если бы секцию возглавлял кто-то другой, вряд ли Кайло, тогда еще Бен, смог бы надолго в ней задержаться. Он знал, что многие обвиняли Люка в фаворитизме, пеняли, что вместо Бена можно было бы взять кого-то более способного, талантливого, но дядя никого не слушал, будто видел то, чего не могли другие. Он продолжал заниматься с мальчишкой наравне с остальными учениками. Но примерно года два спустя финансирование секции неожиданно сократили. Именно тогда Скайуокер решил переговорить с племянником. — Бен, я знаю, как тебе нравится плавать, знаю, что ты стараешься, но… На данный момент твои результаты самые низкие. Так получилось, что через полгода я буду вынужден сокращать группу мальчиков. Придется исключить двоих. Ты первый кандидат на вылет. У тебя неплохая техника, но далеко не лучшая, не хватает выносливости. — И что мне делать, дядя? Люк вздохнул. — Я составил тебе план тренировок, как по плаванию, так и по общефизической подготовке. У тебя пять месяцев, даже немного меньше, чтобы улучшить свои результаты. Я предупредил, остальное зависит только от тебя. Через три месяца результат Бена стал третьим с конца. Теперь он ежедневно вставал в 4 утра, чтобы провести дополнительную утреннюю тренировку со старшими ребятами. Именно там он познакомился с Таем, который, если так можно было выразиться, взял над ним шефство и не позволял задирать другим ребятам, которых подбешивало его родство с главным тренером. Как бы то ни было, пусть и с большим трудом, но Бен смог удержаться в команде. Он понимал, что до определенного момента добивался всего не талантом, а исключительно упорством и силой воли. Вместо просмотра футбольного матча с отцом он бегал в ближайшем сквере, вместо экскурсии с классом — шел на тренировку. Но это давало результат. К десяти годам его время было четвертым, но уже с начала. А потом он начал быстро расти. Конечно, это не помогало, наоборот, создавало дополнительные трудности, потому что учиться справляться с постоянно изменяющимся телом было тем еще испытанием, но он справился, смог, ворвавшись в итоге в лидирующую тройку спортсменов своей возрастной группы. Никто больше не обвинял Люка в том, что он тянет к победам бездарного племянника, о Бене заговорили в плавательных кругах. Некоторые ушлые тренеры даже предлагали ему поменять школу и тренерский штаб, стать лидером команды. Но Бен даже мысли не допускал, чтобы хоть когда-нибудь покинуть Люка. До того момента, как узнал, каким образом дядя пытается добиться от своих ведущих пловцов выдающихся результатов.***
Кайло уже не мог точно вспомнить, сколько ему было лет, когда дядя решил добавить к тренировкам тот витаминный комплекс. Все, что навсегда врезалось в память, — помощник Люка, мистер Тревис, который лично ежедневно выдавал пресловутые капсулы и строго следил, чтобы члены команды непременно их выпили. Еще Бен помнил тетрадь, в которой мистер Тревис делал пометки напротив имени того или иного спортсмена. Никто не придавал этому значения. Все знали, Люк Скайуокер — борец за чистый спорт. Никого даже не удивляло, что витамины выдавались исключительно перед тренировками и строго по одной капсуле, а не в рассчитанных на курс фабричных упаковках. Про название тоже никто, на памяти Кайло, спросить не удосужился. Тогда он не связал начало приема пресловутых капсул с окончанием своего периода застоя. Он тренировался как проклятый, но ненавистные секунды никак не хотели улучшаться. Его техника была близка к идеальной (он слышал восторженные комментарии в свой адрес на последних соревнованиях), но… На любимой дистанции 800 метров вольным стилем он остался лишь четвертым, а на 1500 метрах еле-еле пробился в тройку сильнейших. А потом все изменилось. Не сказать что внезапно, нет. Просто однажды он побил свой лучший результат на несколько тысячных, потом сотых и так далее. Бен был счастлив — ежедневный упорный труд приносил очевидный результат. Он видел гордость в глазах Люка, родители радовались успехам сына, а еще были Тай, близкий друг, и Тэлли… Она была одной из лучших среди девушек, ее личный рекорд на двухстах метрах брассом, установленный в четырнадцать лет, так никому пока и не удалось побить. Они были так счастливы! Первая любовь, первый поцелуй, первый секс. А еще общие интересы, мечты, стремления. Она все понимала и не пилила за то, что Бен, можно сказать, жил в бассейне. Сама была такой же. В их отношениях царила полная гармония!***
Тай был первым, у кого начались проблемы со здоровьем. Появилась одышка, усталость. Результаты сначала застыли, а потом и вовсе резко пошли вниз. Он с трудом выдерживал стандартную тренировку, о дополнительных нагрузках речь не шла. Обследование у врача ничего не дало — все списали на недавний переход из юниоров во взрослую категорию и корректировку тренировочного процесса. Тай надрывался, пытаясь вернуть былую форму. Безрезультатно. На стартах он был одним из последних, с трудом пробиваясь в сетку соревнований, пока все внезапно не изменилось. Он резко почувствовал себя лучше, воспрял духом. Бен безумно обрадовался! Кому, как ни ему было знать, сколько труда, сил, времени каждый спортсмен вкладывает ежедневно, чтобы хоть чего-то добиться. Многие не выдерживают. Так что упорство Тая заслуживало восхищения — когда, казалось бы, начались разговоры о завершении карьеры, он сумел мобилизоваться и снова показывал конкурентные результаты. Никому бы и в голову не пришло связать недомогания Тая с витаминами, а улучшения самочувствия — с изменением дозы. А потом Бен подслушал тот разговор…***
С тех пор он часто размышлял, не было ли лучше ничего не знать, оставаться в блаженном неведении, продолжать тренироваться под началом Люка и глотать придуманную папочкой дрянь… Вот только судьба распорядилась иначе.III
Рей с ужасом обернулась, глядя на разъяренного мужчину перед ней. Ей было чего опасаться. Во-первых, Рен был почти на голову выше и в два раза шире в плечах. В одной его руке запросто поместились бы две ее. Рей понимала, что свернуть ей шею при желании не составит для него труда. Оставалось надеяться, что он будет держать себя в руках и не причинит вреда. А во-вторых, она вторглась в чужой номер. Даже если вдруг получится сейчас изобразить из себя полоумную фанатку, готовую ради плавок кумира (по Олимпийской деревне ходили слухи, что одна дура уже попыталась их украсть) на все, это не могло помешать ему как минимум вызвать охрану, не говоря уже про полицию, которой, в свою очередь, не составит труда установить ее настоящую личность. На этом карьеру мисс Джонсон на ниве спортивной журналистики, скорее всего, можно будет считать завершенной. Не сказать, что подобный факт сильно бы ее расстроил, потому что она мечтала о серьезных репортажах, расследованиях и прочем, а вовсе не о том, чтобы писать, как спортсмен А опередил спортсмена Б. Собственно, именно поэтому она сейчас и находилась в номере этого Рена. — Так-так, и кто это у нас тут… — протянул Рен сквозь зубы, явно не испытывая восторга от факта наличия неизвестной женщины в собственном номере. — Я… Меня… Меня зовут… — Рей изо всех сил пыталась придумать себе имя, но в голову ничего, кроме идиотской Мэри Смит, как назло, не лезло. — Рей Джонсон, — фыркнул Кайло. — Я бы сказал, наверное, что мне очень приятно познакомиться с вами, но увы. Это совсем не так. — Как? Откуда? — Рей пораженно уставилась на мужчину перед собой. Она только начинала. Резонансных статей, значимых интервью в ее послужном списке не было. Она очень надеялась, что только пока. Так откуда он мог знать ее имя? Тем временем Рен протянул руку к ее груди, заставляя Рей вздрогнуть и внутренне сжаться, опасаясь приставаний — она бы не удивилась — многие именитые спортсмены приличным поведением не отличались, считая, что им все сойдет с рук. Но, к ее удивлению, тот не позволил себе лишнего или же двусмысленного жеста, лишь аккуратно приподнял по-прежнему свисающий с шеи бейдж с аккредитацией в качестве журналиста. Черт! Как она могла забыть снять его? Ведь собиралась же! — Думаю, мне представляться не имеет никакого смысла, — продолжил тем временем Кайло. — Вряд ли вы не были в курсе, в чьем именно номере изволили прятаться под кроватью. Рей лишь покачала головой, давая понять, что представляться действительно не нужно. А еще ей стало интересно, когда он понял, что в комнате помимо них есть кто-то еще. — Отлично! А теперь я предлагаю вам присесть в кресло, — Рен указал в сторону окна, — и объяснить, КАКОГО ХРЕНА вы тут забыли?! Последняя фраза была произнесена с такой злостью, что Рей невольно отшатнулась, боясь, как бы его гнев не вылился в рукоприкладство. Нет, она никогда раньше не слышала о нем подобных слухов, но весь его свирепый вид говорил ей, что этот мужчина может оказаться способен и не на такое. — Я… я… — Рей изо всех сил старалась придумать хоть что-то удобоваримое, но в голове было удивительно пусто. Нда, и это она мечтает стать звездой журналистики! — Правду, мисс Джонсон! Я хочу услышать правду! — последнее слово было произнесено с нажимом. Но Рей продолжала молчать. Что она могла сказать? Что хотела найти доказательства, что своими успехами этот мужчина обязан допингу? Ну, косвенно он сам подтвердил сей факт биографии. Жаль, ей от шока и неожиданности даже не пришло в голову включить диктофон на телефоне, так что ей вряд ли кто-нибудь поверит. Понятно, что слово начинающей журналистки немногого стоит по сравнению со словом прославленного пловца. — Мисс Джонсон, я жду! Если вы не начнете говорить, я буду вынужден вызвать полицию. — Я хотела найти доказательства, что вы принимаете допинг, — прошептала Рей, так и не найдясь с иным ответом, который можно было бы выдать за правду. — Можно сказать, вам повезло, — невесело хмыкнул Рен. — Вы записали наш разговор с Люком? Рей лишь отрицательно качнула головой. — Не сообразила. — Отлично! Итак, мисс Джонсон, если вам вдруг взбредет в голову опубликовать статью на эту тему, я подам на вас в суд за клевету и вмешательство в личную жизнь, — прорычал мужчина. — Вы правда больше не принимаете допинг? — неожиданно даже для себя спросила Рей. Вопрос был глупым — Рен легко мог солгать. Да и она, вроде как, пришла сюда с ощущением стопроцентной уверенности в данном факте. Вынудить спортивных функционеров еще раз проверить анализы спортсмена без стоящих доказательств — невыполнимая задача. Рей понимала, что приди она сейчас со своими новостями к главному редактору своего издания, тот просто поднимет ее на смех. И будет прав! — Серьезно? После всего, что услышали, вам еще хватает наглости задавать подобный вопрос? С этими словами Кайло Рен приблизился к ней и сжал ее плечи. Рей вздрогнула от того, какими ледяными казались его руки даже сквозь плотную ткань блузки. А еще ее удивило, что вместо ожидаемой железной, оставляющей синяки хватки, его прикосновение было легким, несильным, она бы даже сказала нежным, если бы не свирепое выражение лица. — И тем не менее. Вы продолжаете принимать допинг? — Рей почему-то стало важно услышать его ответ. — Нет! После той истории ни разу! Рей кивнула и встала — пора было уходить, пока Рен не передумал насчет вызова охраны. — Можно воспользоваться уборной? — она кивнула на приоткрытую дверь в ванную. — Да. Сделав неотложные дела, Рей мыла руки, разглядывая аккуратно расставленные аксессуары для бритья. Ей вдруг стало любопытно, чем пахнет знаменитый спортсмен. Она так испугалась, что даже не обратила внимания. Гель был совсем без запаха, а вот лосьон имел выраженные древесные ноты. Окинув взглядом ванную комнату еще раз, Рей приоткрыла небольшой зеркальный шкафчик над раковиной и уставилась на два пузырька с лекарствами, на которых было написано имя Рена. «Наверное, витамины или БАД-ы», — подумала она. Но все же достала из заднего кармана джинсов телефон и сделала пару фото. На всякий случай. Когда Рей уходила, Рен стоял у окна спиной к ней, обхватив себя руками и прислонившись лбом к прохладному стеклу.***
Рей ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Это она еще легко отделалась — ничто не мешало Рену все же вызвать хотя бы охрану. Она не понимала причин подобной мягкости со стороны человека, который производил откровенно пугающее впечатление — здоровенный, мускулистый и вечно угрюмый! Наверное, если бы не хронически недовольное выражение лица, она могла бы даже счесть его, если не красивым, то уж интересным точно. Рей знала, что чаще всего внешность Рена не оставляет людей равнодушными — одним он безоговорочно нравится, другие считают его чуть ли не уродом. До сего дня она причисляла себя исключительно ко второй категории, но сейчас, лежа под одеялом, пыталась отрешиться от воспоминаний о, как оказалось, пронзительных карих глазах, которые, казалось, смотрели прямо в душу. На самом-то деле она не так уж и много знала об этом человеке — вот еще тратить время и изучать матчасть, касающуюся такого неприятного типа! А Рен, с ее точки зрения, был именно неприятным и именно типом. Он открыто не любил журналистов, неохотно участвовал в пресс-конференциях или давал интервью, а если и давал, то вопросы необходимо было согласовывать заранее, и никаких отступлений не допускалось. Так что Рей полагала, что вся содержащаяся в открытых источниках информация — сплошное вранье. Но подслушанный разговор пробудил ее любопытство, поэтому, помучившись еще немного, она все же достала голопад, чтобы начать с Голопедии. Буквально с первых строк стало понятно, что официальная биография Кайло Рена, если отбросить дату рождения, начиналась со смены спортивного гражданства. Никакой информации о том, где и под чьим руководством он тренировался до Сноука не было, хотя порыскав по фанатским сайтам, она все же нашла несколько упоминаний о том, что до Империи Кайло жил в Республике. Рей удивилась такой куцей биографии. Складывалось впечатление, что никакой жизни, кроме спорта и бассейна у мужчины нет — сплошной перечень секунд, дистанций, наград. Ни тебе пикантных подробностей романа с моделью, ни сделанных папарацци фоток случайного флирта в баре — ничего. Судя по официальным и не очень источникам, сейчас она знала о мужчине даже больше чем голонет. Тогда Рей ввела в поисковую строку имя Бен Соло. Охренеть! С отвисшей челюстью Рей читала официальный (!), мать его, некролог, где говорилось, что сын выдающегося врача, а ныне министра здравоохранения Республики Леи Органа и известного химика и фармацевта Хана Соло погиб, разбившись на мотоцикле. Также там упоминалось, что Бен одно время занимался плаванием и демонстрировал неплохие результаты, но в подростковом возрасте был вынужден оставить спорт по состоянию здоровья. Рей было интересно, кто именно ввалил огромную кучу денег в то, чтобы максимально стереть из открытых источников всю информацию о Бене Соло. И чем больше она об этом размышляла, тем яснее понимала, что это было выгодно не только новому тренеру и имперским функционерам, а Скайуокеру и родителям Бена тоже, особенно, если они и правда занимались незаконными исследованиями. А учитывая то, что этот Люк Рену так и не возразил… Да, скандал мог бы получиться отменный. Если бы ей только удалось раскрутить эту историю, она могла бы из никому неизвестной журналистки превратиться в настоящую звезду профессии, как Кайло Рен в плавании. Про скандал в школе Скайуокера информации тоже было кот наплакал, хотя Рей отлично помнила, что уход нескольких ведущих спортсменов обсуждался некоторое время чуть ли не из каждого утюга. Жаль, что тогда эта тема совершенно не была ей интересна. Единственное, что сейчас удалось выяснить более-менее точно — между уходом Бена от Люка и началом выступлений Кайло Рена прошло около четырех лет. Да, смена гражданства вопрос не пяти минут, но тут процесс явно затянулся. Рей подозревала, что на форме и результатах Рена не лучшим образом сказалась отмена тех самых препаратов, которые он упоминал. «Или же ему никак не могли подобрать новый допинг», — подумала она. Да, сейчас ей самой подобное развитие событий казалось маловероятным, учитывая услышанное, но все же не невозможным — на что только не идут люди, чтобы добиться желаемого. Именно в этот момент Рей вспомнила о фото баночек с лекарствами из номера Рена. Она тщательно переписала название действующих веществ и отправила сообщение своему приятелю По Дэмерону с вопросом, входят ли они в перечень лекарств, признанных допингом. Пришедший рано утром ответ был до ужаса лаконичным: «Да. Оба.» Рей разозлилась! «Врал! Нагло врал! Обвинял дядю, а сам! Перешел в другую команду и опять за старое! Смерть друзей ничему не научила! Медали и спортивные достижения оказались важнее!» Она вылетела из собственного номера и сломя голову кинулась к жилым зданиям Олимпийской деревни, чтобы немедленно высказать этому Рену в лицо все, что она о нем думает и предупредить, что никакой суд не помешает ей предать правду огласке!***
Рей была в такой ярости, что даже не подумала постучать. Дверь оказалась незаперта, словно Кайло не пришло в голову сделать это после ее ухода. Он стоял около кровати, возясь с молнией на форменной олимпийке, и поднял голову, стоило разъяренной Рей влететь в комнату. — Ты! — она со злостью указала на него пальцем, забыв об элементарной вежливости. — Говорил, что чист! Что больше не принимаешь допинг! И я поверила, как дура! Пожалела! Ведь чувствовала же, что нагло врешь! Ты себя давно в зеркало видел? Такие косолапые придурки просто не могут настолько хорошо плавать сами по себе! Я все расскажу! Тебя лишат медалей! Ты… Ты… — она задохнулась и сбилась с мысли. — Закончили? Все сказали? — Кайло поджал губы в брезгливой гримасе, не опускаясь до тыкания. — Тебе мало? — зашипела Рей. — Не знаю, с чего вы вдруг решили, что я принимаю допинг… Рей не дала ему закончить. — С чего решила? — она метнулась в ванную, вытащила два флакона и, вернувшись в комнату, швырнула их ему в лицо. — С этого! Кайло, который все время, что длился их странный разговор, продолжал сражаться с молнией, наклонил голову, а банки со стуком упали на пол. Крышку с одной из них от удара сорвало, и молочно-белые капсулы раскатились по полу. Рен как-то устало окинул взглядом беспорядок и вернулся к молнии. Его манипуляции выглядели какими-то неумелыми, словно он только вчера узнал, что такого рода застежки вообще существуют. Рей дико раздражала его возня. Хоть ее немного и отпустило, до настоящего спокойствия было далеко. — Хватит придуриваться! — она отпихнула его ледяные пальцы от многострадальной молнии, и в два счета застегнула несчастную кофту. — Сложно что ли? Вопрос был риторическим, но подняв на мужчину взгляд, Рей поразилась тому, как его лицо в одночасье превратилось в холодную, неживую маску — губы были сжаты в тонкую линию, а глаза излучали буквально арктический холод, несмотря на теплый карий цвет. — Пошла отсюда вон, — произнес он ледяным тоном. — Что? — в неверии пролепетала Рей. — Вон! Я сказал, ВОН!IV
Это случилось вскоре после его восемнадцатого дня рождения. Бен шел по коридору родительского особняка. Сегодня он решил закончить тренировку пораньше, чтобы успеть купить подарок Тэлли — завтра был ровно год, как они начали официально встречаться. На самом деле они начали делать это раньше, но завтра будет именно тот день, когда об их отношениях узнали окружающие, так что Тэл решила, что именно эта дата должна стать памятной. Бен лишь посмеивался. С его точки зрения это было глупо, учитывая то, что к тому моменту они уже были вместе восемь месяцев. Но это была не та тема, из-за которой имело смысл спорить — хочет, чтобы именно завтрашняя дата стала значимой, почему бы и нет. Так что после тренировки Бен метнулся в небольшой ювелирный в ближайшем к бассейну торговом центре. Он точно знал чего хочет — маленький серебряный кулон в форме сердца на цепочке Соло присмотрел еще с месяц назад, но все никак не хватало времени, чтобы вернуться и купить его. И вот сегодня, улучшив свое время на восьмистах вольным, он рванул в магазин. Бен уже собирался подняться в свою комнату, когда услышал голоса, доносившиеся из кабинета матери. Было похоже, что кто-то спорил. Обычно родители тоже возвращались позже, так что Бен решил заглянуть поздороваться. Возможно, они сегодня даже поужинают вместе. Он уже буквально тянул руку к неплотно закрытой двери, когда вдруг услышал резкий окрик матери: — Хватит, Люк! Не ты ли три года назад валялся у меня в ногах и умолял дать тебе возможность протестировать этот препарат на своих ребятах? Не ты ли жаловался, что сразу несколько пловцов перестали демонстрировать прогресс? Не ты ли хотел слегка их стимульнуть? Мы с Ханом предупреждали тебя, что препарат не так хорошо изучен. Тебе было прекрасно известно, что изначальной целевой аудиторией были военные, а вовсе не спортсмены! Так что не надо теперь валить все на нас! — Да, Люк, не понимаю, чем теперь ты недоволен? — это уже был голос отца. — Этот допинг полностью отвечает твоим запросам — стандартными анализами не выявляется, дает хороший результат в выносливости, способствует росту мышц. Конечно, возможно привыкание, как и к любому другому лекарству. Тебе ли не знать! Если у этого Тая выработалась резистентность, нужно попробовать скорректировать дозу или вообще бросить прием. — И как я должен буду это объяснить? Ребята приходят и спрашивают, где их витамины… При слове «витамины» Бен застыл. Если до этого момента он не понимал, о каком приеме допинга в команде дяди Люка вообще может идти речь, то сейчас все становилось слишком очевидно. Получается, под видом витаминов их пичкали разработанным для военных неизвестным препаратом! Он пропустил, что еще сказал Люк, но это явно не понравилось отцу, потому что тот резко повысил голос: — Хватит, Люк! Если тебе так не нравится сложившаяся ситуация, то я могу просто перестать снабжать тебя «витаминами» для команды. Тренируй по-старинке! Дальше слушать не имело смысла — он и так узнал чересчур много, так что Бен как можно тише прокрался в свою комнату и закрыл дверь — ему нужно было подумать.***
Как бы он ни хотел немедленно обсудить все, что узнал, с Таем и Тэлли, но не стал этого делать. Это обязательно испортило бы их первую с Тэл годовщину, но на следующий день в школе плавания Бен внимательно наблюдал, кому мистер Тревис выдает «витамины». В его возрастной группе таких было пятеро — он сам, еще двое парней и две девушки. Бен понятия не имел, продолжать ли пить эту гадость или же попробовать ее аккуратно выплюнуть. Он надеялся, что его отец с матерью не будут подсовывать подросткам совсем уж отраву, но… Бена неимоверно бесила вся эта ситуация — он был категорическим противником допинга — слишком много сил и времени было вложено в тренировки, он посвятил спорту свою жизнь и хотел быть уверен, что добился всего сам, своим трудом и упорством, а не благодаря каким-то гребаным лекарствам. Это обесценивало все его победы и достижения! Именно тогда, глядя на белую капсулу в своей руке, Бен впервые задумался, хочет ли он продолжать карьеру под началом Люка, если тот позволяет себе делать из учеников подопытных крыс без их ведома и согласия.***
Тай и Тэлли были в шоке, когда узнали. Но что делать в этой ситуации, никто не знал. С одной стороны, они могли попробовать все рассказать кому-нибудь из Федерации плавания, но боялись, что допинговый скандал может автоматически поставить крест на их спортивной карьере, а к этому никто из них не был готов. С другой, можно было бы попробовать сменить школу и тренера, но тогда велика вероятность всем троим оказаться в разных частях страны, а расставаться они тоже не хотели. Вряд ли найдется много желающих взять сразу нескольких ведущих спортсменов. Можно было нарваться на крупный штраф. Так что после длительной оживленной дискуссии, они решили пока постараться бросить пить витамины, а заодно попытаться выяснить, сколько человек в школе получают допинг. А там смотреть по обстоятельствам.***
Обстоятельства в лице мистера Сноука, бывшего выдающегося пловца и одного из самых уважаемых тренеров Империи, появились в их жизни примерно месяца через полтора на одном из совершенно проходных стартов за очередной маловразумительный кубок. Люк любил подобные соревнования, позволявшие спортсменам «вылезти из национальной песочницы и получить международный опыт», как он любил повторять. Так что все трое как раз покидали бассейн после тренировки, когда Соло кто-то окликнул. Не узнать мистера Сноука было невозможно, и если раньше Бен однозначно проигнорировал бы этого человека, то сейчас подошел. — У меня есть очень интересное предложение для вас, молодой человек, — произнес Сноук. — Если хотите выслушать, свяжитесь со мной после окончания соревнований, — с этими словами он протянул Бену визитку, которую тот быстро спрятал. — Обязательно, мистер Сноук. Хорошего вечера. — И вам, Бен.***
Предложение Сноука и впрямь оказалось заманчивым. Хоть Бен опасался, что мужчина передумает, если узнает обо всех обстоятельствах, но и врать не собирался. Конечно, существовала вероятность, что Сноук использует полученную информацию против него, но все равно не видел иного выхода — оставаться у Люка не хотелось, а других предложений о переходе не поступало. Вот только Сноук отнесся ко всему с пониманием и поблагодарил за откровенность. Он взял паузу, чтобы все обдумать, и обещал вернуться, когда будет готов. Попросил лишь уведомить, если вдруг за это время Бену поступят иные предложения.***
Бен честно не ожидал, что Сноук не только повторит свое предложение, но и улучшит его. Помимо Бена он готов был видеть под своим крылом еще пять человек, но только из первой четверки по результатам. В итоге школу Люка Скайуокера кроме него, Тэлли и Тая покинуло еще двое парней и девушка.V
Рей никак не могла взять в толк, что же она такого сказала или сделала. Она чувствовала, что чем-то сильно задела Рена, но никак не могла взять в толк, чем. По идее это должны были быть ее обвинения в употреблении допинга, но Кайло они совершенно не впечатлили. Было очевидно, что он по какой-то причине не боялся ее возможных разоблачений. Она снова и снова прокручивала в голове каждую минуту их утренней встречи: вот она врывается и кидает в лицо обвинения, вот бросается в ванную за лекарствами, вот швыряет пузырьки ему в лицо, вот отталкивает его ледяные (а, кстати, почему у него такие холодные руки?) пальцы от молнии, вот застегивает… А потом он буквально вышвыривает ее из своей комнаты. Неужели его настолько взбесила элементарная помощь?***
Весь день Рей старалась тереться недалеко от Кайло, благо сегодня проходил очередной заплыв, который он предсказуемо выиграл. Конечно, недалеко — это громко сказано, но тем не менее. С трибуны она наблюдала, как Кайло о чем-то говорит со своим тренером, который поправляет ему плавательную шапочку. Потом, затаив дыхание, следила, как он плывет, а в конце заплыва поймала себя на мысли, что почему-то болеет именно за него, а не за участника от Республики. Чуть позже следила за награждением, обратив внимание, как Кайло чуть не выронил подаренный букет. Потом была небольшая пресс-конференция, где Рен едва не уронил стакан. Следом он вышел к поклонникам и некоторое время возился с колпачком от фломастера, отдав его в итоге кому-то из тренерского штаба. Она медленно шла к своей гостинице, размышляя. Рен психанул в тот момент, когда она помогла ему, а еще ее слова: «Сложно что ли?». Неужели, ему действительно было сложно? В номере она снова написала По, чтобы узнать, при каких заболеваниях назначают препараты, о которых она спрашивала утром, а чтобы их круг не оказался слишком большим, описала некоторые симптомы. Ответ пришел, когда она уже собиралась ложиться спать: «Это, конечно, только предположение, но полагаю, это одна из болезней, связанных с поражением периферических нервов». Похоже, ей снова было нужно увидеть Кайло Рена наедине…***
— Нам нужно поговорить, — решительно заявила Рей, стоило лишь Кайло открыть дверь своего номера. Она ожидала криков или чего-то похожего, но Рен лишь устало вздохнул и спросил: — Вы ведь не уйдете, если я попрошу? Рей отрицательно покачала головой. Тогда он просто отступил в сторону, пропуская ее внутрь. — Ты ведь болен? Да? — начала она с места в карьер. — Господи! Да чего вы до меня докопались! Я же не виноват, что спортсмены Люка даже с допингом сейчас не могут меня обойти! Оставьте меня в покое! — У тебя проблемы с нервами? — не унималась Рей. — Если я отвечу, вы уйдете? — Не могу обещать. — Что ж, хотя бы честно, — улыбка Рена была настолько печальной, что Рей стало его жаль. Он тяжело вздохнул, а потом ответил, глядя ей прямо в глаза: — У меня сенсомоторная нейропатия*. Мой врач предполагает, что причина может быть в таблетках, которые нам давали по указке Люка. Довольны? — А те лекарства, что ты пьешь сейчас? — У меня есть специальное разрешение Международной федерации на их прием. В моем случае это не допинг, а лечение. — Прости, что накричала на тебя. Мне очень жаль, — ей и правда было жаль. Похоже, гребаный препарат не щадил никого. Кайло только махнул рукой в ответ. — Я понимаю, что это может показаться неуместным, — Рей вынула из кармана визитку, — но я хотела бы взять у тебя интервью. — Зачем? Чтобы потрясти перед всем миром моим грязным бельем? — Нет, чтобы рассказать твою историю, историю преодоления. — Какого преодоления, мисс Джонсон? Мне в этой истории можно сказать повезло. И я не могу себе позволить ставить под удар карьеру! Если вам действительно хоть немного жаль, забудьте все, что здесь узнали, и оставьте меня в покое! ___________________ Нейропатия — частичное или полное поражение периферических нервов, то есть не входящих в систему головного и спинного мозга. Оно проявляется параличами, нарушениями чувствительности, трофическими и вегетососудистыми расстройствами. При сенсомоторной нейропатии нарушается чувствительность в поврежденных конечностях, что часто сопровождается, например, мурашками, покалыванием, онемением, жжением, а также появляется слабость мышц, которая со временем может усугубляться вплоть до абсолютной невозможности двигать руками или ногами. Нейропатия бывает токсической, то есть вызванной длительным приемом токсических веществ, таких как алкоголь, лекарства. У Кайло хроническая форма заболевания, которая развивалась в течении нескольких лет.***
Когда за Рей Джонсон закрылась дверь, Кайло устало опустился в кресло, глядя на брошенную на кровать визитку. Он понимал, что такая настырная особа не отступится и будет копать. Оставалось надеяться, что у нее хватит ума и такта хоть немного учитывать чувства всех, вовлеченных в эту историю.