Ты и твоя любовь

             Ты часто сталкивалась с ней в коридорах, да только чертова Грейнджер даже не смотрела в твою сторону. Но сегодня все иначе было.              Она плакала.              Насколько ты знала, уже не в первый раз. И все из-за ее дружков, что поругались и теперь ее как подушку для слез используют, но при этом не замечают, что ей-то тоже плохо.              Зато это замечала ты. Будто бы кто-то сомневался. После того вечера на третьем курсе, когда тебе Дафна грандиозный разнос по всем фронтам устроила, тебе не надо больше прятаться. Ходишь по пятам во время учебы, и стараешься быть рядом, все время подле нее. Кажется, кто-то говорил, что это не совсем нормально и даже отчасти незаконно, но тебе плевать как-то, когда на кону ее улыбка.              А сегодня же на кону стояли ее слезы, что медленно скатывались по покрасневшим щекам.              – Чего тебе? – уже привычно шипит на тебя Гермиона, а ты сомневаешься даже, что она твое имя знает.              – Просто интересно, почему ты плачешь, – и про себя молишься Мерлину, чтобы это не прозвучало слишком грубо или слишком сопливо.              Никто не должен знать, что ты полюбила гриффиндорку, так еще и магглорожденную участницу золотого трио, которое, кажется, вот-вот развалится. Родители просто не поймут этого и отправят тебя в Шармбатон, чтобы всю эту дурь из головы вытравить. Вот и приходится держать дистанцию, ночами мечтая, как бы все сложилось, все же стань вы подругами.              Наверное, тогда ты бы не позволила ей плакать в одиночестве, сидя в одном только тонком свитере. Обняла бы, предлагая свою кофту в качестве салфетки, а после чертыхалась бы на ее тушь, что никакими проклятиями не выводится с дорогой ткани, в шутку обижалась бы ещё неделю. И бережно хранила бы испорченную вещь, как самое ценное сокровище.              Но что в итоге? Глупо стоишь и смотришь на нее, не зная, что делать. Так хочется подойти, утешить, но если… что? Оттолкнет? Засмеется? Кто-то увидит? Столько возможных вариантов, но ты даже думать не смела о том, что Гермиона примет твое плечо, что ты сможешь неловко обнять ее, вдыхая аромат чернил и апельсиновых карамелек. И она еще долго будет содрогаться в твоих руках, рассказывая обо всем, что произошло за кулисами Турнира.              Гермиона устала.              Устала быть самой умной, самой взрослой, самой рассудительной. Устала быть лучшей подругой героя, лучшей ученицей школы, лучшей дочерью мира… ты лишь соглашалась с ней, молча кивая, и перебирала мягкие волосы. Хотелось так много сказать, но ты не смела.              Так долго ждала, а теперь боишься. И лишь надеешься, что тебе однажды еще хотя бы разочек повезет прикоснуться к ней.              – Спасибо, – утирает слезы и отстраняется от тебя, – что выслушала.              – Не страшно, – ты безмятежно улыбаешься и не признаешься, что стало холодно без ее худых плеч на твоих коленях.              Гермиона лишь на миг отражает твою улыбку и уходит, так и не спросив твоего имени.