Четвёртая парта возле окна

Уже два дня подряд Яша не находил себе место. Он знал, что поступил невероятно глупо и хотел это исправить, но не понимал как. Саша не брал трубку и не появлялся в школе. Это очень волновало Цвиркунова, но одновременно с этим докучало остальных. Мама Яши сразу заметила изменение в поведение сына. Она стала больше опекать его, понимая, что тому нужна поддержка. Однако дядя Дима, который явно возомнил из себя хозяина дома — был не в восторге с того, что она уделяет Якову больше внимания, чем своему мужчине. — Он мужчина, почему ты позволяешь ему реветь словно бабе? — Дмитрий снова ругался на неё в коридоре. — Дима, он мой сын. Я не хочу, чтобы он был несчастен, — грубо ответила женщина, — если тебе что-то не нравится, то тебя здесь никто не держит! Раздался громкий звук закрывающейся двери, и мама Яши зашла в его комнату. Мама явно хлопнула дверью так, что после этого упала картина, которая висела на стене. Мама запрещала Яше влезать в их с Димой дела, и Яков старался не лезть. Хотя иногда ему казалось, что нужно все-таки выйти и разобраться с тем, что он возомнил из себя хозяина. — Юля, открой дверь! — мужчина громко постучал. — Дядь Дим, вы не у себя дома! И не вам тут командовать! — Яша не выдержал. — И мне об этом будешь говорить ты? Не смеши меня, ты даже на мужика не похож, — продолжал стучать в дверь Дмитрий, попутно кидая оскорбления в сторону Якова. Мама сразу открыла дверь. Она ненавидела, когда Дима говорил так о её сыне. Женщина подошла к Дмитрию и дала ему пощечину. Она молча взяла в руки его куртку и выкинула её за дверь. Не намекая, а прямо говоря о том, что Дмитрий должен сейчас же уйти, иначе получить ещё одну пощечину. Мужчина злобно посмотрел на этих двоих и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью, и оря что-то им. Разобрать то, что он говорил, не получилось. Юлия вздохнула и осмотрела комнату. Яша упёрся о дверной косяк, смотря на то, как мама что-то стала искать взглядом. Она похлопала себя по карманам, после чего перевела взгляд на сына. — Яша, где телефон? — спросила мама, попутно сдувая с её лица упавшую прядь тёмно-русых волос. — Мне он нужен. Я верну его, где-то через минут пять, — почесал затылок Яков. — Если снова будешь кому-то звонить — останешься без подарка на Новый год, — женщина сложила руки накрест, — Такие счета — просто ужас. Этот телефон съел денег больше, чем ты. — Да, но мне все равно нужно позвонить, — жалостливо сказал сын, — Да и до Нового года почти три месяца — выплатим. — Ладно. Но только один звонок. Ты меня услышал? — мама собралась уходить на кухню, но остановилась, чтобы услышать ответ на свой вопрос. — Хорошо, спасибо, — произнес Яков и «клюнул» маму в щёку. Яша сразу же скрылся в своей комнате. Это уже был третий звонок Саше за сегодня. Это был явный повод, чтобы мама Яши убила его, но как казалось парню, оно того стоило. Шурик снова скинул трубку. Гудки уже надоедали парню, который так хотел услышать голос Саши. — Вот… сволочь, — Яша злобно кинул телефон на кровать. Сам же тоже через секунду оказался на кровати. Яша понимал, что Саша специально сбрасывает его звонки, но при этом не понимал, что ему делать в данной ситуации. С мамой ему не посоветоваться, друзей, кроме Саши у него не было. И, возможно — это и было причиной всей этой ревности. У Якова не было друзей. Только один знакомый, с которым они вместе ходили в шахматный кружок. Однако при случайных встречах на улице они не здоровались. Яше даже не было обидно из-за этого. Мальчик, с которым он тогда вынужденно общался, был, мягко говоря, неприятным. Возможно, в силу маленького возраста, а именно десяти лет, у него были разговоры только об одном. И это «одно» были не книги и не фильмы, а нечто другое. Скажем так, сконцентрирован он был не на шахматах, а юбках, в которых были его соперницы. И именно после турниров, тот мальчик любил рассказывать о красоте их ножек и то, какие красивые бёдра и грудь у девушек постарше. Наверное, это и было то, что Яша так ненавидел. Каждые свои минуты, проведённые с ним, Яков надеялся, что тот от него отстанет, но это так и не происходило. К своей радости, маме Яши и ему пришлось снова переехать в их родной город. На тот момент они жили в Ульяновске, но Юлия строго решила, что пора вернуться им в город, в которым они оба родились — в Ленинград. Именно после этого Яша забыл о том «товарище», как о страшном сне. И сейчас, когда он смотрит на маленький экран кнопочного телефона, ожидая, хоть какую-то обратную связь от Саши, Яша мысленно съедал себя изнутри, будто выковыривая свои органы ржавой ложкой. Когда надежда уже умерла, на телефон пришло смс. Оно звучало так: «Придёшь?». Коротко и ясно, но внутри Якова, будто что-то снова загорелось. Яша не стал отвечать на сообщение. Мама и так убьёт за то, что много раз звонил, ещё и одному и тому же человеку. Именно поэтому Яков стёр сообщение и все свои звонки. Поднявшись с кровати, он мимолётно глянул на себя в зеркало и пошёл возвращать маме телефон. — Мама, я схожу к другу. Ты не против? — спросил Яша, передавая телефон маме в руки. — Против. Сегодня приезжает твоя бабушка, — ответила Юлия. — Опять? Она приезжала в… — В прошлом месяце, Яков. Именно поэтому, ты, как хороший внук, её встретишь, — перебила Яшу мама. — Я уже пообещал другу, а ты учила, что обещания нужно выполнять. Я ненадолго, вернусь быстро, — уверил её Яков, а сам пошёл одеваться под недовольный вздох мамы. Выскочив из дома, парень побежал в сторону дома Саши, который был недалеко от школы. Однако та была не настолько близко, как казалось поначалу. Но Яшу это не волновало. Он быстро пробегал мимо людей и грязи, которая образовалась после недавнего дождя. На этот раз ему не страшно вымазать или намочить кроссовки. Сейчас это было неважно. Было важно, чтобы Саша простил его, а все остальное казалось ему мелочью. Даже то, что он надел не ту обувь, и теперь ему придётся стирать кроссовки, в которых парень ходит на физкультуру. Все эти проблемы меркли, когда он вспоминал, что недавно натворил. Наконец-то Яша был у цели. Остался один этаж до квартиры Шурика. От нервов у Якова стали трястись ноги, но он уверенно решил идти вперёд. Даже если его ударят, даже если оскорбят, Яков все равно должен извиниться. Яша поднялся по ступенькам и уже был у его двери. Он боялся, но сделал это. Яша позвонил в дверь, за которой кто-то явно вёл беседу. Только далеко, ведь слышно было очень непонятно. Будто они кричат, находясь в дальней комнате. Замок двери повернулся. Дверь открылась. Перед Яшей показался Саша. В синей футболке, серых шортах и чёрных тапочках. Волосы были завязаны в хвост. — Привет, — развеял тишину Яша. — Привет, заходи, — сказал Саша, махнув рукой. — Я ненадолго, просто хотел сказать — прости меня, — взгляд Якова смотрел прямо на Балунова, который явно не ожидал, что тот так быстро решится на извинения. — Не прощу — если не зайдешь, — произнёс Шурик, показывая большим пальцем куда-то вглубь квартиры. — Я не могу, у меня гости, да и у тебя, как я понимаю, тоже, — пытался выкрутиться из этой ситуации Цвиркунов. — Ты их знаешь, Миша и Саша, — Саша поправил свою прядь, которая странным образом торчала. Ситуация не изменилась, она как торчала, так и торчит, несмотря на то, что Саша пытался её поправить. Яша закусил губу. Перед ним стоял выбор. Либо Саша, либо бабушка. Казалось бы, выбор очевиден, но нет. Как бы кто ни говорил, бабушка оставалась самым главным врагом во всей жизни Якова. То, сколько она гадостей вечно говорит в сторону его мамы — это отдельный разговор. Иногда, даже непонятно, с чего такая агрессия к собственной дочери, и почему мама до сих пор впускает её в дом? Ответ на это Яков до сих пор не нашёл. Именно поэтому Яша вошёл в квартиру Саши. В нос сразу же ударил запах спирта. — У вас праздник? — тихо спросил Яша, но Шурик это не услышал, за то услышал другой. — Да, у Поручика девчонка появилась, — за спиной Яши оказался Миша. Цвиркунов сразу отскочил от испуга. Казалось, что Миша оказался там внезапно, но нет. В той стороне, откуда он появился, был туалет, и было понятно, что это явно не специально. Миша рассмеялся и хлопнул Яшу по плечу. От Якова тоже раздался лёгкий смешок. — У нас тут вечеринка с определёнными правилами — только пьющие. Ты с нами? — Саша, который Поручик, увидел Якова в проходе и помахал ему, подзывая сесть за стол, который находился на кухне. — Ну, вообще-то, я не пью, — произнес Яков. — Ууу, кого ты привёл, Балу, — через смех произнёс Миша. — Я могу попробовать. Мне ведь не сложно, — совершая ошибку, сказал Яша. По кухне раздалось довольное «Оооо». Поручик и Миша явно были довольны происходящим, а вот Саша предвещал какую-то катастрофу. Однако Яша всё ещё не привык к их компании, хотя, это было понятно. Они виделись от силы два раза, и сейчас второй. Но уже было все равно. Яков снял куртку и сел на табуретку, которую перед этим поставил Балунов. Яше налили ром, но по вкусу Якову казалось, что это водка. Яша будто съел лимон. Его лицо перекосило, и он накинулся на первый попавший под руку хлеб, который не способен полностью избавить рот Яши от мерзкого вкуса алкоголя, но попытка была. В то время как Яков доел хлеб, Миша снова налил всем, но Цвиркунову немного больше. Яша не стал придираться, он ведь мог просто ошибиться, это не так важно. Снова рюмка, снова и снова. Дело подходило к вечеру. На улице уже была темнота. Никто уже не мог связать и слова кроме Балунова, который выпил всего одну рюмку. Причину он так и не объяснил, почему же он не пил, но и спрашивать его никто не собирался. Яшу стошнило. Он схватился за рот, подорвался с места и помчался в туалет. Саша побежал за ним. — Вот скажи, почему именно Горшок? — пьяным голосом, пропуская буквы, спрашивал Миша, ведя странный диалог с Поручиком, который явно даже не мог ответить, — Э, а где? — Саша указал на стул Яши. — Убежал, — ответил Миша и расплылся в пьяном смехе. В то время Яша уже не чувствовал ничего и не понимал, что делать. Он находился у ободка унитаза и уже мечтал, чтобы его наконец-то отпустило. Балунов всё это время сидел рядом. По его взгляду было видно, что Саша явно карал себя за то, что не остановил друга. Но было уже поздно. Когда Якова наконец-то стало отпускать, он попытался встать, но потерял равновесие. — Тихо, тихо, — произнёс Саша, спася хрупкое тело Яши от падение в ванную. На раковине уже стояла чашка с водой. Саша пододвинул Якова к раковине и поднес чашку ко рту. — Вода. Полощи рот, — он насильно заставил Якова это сделать. После подобной «чистки рта», Саша умыл лицо Яши водой, и слегка похлопал ему по лицу, но Яков явно не осознавая того, что делает, шагнул вперёд. Он пошатнулся и… его губы накрыли губы Саши. Яша неловко поцеловал Сашу, который никак не отвечал на прикосновения к его губам. Поцелуй Яши был невинным. Слишком нежным для просто поцелуя по пьяне. Его губы казались очень мягкими. Лицо покраснело ещё больше. Балунов был в шоке от этой ситуации, он явно не знал, что сейчас происходит. Но нашел правильный выбор, он отстранил Якова от себя. Яков продолжал шататься, смотря на Сашу пьяным взглядом. Яша уже явно себя не мог контролировать. Он снова схватился за рот, явно давая понять, что его снова тошнит из-за алкоголя, и поэтому Балунов резко наклонил его над унитазом, поставив перед этим на колени. Его не вырвало, но чувство того, что это сейчас случится, осталось. — Мне жарко, — заплетающимся языком сказал Яша. — Хорошо, мне сейчас главное, чтобы ты не подох возле ободка, поэтому пошли, подышим воздухом, — сказал Саша, взяв Якова под руку, и потащил его на балкон, дверь на который открывалась в зале. Там уже спали Миша и Поручик. — Тут. Очень. Красиво, — паузами говорил Яков. — Что может быть красивого в консервных банках? — с сарказмом произнёс Шурик. Саша продолжал смотреть на его лицо. Волосы. Губы. Нос. Щеки. После поцелуя всё то, что не замечал в Яше Балунов, будто появилось. Тонкие губы, которые старались что-то сказать, будто снова манили его. Но он не поддался. — Так, все пошли спать, положу тебя на раскладушке, а то Горшок и Поручик заняли диван и кресло, — он снова взял под руку Якова и потащил за собой. Саша посадил на кровать Яшу, а сам быстро начал раскладывать будущую «кровать» для друга. Яков все это время смотрел на него максимально глупым взглядом. Балунов аккуратно положил Яшу на раскладушку и укрыл одеялом. Саша дождался, пока тот уснет, чтобы лечь спать самому. Перед сном у него снова появилось желание поцеловать его, но только в лоб, пожелать хороших снов и встряхнуть кудри. Но нельзя. Он не мог это сделать, когда Яков в таком состоянии. Просто не мог.