Глава 16.
«Письмо Карыча к Лосяшу».
Новгородская губерния. Зима 1859 года. «Я пишу к тебе, мой милый друг, в глубокой печали. Вот уже третью зиму ты не отвечаешь на мои письма, не даешь хоть намëка на то, что ты жив, здоров… Только подумать… Сколько солнц, сколько лун минуло с той светлой поры, когда мы гуляли вместе по Чистяковскому бульвару, держась за руки. А помнишь, как кормили уточек свежим батоном? Ты еще тогда, ха, чуть в пруд не упал… А я поймал тебя… А потом мы смеялись. Голодные, замерзшие, но счастливые… Я помню твою улыбку, немного застенчивую, но настоящую, помню тополиный пух, осевший на твои рога… И помню твой взгляд — прощальный. Ах… Если б я знал, что это прощание… Навсегда. Я бы ни за что не отпустил тебя. Я бы догнал, схватил и держал так сильно, крепко-крепко, наслаждался бы твоим теплом и запахом шерсти… Но ты ушел. А я… сглупил. Ну что, чего же боле? Ныне мне остается лишь предаваться воспоминаниям и утопить тоску в бутылке кабардинского вина, сидя в кресле-качалке и глядя в окно, на луну. Представляя, как на ее круглой фигуре вырисовываются твои черты… Из кратеров являются глаза, нос, твоя улыбка… Ведь ты для меня — как луна: великая и непостижимая, высокая и сияющая, но все равно я… люблю тебя… Даже если никогда не достану… Наверное, я уже спал, или пребывал в хмельном забвеньи, но… Чудилось мне вчерась, что луна сияет так же ярко, улыбается мне твоей улыбкой, а на верху ее, ненавязчиво и почти, почти незаметно… Вырастают твои рога. Я отдал бы все на свете, чтобы это действительно было так… Засим прощаюсь… Твой… Карыч…»***