Потерянное сердце — пустой дом

На ужин ничего не принесли. Шерлоку оставалось только ждать. Он не мог открыть наручники: ему нечего было использовать в качестве отмычки, и наручники были слишком тугими, чтобы выскользнуть из них. Тем не менее, ему удалось передвинуть руки так, чтобы они оказались спереди. Он просто сидел, уйдя в свои чертоги разума. Пытаясь выяснить правильный ответ. Проблема заключалась в том, что, хотя за последние три года он научился лучше взаимодействовать с людьми, все его подсказки исходили из одного и того же места. Каждый раз, застряв, он задавал себе один и тот же вопрос: «Что сделал бы Джон?». Несмотря на все, чему Майкрофт и родители пытались научить его за многие годы, ничего не имело такой силы, как нежное прикосновение и мягкие слова уволенного по инвалидности армейского доктора. И, иногда, сильный удар и резкое слово. Ничего не было эффективнее, чем простое — «немного нехорошо». Только теперь он не мог использовать этот метод… потому что, в первую очередь, Джон не оказался бы в таком положении. Джон не допустил бы ошибки. И выражение лица Джона… Когда он полностью осознал, что Шерлок сделал с ним… Там было что-то, чего Шерлок никогда раньше не видел, а он верил, что знает все выражения лица Джона. Снаружи уже совсем стемнело, когда дверь открылась. Шерлок взглянул сквозь волосы на вход в камеру. Он дернулся, с трудом поднимаясь на ноги, стараясь поймать то, что не особо осторожно втолкнули в его камеру. Не что. А кто! Это был Джон, от которого пахло алкоголем. Его глаза были блестящими, с маленькими зрачками и не полностью фокусировались. На коже слегка поблескивал пот. Он едва держался на ногах. Явно пьяный, и настолько, что таким Шерлок еще никогда его не видел. Даже после инцидента с ХАУНД. Часть Шерлока напряглась при мысли, что это он сделал такое с Джоном. Не он был тем, кто вложил напиток в его руку, не он влил его в горло. Но, с тем же успехом, он мог бы это сделать. И он это знал. Внимание Шерлока привлекло мерцание отраженного света. На шее у Джона на кожаном шнурке висел ключ. Очевидно, это был ключ от наручников. И это была такая же кожа, которую Квотермейн носил на запястьях. Шерлок опустил Джона на матрас, прежде чем расстегнуть наручники и бросить их в угол. Он оставил ключ на шее Джона. — Сколько ты выпил?— риторически спросил Шерлок. — Это на тебя не похоже. — Ты умер, — невнятно пробормотал Джон.— Я видел, как ты умер! — Это была уловка, — пробормотал Шерлок.— У меня не было выбора. — Ты не проиграл,— рявкнул Джон. — Тебе даже не поставили чертов шах! Я заметил свой хвост и своего снайпера. Я удалил Ферзя Мориарти. Я быстро очистил доску от всех его фигур. Ладьи, Кони, Слоны, Пешки... В игре не было фигур, которые могли бы представлять какую-либо угрозу тебе и твоим близким. — Как? — вытаращился на него Шерлок. — Афганистан. Два. Тура, — Джон подчеркивал каждое слово тычком в грудь Шерлока. — Сосед. Восемнадцать. Месяцев. И годы с этой кучей сумасшедших! Я могу засечь чертова снайпера. Я могу заметить чертов хвост. Если бы я не мог, меня бы уже не было в живых! Шерлок снова посмотрел на Джона. Если раньше Джон стонал и жаловался, то теперь в его голосе звучали совсем другие нотки. Шерлок не мог сказать, было ли это из-за алкоголя или предательства. — Если бы ты только меня послушал, мы могли бы вместе оправиться за остальными частями. Но нет! Невероятный, удивительный, гениальный Шерлок должен был действовать в одиночку! Потому что никто не может быть таким же умным, как он! — Но тебе не нужно быть таким умным. Не для того, чтобы потянуть за нить и распутать ее. Не тогда, когда у тебя есть друзья и связи по всему миру. Не тогда, когда ты знаешь лучших хакеров мира. Не тогда, когда ты знаешь лучших в мире ниндзя. Не тогда, когда ты знаешь таких людей, как знаю я. Шерлок знал, что половина того, что говорит пьяный, не является верным, по крайней мере, в том, что касалось фактов. Они сильно подвергались преувеличениям и искажениям. Но эмоции были настоящими. Эмоции были истинными. Джон верил в то, что говорил. По крайней мере, в тот момент. — И мы сделали это, — продолжил Джон, — Мы их снимаем по всему миру. Не важно, где. Не важно, кто. Их там больше нет. Каждый ведет нас к следующему. — Конечно, не так быстро, как мог бы это сделать ты. Но ты мертв! Так что я буду делать это медленно, но сделаю правильно! Шерлок слегка улыбнулся. Это был типичный Джон. Он не будет торопиться, но доберется до цели. Шерлок знал, что Джон достаточно умен, чтобы дюжину раз превзойти полицию. Только его интеллект всегда затмевался интеллектом Шерлока. Шерлок старался быть терпеливым. Вытащить разум, чтобы позволить ему засиять. Но раньше он никогда не учился терпению. Он слишком легко расстраивался. Принимал ведущую роль, когда это занимало слишком много времени. Однако Шерлоку пришлось научиться терпению. Самостоятельно. Ожидание и наблюдение. Три года обучения терпению к людям. Это не было легко, но у него не было другого выбора. Шерлок лишь краем сознания осознавал слова Джона. Он был слишком поглощен чтением игры эмоций на лице Джона; чтением событий за годы, которые повлияли на его Джона; чтением мельчайших мыслей Джона, так открыто проявившихся на его лице и в его действиях. Джон все еще разглагольствовал и бредил, но его слова звучали тем невнятнее, чем сильнее алкоголь начинал преодолевать гнев. Шерлоку удалось предсказать момент, когда Джон потеряет сознание, ошибившись не более, чем на пять секунд. Когда Джон во сне привалился к нему, Шерлок слегка улыбнулся. Конечно, многое изменилось, но это не имело значения. Все было правильно в этом мире. Он вернул своего Джона. И его Джон был жив и здоров. Со всем остальным он мог разобраться позже. *** Шерлок проснулся, прислонившись к стене, как и засыпал. Голова Джона по-прежнему лежала у него на коленях, доктор все еще лежал, свернувшись калачиком, на матрасе. Шерлок обнаружил, что его рука машинально проводит по коротким волосам Джона, словно гладя кошку. Ему показалось интересным то, как Джон поначалу напружинился. Мышцы напряглись, словно готовясь к нападению. Но он знал, что Джон нуждался в большем количестве сна, мог видеть это ранее по его лицу. Другие мужчины были правы. Джон только что вернулся от чего-то стрессового и трудного. Явно в пустыне. Явно не связанного с боем. Или, по крайней мере, никакой бой не планировался. Но там произошла схватка. А потом неизбежное приведение в порядок пострадавших предметов и людей. Он был таким. Всегда разбирался с болью других людей раньше, чем со своей собственной. Всегда удостоверялся, что все в безопасности прежде, чем проверить себя. Шерлок знал, просто знал, что единственная причина, по которой Джон оставил его с незваным гостем во время инцидента с Женщиной, заключалась в том, что у Шерлока был пистолет, и он знал, как им пользоваться. Джон нуждался во сне. Без сомнения, Джон не спал до этого больше тридцати шести часов. Вероятно, ближе к сорока восьми.… Возможно, семьдесят два. Будь больше, он бы сейчас не напрягался. Он все еще был бы без сознания. Почти в коме. Шерлок знал. Он провел несколько довольно ненужных экспериментов над способностью Джона функционировать во время недосыпания. Хотя он знал, что Джон этого не понял. Он бы разглагольствовал, если бы знал. Но сейчас дело было не в этом. Проблема заключалась в Джоне и его потребности во сне. Если он продолжит напрягаться, то проснется. Шерлок знал это. Шерлок на мгновение пожалел, что у него нет его скрипки. Он часто пользовался ей, когда значительно переступал черту в отношении неписаных, невысказанных правил, которые составляли изрядную часть его отношений с Джоном. Он смягчил бы гнев Джона успокаивающими мелодиями. Иногда теми, что были написаны, иногда кусками, которые он сочинял на ходу. Он сделал то же самое, когда кошмары Джона одолевали его в течение нескольких ночей. Он знал, какие именно мелодии успокаивают, а какие — раздражают. Хотя ему еще предстояло найти количественное объяснение тому, почему одни успокаивают, а другие раздражают. Поскольку не было ничего другого, чтобы помочь, Шерлок начал напевать. Он смотрел, как напряжение покидает тело Джона, оставляя мужчину таким же обмякшим, как и ранее. Шерлок улыбнулся, продолжая успокаивать сон Джона. *** По предположению Шерлока, был уже почти полдень, когда Джон начал просыпаться естественным образом. На сей раз Шерлок не пытался это предотвратить, поскольку Джон был гораздо более отдохнувшим, чем раньше. Однако на этот раз Джон не был так спокоен и общителен, как будучи пьяным. Он отодвинулся от Шерлока и сел у стены, откуда мог наблюдать и за Шерлоком, и за дверью. Шерлок открыл было рот, чтобы заговорить, но Джон резко вскинул руку, явно требуя тишины. Джон даже не смотрел на него прямо, только следил краем глаза. Шерлок решил, что может дать Джону время. Не то чтобы они куда-то собирались. И это не слишком отличалось от тех многих раз, когда Шерлок не разговаривал с Джоном по нескольку дней. Хотя, вообще-то, те дни были только в начале их дружбы. Они просто сидели так пару часов, по оценке Шерлока, довольно уверенного, что за последние несколько дней она у него стала разлаживаться. Дверь открылась, и вошел мужчина, который наблюдал. — Бен, о чем ты только думаешь? — Джон быстро встал. — Нет, вычеркни это. Ты вообще думал прошлой ночью, когда запихнул меня сюда? — Ты всегда говорил, что жалеешь о том, что у тебя нет еще одного шанса поговорить с ним, — парировал Бен. — Вот твой шанс. — Это — не Шерлок, — прорычал Джон. — Шерлок никогда бы так со мной не поступил. Не так долго. — Может быть, у него есть причина, ТК, — Бен пожал плечами. — Ты никогда не узнаешь, если не спросишь. Он прибыл искать тебя. Это же должно что-то значить? — Слишком мало. Слишком поздно, — огрызнулся Джон, — Выпусти меня отсюда, Бен. — Если ты не поговоришь с ним, мы отправим тебя на психотерапию по консультированию супружеских пар! — Ты все равно собирался это сделать! — огрызнулся Джон. — Верно. Но если вы не будете сотрудничать, мы заставим его заменить игрушки для снятия стресса антистрессовыми лекарствами. — Он поклялся, что никогда больше не будет использовать плюшевых мишек,— проворчал Джон в ответ. — Уверен, он сделает для тебя исключение, — Голос Бена был тверд, но его глаза весело блестели. — ТК, у всех нас есть люди, с которыми мы хотели бы снова поговорить, но которых мы никогда больше не увидим. Во всяком случае, не в этой жизни. У тебя есть такой шанс. Не трать его впустую с горечью и гневом. Пожалуйста. — Он причинил мне боль, Бен, — прошептал Джон, едва замечая присутствие Шерлока в комнате. — Знаю, — печально улыбнулся Бен, — знаю. И я помогал тебе собраться с помощью скотча и веревки. — Хирургических швов и пластырей, спасибо, — быстро возразил Джон. — Послушай,— усмехнулся Бен. — Просто поговорите. Если у него нет веской причины, или он сделает это снова… Ну, Томми сказали, что они с братьями будут более чем готовы тебе помочь. Сказали, что они у тебя в долгу. — Я просто сделал то, что сделал бы любой. — Но больше никто этого не сделал, — Бен склонил голову набок. — Вот ваш обед. Поговори. С. Ним. На этом Бен повернулся и вышел. Рядом с дверью стояла пара бумажных тарелок с корнуолльскими пирожками. Джон подошел и взял одну из них, прежде чем вернуться на свое место, прислонившись к стене. Часть сердца Шерлока сжалась от очевидного факта, что его Джон даже не потрудился пододвинуть к нему другую тарелку. Его Джон всегда приставал к нему насчет еды. И чтобы он не беспокоился… Это тревожило Шерлока.