Потерянное сердце — пустой дом

Лестрейд не особо удивился, когда до него дошли слухи о возвращении Шерлока. Их было немного. Просто шепотки, передаваемые между преступниками. Андерсон и Донован немедленно их отвергли, но Лестрейд прикусил язык. Если Шерлок хочет, чтобы о его возвращении стало известно, оно и станет известным. Не просто слухи и сплетни. И во всех этих слухах не хватало одной жизненно важной детали. Джон не упоминался. Лестрейд знал Шерлока много лет. И, хотя он не сказал бы, что полностью знаком с консультирующим детективом, он знал о целеустремленности, которой тот часто обладал. Шерлок отправился на поиски Джона, и пока он не найдет его, он публично не объявит о своем возвращении. И вовсе не Лестрейд разрушит план этого человека… По крайней мере, до тех пор, пока он не узнает, каков был настоящий план. Или даже был ли таковой у этого раздражающего умника. Однако когда по почте в картонной коробке прибыл розовый телефон, у Лестрейда екнуло сердце. Он знал, что Мориарти мертв. Знал. Он был свидетелем чертова вскрытия и проводил тело до самого крематория. Даже стал свидетелем сожжения, а затем развеивания пепла. Так что это не мог, просто не мог именно Мориарти стоять за появлением простого розового телефона. Но это вернуло воспоминания. Страх. Бомбы. Зернышки. Голоса. Полнейшее отсутствие сочувствия от Шерлока. И чистая радость, которую этот человек находил в загадках. Даже спустя годы из-за всего этого у Лестрейда по спине все еще пробегали мурашки. Это была не та же самая модель. Технология с тех пор развивалась, но телефон выглядел остаточно похожим. — Андерсон! Донован! — закричал Лестрейд, быстро направляясь из своего кабинета в главный зал. — Что? — быстро подошла Донован. Лестрейд наклонил коробку так, чтобы она могла посмотреть. Увидев телефон, Салли и Андерсон глубоко вздохнули и тотчас же поняли. — Только не снова, — выдохнула Салли. — Не еще один! Не еще один псих! — Это только что прибыло? — спросил Андерсон. — Я только что открыл, — подтвердил Лестрейд. — Он прошел все обычные проверки. Никакой бомбы в нем нет. Но… И в этом была проблема. Все трое знали, что об угрозе они узнают, только когда включат телефон. Однако никто из них этого не хотел. Они были слишком осторожны, слишком осмотрительны. Они знали цену, которая может стать ценой включения телефона. Так же, как знали цену его невключения. Через несколько долгих минут, когда все трое старались не встречаться взглядами, Лестрейд взял телефон и включил его. — Нет смысла откладывать, — пробормотал он, когда тот загрузился. По правде говоря, он был удивлен, что телефон не был заблокирован паролем. Он ожидал, что пароль будет «Рэйчел». Телефон лежал в его руке, обманчиво невинный на вид, но ни одного из детективов это не одурачило. Пока они ждали, каждый мускул их тел был напряжен. Телефон запищал, показывая, что пришло сообщение. Подняв глаза к небу, Лестрейд открыл сообщение. Это была какая-то видеозапись, но явно предназначенная для гораздо большего экрана. Инспектор не мог разглядеть достаточно деталей, что бы ни делал. — Принесите ноутбук, не подключенный к нашим системам, — проинструктировал Лестрейд. — На всякий случай. Все они знали, от чего он пытается защититься. Нет необходимости выпускать вирус в компьютерную систему НСЯ[1]. Это может нанести неописуемый ущерб. Ноутбук был доставлен и Wi-Fi отключен. Телефон подсоединили, и на большом экране появилось видео. — Это... — Донован затихла. — Питомец психа, — выдохнул Андерсон. — Джон, — пробормотал Лестрейд. И это действительно был Джон. Он был старше, чем помнил Лестрейд, но в нем была такая сила, которую Лестрейд видел всего несколько раз. Он сидел на стуле с высокой спинкой, левая лодыжка и правое запястье были прикованы соответственно к ножке стула и подлокотнику. Он явно поучаствовал в драке, на его коже виднелись синяки, а также то, что Лестрейд легко распознал как ожог от электрошокера, когда увеличил изображение. Немного тревожась предстоящего, Лестрейд включил воспроизведение. В кадре появилась газета. Вчерашняя. Значит, видеозапись была сделана только накануне. Был, по крайней мере, шанс, что Джон жив. На сердце у Лестрейда полегчало. По крайней мере, не похоже, что последние три года Джон был пленником. Иначе им не пришлось бы причинять ему вред, чтобы усадить на стул. И он не сидел бы так гордо. — Меня зовут доктор Джон Уотсон, — Джон говорил медленно, словно декламировал. — Когда-то я был блоггером консультирующего детектива Шерлока Холмса. Он не умер. Те, кто держат меня, знают об этом. Если он не объявится и не сдастся им в то время и в том месте, которое будет названо позже, я умру. Тем самым, исполнится обещание, данное Мориарти Шерлоку, — выжечь из него сердце. Отсутствие эмоций слегка напугало трех детективов, Джона, казалось, не затрагивали произносимые им слова. Джон медленно повернул голову в сторону, показав засохшую кровь на щеке и наушник в ухе. Это было детективам хорошо знакомо. Джон просто повторял то, что ему говорили. Возможно, он даже не слушал или не воспринимал слова. — Эта видеозапись должна быть передана по национальным новостным каналам. Если этого не сделают, я не умру, но страдания, через которые мне придется пройти, заставят меня жаждать смерти, хотя бы для прекращения боли. Джон снова повернул лицо к камере. И к большому удивлению наблюдавшего трио, слегка улыбнулся. Улыбка была немного грустной, но, в то же время, и обнадеживающей. — Что будем делать? — спросила Салли. — Псих мертв. Умер и ушел. Даже если мы передадим это в эфир… Джон умрет. — Не знаю, — вздохнул Лестрейд. — Мы не ведем переговоров с террористами, — напомнил Андерсон. — И если эта группа хоть немного похожа на Мориарти, мы можем классифицировать их, как террористов. — Я знал, что он тебе не нравится, особенно после того, как он подбил тебе глаз, — рявкнул Лестрейд, — но он не заслуживает пыток. Или смерти. — Послушайте, Грег, — Салли положила руку ему на плечо, — мы знаем, что он вам нравился. Но он больше не ваш друг. Он отсутствовал. Целых три года. Вы ничем ему не обязаны. — Я обязан ему всем! — возразил Лестрейд. — Он был на полпути к тому, чтобы сделать из Шерлока хорошего человека. Он ушел, потому что я помог довести его лучшего друга до самоубийства. Я не могу за это его винить. И, прежде всего, мы обязаны служить и защищать. Это не было официальным девизом службы столичной полиции, но Лестрейд верил, что каждый полицейский по всему миру носит это в своем сердце. — Как? — фыркнул Андерсон. — Мы не можем сдаться. Мы не можем вести переговоры. И из того, что я могу видеть… Нет никакого способа проследить это сообщение до источника или даже определить его местонахождение. Мы ничего не можем сделать. — Вы не можете, — вмешался новый голос. — Я могу. Извините, я позаимствую это и это. У Лестрейда даже не было шанса среагировать, как проходивший мимо швейцар захлопнул ноутбук, поднял его и мобильник, а потом схватил его за руку и затащил Лестрейда в кабинет, захлопнув и заперев за собой дверь.