Петербургские истории

Поездка на Смоленское кладбище окончилась совершенно неожиданно, но бабушка была уверена, что это нам поможет поскорее купить дачу. Интересно, как? Зина, конечно, отличная женщина, душевная, щедрая. Но она – всего лишь продавщица. Бабушка же утверждает, что это как раз неважно. Важен сам факт. Интересно, почему? Вот с такими мыслями я сидела на лекции по стандартизации и пыталась сосредоточиться на теме занятия. – После утверждения предварительного текста ГОСТа, – Рабинович со вкусом подчеркнул кусок фразы на доске, – проводится натурное испытание рецепта… Нинка вздохнула и покосилась вправо. Пихнула меня локтем: кажется, к нам по подпартной почте спешит записка?. Угадала: сложенный квадратик в клеточку с адресом: «Стриговой, О-4» ловко пролетел от руки к руке и приземлился на мой конспект. Левой рукой, не отрываясь от скорописи, развернула. «Мы не знакомы лично, но стоит это исправить. Есть дело, которое будет тебе наверняка интересно и для всех взаимовыгодно. После лекций, в башне, у горниста. Не бойся, зуб даю, ничего плохого. P.S. Если все же трусишь, возьми свою подружку с собой». Хм. Почерк похож на мужской, но не обязательно. Гальке бы показать, эта Шерлока Холмса недоделанная точно могла бы что-то еще сказать, но не буду. Пока, во всяком случае. Для начала пойду, посмотрю, а там уже видно будет. В главном корпусе есть башня, давно служащая складом для всякого хлама: мебели, предметов, партийных символов и прочей чепухи, которая уже не нужна, но на балансе значится и выкинутой быть не может. В том числе, и большая гипсовая скульптура пионера с горном. Двери в тот закоулок уже лет пять, как не закрываются, так как замки сломаны, но никого это не волнует. Так что уже несколько поколений студентов назначают там встречи без боязни, потому что территория традиционно нейтральная и мирная. Я подумала, посоветовалась с интуицией и пихнула локтем подругу. Подсунула записку. Та, уже давно ерзавшая от любопытства, мигом прочитала и сделала вопрос лицом. Я в ответ пожала плечами. Пододвинула к себе листок и отчеркнула последнюю фразу. Нинка горячо закивала. Вот и хорошо. Она девушка боевая, если что, в бубен двинет – мало не покажется. Окончания лекции мы ждали как чуда. Хорошо, что она на сегодня последняя. Но, похоже, не только мы такие внимательные. – А что это за записку тебе прислали? – Галька и Светка встали на выходе с нашего ряда стеной. – Не ваше дело, – я поправила сумку на плече. – С каких это пор перед вами все отчитываться должны? – Нинка уперла кулаки в бока. Народ загудел: излишнее любопытство этой парочки многих достало. – Идите, погуляйте, болезные, – я отодвинула Гальку с пути и направилась к выходу, – маленькие еще к нам цепляться. Нинка чувствительно пихнула Зимину, снова ущипнув, и проследовала за мной. Вышли в коридор и прибавили шагу. – Как бы следом не направились. – Пусть попробуют, ноги выдерну и вилки вставлю, – Нинка решительно шагала вперед, – интересно, кто это написал. – Через пять минут все узнаем. В закоулке у горниста было тихо и безлюдно. Нинка села на сломанную парту и открыла новую книжку про эльфов и магию. Я рядом достала конспекты и начала сверять, дописывая кое-что, пока помню. Шаги мы услышали одновременно. Подруга подняла голову от страниц, я выпрямилась и отложила ручку. Мы переглянулись, а из-за угла вывернул однокашник Верки, входивший в элиту ее группы, но где-то ближе к середнячкам. То есть, не совсем блатной, и, вроде, учится честно. Мирон, кажется. Имя редкое, потому и запомнилось. С нами он никогда не пересекался, так что интерес к моей персоне втройне удивителен. – Ты – Стригова Кристина, – с ходу начал он, – а тебя зовут Луговая Нина. Так? – Ну, – подруга тоже выпрямилась и сложила на груди руки, – и что? – А я – Федосеев Мирон. Я предпочла молча приподнять бровь в бабушкиной манере. – Вот и познакомились, – подчеркнуто дружелюбно сообщил парень. Огляделся, подтащил себе стул, – присядем? Пожала плечами и уселась на парту, рядом с Нинкой. Воцарилось молчание. – Значит, так, – он наверняка думал, что его забросают вопросами, потому что пару раз выдохнул, собираясь с мыслями, когда мы так не стали делать, – скоро получим дипломы и – тю-тю, идите куда хотите. Вот ты, Нина, куда собираешься? – До этого еще два года учиться, времени навалом. А ты что, что-то предложить хочешь? – Да есть у меня одна идея. Но одному не потянуть, вот, решил к потоку приглядеться. А вы – единственные, кто за практику пятерки получил. И экзамены в числе лучших сдали. Время действительно есть, но его не так много, как кажется. Сейчас – самое время команду сколотить на будущее. Познакомимся поближе, подружимся. – А что не с Иванчиковой? – А на фига мне эта морковка? Без своего деда она никто. Ни мозгов, ни таланта. Да, упакованная, так что? Деньги – дело такое, сегодня есть, завтра нет. А вот если есть мозги и талант!.. Парень многозначительно помолчал. Мы с Нинкой переглянулись. Она подняла брови. Я в ответ сначала подвигала глазами вправо-влево, а потом зажмурилась. В нашей группе это означало: «не согласимся, но не откажем». То есть – мало сведений, надо расспросить. Она кивнула слегка, так что я ответила Мирону вслух: – Звучит логично. Так что за бизнес-то?.. – Ресторан, или кафе, как выйдет. Но не простой. – Тематический? – Вроде как, – он одобрительно кивнул и расслабленно откинулся на спинку, – детективный. – В смысле? С портретами Пуаро на стенах? – Не обязательно. Просто… – пощелкал пальцами, замешкался, подбирая слова, – ну, вот, представьте себе. У человека проблемы. Вроде как в детективное агентство напрямую стремно идти, а делать что-то надо. И тут – бац! Кафе «Бейкер-Стрит, 220би». Любопытно. Зашел, взял меню, а там, рядом с блюдами, такая анкетка… Мол, что у вас случилось, какие проблемы… и в конце совет – обратиться к официанту. Тот принимает заказ, получает запрос от клиента и дает сигнал. К человеку приходит другой работник, приносит блюда и начинает разговор, что, где и как. А там уже по ситуации. – Бред какой-то!.. – Луговая не стала миндальничать. – А не скажи, – парень загадочно покачал головой. – У меня один дядя – мент в отставке, как раз детективом подрабатывает на пенсии, а другой – психотерапевт, из модных, с упором в мистику. Так у них главная проблема – люди стесняются к ним обращаться прямо. А тут – кафе, музычка, пахнет вкусно. Вроде не при делах, а дело сделано. – Ну, так и делай себе бизнес по-семейному, с дядьями. Мы-то причем? – А, – Мирон махнул рукой, – если б было так просто. Дядья друг друга терпеть не могут, из-за дедова наследства. Только с отцом и общаются, причем, строго по-отдельности. – А что, наследство большое от деда получили? – любопытство у Нинки родилось намного раньше нее. – Да, как сказать, – Мирон пожал плечами, – мой дед был не просто служащим, а чуть ли не контрразведчиком. После него много всяких записей осталось. Умер он, аккурат, когда Союз грохнулся. Дядя, который мент, думал, что там всякие сведения ценные, ну, компромат там, про фирмы всякие секреты, технологии. Он тогда хотел бизнес открыть, вот и решил на дедовых записях приподняться. А второй дядя думал, что на этих бумагах разбогатеет, если их продаст за границу. Все-таки, контрразведка дело такое. Дядья старшие, думали, что все им завещано. Переругались, – он зажмурился и покрутил головой, – жуть!! А в результате оба остались ни с чем: дедовы бумаги, во-первых, оказались опечатанными и в банковской ячейке, так что даже не подглядеть украдкой. А еще, дед, оказывается, оставил завещание. Честь по чести, нотариальное. И там, бумаги строго-настрого запрещено продавать. Их только можно читать. Понимаете? Я подумала и кивнула: толку с чтения?.. Бедные мужики, такой облом! – Так вот, – Мирон убедился, что мы внимательно слушаем, и расслабился, – так еще и доступ к ним равный для всех нас четверых. Ну, то есть, дядья, отец и я. Ну, это еще ничего… А потом дядя… – Погоди! – Тут я, признаться, слегка запуталась, – у твоих дядьев, надеюсь, имена имеются? А то я как-то путаться начала. – Точно, – Нинка покивала, – я тоже. Ты бы сразу имена сказал, меньше путаницы. А то – дядя, дядя… – Ой, – Мирон смутился, – конечно! Старшего Ильей зовут, он мент. Среднего – Захаром. – Психолог который, – уточнила Нина. Мирон кивнул. – А деда твоего как звали? – я пыталась вспомнить, что же я от бабушки такое слышала. – Иван Иванович Федосеев. А что? – Да вот что-то я такое слышала… давно… Я еще думаю, почему мне твоя фамилия показалась знакомой? Думала, тут, в колледже примелькалась, но… нет, не тут. – А что? – парня аж подкинуло. – Бабушка у меня – профессор. Вот ее коллеги к нам в гости часто забегают. Может, в их разговорах?.. Федосеев – не Иванов, фамилия нечастая. Я задумалась. Мои визави замерли, уставившись на меня. Тут Нина встала и тихонько приложила палец к губам. Я вздрогнула. Она показала пальцем на дверь и сделала жест «подслушивают». Мирон нахмурился, а подруга подкралась к двери и рывком ее распахнула. Пусто. Она вышла на лестницу, посмотрела, послушала. А потом рванула вперед. Внизу кто-то айкнул и упал. Нинка яростно рявкнула. Раздался шум потасовки. Мы с Мироном вышли на лестницу. Внизу Нинка кому-то отвешивала тяжелых люлей. – Идем, посмотрим, – Федосеев начал спускаться. Я – за ним. Так я и знала: Вульф не смогла побороть любопытство и решила подслушать. – Ох, допрыгаешься, Ворона, – я вовремя вспомнила бабушкины интонации, – от любопытства кошка умерла, помнишь пословицу? Галка вывернулась из Нинкиного захвата и со всех ног умчалась прочь. – Интересно, много она услышала? – Федосеев задумчиво потер подбородок. – Пару минут, не больше, – Нинка поправляла костюм и отдувалась, – мне с моего места было хорошо видно свет под дверью. Он померк только в последние пару минут. А иначе там не услышать, если вплотную не подойти. – Откуда знаешь? Сама подслушивала? – Не тут, а в столовой как-то раз случайно услышала. В очереди старшекурсники секретничали. На меня не обратили внимания, а зря. Один хотел подслушать кого-то, но подойти не получилось, вот и пожаловался приятелю. Оказывается, тут двери какие-то особо толстые. Вроде как, даже старинные. Мы разом обернулись и уставились на кладовку. Действительно, вроде неказистые, а довольно тяжелые. Монументальные, можно сказать. – Наверно, поэтому это место и стало популярным, чтобы посекретничать. – Скорее всего. Мы вернулись обратно. – Интересно, – Мирон снова занял стул, – подошли в аудитории к вам двое, а подслушала здесь одна. – Зимина, конечно, любопытна как Вульф, но, во-первых, трусовата. – Она же спортсменка. – Одно другому не мешает. Она же не боксом занимается, а стрельбой. А во-вторых, – подруга подняла палец, – я ей совсем недавно уже выдала на орехи. Так что, думаю, она еще помнит и повторять не хочет. А вот Гальку я уже да-авно не дубасила. Вот и подзабыла, убогая. – Они подружки, – добавила я, – наверно, договорились, что одна подслушивает, а Зимина ее внизу ждет, с новостями. Галька – баба рисковая, мечтает детективное агентство открыть. Троечница, ей нормальная работа по профессии не светит, если только родня не поможет с блатом. – А что, родни много? – Так на фамилию посмотри, – намекающе фыркнула Нина. Мирон подумал и кивнул. – Мы отвлеклись, – я посмотрела на часы, – так что там за подвох с завещанием? – Бумаги зашифрованы. – То есть? – Ну, не нормальные записи буквами, а все странными значками. Вроде как дед свой собственный алфавит придумал и им писал. И, по завещанию, их нельзя ксерить и выносить. Только от руки прямо в комнате банковской переписать, сколько успеешь, и все. – Вот как… – протянула Нинка. Глаза ее блестели: больше готовки моя подруга любит только загадки и тайны, а еще разные фантастические истории. – Но дядя Захар шифр знал, ему дед еще при жизни ключ выдал. Так после оглашения завещания ему пришлось и с нами поделиться. Я думаю, скрипя зубами: дядя до дедовой смерти про шифр молчал как рыба, наверняка на архив еще тогда нацелился. – Так что в архиве-то? Я кивнула, соглашаясь: время летит, домой хочется, вечер. – Дед, оказывается, не просто разведчиком был. А участвовал в проектах по использованию экстрасенсов всяких теми самыми органами. Вот так. И замер, оценивая нашу реакцию. Я подумала и решила: – Интересные вещи ты рассказываешь. Благодарю за доверие. Вот только, тут торопиться нельзя. Я должна с бабушкой в любом случае посоветоваться. Не бойся, кроме нее никому словечка не скажу. – Я не против, советуйся, – он торопливо кивнул, – я ж не говорю – прямо сейчас. Дядя даже на нескольких страницах архива свой бизнес из обычного мозгоправа на новый уровень поднял. – Я тоже никому не скажу, – Нина торжественно протянула ему руку. Я повторила жест, и мы все обменялись церемонными рукопожатиями. – Ладно, расходимся, что ли? – Федосеев посмотрел на часы и ойкнул, – потом еще соберемся. – Только записки больше не шли, – предложила Нина и достала из сумки одну из своих любимых закладок, – вот тебе закладка. Она уникальная, у меня кузина их на заказ делает. Если надо встретиться, заложи ей учебник на лекции, тогда мы после занятий тут тебя ждать будем. – Договорились, – он взял подарок и сунул в портфель, – а если вам надо встретиться? – Я на лекции заколю волосы вот этой заколкой, – я достала и продемонстрировала «дежурного краба»: подарок Августины, заколка модного ярко-розового цвета и в стразиках, меня жутко раздражает. А выкинуть нельзя – свои подарки бабушкина подруга всегда отслеживает ревностно. Приходится хотя бы при ней его носить. И использовать как палочку-выручалочку, если что. – Договорились. Он подождал, пока мы не скроемся из виду, а потом и сам собирался уйти другой дорогой. Дома я рассказала бабушке новость. На итальянском, кстати, потому что Аннушка делала уборку на общей территории и шарилась как раз за нашей дверью. Ба поразмыслила. – Ну, я еще посчитаю и подумаю, но навскидку мне даже нравится. Мирон Федосеев, говоришь? Знакомая фамилия. – Вот и я так же подумала. Только так и не вспомнила, где я ее слышала. Может, его дед… – Ну, вполне, вполне. Раз он служил боевым экстрасенсом, могла краем уха услышать про него в нашей среде. Знаешь, что? Пригласи-ка этого мальчика к нам в гости. Думаю, в воскресенье будет хорошо. Посмотрю на него, поговорю… дело-то он предложил хорошее, но… – Вот именно, ба. Мне тоже так подумалось. Вроде все продуманно, все гладко. Но кто знает?.. Пока, конечно, он ничего не требует, но кто знает, что будет дальше? Завтра я, как уговаривались, заколку надену, а потом при встрече, приглашу. – Хорошо. Утром Нинка удивленно посмотрела на мои волосы и подняла брови. Я кивнула. Она нацарапала на полях конспекта: «сказала?» Я кивнула и приписала: «его к нам в гости в вскр». Подруга просияла: «потом расскажешь?» Я снова кивнула. Луговая успокоилась и вернулась к лекции. Мы отсидели лекции и отработали занятие по азиатской кухне. Кореец показывал нам варианты правильной нарезки для суши. Было интересно, а Иванчикова окончательно разочаровала всех преподавателей, умудрившись запороть даже самые простые этапы. А вечером, деликатно отстав от группы по дороге к выходу, мы с Нинкой понеслись во весь дух на место встречи. Мирон сидел на давешней парте и разгадывал кроссворд. – Привет! – я бросила сумку рядом и перевела дух. – Привет, – он сложил газету, – хвоста нет? – Они рванули домой впереди всей группы, так что все чисто, – успокоила его Нина. А я передала бабушкино приглашение. – Почту за честь, – он встал и благородно наклонил голову. – Вот и чудненько, – Нина притопнула ногой, – айда по домам? К нам сегодня тоже гости приедут, придется поторопиться. Мама обещала четвертовать, если опоздаю, чтобы не готовить одной. В выходные занялась готовкой. Заранее замаринованный кусок оленины обжарила на сильном огне до корочки, а потом поставила запекаться в предварительно разогретую духовку на малый огонь. На гарнир собиралась подать крокеты из картофеля с грибной начинкой. Мой фирменный борщ на первое, в качестве закуски соорудила овощной салат в итальянском стиле, с брынзой и оливками, на десерт – пирог с ревенем и яблоками: все идеально, все на уровне «европейский шик-фьюжн». Пока чистила, резала, готовила – время пролетело незаметно. Бабушка тем временем прибралась в комнатах и ликвидировала бессменный творческий беспорядок на письменном столе, убрав «скользкую» литературу. Мирон пришел без опоздания, ровно в час дня позвонив в дверь. С собой он принес новомодный торт «Санча панча» и шикарный букет пионов. Мы отдали должное обеду, причем, бабушка вела совершенно великосветскую беседу, вынуждая нашего гостя поддерживать уровень «люкс», и только за десертом соизволила заговорить о делах: – Итак, молодой человек. Я бы хотела услышать вашу бизнес-концепцию. Мирон коротко выдохнул и подробно рассказал всю историю.