Тихий Дон

— Мать честная, — подошёл к уже образовавшемуся столпотворению Герасим Пантелеич, — что здесь за толпа?! — Отец, да ты посмотри! , — бушевал Прокофий, — на мою Агнию свои поганые мысли пустил! , — и пнул брата. Выяснив всю ситуацию, мужчина рассвирепел. Он вошел в дом и вышел с казачьей шашкой: — Запомни: больше ты мне не сын! Позарился на свою же кровь! На малую девку! Ты совсем страх потерял?! , — он подносил острие шашки ближе к сыну. — Постой, — с криком его жена упала на колени, вцепившись в рубаху. — Молчать! , — свирепо ответил мужчина и рассёк шашкой обнажённый живот Данилы. — Отец… — еле прошептал Данило. — Нет, — назойливым шёпотом произнёс мужчина, — больше мы друг другу никто, — он говорил медленно. Парень откинул ослабшую голову и почти сразу остекленел. Только тёмно-алая кровь вытекала из сечёной раны, распоровшей весь живот. «Отец казнил собственного сына», — не укладывалось в голове у Веры Ерофеевны. Женщина очень переживала, хотя отчётливо понимала, что такой поступок парня был крайне неприемлем, особенно для казака. Анатолий с Прокофием ещё тёплое тело Данилы спрятали от людских глаз, да вышли разогнать столпившийся народ. — Позор, какой позор… — причитала мать покойного. С разных сторон слышались фразы, летящие из уст хуторян, а Анатолий выискивал взглядом Софию — заметил он её в компании Алевтины — близкой подруги девушки. — Алевтина, — оклинул он девушку, подойдя ближе. — Чего тебе? , — отозвалась та, а София смотрела на Анатолия не отрывая глаз. — Артемий твой где? — А зачем он тебе?! С Катеринкой дома сидит. — Нужен он мне. На ярмарку поедем. — Зайди, да позови его, — ответила Алевтина и обратила внимание на подругу — она потерянным взглядом смотрела лишь на Анатолия. — Сонь? , — она окликнула девушку, когда Анатолий ушёл. — А.? , — откликнулась Соня. — А чего ты так на него смотришь? — Да так… — она пыталась отойти от разговора. — Думаешь, не видно ничего? , — ухмыльнулась Алевтина. — А что, заметно…? , — шёпотом спорила девушка. — Так, — ехидно улыбнулась её подруга, — пойдём ко мне в хату, а то, предполагаю, Артемия Анатолий заберёт, и Катерина одна останется. — Да нельзя мне из дома, Аля… Батько ругаться будет… — Пойдём, проведу. Да после зайду сама, расскажешь. — Угу, — кивнула София. Девушки дошли до дома, и зайдя в дом, Соня пошла на кухню на помощь матери. Только к вечеру девушка смогла расслабиться, и, находясь в своей комнате села возле окна. В нём она увидела Анатолия, что шёл издалека с тремя ромашками, выгуливая кобылку. Соня томно вздохнула и пустила слабую слезу — любовь давила её сердце, но из-за гордости и наказов отца, она не могла довериться чувству. — Донечка, засумувала ти чи мені здалося? , — стала выспрашивать мать девушки. — Показалось, маменька. Я в порядке, — сказала девушка, да ушла в свою комнату, — «а не сбежать ли мне со двора?», — думала она, — Боже, упаси от грешных мыслей, — прошептала Соня. Ввечеру в хату гости пожаловали — Алевтина с дочкою — Катериной, да матерью своей. Младшую оставили с бабушкой, а та с Александрой Ивановной — матерью Сони — быстро диалог завязала. Алевтина зашла к подруге, и быстро выспросила всё. Соня скрывать не смогла, но совета просить не стала — не по нраву ей это было. Выложила всё, как есть, без капли стеснения, на что получила указ: — Призналась бы ты ему! Парень то годный! Глянешь, авось хто заберёт! Пойми ж, не одна ты такая красавица, в соседних хуторах сыщет. Береги счастье своё, подруга! — Да как же я?! Батько против будет! Не по сердцу ему Анатолий… — Не ему же с ним почевать и целоваться! , — возмущалась Алевтина, она была девушка резвая и резкая, с характером, — а захочет счастья для дочери родной — полюбит! Плохо он его знает, вот и вся разгадка. — Правда мелишь… — вздохнула Соня, — надо мне взять себя в руки. Гордость отбросить… — Давно пора! Алевтина пыталась развеселить подругу, и только в ночи хата опустела, погас в ней свет и стих гул. — Вот это загуляли, — думал Анатолий, наблюдая за этим подле курени, — небось сватали опять кого… — с некой досадой шептал парень, — а чем же я ей не по нраву?! , — он находился в яром недоумении. — Здесь дело чести, — промолвил его брат, неожиданно возникший рядом, — чем выше твой статус и богаче фамилия, тем больше шансов. Любовь? Какая любовь? Отбрось это! Простой казак такой девицы не достоин! — К черту тебя, — шепнул Анатолий, да резво поднялся с земли и вошёл в курень. Не принимал он хуторские законы и традиции, устоявшиеся издавна. Осознал он, насколько сильное чувство — любовь. Ничего не исправить, выходит — только терпеть мучения. На следующий день отец Анатолия вошёл в хату с новостью: — Собирайся, Анатолий, свататься пойдём! — К кому ещё?! , — томно вздохнул парень, а внутри его бушевали эмоции. — Дак к кому ж? Валентина за тобой всё бегает и бегает, а ты у меня всё холостой ходишь. Не смотри на её разум, главное руки умелые! — Батько! , — возмутился парень. Валентина была дура дурою, Анатолию совсем не в ровень. — А чего ж?! Зря что ль народ собирал?! — Ещё и растрепал всем! , — продолжал возмущаться парень, — сам кашу заварил — сам и расхлёбывай! Ежели не имётся, иди и женись на ней! Но без меня! , — он резво выбежал из дому, и гонимый потоком бушующих чувств в груди, оседлал свою Олимпиаду.