Тихий Дон

Будто вскипел могучий Дон, да шумным всплеском его воды обратил внимание Анатолия. На берегу он заметил стоящую Валентину, что довольная собой глядела вниз. — Прочь отсюда! , — разъярился Анатолий, — чтоб глаза мои тебя не видели! , — бешено вскричал он, и мгновенно прыгнул в реку. Валентина, задумав коварный план, бежала с места, да не удалось ей скрыться — Прокофий. Искал он друга, и по счастливой случайности стал очевидцем всего. — Какая ж ты дурная девка, — прошипел парень, — никуда тебе не деться отныне. Не сумела она сбежать из его крепкой хватки, да испугалась наказания пущего. Слёзно умоляла она отпустить, да не решился Прокофий — пускай Анатолий, товарищ его, решит. В тот момент он едва вытащил Соню — нащупал, да помог ей вынырнуть. Не успела она вовремя вдохнуть, как едва коснулась вода её лёгких. Успел Анатолий, почти вовремя. Выплыв на берег, девушка почти мгновенно очнулась. Откашлявшись, она смотрела в глаза любимому, который пытался привести его в чувство. — Милая моя, Соня, дыши… Всё пройдёт скоро… Только дыши… — приговаривал он с трепетом и гладил тело любимой. Укутал он её в свою одёжу тёплую, да на лошадь усадил. Не мало времени прошло, как оклималась девушка почти окончательно. — Прошка… — удивился Анатолий. — За тобой, родимым, ехал. Пропал ты, мать твоя испереживалась, отец и послал! — Дак сам же сказал: не возвращайся! — А хватит тебе таким резким быть! Объяснились мужчины, всё поняли. Езжай домой, тебя радостные вести ждут. — А эта?! — А эту, пожалуй, надо Михайло Фёдоровичу… За доньку то… По себе знаю, придушил бы сам! — Помчали! Парни разогнались, да вскоре в деревне были. Соня, сидя на лошади, положила голову Анатолию на плечо, да слегка продолжала дрожать — замерзла. — Михайло Федорович, отворяйте! — Не шуми так… Боюсь, кабы худо не было… — с трудом проговорила девушка. — Не будет! Спустившись с лошади и взяв Соню на руки, он вошел в отворенную калитку. — Соня! , — встревожился мужчина. Поведал Анатолий обо всём, да передал любимую её отцу. Тот отправил её в дом, к матери, а сам подозвал парня к себе. — Поговорить с тобой бы надо… Анатолий. Ты прости меня за мою неправоту. Не должён был я этого делать… Стыдно мне перед тобой, перед дочерью… Люблю я её, понимаешь? Лучшего хочу для своей кровинушки. — Чем хуже моя любовь? — Тем, что я не уверен был, признаюсь. Но вижу, любишь… Отец твой о тебе говорил — понял я, коли между вами чувство молодое, горящее, то преграды ставить смысла нет. Вот, к чему привело… Спасибо тебе за дочь! , — мужчина пожал парню руку. — Имею смелости просить у вас её руки. Вас я уважаю, однако, буду резв и нагл, коли не дадите согласия. — Михайло Фёдорович! Тут к вам вопросец, — прервал диалог Прокофий, — прошу простить, но боле ждать не можу. Вот, Валентина, она то и столкнула вашу дочь в воду. Делать то что с ней? — Не отпускай. Оставь-ка тут, я сам разберусь. Извини, Анатолий, вынужден покинуть. Подойди сюда завтра з утреца. Вот тогда-то и порешаем. — Слушаюсь! , — отрубил Анатолий, да с Прокофием покинули двор Ротару. — Как ты там оказался?! , — изумился Анатолий. — Дак говорю ж, отец твой послал. А я то знаю, где искать тебя. Гляжу, ты с Соней — она слезами заливается, а позади — Валентина. Дай, думаю, послежу, что станет. Жалею, лучше б рубанул с плеча… — Здесь ты прав, дружище… Боюсь я теперь за Сонечку… Тяжело перенесёт… Михайло Фёдорович, вроде и спокойно ко мне отнёсся, да не уверен я теперечи сам, что позволит любви осуществиться… — А ты верь! И всё будет! Меня Аннушка ждёт, я должен идти! — Бывай, — парни крепко попрощались, да разъехались по домам. Дома Анатолия встречала мать с объятьями, да отец руку пожал. — Что ж ты, Анатолий, трое суток то, где был?! — Странная, отец, мысль у тебя. Сам мне велел не появляться здесь. Да не зажило ж ещё! , — он продемонстрировал все ссадины. — Прости меня, сын… Не прав я оказался. Поверил я глазам, да не выслушал никого. Спустя только два дня — Михайло обо всём поведал. В прочем, я уже слыхал, что произошло… Потому, отоспись… Анатолий не понял логики: «слышал, что произошло» и «отоспись» вместе не сочетались ни коем образом, однако парень промолчал и улёгся на печь. Заснул он быстро, мыслями о Соне. На утро он проснулся рано, собрался да вышел из хаты — сорвал по пути полевой цветок, да помчался сломя голову к крайнему дому. Ожидая собеседника, парень постучал в оконце, а оно оказалось отворено. — Софушка, спишь? , — ласково шептал он. — Толя?! , — удивилась девушка и посмотрела на окно (сама она была достаточно слаба, а кровать стояла ровно под окном). — Кто же ещё? , — улыбнулся парень, — поправляйся ты скорее, — он протянул ей цветок, — сердце моё с твоим бьётся… Любовь моя вылечит… — Анатолий? , — послышался грубый мужской голос. — Извини, милая… — прошептал парень, да метнулся к мужчине, оставив улыбающуюся девушку. — Здесь. — Думал я, Анатолий… Долго думал. Видел я, всё видел. Чуял я, знал, обо всём… Горд я, не скрываю. Но ваше дело — оно и есть ваше. Свадьбе быть! Услышав это, молодой казак крепко пожал руку будущему тестю, да едва смог скрыть своё счастье.