У любви другое имя

      Лондон не слишком нравился Дамиано. В нем темно, постоянно сыро, а кофе настолько отвратительный даже в недешевых кофейнях, что он уже давно перешел на ромашковый чай. В квартире, что они сняли на всю их небольшую компанию, тоже было темно — свет тусклых фонарей, которые наверняка видели еще королеву Викторию, до окон не доставал.       Впрочем, в этой темноте что-то было… вдохновляющее и умиротворяющее. При этом спать ему не хотелось — в голове крутились очередные строчки, складывались в стих, просились наружу. Давно знакомое уже чувство, которое точно не даст успокоиться, если не дать ему выхода.       Дамиано поднялся с кровати, на которой дремал до того, как слова намертво въелись в мозг. Подошел было к окну, возле которого притулился столь же куцый письменный стол, взялся за ручку, но потом понял, что хочет курить и даже сунул было сигарету в рот… Вспомнил Вик и ее клятвенное обещание открутить ему башку если он снова закурит в комнате. Мысленно плюнул на некоторых излишне авторитарных басисток с группой поддержки в виде зануды-барабанщика, но сигарету изо рта вынул, сунул за ухо и направился в гостиную, откуда можно было выйти на балкон. Балконы Дамиано не любил, но вопли Вик — впечатляющие, с её то голосом! — он не любил ещё больше.       Половица скрипнула под ногой прямо возле комнаты Томаса, которую тот делил с Итаном, заставив поморщиться — если Томми проснется, не сможет потом уснуть снова, и будет нудеть завтра весь день похлеще своего дружка.       Тихо выругавшись на сраные исторические ценности вроде паркета, которые не то что Викторию, а самого Вильгельма видели, Дамиано провел ладонью по стене в поисках выключателя, щелкнул им, зажигая свет. Да так и вздрогнул, приметив сидящего на диване Итана.       — Блин, Эдгар, напугал! — взвился он этаким громким шепотом. — Ты чего тут торчишь в темноте, страху наводишь на честных людей?       — Я просто сижу, — тихо отозвался тот. И даже головы к нему не повернул, будто до возни и вспыхнувшего света ему не было никакого дела.       Дамиано аж на месте едва не подбросило — сидит он тут, понимаешь ли, эльф с другой планеты!       Честно, порой ему казалось, что Итана к ним подбросили рептилоиды. А ещё, что этот парень на деле — маньяк, который рано или поздно всех их грохнет. Начнет с Дамиано, которого на дух не переносит, которого едва терпит, а разок даже дал ему по морде. Не то чтобы не заслуженно, да и не повторял больше такой фокус ни разу и даже извинился позже, но теплыми чувствами к нему как не страдал, так и вряд ли когда-нибудь будет. Оно и ожидаемо, учитывая сколько Дамиано его доебывал эти три года.       В голове вдруг всплыло, что Итана тут, вообще-то, вовсе не должно быть — он собирался с Томасом на какую-то вечеринку (не иначе что-то сдохло в Шервудском лесу), но давно должен был вернуться и сопеть за компанию на соседней все с тем же Томасом кровати. Всегда так делал, потому что вечеринок он не любил и после общения с большим количеством людей всегда стремился уйти в этот свой дохуя богатый внутренний мир.       Ну что ж, видимо ушел. Почему-то на диване. И почему-то — Дамиано наконец дал себе труда разглядеть — в той же одежде, в которой уходил, и в такой позе, что слово “драма” само собой просилось на язык. Он сидел, устроив руки на коленях и низко опустив голову, вцепился в левое запястье пальцами и в целом выглядел так, будто едва отвел руки от лица.       Дамиано приблизился, нахмурился, вдруг осознав, что ничуть не ошибся и какая-то драма точно имеет место быть.       — Что-то случилось? — поинтересовался он, усаживаясь рядом. — Эдгар, эй…       — У тебя есть сигареты? — вдруг спросил Итан, все так же не поворачивая к нему головы.       Дамиано, не иначе как от глубокой степени охуения, на автомате протянул ему свою. Запоздало припомнил, что зажигалку оставил в спальне, что курить в гостиной Вик запретила тоже, а Итан вообще не курит. Ну, точнее, курил ровно один раз и тот памятный день отпечатался в мозгу намертво. Хреновый денек был, что и говорить.       Что ж, как выяснилось — курит. Все также неумело, не затягиваясь, но зажигалка у него имеется. Понтовая, Zippo, с золотистым орлом на корпусе. Смутно знакомая, но мало ли тех понтовых зажигалок в этом сумасшедшем мире. Дамиано вот и простенький Cricket вполне устраивает.       — Хрен знает, что у тебя за подростковый бунт, но, пошли хотя бы на балкон. Вик выебет все мозги с утра, если заметит пепел...       — Ты ненавидишь балконы.       Дамиано на это удивленно приподнял бровь. С Итаном, единственным из группы у него были натянутые отношения. Не до ненависти, но он был уверен, что тот вообще не смотрит в его сторону и уж точно не подмечает подобные странности за ним.       — Перетерплю, — решительно сказал Дамиано.       Поднялся первым, потянул за собой Итана, вцепившись в незанятую сигаретой руку. Да так и замер, когда в тусклом свете лампы под потолком приметил сначала непривычно искусанные и покрасневшие губы, а потом и пару характерных красноватых пятен на шее.       Итан его взгляд заметил ещё до того, как Дамиано успел хоть как-то облечь свои мысли в слова. Тряхнул волосами, отвел глаза еще сильнее, затянулся уже по-настоящему, закашлялся было, но вдруг соизволил признаться:       — Я был на свидании.       — Ага, — Дамиано кивнул. Значит Итан все же прислушался к его совету? — Тогда откуда такой унылый вид?       — Все нормально, — всё тем же полумертвым голосом отозвался Итан. Затянулся снова, стряхнул пепел прямо на пол.       — Когда всё нормально, не выглядят так, будто только что вернулись с похорон. Итан, — позвал его Дамиано, — ну давай, расскажи мне, что случилось… С девчонкой не повезло, а?       Потянул за плечо, пытаясь развернуть его к себе. Получилось, но лучше бы не, если честно — взгляд у Итана был такой, что если бы им можно было испепелять, планировать ему уже на пол точно тот пепел с сигареты. Он дернулся, стряхнул с себя руку.       — Тебе обязательно нужно доебаться, да?       Дамиано аж опешил. Такого выпада он от вечно вежливого Итана не ожидал. Даже тогда, когда он вспылил и зарядил ему по лицу, — заслуженно наверное даже, — Итан был предельно сдержан в словах.       — Я не пытаюсь доебаться, — не сдержавшись, сердито выпалил Дамиано. — Но если ты встрял в какую-то дурную историю, я должен знать. Нужно звонить Лео? Юристам? Менеджменту?       — Прекрати равнять всех по себе! — раздраженно парировал Итан, глубоко затягиваясь сигаретой и тут же выдыхая дым обратно — явно хапнул лишнего. — Это ты мастер влипать в истории, я себе такого не позволяю. Оставь меня в покое, Дам. Дай еще пару сигарет. Или можешь не давать, если не хочешь. Я посижу тут немного и пойду спать. И ты иди, нам завтра рано вставать.       Честно сказать, в какой-то момент до смерти захотелось последовать его совету. Хочет Эдгар вариться в очередных своих загонах — пусть варится. В конце концов, никакой там драмы может и не быть. Просто у кого-то не встал. Да, ему едва исполнилось восемнадцать и для таких казусов рановато, но с их ритмом жизни все возможно.       — Ладно, я понял, — не сдержался он. — Ты был на свидании, всё было нормально, на нашу группу никто не подаст в суд, не напишет в желтую прессу, и никакая девчонка не родит от тебя маленьких эдгарят. А сидишь ты тут в темноте и одиночестве потому, что ей не понравились твои лабиринты или чем ещё ты там клеишь своих подружек.       Он даже успел подняться с дивана и потянулся к своей пачке, чтобы вытянуть пару потребованных сигарет и кинуть их этому унылому индейцу…       — Не девчонка, Дам. И нет, ему понравилось.       Оу. В смысле, о-оу... Дамиано на какой-то момент даже дар речи потерял. Ну то есть нет, он был совсем не удивлен — чему уж тут удивляться, достаточно вспомнить так и не случившуюся, к счастью, любовную историю между их Эдгаром и Тони. Но все равно, отчего-то было неожиданно это услышать.       А потом что-то такое в мозгу шевельнулось. Неприятное, страшное, заставившее похолодеть.       Сука, не дай Бог…       — Итан, — нарочно растягивая гласные, позвал он. Трогать его больше не стал — опустился на колени возле его ног, вытянул истлевшую, наверняка уже обжигающую пальцы сигарету, затушил прямо об пол. — Посмотри на меня. Ит, пожалуйста.       Ну давай, посмотри на меня. Поговори со мной, побудь со мной немного, я не сделаю тебе ничего плохого. Я ничего тебе не сделаю.       Дамиано с шумом втянул носом воздух — от одной мысли, шальной, ничем еще не подтвержденной, вмиг затошнило.       Итан посмотрел. Будто через силу заставил себя поднять голову, уставился на него этими своими глазищами, под которыми немного расплылся черный карандаш.       Сука. Не дай. Бог.       Дамиано протянул руку к его лицу, еще и не зная толком, зачем — убрать волосы, присмотреться, или просто коснуться, но не успел — Итан отмер чуть раньше, подался назад. Едва заметно, но этот жест заставил сердце сбиться с ритма.       — Ну чего тебе, Дам? — устало спросил он.       — Тебя… — начал было Дамиано, стараясь говорить как можно мягче. Слова на язык не просились, еще и во рту как-то подозрительно пересохло. — Тебе… сделали больно? Тот с кем ты был? Ит, если с тобой что-то…       — Что? — тупо переспросил Итан, будто не догоняя.       Долго, впрочем, это не продлилось — его глаза, красивые, хоть и очень-очень страшно пустые, вдруг расширились еще больше. Он удивленно уставился на Дамиано и отозвался, вдруг сбрасывая с себя это свое эмоциональное оцепенение:       — Боже, нет! Нет. Дами, что ты там себе надумал? Меня никто ни к чему не принуждал! Ничего такого, прекрати.       — Я надумал? — вскинулся было Дамиано, но потом усилием заставил себя понизить тон. — Итан, я вижу то, что вижу — тебя, в синяках после свидания с каким-то мужиком, разбитого и несчастного. Пытаюсь спросить, что произошло — ты не отвечаешь. Ведешь себя ровно так, как показывают в тех роликах про жертв насилия. Что мне ещё думать?       — Господи, Дам, умерь свою фантазию, — вздохнул Итан. — Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь. Прекрати лезть в мои отношения с кем бы то ни было. Лучше заведи уже свои.       Прилив внезапной злости был предсказуемым — какие мы смелые, однако! Привычный Эдгар всегда вызывал в нем именно такую реакцию — желание вывести из себя, пошатнуть это его вечное спокойствие, раздразнить, вызвать на эмоции. Впрочем, как раз сейчас привычным он вовсе не был, и прятался в свою раковину отнюдь не потому, что его в очередной раз выбесил Дамиано.       Лучше бы дело было именно в нем. Тогда он бы знал. А не замирал от мыслей, что кто-то навредил Итану. Потому что Итан — его. Как Вик, как Томас. И они могут сколько угодно ссориться, влюбляться, страдать друг из-за друга, но Дамиано никогда и ни за что их не бросит. И никому не позволит их обидеть.       Вспышку неуместной злости Дамиано подавил — она была ни к чему. Подумав, взял чужие запястья в свои, не отпустил, когда Итан дернулся, пересел обратно на диван, вынудив его повернуться к себе.       — Послушай, я знаю, что я не тот человек, с которым тебе хочется говорить. Ты меня терпеть не можешь, и предпочел бы, чтобы тут с тобой была Вик, а лучше… — он осекся под внезапно острым взглядом, — не Вик. Но со мной тоже можно, понимаешь? Говорить, просить поддержки. Я не чудовище, Итан, что бы ты там обо мне не думал.       — Я могу, — покачал головой Итан.       — Можешь что?       — Терпеть тебя. И я не считаю тебя чудовищем, Дамиа.       “Считаешь”, — с каким-то внезапным отчаянием подумал Дамиано. — “Считаешь, Бэмби. И я виноват в этом сам”.       Он тряхнул волосами, выпустил одно запястье, откинул назад упавшие на лоб волосы. Оглянулся за окно — там, за стеклом в старой раме начиналась противная, мокрая из-за ветра с пролива, метель.       — Тогда поговори со мной, Ит. В чем дело? — проговорил он мягко, но настойчиво. — Тебе не понравилось? То, что вы делали? Что-то было слишком?..       Итан молчал. Долго, неприятно, тяжело. Кусал губы, косился на окно. Но руки отнимать перестал. Вздохнул шумно, отвернул лицо. А потом заговорил так тихо, что сложно было сразу разобрать его слова в шуме усиливающегося ветра. Дамиано аж снова задергался. Да что, блядь, у них там произошло с этим парнем?       — Ничего не было, Дамиано. То есть… ничего плохого или слишком. Он был нежен и мне все нравилось, правда. Все было хорошо. Просто это было не то, понимаешь? Это было… — он вдруг замер, как-то горько усмехнулся и вдруг посмотрел ужасающе прямо, — это оказалось не так, как я думал. Не так, как представлял себе.       — Мадонна… И с этого ты настолько загрузился, что впору на горячую линию помощи пострадавшим звонить? Это же просто секс…       Дамиано осекся. Это же Итан, понятно, что для него все “не просто”. Мог бы и догадаться. А потом до него вдруг… дошло.       Господи.       — Это было впервые, да? Ты… в смысле, у тебя никого не было раньше?       — Да. Да, Дамиано,- Итан снова неприятно усмехнулся и тряхнул волосами. — Я действительно унылый зануда, который расстался с девственностью в восемнадцать и чьи глупые фантазии не совпали с реальностью. Можешь начинать смеяться.       — Я не собираюсь над тобой смеяться, — возразил Дамиано.       Правда не собирался. Хотя только их Итан мог загнаться из-за такой фигни. Но он выглядел довольно расстроенным, наверное как никогда раньше, и Дамиано отчего-то было неприятно. Будто видишь, что кто-то обижает котенка, а помочь не можешь. Хотелось как-то растормошить Торкио, чтобы вышел уже из этого заторможенного состояния и снова стал скучным ворчливым собой, страдающим по Томасу.       Стоп. Неужели...       Дамиано покачал головой и повинуясь внезапному порыву забрался на диван, приобнимая Итана за плечи. Тот ожидаемо дернулся в сторону, но Дамиано его удержал, и барабанщик смиренно застыл под его рукой. Помолчал немного, словно собираясь с мыслями, и тихо заговорил снова.       — Мне не было плохо или больно. Я не воображал свой первый раз после свадьбы, при свечах или в лепестках роз, — свист ветра за окном становился все сильнее, говорил громче и Итан, распаляясь с каждым словом. — Ничего такого, Дамиа, понимаешь? Просто… я думал, что это будет с тем, кого я люблю. Кто будет любить меня.       Дамиано мысленно хмыкнул и попытался вспомнить свой первый раз. Ему было тринадцать и все, что его беспокоило, так это то, что ему дала девчонка чуть старше и как бы перед ней не опозориться. Никаких ожиданий, никаких переживаний. И уж тем более никаких сраных люблю. Хотя той девчонке он, кажется, что-то такое наплел. Они даже какое-то время встречались, пока он не переключился на другую. И сейчас Итана откровенно не понимал. Да, секс в отношениях чуть более приятный, чем разовый перепихон, потому что партнер сосредоточен на тебе, а не только на том, чтобы догнать свое удовольствие, но это не то, из-за чего стоит убиваться.       — Важность первого раза слишком преувеличена, — все-таки выдал Дамиано и спешно добавил, видя как Итан вскидывается на его слова: — Не злись, дослушай. Ты поймешь потом. Забудешь об этом дне, потому что будет масса других впечатлений.       — Ну да, ты то со своим опытом лучше знаешь, — скривился Итан. — Прекрати говорить мне это. Я никого не ждал. Мне этого просто хотелось. А в итоге вот он, мой первый раз. Все прошло, мне было хорошо и приятно. Но… воспоминание, которое со мной теперь останется, оно… не то. И я уже не смогу его изменить. Впрочем, к черту. Ты прав, это глупо. Всего лишь синдром обманутых ожиданий.       — Нет, — покачал головой Дамиано. Прикусил губу, силясь подобрать слова — боже, он же поэт, так почему сейчас это так сложно? — Нет, это не глупо, Итан. То есть, это странно. Для меня. Но ты — не я, и не обязан все чувствовать и воспринимать так, как я. Но… если это было важно для тебя, почему ты согласился?       — Я не думал, что это будет важно. И… потому что с тем, кого я люблю, это невозможно.       Дамиано на эти слова сначала сильнее обнял Итана, буквально впечатав его себе в бок, и только потом осознал смысл сказанного до конца. Это он сейчас напрямую сказал ему, что причина в Томасе? Кто бы сомневался. Он-то думал, что Итан уже справился с этим, раз пошел на свидание. Но, похоже, проблема всегда будет в чертовом Томасе. Итана стало жалко. Он знает, что с гитаристом ему ничего не светит, но продолжает зачем-то мучить себя, деля с ним одну комнату. Проводя вместе кучу времени, — не то, чтобы у них с этим был выбор, но Итан же и вне репетиций везде с Томми таскается!       Дамиано совсем не мастер утешений. Никогда им не был, но иногда помогал Виктории с её паническими атаками. Может и с Итаном получится?       — Иди сюда, — прервал молчание Дамиано и потянулся обнять Итана уже обеими руками.       Итан, на удивление, не сопротивлялся, но все равно было ощущение, что он обнимает скалу — настолько тот был напряжен. Но под успокаивающими поглаживаниями стал постепенно расслабляться.       — Ты отличный парень, — начал Дамиано, когда Итан немного обмяк в его руках. — И, я уверен, встретишь еще кого-то, кто ответит тебе взаимностью. Просто нужно подождать. — И меньше уделять времени Томасу. Но этого он говорить не станет. Не сейчас, во всяком случае. — Хватит рефлексировать и пойдем спать. Сам сказал, нам завтра рано вставать.       Разомкнув объятия, Дамиано поднялся с дивана сам и потянул следом не сопротивляющегося Итана. Повел за собой, за руку, как маленького ребенка. И замер в коридоре между комнатами. Итан тоже гипнотизировал дверь в их с Томасом спальню и, судя по стремительно мрачнеющему выражению лица, снова начал грузиться. Так не пойдет. Нельзя отпускать его к Томасу. Он же сейчас опять чего-нибудь себе надумает, а Томас после вечеринки всех считает своей подушкой, снова сложится сверху и сделает только хуже.       — Идем, — потянул он Итана в сторону своей спальни. — Сегодня поспишь у меня.       Торкио, очевидно, не слишком этого хотел — замер, с сомнением покосился на него, снова на дверь своей комнаты. Поджал губы. Молчал, но сопротивляться не спешил — размышлял, не иначе.       — Идем.       … в комнате за это время ничего не изменилось. Всё та же темнота, прохлада из-за хренового отопления. Всё тот же блокнот с брошенной на него ручкой. Разворошенная постель и запах табака, потому что Дамиано, плюнув на возможное ворчание Вик, все же закурил прямо в комнате. Ничего здесь не было новым, однако Итан, в его футболке и шортах, смотрелся тут странно. Непривычно, хоть и бывал здесь уже не раз за последние два дня — искал свой зарядник утром, потому что Дамиано сломал свой. Сидел тут вчера ночью, вместе с Томасом и Викторией, потому что у них возникла идея новой песни, и они пытались слепить из неё что-то годное. Но сейчас его присутствие было чем-то… иным. Будто в нём было что-то особенное, но Дамиано в упор не понимал, почему именно. Просто смотрел, как тот аккуратно складывает свои вещи на стуле, косится на, пожалуй, узкую для двоих взрослых парней кровать. Укладывается сам, стараясь пристроиться на самом краешке, потому знал — Дамиано любит спать у стены.       — Дамиа, — уже сквозь понемногу опускающуюся дрему, услышал он.       — Что? Холодно? Давай, подгребай ближе. Люблю спать в обнимку.       Итан фыркнул, но, к удивлению, впрямь подвинулся. Не то чтобы до этого они лежали слишком далеко — ширина кровати не допускала особой приватности, — но теперь к боку прижималось теплое тело, и только потому, что кое-кто не знал, куда деть свои руки, было не слишком удобно. Дамиано вздохнул, завозился, устраиваясь. Просунул руку под итановы плечи, другой же обхватил чужое предплечье и потянул через себя.       — Все, спи.       — Нет, я… — его пальцы на мгновение царапнули бок, заставив открыть глаза и повернуть к нему лицо, — поцелуй меня.       — Что? — Дамиано моргнул. Подумалось, что ослышался, но Итан смотрел пристально и как-то непривычно решительно. — Слушай, я не думаю, что это хорошая...       — Пожалуйста. Ты же целовал Томаса на сцене. Мне нужно.       Дамиано решительно не понимал, что черт возьми, происходит.       Кто ты такой и куда дел скромного Итана?       По хорошему, стоило бы согнать его с кровати за такие предложения и отправить обратно на диван в гостиной. Но что-то такое было в выражении лица напротив, что Дамиано поддался. В конце концов, ему не сложно. Это ничего не значит.       Он подался вперед, легонько касаясь чужих губ, надеясь, что этого достаточно, но Итан решил иначе. Раскрыл свои губы ему навстречу, прижался ими сильнее, заставляя целовать себя по-настоящему. И Дамиано, сам не зная почему, принял условия игры. Зарылся ладонью в чужие волосы, фиксируя Итана на месте, и поцеловал так, как не планировал. Так, как целовал своих подружек. Глубоко, страстно, выбивая из чужого горла тихий стон.       Этот звук, внезапный, неожиданный, слишком громкий для повисшей в комнате тишины, заставил Итана вздрогнуть в его руках, а Дамиано — очнуться. Так нельзя. Нельзя делать всё это. Не с Итаном. Не с его, черт подери, барабанщиком, у которого прямо сейчас — разбитое сердце и недавний хреновый первый секс.       Они отшатнулись друг от друга одновременно. Не так далеко, как стоило бы, но для маневров всё ещё не было места. Но руку с его талии Итан всё же убрал, умудрился уткнуться лицом в подушку рядом с его плечом и теперь обжигал внезапно ставшую чувствительной кожу своим дыханием.       — Это…       — Спасибо, — услышал он тихое. — Мне понравилось. Только… не говори никому, ладно? И о нашем разговоре. Пожалуйста.       — Пф, ну ещё бы, — отмерев, решил отшутиться Дамиано. Нужно было отшутиться, потому как внутри вдруг поселилось странное, пугающее, незнакомое доселе чувство. — Я не только песни сочинять умею. И я никому ничего не собираюсь рассказывать. Всё? Теперь уже можно спать, м?       — Да. Да. Спокойной ночи, Дамиа.       — Спокойной ночи.       Будто он сможет теперь нормально уснуть! Думать о случившемся только что не хотелось. Это Итан странный, и его заразил своей странностью. Точно. Потому что Томаса он так не целовал. И не собирался. Так он целует только девушек, с которыми планирует завести интрижку. А если бы Итан не застонал, как долго это бы продолжалось? Нет. Дамиано не хотел думать об этом сейчас.       Дыхание Итана рядом убаюкивало, поэтому, немного повозившись, он уткнулся носом в растрепанную им же самим макушку и закрыл глаза, вслушиваясь в тихое сопение.       Лучше он подумает об этом завтра. Или послезавтра. Или вообще никогда.