У любви другое имя

      Дамиано совершенно упустил тот момент, когда стал уделять почти все свое внимание Итану.       Казалось бы, вот он — странный невнятный парень, влюбленный в Томаса, за которым нужно приглядывать, чтобы не сотворил чего. Нудит, читает странные книжки, даже не старается влиться в компанию, которая уже успела вокруг них собраться.       А вот Дамиано не может отвести от него глаз. Не потому что тот делает что-то не так, вовсе нет. Потому что как-то незаметно стал невероятно красивым и притягательным. Интересным, завораживающим в этой своей странности и инопланетности. А еще просто лучшим товарищем из них четверых, который может выслушать, дать дельный совет и погасить то и дело вспыхивающие ссоры.       Дамиано уверен — не будь у них Итана, группа давно бы развалилась. Потому что они не смогли бы договориться с Вик, потому что он бы сорвался на Томаса или потому, что он не вывез бы тур. Снова. Да, сейчас было проще, хотя бы потому, что Дамиано уже знал, что это такое — концерты каждый день, без возможности передохнуть, пообщаться с семьей хотя бы по скайпу. Однако усталость все равно накапливалась, а мысли в голове никак не способствовали спокойствию. Итан же умудрялся как-то всё это переживать, умело гасил все конфликты внутри коллектива, парой слов успокаивал Викторию, заземлял его самого, то легким прикосновением к плечу, то парой слов… Смотрел, конечно, печальным взглядом на позволяющего себя тискать Томаса, но пока ещё ни разу не сорвался.       Тогда, в их первую поездку в Лондон, Дамиано и словом не соврал о том, что Итан красивый. Да, тогда еще совсем подросток, немного нескладный Торкио не слишком походил на будущего секс-символа всея Италии. Однако, если приложить немного усилий, он все равно был хорош собой. Сейчас те усилия не нужны были вовсе — за последний год Торкио будто расцвел. Лицо стало тоньше, тело — рельефнее, длиннющие волосы блестели черным шелком. Дамиано упустил момент, когда изменения стали такими явными. Просто однажды, во время съемок клипа на La parole lontane поймал себя на том, что взглядом то и дело возвращается к фигуре Итана и будто не может насмотреться. Даже Вик заметила и посоветовала залипать на Торкио поменьше. Дамиано тогда её совсем не понял — он же просто присматривал за тем, чтобы Итан не зажался, валяясь с девушкой в постели! Ничего такого, никакой рефлексии, уж точно никаких чувств и эмоций, просто…       Ни хрена ничего было не просто. Потому что девушка — их Марлена — выпорхнула из постели легко и непринужденно. И Итан совсем не зажался, правдоподобно отыграл тоску и разочарование от её исчезновения. Потом ещё и дурачился с ним и Томасом, пока Дамиано строил из себя гитариста, а Раджи — певца. Улыбался в камеру Лео, снимавшему бекстейдж и выглядел… нормальным. Не странным пацаном с лабиринтами в голове. А просто невыносимо красивым, талантливым и увлеченным своим делом парнем, который может запросто вывезти всю их группу, если понадобится. Прежде таковым считал себя Дамиано, однако, стоя там, на заднем дворе арендованной виллы он вдруг понял — Торкио вырос. Сам по себе и над ними тоже. Стал их стержнем. Якорем, который помогает тверже стоять на ногах. И это... обескураживало.       В этот раз в Лондон они ехали не только дать последний в этом году концерт, но и провести там какое-то время. Проникнуться атмосферой, походить на концерты местных групп, поднабраться опыта и идей для нового альбома. В конце концов, не зря Британия считается колыбелью рок-музыки. Что-то такое было в Англии и Лондоне в частности, что помогало добиться успеха многим командам. Стать известными на весь мир. Как The Beatles, Queen, Pink Floyd, Rolling Stones и многие другие.       Дамиано хотел такой известности. Хотел, чтобы Maneskin не потонули в итальянской самобытности, но и чтобы не стали копиркой с других групп, как это часто бывало. Он хотел найти собственное звучание. Самобытное, но узнаваемое. Именно поэтому Лондон, оставивший в прошлый раз какое-то горькое послевкусие на языке, распахнул им свои промозглые ноябрьские объятия снова.       Дамиано не любил холод. Вечная серая хмарь висящая в воздухе, сырой колючий ветер, который, казалось, дует отовсюду сразу, и то и дело норовит забраться под пальто. Город встретил их неприветливо, и из-за этого он он не нравился Дамиано еще больше.       Он был раздражен еще в аэропорту — давали о себе знать и затянувшаяся бессонница, и очередная ссора с Вик, которая в очередной раз решила потащить с собой в Лондон подруг, и затянувшееся отсутствие какого-либо вдохновения. Однако, стоило им только въехать в снятую квартиру, как раздражение перешло в тихую ярость.       Квартира была ужасна. Она находилась на верхнем этаже, на который нужно было подниматься по неудобной узкой лестнице, ещё и имела дурацкие двойные краны, от которых англичане не спешили избавляться. Ну хотя бы в ванной имелся бойлер, чтобы можно было спокойно принять душ, не набирая каждый раз ванну, чтобы вода из двух кранов смешалась до нормальной температуры.       Отдельным разочарованием оказалась кухня, на которой едва можно было развернуться во время готовки так, чтобы ничего не задеть. Она явно не была рассчитана на то, что кому-то взбредет в голову там готовить. Максимум — разогреть готовый обед, купленный в супермаркете или в кафе по пути домой. Но самым кошмаром оказались комнаты. Кому вообще могло прийти в голову делать спальни смежными? Для того, чтобы выйти из одной, непременно нужно было пройти через другую. Даже обычно меланхоличный Томас выругался, когда увидел это безобразие.       — А по-моему, нормально, — пожал плечами Итан, непонимающе глянув на них троих, синхронно скорчивших недовольные мины. — Вряд ли у нас будет время для… развлечений. И кровати удобные.       Ну да, удобные. Дамиано вот оценил, завалившись на постель, едва они скинули вещи прямо в гостиной и по очереди приняли душ. Постель предсказуемо (других вариантов попросту не было) оказалась поделенной с Вик, которая тут же подсунула ему какой-то очередное видео про трюкачей-скейтеров.       Нет, Дамиано обожал Викторию. Она была его богиней и самой любимой женщиной после мамы, но вот без знаний о скейтерских чудесах он предпочел бы обойтись. Разумеется, малость поостывший к тому времени Дамиано говорить ей об этом ничего не стал и глаза послушно скосил, однако где-то там, на периферии, настойчиво вертелась мысль, что время можно было бы провести с куда большей пользой, разделись они иначе. Например, Дамиано бы выспался, окажись он в комнате хотя бы с Томасом. Просто потому, что тот никогда не лез к нему со своими причудами, предпочитая втыкать в очередную музыкальную подборку из старого рока, техно и современной альтренативы. Возможно, Дамиано и сам бы подкатил к нему с просьбой заделиться с музыкой — не потому, что она ему так уж нравилась, просто так было бы спокойнее. А тот же Итан, например, отлично улегся бы с Вик, затер ей какую-нибудь чушь об опасности сальто на доске, а потом принялся бы трепаться с ней об очередном всратом кинце с горой трупов. Про то, что сам он с удовольствием улегся бы с Итаном, и говорить не стоило — в памяти нет-нет, а всплывала та ночь в Лондоне, когда Торкио заснул рядом с ним, перед этим подарив поцелуй. Точнее, выпросив его, что не стало от этого менее важным и ценным в его личной копилке воспоминаний. Понял он это, правда, значительно после.       С Итаном Дамиано почти наверняка бы просто заснул. Притиснул бы его к себе, зарылся носом в чистые, отмытые от дорожной пыли волосы, обнял поперек живота, греясь о горячую кожу. Натянул бы на них обоих одеяло, неизменно затер бы что-нибудь эдакое о их славном будущем, выслушал бы скептическую речь в ответ, предложил бы с утра запилить что-нибудь, потому что стихов у Дамиано в тетрадке — на три альбома…       Определенно, из всех участников группы Дамиано выбрал бы Итана.       Того Итана, который не шел у него из головы ни на мгновение с момента съемок клипа. Того Итана, чье сердце было бесповоротно занято, а сам Дамиано не имел на него никаких прав.       Просто потому, что однажды сам озвучил эту мысль — отношения внутри группы есть сущее дерьмо. Дамиано прекрасно это понимал, осознавал и помнил, однако сейчас, когда одна только улыбка Торкио напрочь лишала всякой воли, старался себе о своих же словах не напоминать. Потому что да, дерьмо оно дерьмо и есть, вот только… Дамиано нервно растер лицо ладонью, едва подумав об этом “только”.       Следовать своему же совету не получалось. Все его мысли так или иначе рано или поздно приходили к Торкио. А что бы сделал Итан в этой ситуации? Что подумает Итан? Чем Итан занят? Понравится ли ему новый текст?       Итан, Итан, Итан…       Раньше его все это не волновало. Нет, он интересовался чужим мнением по вопросам, касающимся группы, но теперь мнение Итана стало прям ВАЖНЫМ. Дамиано сам себе поражался, но контролировать это не мог. И его это бесило. Он не хотел ходить с печальным взором и тихо вздыхать по Торкио каждую свободную минуту своей жизни.       … не то чтобы его желаниями кто-либо интересовался.       В снятой ими квартире имелся только один плюс, совместно одобренный остальными участниками группы — располагалась она совсем рядом с клубом, где они должны были выступать. Ближайшие пару дней, хотелось им того или нет, придется потерпеть. Дамиано, впрочем, вознамерился заменить ее, как только выпадет удобный случай. Все остальные были с ним согласны.       Утром Дамиано привычно проснулся первым. Выступление должно было быть только вечером, вчера они неплохо порепетировали, поэтому он позволил себе немного полениться и просто поваляться в постели. Полистал соцсети, хмыкнул на очередной ворох туповатых комментариев от их соотечественников, которые традиционно недолюбливали все, что не оперный тенорок и не приличные балладки в костюмчиках. Потом не выдержал, и ушел на жалкое подобие кухни — хотелось кофе, да и попросту размять подзатекшую спину. Заскучал довольно быстро, впрочем (никогда не любил завтракать в одиночестве!), а потому, прикинув, что пора бы будить уже всех остальных, потащился обратно в комнату.       Вик завозилась, стоило ему войти и выставить на куцый столик кружку с кофе. Не иначе как на запах очнулась, вон, даже носом тянулась в точности так, как её собака, оставшаяся дома в Италии.       — Доброе утро, — сонно пробормотала она, потирая глаза.       — Проснулась наконец, — проворчал Дамиано, падая обратно на свою половину постели. — Мне скучно.       — Надо было разбудить меня или Итана. Про Томаса уж молчу.       — Ага, — ухмыльнулся он. — И слушать потом твое ворчание, что я поднял вас с утра пораньше, нытье Томаса, что он не доспал пятнадцать минут, нудеж Итана, о том, какой Томми бедолага и никак не может привыкнуть к лондонской погоде, поэтому его надо пожалеть. Нет уж, перед концертом вы все нужны мне в хорошем настроении.       — В отличие от некоторых, — Виктория мстительно ткнула ему в бок наманикюренным ногтем, — мы все к концерту приходим в нормальное состояние. Это ты у нас вечная истеричка в драме.       — А у тебя пожизненный ПМС.       — Ну я-то хотя бы женщина! А вот ты вроде у нас с членом и яйцами, но порой мне хочется подарить тебе упаковку тампонов.       — Стерва.       — На себя посмотри.       За кофе Виктория, впрочем, потянулась, сделала глоток и мечтательно закатила глаза. В Англии с кофе было не слишком хорошо, однако Дамиано сумел как-то к нему приноровиться, и потому вот уже вторую их поездку становился дежурным по завтраку. Сам он был не против, в общем-то — не доверять же это дело безрукому Томми. Или, упаси Мадонна, Вик.       — Я тебе туда плюнул, — мстительно заметил он. Вик, что характерно, только бровь приподняла в ответ и от кружки отрываться не стала.       — Милый, мы вчетвером успели обменяться столькими видами жидкостей и бактерий, что даже если бы туда кончил, меня бы это не смутило.       — Фу-у, — скривился Дамиано. — И подожди, с нами-то все понятно, а когда ты успела… — он согнул пальцы воздухе, имитируя “кавычки”, — обменяться жидкостями с Томасом и Итаном?       — Ну Томасу ты сам язык в рот засовываешь, так что, полагаю, медкарта у вас с ним давно общая. С Итаном сложнее, но учитывая, как давно они спят в одной постели…       — Ты что несешь, женщина? Что это еще за намеки?       — Ой, ну чего завелся то? Боишься, что Итан уведет у тебя Томми? Ты вообще видел хоть раз как они спят? Подушка всегда общая и все слюни на подушке тоже общие, — Вик бессовестно заржала и Дамиано захотелось ее хорошенечко стукнуть.       Знала бы Вик насколько попала в цель. Видел он, как сильно Итан хочет обменяться жидкостями с Томасом. И как они спят, тоже видел — в обнимочку, на одной подушке и под одним одеялом, потому что второй комплект всегда оказывается где-то под гитаристом, а Итан вместо того, чтобы оставить Томаса мерзнуть и приучить того спать на своей подушке, а не обнимать ее как малыш любимую игрушку, зачем-то делится своими постельными принадлежностями. Нет. Дамиано понимал почему и зачем. И его это бесило. Но после их ссоры с Итаном он предпочитал не вмешиваться в это.       К слову, помяни нечисть — Дамиано только рот открыл, чтобы как следует ответить этой сучке, по недоразумению носящую ангельскую фамилию, — как мимо них, потирая глаза на ходу, протащился Томас. Странно, что он выполз из комнаты раньше Торкио. Дамиано прислушался — в ванной зашумела вода, значит, Итан тоже встал и уже вовсю плескался в душе. Когда он вообще успел просочиться мимо них? Иногда Дамиано хотелось повесить ему на шею чокер с колокольчиком, как иногда вешают котам, чтобы знать когда барабанщик, как чертов призрак, снова решит незаметно сменить дислокацию.       — Ну вот чего вам не спится? — пробубнил Томас, выглянув в коридор. — Разбудили Торкио, он меня поднял… Кофе есть?       — Это всё Дамиано, — тут же свалила на него вину Вик. — Ты кофе Томасу варил?       — Всем варил, — отозвался тот, едва удерживаясь от того, чтобы не толкнуть её под руку — представшая перед глазами картина, как Виктория опрокидывает кружку на себя радовала взор даже в воображении. — И замечу, никакой благодарности в ответ!       — Проснусь, поблагодарю, — пробубнил Томас и направился было в сторону кухни, но Дамиано окликнул его.       — Эй, Раджи, мы тут с Вик подумали… — она недоуменно вытаращилась на него, очевидно, не припоминая, когда и что они там с ним успели что-то надумать, — и я решил, что тебе стоит присоединиться к нам третьим. Что думаешь?       Думал Томас, видимо то, что прямо сейчас показывал с помощью среднего пальца. То есть, где кого и как он вертел с такими предложениями. Правда, на мгновением Дамиано показалось, что как раз на Викторию-то он заинтересованно глянул…       — Или можем поменяться комнатами. Поселим тебя с Вик, будете вместе дрыхнуть до обеда, две ленивые задницы. А то я ревную, знаешь ли!       — Кого к кому?       — Тебя к Эдгару, разумеется!       — Тогда почему Тони должен переехать ко мне? — поинтересовалась Виктория.       — Как это почему? — деланно возмутился Дамиано, и даже руки вскинул в осуждающем жесте. — Никакого интима до свадьбы! Тони, ты же выйдешь за меня?       Разумеется, Итан не мог придумать момента удачнее, чтобы выползти из ванной. И конечно же — Дамиано даже со своего места заметил, как тот изменился в лице, — последнюю фразу он вполне себе слышал.       — Что здесь происходит? — поинтересовался Итан до отвращения ровным тоном, на который, впрочем, остальные не обратили внимания, зато вот у Дамиано по спине мурашки побежали.       Не от страха вовсе нет… просто впору ругать себя последними словами за то, что в очередной раз проехался по чужим чувствам, хоть и клялся себе, что снизит градус подобных шуточек. Оправдывало его только то, что он не рассчитывал, что Итан так быстро закончит с водными процедурами. Обычно он плескался там чуть ли не дольше Виктории.       “Ему ведь больно”, — напомнил внутренний голос, заставив даже намеки на улыбку слелеть с лица.       Ситуацию спас, как ни странно, Томас, вновь выставивший средний палец.       — Я скорее на своей гитаре женюсь, — отозвался он. Навалился Итану на плечи, потянул его на кухню. — Пошли отсюда, Эдгар. Тут люди с недосыпа бредят.       Дамиано поморщился. Он не хотел обижать Итана, а в итоге все равно расковырял рану. Но кое-что из сказанного не давало покоя. Он даже вопросительный взгляд Виктории проигнорировал — идея, возникшая в голове внезапно теперь выглядела едва ли не гениальной. Томас должен переехать к Вик, и точка. Так будет лучше всем. Итану будет меньше поводов пострадать из-за неразделенной любви, Томас разделит интересы Виктории и, может даже, признает, наконец, что видит в ней красивую девушку, а не только лучшую подругу, а он сам сможет быть ближе к барабанщику. А может, если он будет больше времени проводить с ним наедине, то его наваждение пройдет.

* * *

      Концерт закончился, как и все прочие, успешно. Толпа была в восторге, и хоть зал вмещал в себя всего триста человек, Дамиано в какой-то момент даже почувствовал прилив эйфории. Их любят. Их ждут. Им аплодируют и вызывают на бис, хоть и не понимают половину слов в их новых песнях. Это возбуждало, вдохновляло, возвращало утраченные силы. всякий раз, когда толпа восторженно выкрикивала их имена, Дамиано чувствовал — он там, где должен быть. На сцене. В окружении людей, которых любил больше всего на свете. Которые любили его, несмотря на все ссоры, распри и недомолвки.       — Ненавижу Лондон, — заявил Дамиано, стоило им оказаться в гримерке — тесной, темной, с одним крохотным умывальников в качестве удобств.       — Тебе понравилось, — хмыкнул Томас, принявшийся укладывать свою гитару в чехол. Итан с ним, разумеется, согласился. Ему укладывать было нечего, не считая оставшихся нерастраченных палочек, а потому он меланхолично наблюдал за остальными, устроившись возле куцего диванчика       — Разве что немного. И только потому, что это Лондон. Мы бы даже в Брешии собрали бы больше.       — Для этих мест мы — исполнители кавера на древнюю группу, — заметил Итан, принявшийся вытаскивать из своей сумки чистые вещи — также как и Дамиано он терпеть не мог долго оставаться в промокших еще на сцене вещах.       Томас, в данный момент едва не дремлющий на плече Вик, от этой фразы взвился и, дотянувшись не иначе как чудом, отвесил Торкио звонкий шлепок по заднице. Тот вздрогнул, нахмурился, но комментировать не стал. Только к волосам своим потянулся, силясь расправить их, как делал всякий раз когда нервничал. Дамиано давно приметил эту его привычку. И вроде и хотел бы избавить от неё Итана (настоящая рок-звезда не должна нервничать), однако это движение широкой ладони, ерошащей волосы, отчего-то… возбуждало. Просто так, ни с чего — боже, Дамиано даже не так чтобы любил длинные волосы!       Просто это было красиво. Просто Итан был красивый, особенно когда смущался.       — Не лапай нашего барабанщика, — пожурил Томаса Дамиано, прежде чем подтащить Итана к себе и впихнуть ему в руки полотенце. — Давай, Эдгар, приводи себя в порядок. Мы еще хотели сходить на концерт, и я хотел познакомить вас с парой приятелей.       Итан, разумеется, закатил глаза — он ко всякого рода знакомствам относился с подозрением и настороженностью. Дамиано привык, а потому комментировать этот его фирменный взгляд “я один умный среди толпы несносных обезьян” не стал. Только, копируя жест Томаса, шлепнул его по бедру, мигом отдернул руки и, заржав в ответ на выражение его лица, отпрыгнул в сторону, чтобы не прилетело.       Не прилетело, хоть взглядом его и наградили таким, что впору осыпаться кучкой пепла — тихоня Итан иногда умел смотреть так, что хотелось сбежать на другой конец страны. Впрочем, выражение это мигом слетело с его лица, сменившись вполне логичной в данной ситуации усталостью, которую подтвердил тяжелый вздох.       Ну что ж, хоть нудной речью не разразился. Хотя Дамиано, к своему ужасу, вдруг понял, что с удовольствием бы послушал сейчас его ворчание. Просто так. Потому что.       На концерт они сходили. Новой, еще пока малоизвестной группы, проходивший в одном из баров, вместимостью не больше пятидесяти человек. Ребята играли каверы и несколько своих собственных композиций. Сыроватых пока, но выглядело это круто. Интереснее по аранжировкам и злее, чем выходило пока у Дамиано. Судя по одобрительным выкрикам из толпы и тому, как группу приветствовали посетители бара, их оценили по достоинству не только они. Это было интересным опытом, но у них всех в планах было посетить еще несколько подобных мест, где почти ежедневно выступали какие-то коллективы. И все они играли рок: от глэма до панка, от гранжа до металла. Невероятное разнообразие после итальянских реалий, где на две-три играющие рок-группы приходится сотня поющих баллады или рэп. Дамиано любил рэп, но сделать качественный, интересный публике альбом он не поможет. Им нужны были примеры. И они их получат.       Пока ребята продолжали веселиться под музыку, сменившую выступающую группу и попивать пиво в баре, Дамиано вышел покурить и набрал своего знакомого, живущего в Лондоне. Они договаривались встретиться еще до приезда, и теперь, когда концерт Монескин в Лондоне прошел, и они предоставлены сами себе, можно наконец-то увидеться и устроить небольшую вечеринку, чтобы познакомить с ребятами. И самое главное, на что Дамиано возлагал большие надежды — Ангус мог подсказать где найти нормальную квартиру.       — Привет.       — Дамиано! — тут же узнали его на том конце. — А я уж и не думал, что ты позвонишь.       — Почему бы мне этого не сделать?       — Ты у нас теперь звезда. Прости, не смог сходить на ваш концерт, уезжал к родителям в Теддингтон, но Лоренцо сказал, что вы зажгли зал. Рад за тебя.       — За нас, — поправил его Дамиано со смешком. — Я там был не один.       — О, ну разумеется. Сложно забыть твоих ребят. Как там Вик? Всё та же маленькая фурия?       — Фурия подросла в настоящую стерву. Неудивительно, с её-то потенциалом. Томас становится настоящей рок-звездой, впору завидовать и снова красить волосы в блонд.       — А Итан? Я бы хотел пообщаться с ним поближе. В прошлый раз он показался мне интересным парнем.       — У тебя будет шанс увидеться со всеми, — хмыкнул Дамиано. — Ты уже вернулся из этого своего…       — Теддингтона? Да, я в Лондоне. Планы на вечеринку всё ещё в силе?       — Не вижу причин, чтобы отменять. Одна проблема — наша арендованная квартира оказалась сущим дерьмом. У тебя случайно нет чего-нибудь на примете?       — У меня есть знакомый риэлтор. Я скину тебе номер.       На том и порешили. Обсудив пару деталей, Дамиано попрощался с ним и почти тут же набрал присланный Ангусом номер.       Квартира, которую порекомендовал ему друг Ангуса понравилась им сразу. Теплая, светлая, с нормальными раздельными спальнями и пусть и маленькой, но комфортной кухней. В гостиной, совмещенной со столовой, стоял большой диван, куда они уместились все вчетвером, и нормальных размеров стол, за которым можно было поесть всем одновременно, не толкаясь коленями и локтями.       Переезжать решили единогласно и уже на следующее утро подписали договор с хозяином. А к вечеру, когда утрясли все моменты с хозяином первой халупы и собрали чемоданы, перебрались туда сами.       — Томас, — Дамиано поймал гитариста перед тем, как разойтись по комнатам. Итан и Вик уже скрылись каждый за своей дверью и, судя по шуршанию во всю раскладывали вещи. — Мое предложение поменяться комнатами вчера утром было всерьез. Переезжай к Вик?       — Почему? — опешил Томас и зарылся ладонью в светлую шевелюру, пуша ее еще больше. Он всегда так делал, когда нервничал.       — Потому что я вижу, что ты хочешь.       — Ла-адно, — протянул Томас. — Допустим, хочу. А тебе это зачем?       — Потому что я не вынесу еще один вечер смотреть трюки на скейте, — Томас на это только фыркнул, уж он-то разделял интересы Вик, — пихание в бок острыми локтями и отбирание одеяла. Итан себе такого не позволяет. Соглашайся. Ты будешь развлекаться с Вик, а я вести умные беседы с Итаном. К тому же, он встает раньше вас с Винченцо. Сплошные плюсы. Никто не будет тебя будить раньше времени!       — Ладно-ладно, я согласен, — рассмеялся Томас и толкнул дверь в комнату Виктории. — Моя королева, твой верный рыцарь прибыл. Нам больше ничего не угрожает, грязный варвар был изгнан посягать на чужую честь.       Вот же клоун. Но Виктория оценила спектакль и через секунду из-за двери послышался их общий хохот. А Дамиано шагнул внутрь комнаты, выбранной Итаном. Под прицел удивленных темных глаз.       — Не Томас? — поинтересовался Итан, откладывая стопку рубашек, когда Дамиано бросил свой чемодан посреди комнаты и растянулся на постели.       — Нет, — ухмыльнулся он.       Итан нахмурился.       — М-мм, могу я узнать причину? Я всегда живу с Томасом, пока мы в туре…       — Мы не в туре, Эдгар, это во-первых. Во-вторых, — он приподнялся на локте, глянул на недоуменно глядящего на него Итана, — какие-то проблемы? Мы с тобой уже ночевали вместе, и ты вроде бы, не имел ничего против.       — Это было вынуждено, — по выражению лица Итана было видно, что он не слишком хочет вспоминать тот день и события приведшие его в постель к Дамиано. — И я не понимаю, зачем меняться сейчас.       — Считай, что я тебя вынудил, — отрезал Дамиано.       Он видел, что Торкио больше беспокоит не наличие Дамиано в его комнате, а отсутствие Томаса. Тоскливый взгляд, брошенный на стену соседней комнаты его выдавал. Дамиано был уверен, Вик барабанщик задал бы тот же вопрос. Но сам факт того, что Итан стал спорить, царапал где-то внутри. Хотелось сделать назло. Дамиано понимал, что ни к чему хорошему такое поведение не приведет, поэтому задавил порыв нахамить в зародыше. Он хочет наладить отношения с Итаном, а не оттолкнуть его от себя снова.       Итан кинул на него нечитаемый взгляд и продолжил раскладывать свои вещи. Всем своим видом он проецировал недовольство. Тем, что решение приняли без него, тем, что Томас согласился. Может еще чем-то. Даже после пары лет рядом, Дамиано все еще не понимал, что творится в этой красивой головушке. Итан немного раскрылся и, может даже раскрепостился, по сравнению с тем не от мира сего пацаном, которого он встретил впервые, но понятней стал разве что Томасу, но и тот иногда буксовал, когда Итан с умным видом выдавал что-нибудь эдакое.       — Ой, хватит уже дуться и ложись, — не выдержал Дамиано, когда Итан, сидящий на самом краешке кровати, с громким шуршанием перевернул очередную страницу какой-то скучной (не для Итана, конечно) книжонки, что читал последний час. — Я вижу, что ты хочешь спать. Обещаю, я не буду тебя лапать.       В подтверждение своих слов от максимально сдвинулся на своей половине, давая барабанщику пространство. Итан с шумом захлопнул книжку и отложил ее на прикроватную тумбочку.       — Извини.       Улегся он, разумеется, на самый краешек, так, что впору дивиться, как он собирается не свалиться посреди ночи с кровати. Дамиано вдруг очень сильно захотелось треснуть его, да хотя бы вон той же книжкой, а потом притянуть к себе, накрыть одеялом и велеть уже засунуть подальше эти свои внутренние драмы.       Другое дело, что отвесить подзатыльник стоило бы и себе самому.       Потому что нет, вовсе не в заботе об Итане дело. Точнее не только в ней. Поэтому он повернулся к своему соседу по койке спиной и буркнул:       — Ложись нормально, свалишься еще.       Судя по движению за спиной Итан все-таки сдвинулся ближе к нему. Дамиано улыбнулся. Детский сад, но то, что Торкио послушался, уже вселяло надежду. Может завтра он еще пообижается, но потом поймет, что так гораздо лучше, и Дамиано будет прощен.       Совсем скоро за спиной раздалось мерное сопение. Дамиано всегда поражался этой привычке Итана быстро засыпать. Никто из них больше так не мог. Виктория долго возилась, взбивала подушку, подтыкала одеяло и только после этого, найдя удобную позу, засыпала. С Томасом они ночевали редко, но когда приходилось, это обычно превращалось едва ли не в катастрофу — он то болтал во сне, то не мог заснуть, то принимался будить, придумав очередную гитарную партию. А разбудив, быстро отрубался сам и не шевелился до самого утра, пока Дамиано не мог сомкнуть глаз, раздумывая над очередной его идеей.       Сам Дамиано засыпал долго, обдумывая все мысли, что крутились в голове целый день. Крутился с боку на бок в полудреме. Иногда, стоило голове коснуться подушки, как приходили стихи и тогда сон вообще мог быть позабыт на сутки или больше, пока он не испишет тетрадные листы или не отрубится от усталости. Сегодня он снова думал. Думал о том, правильно ли он поступил. О том, что Тони был слишком доволен перспективой переехать в комнату к Вик — он давно на нее запал и сейчас, кажется, был настроен решительно. Думал о том, что хочет развернуться, сграбастать Итана в объятия и уснуть так, зарывшись носом в темное облако волос, разбросанное по подушке. Он не слишком любил спать в обнимку со своими девушками, но с Итаном почему-то хотелось. Хотелось чувствовать его тепло на своей коже.       Он почти заснул, когда Итан чего-то завозился. А потом вздрогнул от ощущения руки, опустившейся на талию, обнимающей его. Дамиано напряженно застыл и даже дышать отчего-то боялся. Но Итан больше ничего не делал, только придвинулся чуть ближе. Обнимал его привычно прямо во сне. Вероятно так, как привык делать это с Томасом. И Дамиано хотел бы злиться на него за это, но вместо этого в груди разливалась щемящая нежность. Он хотел объятий — он их получил. Итан даже во сне дает людям то, что им нужно. Идеальный. Итан — идеальный.