Отпуск

Когда сумерки накрыли город, Кэсин лежал на кровати. В руках он держал все тот же журнал, изучение которого прервала череда странных событий. Но его немигающий взгляд был устремлен в пространство, а не на страницы. «Я твой муж». «Мы уже год живем с тобой вместе» – пролетали обрывки фраз в голове у Кэсина. «Муж» – думал он, – «У этого человека очень красивые лопатки, но сам он странный, или я странный, что выбрал такого… но он такой страстный». Кэсин перевернулся на другой бок, журнал соскользнул на пол. «Как он накинулся на меня с поцелуями». – Кэсин зарылся лицом в подушку, потерся о нее носом, чувствуя, что краснеет. Коснулся своих губ длинными пальцами в попытках воспроизвести в памяти тактильный контакт. Затем провел пальцами по линии челюсти, коснулся шеи, ключиц, обозначая те места, которые покрывал поцелуями его… муж? «У меня чувствительная кожа, а у него мягкие, теплые губы… а если бы я позволил?» – вдруг подумал Кэсин и воображение художника тут же нарисовало картинку, как этот человек опускается ниже, присоединяя к поцелуям теплый, влажный язык, как он доходит до возбужденных сосков, прикусывает их, втягивает и ласкает кончиком языка. Кэсин сам не заметил, как его руки стали блуждать по телу, в поисках самых чувствительных мест – вот он трется своими небритыми щеками вот тут.. и тут…Кэсин приоткрыл губы и невольно застонал. «А потом ниже…» – Кэсин невесомо коснулся втянутого живота и непроизвольно выгнулся, чтобы почувствовать воображаемого партнера более осязаемо, провел кончиками ногтей там, где только что касался себя пальцами. Скинул одеяло и накрыл свой член ладонью, а тот человек в его голове терся о его член лицом, дышал ему в пах через материю дурацких пижамных штанов, дразнил и не торопился касаться оголенной, возбужденной плоти. Кэсин чувствовал, как жар накрыл его тело и капли пота стекают по вискам, он облизнул губы – и тот человек облизнул губы, слегка спустил с Кэсина белье и лизнул появившуюся головку. Кэсин задрожал, захватил свой истекающий смазкой член в кулак и стал с нажимом и остановками надрачивать, время от времени касаясь большим пальцем головки – тот человек захватил губами его член, с удовольствием и вкусно облизал головку, широко языком прошелся по всей длине и буквально проглотил половину члена Кэсина, сразу глубоко, создав вакуум вокруг захваченой части. Кэсин заметался на кровати, укусил себя за мякоть ладони, чтоб остановить крик от затопившего его наслаждения. Рука на члене двигалась все яростнее, и он уже не понимал, его ли эта ладонь или к ней присоединилась другая, более сухая, мозолистая – как ему представлялось. Но он хотел, хотел ее прикосновений еще и еще пока Кэсина не выгнуло дугой. Он ошарашено распахнул глаза, из горла вырвался странный гортанный звук. Тело прошило электрическим разрядом и затрясло. Оргазм накрыл внезапно и он был такой силы, что даже перед открытыми глазами продолжали мелькать картинки. Кэсин лежал на кровати и смотрел в потолок. «Что я делаю?» – думал Кэсин, – «Почему этот человек? Почему не.. ну доктор этот.. Се Ван, например? Может я сошел с ума? Черт! Как же хорошо… как же плохо…»