***
И Хината дал его ему. Один, два, пять, десять раз подряд. После сто первого и вовсе сбился со счета. Потому что Кагеяма Тобио не просто не шёл на контакт, но и всячески игнорировал любые попытки сблизиться с ним. Первые тридцать три раза это никак не отражалось на Хинате внутренне. Он весело отмахивался от неудач, приговаривая, что в следующий-то раз у него обязательно получится с ним заговорить. Только никаких следующих раз не было. Кагеяма неизменно держал дистанцию, не позволяя приближаться к себе ближе, чем на пять метров. Горечь разочарования утягивала Шоё на дно, а неизведанные, первобытные чувства сводили с ума. Им не было объяснения или математической формулы. У них не было смысла или логического обоснования. Просто что-то сильное, что-то недоступное толкало его к дому вампира, чтобы хотя бы просто его увидеть! Просто быть уверенным, что ему не угрожает опасность. — Ну, сколько ты ещё будешь тут ошиваться, глупый придурок? — кричит Кагеяма из окна, завидев сидящую на ступеньках фигуру. — Столько, сколько потребуется, идиот! — огрызается Шоё, вскакивая на ноги. — Если ты ещё не понял, то ты мой! Хочешь ты того или нет! Я... что-то во мне выбрало тебя! И я не в состоянии этому противиться. — Значит ты слабак! — припечатывает безапелляционно. Припечатывает с яростью. — Захлопнись! — скалится Хината. Обжигающая злость циркулирует по венам. Хочется обратиться. Хочется выть от бессилия и беспомощности. Хочется... так хочется... — Не хочешь зайти в дом? — вдруг тихо спрашивает вышедшая на крыльцо Мива. И почему-то Хината без раздумий соглашается.***
Они сидят прямо на столе в просторной столовой и молча пялятся в стену напротив, непринуждённо болтая ногами в воздухе. В руках у Шоё дымится чашка с горячим чаем, только откуда он в доме вампиров, он тактично спрашивать не стал. Побоялся, что правда окажется куда более волнующей, чем он может себе представить. — Меня не было на встрече кланов, так что.. я не совсем в курсе, что у вас произошло с моим братом, — признаётся девушка, поглядывая на гостя чуть сверху вниз. — Не хочешь рассказать? А то от этого мелкого засранца практически ничего не добьёшься. Хината устало потирает лоб сразу всей ладонью. Перспектива окунаться в воспоминания и делиться ими со старшей сестрой своего избранника кажется отвратительно тошнотворной. Пусть внутренний голос и подсказывает, что это не самое худшее решение, сердце упрямо твердит «нет». — Если честно, я не очень хочу вдаваться в подробности. Поэтому просто скажу, о чем и так твердят все в округе: я запечатлён с Кагеямой. Брюнетка хмурит свои тонкие брови, буравя золотистыми глазами пол. — То есть... вы теперь как единое целое? Хината отрицательно качает головой, убирая кружку в сторону. Чай пить больше не хочется. — Не совсем. Он для меня — весь мир. А я для него по-прежнему незнакомец. Старшая Кагеяма хмурится ещё сильнее. Черты её мраморного лица становятся резкими, острыми. Под длинными пальцами нехорошо хрустит край стола. — Но прошло уже больше пяти месяцев. — Вот именно, — вздыхает Хината с неприкрытой грустью. — Вот именно.***
Промозглая осень сменяется не менее промозглой зимой, а в отношениях между Хинатой и Кагеямой мало, что меняется. Скорее наоборот. Треклятая дистанция, которую Тобио ревностно охранял с начала учебного года, становится просто невыносимой. Быть с ним рядом и не иметь возможности прикоснуться — мучительно. Быть с ним рядом и не знать, какие его губы на вкус — нестерпимо больно. Каждый день постепенно убивает. Губит медленно, частица за частицей, отравляя сознание пагубными мыслями. «Я должен разорвать связь... Я должен.. Должен!» — твердит сам себе Шоё. Но Боже... Неужели он действительно может пойти на такое? Неужели правда сможет сознательно разбить свое сердце и так никогда и не узнать, какого это: любить предназначенного тебе человека? Холодная вода голодно лижет босые ноги. Хината с разбегу бросается навстречу высоком волнам, смешившая горькие, постыдные слёзы с морской солью.***
Что-то заставляет проснуться посреди ночи. Шоё резко садится на кровати, сонно моргая, и в недоумении замирает. Язык предательски деревенеет, присыхая к нёбу. У противоположной стены стоит Кагеяма. Его неестественные для вампиров синие глаза поблескивают во мраке, а недоуменный взгляд с жадностью устремлён на взволнованно вздымающуюся грудь Хинаты. — Что ты здесь... — без капли злости, интересуется волчонок, но Тобио в мгновение ока оказывается к нему слишком близко, не давая продолжить. — Помолчи, пожалуйста. Шоё изумлённо хлопает ресницами, разглядывая в кромешной темноте незваного гостя. Если пару мгновений назад он ещё мог всё списать на галлюцинации или сон наяву, то теперь уже был не уверен в этом. Потому что такие мечты — слишком смелые, чтобы становиться реальностью. Не говоря уже о поведении Кагеямы, который тайком пробрался к нему ночью в комнату и кажется до ужаса взволнованным. — Я хочу кое-что попробовать, — одними губами шепчет вампир, сжимая в кулаке край лежащего рядом одеяла. — Только не шевелись. Ты меня понял? Хината не отвечает. Молча смотрит на напряжённо сдвинутые брови Тобио и понимает, что не дышит вовсе. — Не вздумай шевелиться, — шипит тот предупреждающе, по миллиметру склоняясь к нему все ближе. Желудок сворачивается узлом в томительном ожидании. Неужели он правда..? Неужто он хочет..? Он.. Он..! Тёмные волосы Тобио, шелковистые и мягкие, падают на лоб Хинаты. Становится немного щекотно, но тот не обращает на это внимания. Рот покалывает от фантомного ощущения чужого дыхания, к щекам разом приливает кровь. Несмотря на кромешный мрак комнаты, Шоё прекрасно видит, как Кагеяма закатывает глаза, прежде чем позволить себе положить руку ему вдоль скулы. Кожу обжигает приятным холодом. Внутренности затапливает долгожданным теплом. Он прикоснулся к нему. Он. К нему. Прикоснулся. Есть ли что-то более прекрасное в этом мире? — Замри, придурок, — беззлобно простит Тобио. И наконец, замолкает, нежно прихватив верхнюю губу Хинаты своими. В это же мгновение Вселенная взрывается пурпурными фонтанами брызг. Вот как это, значит, целовать любимого человека. Вот как это, значит, ощущать себя в его руках. Непередаваемо, незабываемо. П р е к р а с н о. Кагеяма на мгновение замирает, чуть прикусывая мягкую кожу зубами. Отдаляется, облизываясь, и целует снова. Уже более напористо. Более страстно. Обе руки ложатся на пылающие щеки. И пусть пальцы у него неестественно холодные, как дорогой мрамор, Хината плавится под ними, осторожно перенимая инициативу. На пробу кладёт руку на чужую шею. Придвигается ближе. Закрывает глаза. Зарывается всей пятерней в волосы... Тобио не отталкивает. Лишь углубляет поцелуй, аккуратно проталкиваясь языком в его рот. Хината стонет от наслаждения, захлёбываясь нахлынувшими чувствами. Зарекается: если происходящее здесь и сейчас окажется столь реалистичным сном, то он точно сбросится со скалы. Жить после такого просто незачем. Сильные руки не дают особо думать. Толкают на кровать, вжимают в простыни. Сжимают узкие плечи до боли, до хриплых стонов, только таким образом удерживая на границе реальности. А губы... ох.. Шоё чувствует их повсюду. На ключицах, на шее, на скулах. Каждое касание отдаётся взрывом под коркой, искрами перед глазами. И на каждое он отвечает с удвоенной силой. Но все резко и неожиданно обрывается. — Что б тебя! — Кагеяма стремительно отстраняется, уже через секунду оказываясь у стены. Хватается руками за голову, зажмурившись. Ходит из стороны в сторону, что-то невнятно бормочет себе под нос. — К-кагеяма..? — голос Шоё охрипший, глухой. Немного озадаченный после неожиданной (долгожданной) близости. — Я не буду объясняться, — отзывается резко. Но затем, смягчается, тихо продолжая, — Просто я.. — тяжёлый вздох, — просто я решил дать нам шанс. Быть может.. я тоже смогу.. полюбить тебя. В комнате воцаряется тишина, нарушаемая лишь стуком надломленного сердца. — Но ты же.. — пытается было сказать Хината, но Тобио опережает. — Я тебя не ненавижу, — он осторожно садится на край кровати. — Я завидую. — Завидуешь? — у Шоё не получается переварить эту мысль. Кагеяма раздраженно цыкает, тут же нависая сверху. — Неужели так сложно в это поверить? — ладонь нагло прижимается к обнаженной груди. — Слышишь? Твоё сердце бьется! А моё, — с этими словами он берет руку оборотня и прижимает к себе, — нет. Ты чувствуешь то, что неподвластно мне. И меня это дико бесит! Он падает на мальчишку, утыкаюсь носом ему в шею. Стискивает в объятиях, делая глубокий вдох, и перекатывается на другую сторону кровати. Набирает привычную для него дистанцию, отчего-то больше не кажущуюся такой уж гадкой. Хината затихает, прокручивая в голове случившееся. Их поцелуй. Жадные прикосновения. Ощущение холодных пальцев на горящей, пылающей огнем коже. Все это было так правильно и так.. естественно, что сомневаться бессмысленно. Кагеяма его человек. Его и только его. — Кагеяма... — Шоё зовет тихо, почти беззвучно, принимая сидячее положение и неосознанно оглаживая зацелованную шею. — Чего тебе? — Поцелуй меня. — Не уверен, что это хорошая идея. — Поцелуй меня, — просит с нажимом, уверенно всматриваясь в мерцающую иссиня-чёрную радужку. Тобио усмехается, смахивая с лица спадающую чёлку. Будь он человеком, наверняка бы покраснел от смущения. Но к счастью или сожалению, он не человек. Он — вампир. Чертовски привлекательный вампир. — Ты понимаешь, что если я поцелую тебя снова, то вряд ли смогу когда-либо отпустить? Сердце заходится яростным, радостным галопом. Хината не сдерживается, улыбается тепло и искреннее. Впервые за долгое время после той судьбоносной встречи. — Ты даже не представляешь, как сильно я этого хочу. Выражение лица у Тобио принимает особенно серьёзный вид. Он садится, придвигаясь вплотную и смотрит прямо в глаза. — Ты правда готов к этому? Ты и я.. Вместе. Навсегда? — Вместе и навсегда, — соглашается Шоё, первым сокращая расстояние между их губами.