* * *
Надо же, я всё ещё жива. Интересно, сколько я проспала? Похоже, что сейчас утро. Получается, почти сутки? Кто-то уже снял фиксаторы, и я потянулась, разминая затёкшие мышцы. — Проснулась? — я покосилась на пожилую женщину, которая перестилала соседнюю кровать. — Лучше бы не просыпалась, — буркнула я. — Что они сделали, пока я была в отключке? Тётка непонимающе уставилась на меня. — Я серьезно. Сколько крови забрали? Литр? Два? — Ты, милая, никак головой повредилась, — сочувственно охнула женщина. — А чего ещё ждать от этих упырей? Сколько они здесь народу замучили, даже страшно считать. — Сейчас другие времена, — сурово отрезала она. — Ну да, как же, — хмыкнула я. — А тот доктор, который брал кровь, мне привиделся? — Кровь взяли, чтобы проверить, вдруг ты больная какая-нибудь, — смягчившись, ответила женщина. — А ты такое устроила. — И что теперь со мной будет? Тётка бросила на мою кровать свёрнутые вещи и покачала головой. — Не знаю, мне велено приглядеть за тобой. Так что давай, умывайся и завтракай, пока никто не пришёл. Я поплелась в ванную. На полочке лежали зубная щётка, паста, расчёска и прочие мелочи. Я так понимаю, мои. Приведя себя в порядок, я развернула свёрток. Ну что ж, после концлагеря уже не будешь крутить носом. Вещи по крайней мере чистые. Тёмно-синее платье, от которого была бы в восторге моя бабушка, удобные туфли и даже полный комплект белья. — Ешь быстрее, а то солдат уже спрашивал за тебя. На тумбочке стоял поднос, и я, позабыв о своём шатком положении, набросилась на еду. Ну, а кто бы ни набросился, учитывая какой дрянью пришлось питаться последние дни? Овсянка, бутерброд с настоящим маслом, варёное яйцо и кофе показались мне настоящим пиром. — Не торопись, я ещё принесу, — проворчала женщина. — Сейчас за тобой придут, так ты не веди себя как полоумная, отвечай всё, что спросят. Группенфюрер у нас человек отходчивый, да и к девкам смазливым не равнодушен, может, и обойдётся всё. Группенфюрер — это Тилике, что ли? Я медленно отпила кофе, потихоньку выстраивая в голове план предстоящего разговора. Говорить, что я попала сюда из будущего, точно нельзя. Вести себя как неадеквашка — тоже, иначе со мной церемониться особо не будут. Боже, неужели я серьёзно пытаюсь приспособиться к условиям жизни в вымышленном мире? Я больше не сомневалась, что это не сон. Никто не может столько спать, если только это не кома… А может, Макс меня по-тихому грохнул? А что, не захотел упускать квартиру и подсыпал в еду какую-нибудь дрянь? Ага и я попала в персональный ад фикрайтера — в свой собственный фанфик. Самой не смешно? Я не знаю, почему подсознание подсунуто мне именно эту фантазию, но похоже я действительно сейчас нахожусь в придуманном мной же мире. Все эти скачки во времени, альтернативная история, персы из фильма, которые в упор меня не узнают… Так и есть. Я оказалась на месте своей героини. Вот только одно смущает — Сашка, перемещаясь в этих реальностях, каждый раз погибала, а как тогда переместилась я? Хоро-о-оший вопрос… И главное что нужно сделать, чтобы пройти этот «квест» и вернуться? Дверь скрипнула, и чьи-то каблучки зловеще процокали по плитке. — Ну что, успокоилась? — Ярцева окинула меня пристальным взглядом. — Будешь отвечать на вопросы? — Да, — смиренно кивнула я. — Я… просто очень сильно испугалась. В глазах Ани мелькнуло что-то похожее на вину, но она строго ответила: — Если не будешь делать глупостей, тебе нечего здесь бояться. Пойдём. Я послушно поднялась и уже в коридоре уточнила: — Ань, ты же скажешь, что я сожалею о вчерашней истерике? — Откуда ты знаешь моё имя? — остановилась она. — Так мне санитарка сказала, — тут же нашлась я. — Скажешь? В штабе кроме Тилике никого не было, значит, он и есть тот самый кобелина-группенфюрер, из чего я сделала вывод, что пока всё идёт по перекроенному мной канону. Хотя что тут может вообще пойти по канону? — Проходи, — улыбнулся Тилике. — Рад слышать, что ты образумилась. Тебе ничего здесь не грозит, нужно только правдиво ответить на мои вопросы. — Мне нечего скрывать, — спокойно ответила я, глядя на него самыми честными на свете глазами. — Кто ты? — перевела очередной вопрос Ярцева. — Моё имя Ольга Миронова. — И что же ты делала возле нашей базы? — Я бежала из Клингенталя. Брови Тилике удивлённо поползли вверх. — Твой хозяин был слишком строг? Какой нахер хозяин? Вовремя вспомнив, что для этой реальности такое — норма, я торопливо закивала. — Я приехала из Союза, чтобы устроиться на работу. Герр доктор обещал, что я буду помогать ему в лаборатории, но оказалось… Что он со мной только не делал! Испытывал какие-то препараты, постоянно забирал кровь для исследований, однажды на живую провел операцию, чтобы проверить действие нового наркоза, — я не стала ограничивать поток бурной фантазии, в конце концов, примерно это и делали нацисты в реальной истории. — Ruf den Arzt, — тихо сказал Тилике Анечке. Это он о докторе что ли? Да бога ради, у меня достаточно шрамов, доказывающих, что я не вру. Метка от БЦЖ, шрам от аппендицита, например. Эскулап пересказал результаты моего вчерашнего обследования, и Тилике, видимо, остался доволен отчётом. Я уже было совсем расслабилась, как вдруг услышала коварное: — Назови имя этого доктора. Хм-м, что же ответить? Ляпнуть первую попавшуюся фамилию? Так они не поленятся проверить. — Он велел называть себя герр доктор, — уверенно ответила я. Тилике переглянулся с доктором, и тот что-то шепнул ему на ухо. Я сидела как на иголках, чувствуя, как сердце колотится где-то в районе пяток. Я не привыкла столько лгать, и в моей наскоро придуманной истории до хренища тёмных пятен. С другой стороны всё логично — какой-нибудь доморощенный доктор Зло решил в обход государства поэкспериментировать на «зверушке» из рашки. — Доктор Раш согласен оставить тебя в клинике, — ну, всё можно выдохнуть, считай, сорвала джек-пот. — Но ты должна без утайки поделиться своим опытом. Ты же раньше работала доктором? — Да, — улыбнулась я. Клиника у них, конечно, стрёмная, но я получу хоть какую-то передышку и спокойно обдумаю, что делать дальше. — Тебе придётся выучить немецкий. Господи, нет. Анька опять мне весь мозг вынесет, но если я безнадежно застряла в этом странном мире, возможно, это неплохая идея. Стоит выучить хотя бы для того, чтобы в случае побега без палева объясняться с местными. — Постоянно общаться через переводчика весьма неудобно. — Я немного знаю английский. — Прекрасно, — Тилике расплылся в улыбке. — Доктор Хилмер тоже говорит на нём. Но немецкий всё равно учи, твоя работа не ограничивается клиникой. Ой блин, я и забыла, что у них тут по вечерам творится. Надо будет что-то думать и по этому поводу. Бить по морде каждого кто полезет под юбку — не выход.* * *
Я по-прежнему не имела ни малейшего представления, каким макаром сюда попала и как вернуться обратно. Знала лишь одно — придётся как-то приспосабливаться и выживать с тем что есть. Мне выделили койко-место в бабской общаге, поселив в комнате с коллегой по несчастью. Ванда была медсестрой и, по-моему, вполне довольна своим положением. — Сейчас совсем другое время, они даже платят нам за работу, — беззаботно щебетала она. Сердобольная санитарка охотно взялась подтянуть мой немецкий, так что худо-бедно я понимала её. — И ещё, офицеры здесь вынуждены жить без семей, так что скрашивать их одиночество приходится нам, — какое деликатное определение слову «Блядство». — Ну а что? — хихикнула она. — Среди них есть настоящие красавчики. — А что, вариантов отказать совсем нет? — на всякий случай уточнила я. — Нет, — отрезала девушка. — Не вздумай воротить нос, когда кто-нибудь из них выберет тебя, иначе отправишься в казармы к этим бешеным. Видела небось, что они по ночам творят? Зомбо-армию я уже «имела счастье» увидеть поближе, и в казармы к ним, естественно, не рвалась, но и предоставлять своё тело в пользование всем желающим — тоже неохота. Если бы не эта маячившая над головой угроза, я бы, наверное, и не роптала. Работа моя пока что была вполне простая. В основном я занималась дезинфекцией пробирок, шпателей и стёкол для микроскопов. Доктор Раш меня не доставал. Видимо, он тот ещё сноб. Даже ни разу не обратился напрямую — передавал распоряжения через Ванду. Зато его коллега был попроще. Не будь я сейчас фактически в положении пленницы — ведь мне никто так и не предложил покинуть это заведение, — можно было бы смело считать, что он держался со мной на равных, как с коллегой. Всё расспрашивал, откуда я приехала, кто по специальности, остались у меня дома родные. Я вежливо, но кратко рассказала, что конечно же ждут — родители уже несколько лет не знают, где я и что со мной. Про специальность врать особо не стала — в прошлый раз я сильно рисковала, выдавая себя за терапевта, поэтому пришлось сказать почти правду — лаборант-микробиолог. — Расскажи, в чём заключалась твоя работа, — однажды попросил Гюнтер. Я удивлённо вскинула глаза. Вот это поворот… — Это будет сложновато, там очень много нюансов. — А ты попробуй, — мягко, но настойчиво повторил он. — А ещё лучше покажи наглядно. Я безмятежно улыбнулась, прикидывая с чего такой интерес. В принципе понятно — он же как ни крути нацик, да ещё избранный в высшую лигу ордена Птицелова. Значит, расчётливо будет использовать всё, что может быть полезно для их дела. Может, кстати, они что-то заподозрили и проверяют меня. А может, верны оба варианта сразу. Я задумалась. Если слить им технологию простейшего баканализа воды, никто же не пострадает. Зато ко мне будет больше доверия. Вот только не знаю, как получится с техническим исполнением. Но оказалось, что в лаборатории есть и чашки петри, и агар для выращивания бактерий. Ну а микроскоп, если что, изобрели уже давно. — Значит, держим посев пять дней, — Гюнтер скрупулезно записывал всё в блокнот. — А дальше? Я нанесла образец на стекло и кивнула на микроскоп. — Дальше смотрим количество колоний бактерий и считаем. Если их меньше пятидесяти — воду пить можно. — Так просто? — улыбнулся он. Если так просто, что же вы сами не додумались? — Ну не скажите, это всё — результат долгих исследований. — Ты талантливый врач, Хельга, — его пальцы осторожно коснулись моей ладони. — Уже поздно, — пробормотала я. — Простите, мне нужно идти. — По-моему, доктор Хилмер к тебе неравнодушен, — хихикнула Ванда. Это я сама вижу, вот только нужно ли мне оно? Он, конечно, молодой, симпатичный и достаточно порядочный. В общем, «рыцарь без страха и упрека». Но… Блин, почему Тилике в этой реальности такой озабоченный кобель? Я бы лучше замутила с ним, но стать девочкой на одну ночь не хочу. — Ты идёшь? — окликнула она. Иду, куда ж деваться. Вторая, мать её, смена. Вчера за мной явилась Аннушка и отвела в «гардеробную». — Тебе уже сказали, что для девушек по вечерам обязательно присутствие в баре? — я кивнула. — От тебя требуется быть любезной, так что убирай с лица это кислое выражение. Может, всё ограничится тем, что будешь подавать напитки, — она невозмутимо перебирала вешалки с одеждой. — Но если кто-то пригласит тебя подняться наверх, не вздумай отказывать, — ох, Анька, сутенёрша из тебя, конечно, огонь. — Ты умеешь танцевать? — А на баяне им не сыграть? — разозлилась я. — Ты опять за своё? — рыкнула в свою очередь Аннушка. — Держи, — она сунула мне ярко-красное платье с декольте чуть ли не до пупа. — Ты издеваешься? — я швырнула его обратно. — Видела мои сиськи? Это всё равно что отправиться голой. Аня приложила платье и, убедившись, что мой почти третий размер действительно при всём желании не влезет в одежку, проворчала. — Отрастила арбузы. — Завидуй молча, — беззлобно огрызнулась я. В принципе я уже привыкла, что девушки, у которых первый растоптанный или нулёвка, ненавидят лютой ненавистью тех, кого природа в этом плане одарила щедрее. — Померь вот это. Ну, другое же дело. Милое платьице в цветочек подчеркивало всё, что нужно, но при этом не делало из меня проститутку. — Косметикой пользоваться умеешь? — Аня открыла шкаф, и я заворожённо зависла, разглядывая содержимое полочек. — Чур, краситься буду сама, — я схватила тональник, тушь и несколько карандашей. Я критично оглядела себя в зеркало. Н-да, с таким лицом в бордель разве что завхозом возьмут. Нет, я больше не выгляжу как голодная моль, но как говорила моя подружка, когда я, шутя, жаловалась, мол, почему в последнее время со мной никто не знакомится: «Нет у тебя в глазах блядинки, сплошная бегущая строка „Отвалите я замужем“». Хоть я и храбрилась, а выходить «на арену» было страшновато. Нужно держаться как можно незаметнее, но это скорее всего не прокатит. Здесь не так уж много девушек, чтобы на новенькую не обратили внимания. Но в первый вечер мне повезло. Я помогала Ванде разносить стаканы с пойлом, бегала на кухню, пару раз относила наверх в спальни бутылки шампанского. На меня смотрели заинтересованно, но никто сходу завалить не пытался. — Отнеси группенфюреру вот это, — Ванда налила в стакан виски. Группенфюрер, смотрю, кайфовал по полной — в начале вечера миловался с Анечкой, а потом в коридоре лапал какую-то блондинку. Бедная Анька, сколько же нервов надо иметь, чтобы терпеть такое. Пусть она его не особо и любит, но как же женская гордость? — Ты уже освоилась здесь? — спросил Тилике, забирая стакан. — Вполне, — ответила я. — Знаешь все наши правила? — он особо выделил слово «все». — Знаю, — кивнула я. — И хотела бы кое-о чём вас попросить. — Говори, — игриво улыбнулся он. — Можно мне немного времени, чтобы прийти в себя? — может, прокатит откосить под жертву насилия? — Доктор был настоящим садистом, и я… я боюсь. — Тебе нечего бояться, Хельга, — он снисходительно потрепал меня по щеке. Тьфу, нахватался дурных привычек у своего начальника. — Наши мужчины не причинят боли, — ох, сдаётся, врёшь ты всё. — Тебе хватит несколько дней, чтобы избавиться от своих глупых страхов? — Конечно, — за неделю я что-нибудь придумаю.* * *
Не раз и не два слышала, что человек — такая зараза, что ко всему привыкает. Наверное, так и есть. Через пару дней я уже уверенно разносила бокалы с бухлишком и даже не обращала особого внимания на сосущиеся по углам парочки. — Bist du neu, nicht wahr? — обратился ко мне какой-то мужик. — Простите, я не знаю немецкий, — ответила я. — Ты есть русская? — медленно переспросил он. — Да. Немецкий я уже знала вполне сносно, но не спешила обнародовать этот факт. Пусть лучше считают меня безобидной дурочкой, да к тому же подслушивая можно узнать много чего интересного. — Присядь, выпить со мной. Я злорадно отметила, с каким жутким акцентом он говорил по-русски — не всё же мне мучиться. Мужик не выглядел озабоченным маньяком, скорее наоборот. Этакий интеллигент, которому военная форма придавала благородства. Конечно, я на это не купилась, но рубить с плеча не стала. — Gieß uns Champagner ein, — он обратился к Ванде. — Простите, но я очень плохо переношу алкоголь, — смущённо улыбнулась я, когда она поставила передо мной бокал. — Один бокал никому не повредить. Так-то оно так, но я же прекрасно понимаю, что за этим последует. Ладно, чёрт с тобой, попробую потянуть время и поаккуратнее слинять. — Где вы так хорошо изучили русский? — спросила я. — Три года провести на Восточный фронт — кто угодно научиться. Я заметила, что он так и не представился. Ну правильно, как говорится «постель — не повод для знакомства». — Предлагаю выпить за что, чтобы такая красивый девушка никогда не грустить в одиночестве, — он отсалютовал бокалом. Да уж куда там, с вами разве соскучишься? Он всё-таки представился. Бригадефюрер Штосс честно предупредил, что женат, но соскучился по женской ласке и готов хоть щас стать моим «папиком». — Я весьма традиционен и не потребовать от тебя никаких… как это… извращений. Блядь, а тут что есть любители и такого? Шампанское было благополучно допито, вечер, как говорится, переставал быть томным, а я всё ещё не придумала легального предлога свалить. — Так что, — он игриво провёл пальцами по моей руке. — Ты согласна? — Простите, но я, — что же придумать? — …Я уже приняла предложение доктора Хилмера. Знаете, как это бывает, мы много времени проводим на работе, сблизились… Штосс недовольно нахмурил брови и кисло улыбнулся, глядя на кого-то поверх моего плеча. — Ну, надо же, вам удалось увести эту малышку буквально у меня из-под носа. Я быстро оглянулась. Холера! Откуда он здесь взялся, обычно же сроду не приходил в бар, всё сидел в лаборатории и что-то строчил. Гюнтер вежливо улыбнулся. — Или я неправильно понял? — подозрительно уточнил бригаденфюрер. «Пожалуйста подыграй», — беззвучно взмолилась я. Хотя с чего бы ему меня прикрывать? Тёплая ладонь уверенно сжала мою талию. — Почему же? Всё верно, — я не успела и пикнуть, как стесняшка-доктор приник к моим губам коротким, но вполне себе страстным поцелуем. Дождавшись, когда Штосс отойдёт, Гюнтер повернулся ко мне, явно ожидая объяснений. — Я прошу прощения за эту ложь, — пробормотала я. — И спасибо, что помогли. — Пустяки, — улыбнулся он. — Думаю, теперь на правах моей девушки ты вполне можешь удалиться. Пойдём? Отлично, на сегодня мне приключений хватит. Мы вышли в холл, спугнув какую-то парочку. — Спокойной ночи, — вежливо улыбнулась я. — Хельга, подожди, я хотел это сказать тебе ещё вчера. Блин, слишком хорошо я о нём думала. Мужики здесь одним миром мазаны — рассматривают девушек как парковку для своего члена. — Тебя переводят завтра в блок «Е», — заметив мой непонимающий взгляд, он добродушно улыбнулся. — Считай это повышением. А-а-а, это наверное и есть супер-пупер секретная база, где они готовят неуязвимых солдат. В жопу такое повышение! Гюнтер, видимо, ждал от меня другой реакции, и я постаралась взять себя в руки. — Это так неожиданно… — Я уверен, ты справишься. Я цинично прикидывала, чего мне будет стоить этот бонус. Ну, не верю я в бескорыстную помощь. Гюнтер шагнул ближе, и я отвела глаза, надеясь, что ему хватит воспитания принародно не лезть ко мне в трусы. — Ты мне ничего не должна, Хельга, — тёплые губы коснулись моей щеки, затем он отстранился, глядя с ласковой насмешкой в мои растерянные глаза. — спокойной ночи.***
Мои опасения подтвердились — в блоке «Е» творился полный звездец. За пару дней я вдоволь наслушалась воплей тех, кто медленно сходил с ума после их чудо-сыворотки. И ладно бы мне пришлось разносить еду и чистые простыни, но нет… — Боюсь у меня уже долго не было практики, — я неуверенно посмотрела на «больного», которому должна была внутривенно ввести эту дрянь. — Глупости, — Гюнтер зафиксировал жгут на руке мужчины. — Это как с велосипедом. Раз научилась кататься и уже не забудешь. Я пыталась потянуть время, по третьему разу протирая спиртом локтевой сгиб. Тут главное попасть в вену, а у этого товарища её почти не видно. — Смотри, вот сюда колоть удобнее, — я вздрогнула, почувствовав на затылке тёплое дыхание. Мужик задёргался, выкрикивая: — Будьте вы прокляты, мрази! — Спокойно, — Гюнтер обнял мои плечи. — Он надёжно зафиксирован, тебе нечего бояться. Он провёл моими пальцами по чужой руке и вложил в руку тяжёлый шприц. — Вот здесь, чувствуешь? — прошептал он мне в ухо. — Да, — он сжал свои пальцы на моих, направляя иглу, затем уверенно надавил нашими пальцами на тугой поршень шприца. — Вот и всё. Мужик продолжал дёргаться и выкрикивать бессмысленные ругательства. — Что вы им вводите? — тихо спросила я. Гюнтер пристально посмотрел на меня. — Пойдём. Он привёл меня в свой кабинет, и я немного напряглась. Вот кто меня тянул за язык? Допизделась называется. — Взгляни на это, — он протянул мне какой-то листок. Похоже на результаты анализа крови. Гемоглобин, тромбоциты, какие-то закорючки… А вот это уже интересно — норадреналин зашкаливает. Я не спец в этом, но показатель в две с гаком тысячи единиц явно не есть норма. — Что скажешь? — Повышенный норадреналин, — в принципе это не какие-то секретные знания, поэтому я честно ответила. — Гормон стресса, вызывает у человека реакцию «бей или беги». Вызывает прилив энергии, снижает чувство страха, повышает уровень агрессии. Гюнтер удовлетворённо кивнул. — Что было в том шприце? — Немного гормонов, немного препарата, который изобрёл доктор Раш, — уклончиво ответил он. — Что с ними будет? Вы же понимаете, что, поддерживая постоянный уровень стресса, вы заставляете организм работать на износ. Мне стало страшно. Ведь я, можно сказать, в прямом смысле слова приложила руку к тому, что эта крипотная вселенная существовала. — Хельга, ты впечатлительна как и все женщины, — снисходительно ответил он. — Но как врач ты должна видеть ситуацию со всех сторон. Тебе кажется бесчеловечным испытывать на людях вакцины и лекарства? Но как в таком случае помочь остальным победить болезнь? — В том шприце явно было не лекарство, — упрямо пробормотала я. — Ты конечно знаешь каких жертв всем стоила эта война. Пусть мы победили, но угроза для Германии всё ещё существует. Штаты ведут двойную игру и разрабатывают за нашей спиной ядерное оружие. Нам нужна сильная армия. Солдаты, которые будут обладать невероятной выносливостью. К сожалению, без жертв на пути её создания не обойтись. Эти люди в боксах всё равно бы умерли в лагерях для военнопленных. Ты меня понимаешь? Я как загипнотизированная смотрела в его глаза, которые сейчас блестели словно у фанатика. Если не подыграю, чувствую, мне не выйти живой из этой комнаты. — Ты могла бы стать для меня идеальной помощницей… Хельга? — Простите, я так резко отреагировала, потому что сама недавно была на их месте, — взгляд Гюнтера смягчился. — Тебе нечего бояться, ты теперь под моей защитой. Во всех смыслах. Деваться мне было некуда, да и в любом случае открытый бунт ничего не даст. Между «сдохнуть в мучительных муках» и «быть пай-девочкой» даже и выбирать нечего. Очевидно же, что второй вариант. В конце концов, это всё равно не по-настоящему, утешала я себя, когда вводила сыворотку очередному пациенту. Все это исчезнет, как только я найду выход отсюда. Из этой «Resident Evil» есть два пути: сбежать или прорваться как-то в город и дальше по обстоятельствам. Либо дождаться, пока всё пройдёт по канону, как, собственно, и было в прошлый раз. Ну, то есть, Ивушкин и ребята сбегут, и опа — я очнусь? Вот только маленькая загвоздка. Я не уверена, что они есть в этой реальности. Да и Ягера что-то не видно, уже пора бы и ему появиться. — В седьмой бокс привезли новенького, — Гюнтер торопливо собирал в папку какие-то бумаги. — Сделай всё, что нужно. — Хорошо. Я вышла в процедурную, набрала в шприц сыворотку. Блин, надо проверить, санитары всё подготовили? Не бегать же за ним, если его забыли зафиксировать. Я подошла к нужному боксу и обомлела — на койке лежал Волчок. Но если он здесь, значит, где-то должны быть остальные танкисты. Это же отличная новость! Ну, в смысле, я могу попробовать уговорить Аню помочь им сбежать! Всего-то делов — найти Колю и Серафима. Но для начала нужно сделать так, чтобы Демьян не превратился в зомбака. Я быстро метнулась обратно и вылила в раковину содержимое шприца. Сейчас наберу физраствор. Кто узнает о маленькой подмене? — Ты не видела доктора? Я торопливо спрятала шприц в карман и обернулась. — Он куда-то вышел, — улыбнулась я и отошла к стеллажу с папками, типа я такая вся в работе и не хер меня отвлекать. — Он доволен твоей работой. Тилике двинулся ко мне. Сердце прыгнуло куда-то к горлу заколотилось как безумное. — Убеждал меня, что тебе можно доверить эти исследования, — он подался вперёд, практически прижимаясь ко мне, и потянул папку, которую я схватила, изображая бурную деятельность. — Я взгляну? — К… конечно, — я чуть отступила, надеясь, что он не будет лезть ко мне в карманы, а то будет сложновато объяснить, что там делает пустой шприц. Тилике просмотрел папку, но, видимо, там не было ничего важного. — Надеюсь, не нужно напоминать, что здесь проводятся секретные исследования, и ты должна молчать, что бы ни увидела? — в мягком тоне прорезались железные нотки. — Конечно, герр группенфюрер, — кивнула я. Почему он не уходит? Я заметила, что он как-то чересчур увлечённо пялился в вырез моего халата. — А ты оказывается лгунья. Я отступила, практически вжавшись спиной в стеллаж. — Рассказывала мне, как боишься мужчин, а сама уже давным давно спишь с доктором? — Так получилось. Блин, в чём проблема, не пойму? Разве не этого вы от меня ждали? — Только не забывай, что никто не требует от тебя хранить кому-то верность, — его рука скользнула на мою талию, легонько ущипнув. — Я надеюсь, мы правильно друг друга понимаем? Я почувствовала, как предательские мурашки табуном пробежали от его прикосновения. Что ж ты будешь делать, почему меня так к нему тянет? Даже в образе такого ебаря-террориста он умудряется выглядеть обаяшкой. Но блин, всё время вспоминаю свою бабушку, которая после просмотра «Великолепного века» чётко выразила свою позицию по отношению к гарему. «Тьфу, ироды, что попридумывают. Вот стала б я в очереди за хреном стоять». — А может, мне нравится быть верной? — с лёгким вызовом улыбнулась я. Его ладонь скользнула выше и, помня о грёбаном шприце, я не стала дёргаться. — Спорим, ты передумаешь? Без предупреждения, как вероломный усатый гад, Тилике качнулся вперёд, сокращая дистанцию. Он потянул меня к себе и бесцеремонно захватил мои губы и, не теряя времени, тут же толкнулся языком внутрь. Э-э-э, нет. «Не согласная я». Усилием воли я вывернулась из этих горячих объятий. Он смотрел чуть насмешливо, словно понимая, какая буря чувств разыгралась у меня внутри. Ах, ты, сволочь озабоченная, всё смеёшься, уверенный, что тебе здесь любая даст и ещё добавки попросит? Никто раньше не отказывал? Что ж, всё когда-то случается впервые. — Не так быстро, как вы рассчитываете, — я схватила наугад несколько папок, прикрываясь ими как щитом. — Простите, меня ждут пациенты.* * *
— Отнеси это доктору Рашу, — Гюнтер сунул мне в руки поднос, прикрытый салфеткой. — Он в третьей комнате слева по коридору. Найдёшь? В новом блоке я ещё ориентировалась плохо, но, думаю, не заблужусь. Я потрясённо застыла на пороге. Вот это поворотный поворот! А я всё гадала, куда запропастился дорогой штандартенфюрер. И что это мы тут делаем? Девчонок обижаем? На кушетке лежала связанная ремнями, как в психушке, девушка. Раш подкручивал какие-то рычаги у аппарата, который явно не относился к медицинскому оборудованию. «Её пытали током», — догадалась я, заметив торчащие проводки. Ягер приехал сюда, судя по всему, недавно. Чем ему успела не угодить эта девчонка? Доктор, увидев меня, нетерпеливо махнул рукой, мол, проходи. — Мы ведь так можем провести не один день, Александра, — промурлыкал Ягер. — Просто скажи, где портал? Александра? Портал? Что за нахер? Зловещую тишину нарушил грохот — я умудрилась выронить этот злосчастный поднос. — Простите, — я торопливо нагнулась, собирая ампулы и шприцы. Ягер недовольно прищурился, а Раш проворчал: — Не обращайте внимания, герр рейхсфюрер. Это же русские. Неуклюжие, неловкие создания. Хотя эта вроде поумнее остальных. Выйди, — шикнул он, но мне не нужно было повторять дважды. На ватных ногах я вышла из пыточной и, пройдя пару шагов, остановилась у окна. Паника не давала дышать. Я действительно сошла с ума? Как может реально существовать придуманный человек? За последние дни я продолжала прокручивать в уме разные варианты. Всё ещё была слабая надежда, что я сплю, и моё подсознание зациклилось на сюжете фанфика. Ну или я как-то реально в него попала и, пройдя все приключения своей героини, также — хрен-пойми как — вернусь обратно в своё время. Но а кто тогда сейчас «отдыхает» под разрядами тока? Если это действительно Сашка, что здесь тогда делаю я? Эта чертовщина не то что ни в какие ворота, она уже в небоскрёб не влезает. — Всё в порядке? — обернувшись, я увидела Гюнтера. — Да, — я постаралась улыбнуться. — Голова разболелась, хотела немного подышать воздухом. — Ты и правда бледная, — озабоченно нахмурился он. — Пойдём, я дам таблетку. Я позволила увести себя в ординаторскую, гадая, как скоро Раш настучит о моём косяке. — Отдохни, пока таблетки не подействуют, — Гюнтер помог мне улечься на диванчик и заботливо набросил плед. — Твоё здоровье ещё не совсем восстановилось. Придётся прописать витамины. Кажется, я даже успела задремать… Услышав резкий стук двери, я нехотя разлепила глаза. Представляю, как развопится Раш, обнаружив, что русская неумёха сладко дрыхнет в разгар рабочего дня. — Зачем ему понадобилась Хельга? — услышала я недовольный голос Гюнтера. — Откуда я знаю, — ворчливо ответил Раш. — Если так интересно, спросите у рейхсфюрера сами. Да ё-моё! Ягер, по ходу, никак не угомонится, Сашку довёл до микроинфаркта, теперь решил взяться за меня? Вот только по какому поводу будет допрос? Я же, считай, первый раз его вижу, если иметь в виду эту реальность. «Ну что, — хмыкнул внутренний голос. — По какому теперь сценарию будешь выкручиваться? Донцова, мать твою, доморощенная».