***
Шелест листьев и агрессивное щебетание воронов буквально разрезало слух, отдавая то ли эхом, то ли продолжительным гулом. Казалось ушные перепонки того и разорвёт от многообразия естественных звуков природы, пока ветер ощутимо начинал ласкать свободную от одежды кожу лица и рук, вынуждая покрыться мурашками. Окончательно обретая связь с миром, я провела ладонью по земле, и тут же ощутила всеми нервными окончаниями касания каждой тонкой травинки. Во рту чувствовалась предательски скрипучая сухость, а в ещё прикрытых глазах, жжение под будто давлением солнечного света. Под жалобное мычание, мне не без неприятных ощущений удалось перекатится на бок, и придержав тяжёлую голову рукой, уберечь от страданий глаза. Мокрая земля холодила мои как никогда ослабленные локти, о которые я опиралась, уже начиная вводить мой разум в недоумение. Наконец распахнув веки под невероятным усилием ноющих мышц, я приняла положение полусидя, сначала нахмуренно и неторопливо оглядывая все вокруг. Солнце же, даже за скопившимися тучами, все больше давило на глаза, заставляя сощуриваться от боли. Это была совершенно незнакомая местность, факт чего вызвал резкую панику, за которой последовал внезапный тошнотворный позыв с головокружением. Когда мой желудок, без лишних сигналов потребовал опустошения в виде рвоты, я обессилено излила из себя все содержимое, пребывая в лишь большей беспомощности. На темном травянистом участке земли образовался бордовый сгусток, а на костяшке большого пальца, которым я смахнула остатки с губ, капая вниз, растекалась та же кровь, вид которой ужаснул мое и без того возбужденное сознание. По кругу осматривая себя и и все под собой, я тяжело и быстро задышала, видя и чувствуя, как мои руки эпилептически затряслись приближаясь к лицу. Вся моя одежда была в влажной земле, а у горла светлой блузы и вовсе красовались давно высохшие пятна от каплей чужой крови. Теперь, от увиденного, в голове вырисовались свежие воспоминания с последней ночи, от осознания которых меня лишь пуще замондражило. — Боже мой… — обрывочно зашептала я дрожащим голосом. — Нет, нет, нет. Фрагмент вновь и вновь проносился в голове, и надолго запечатываясь в памяти, не давал поверить в происходящее. Запуская пальцы одной руки в спутанные волосы у лба, я прижала ладонь другой ко рту, приглушая свое истошное всхлипывание отчаяния. Казалось, будто все эмоции захлестнули разом и усилились в десятки раз. И то были: страх, обида, злость и жалость. Я не могла принять реальность того, что человек, который, как я думала не способен обидеть и маленькую мышь, оказался способным на хладнокровное и совершенно непредсказуемое убийство и обращение. Обращение в подобную ему и моим родным кровопийцу, против собственной же воли. Мне как никому другому известно о горестях такой участи и общих принципах этого столь неестественного процесса. Ты выпиваешь кровь вампира. Умираешь. За смертью приходит воскрешение. А после, даётся всего жалкие сутки на добычу человеческой или же, в противном случае, окончательная смерть. Вампиризм — уже звучит, как самая прискорбнейшая судьба… Вспоминая о наличии, если уж не мобильника, который наверняка остался валяться на прошлом месте моего прибывания, то наручных часов, я сквозь пелену слез, сверила настоящее время дня, и убеждаясь в своих знаниях, наконец поднялась на ноги. 5 часов вечера. Я провела чрезвычайное долгое время в отключке, а значит, на принятие решения или хотя бы возвращение домой оставалось так же невозможно мало… Внезапно, в сопровождении с резкой головной болью, перед глазами всплыло начало странного отрывка, при моём участии, но не со стороны, от чего я резко пошатнулась.***
Совсем маленькая я, крепко держась за руку любимой тети Кэролайн, проходила с ней в незнакомое помещение, напоминающее опустевшее кафе. Холодный уличный свет из окон освещал мрачные столы, что добавляло месту соответсвующий шарм и вынуждал заметно заинтересоваться и насторожится. — А зачем мы сюда пришли? — задавалась вопросом я, настойчиво дергая Кэр за руку, и наблюдая за ее реакцией. Одаряя белоснежной лучезарной улыбкой, она отпустила меня, и присев напротив, дабы сравнять рост, положила обе ладони на хрупкие плечи, нежно поглаживая. От неё тогда исходила, как казалось, очень доброжелательная энергия. — Мы сейчас с тобой поиграем, — начала женщина. — Только не бойся, хорошо? Когда я активно закивала ей в ответ, её ярко выраженные голубые глаза, напористо встретились с моими, плавно расширяясь в зрачках, а до этого, все же присутствующие лёгкое сомнение и напряжение, сменились на полное спокойствие. Боже… а ведь сейчас я осознаю, что это было известное вампирское внушение. Беря одну мою ладошку в руку, она осторожно поднесла её ко рту, на мгновение изменившись в лице и выпуская свои клыки. Под действием гипноза, я не ощущая ни одной из должных эмоций, позволила ей сделать на пальчике крохотную ранку, из которой выступила лишь капля моей крови. Влажный кончик языка, тут же вобрал в себя её, удовлетворяя хозяйку, судя по ухмылке на лице той. — Неужели твои родители настолько безответственные, что даже не дают тебе вербену? — заводила мне в волосы свои тонкие пальцы она, дабы освободить пространство для оголенной шеи, многозначительно усмехаясь. В недоумении оглядывая её сосредоточенный взгляд, я хотела спросить, что же это и отдернуть руку, но за спиной послышался резкий звук распахивающейся скрипучей двери, заставляя нас обеих обратить своё внимание туда. Словно на лету, в помещение забежал Стефан и пару секунд в оцепенении наблюдал за происходящим. — О, Стефан! — залепетала блондинка. — Ты как раз во время, да милая? Улыбаясь во все зубы, я переглянулась с ними обоими, снова одобрительно закивав. — Вот как ты думаешь, Елена с Деймоном сильно расстроятся, если лишатся самого драгоценного в их жалкой жизни? — обращалась к Стефану она, поглаживая теменную зону на моей голове. Глаза того же забегали в разные стороны, и он уже было хотел двинутся вперёд, но остановился, когда Кэролайн грубо притянула воскликнувшую от неожиданности меня к себе, и пристроилась у шеи, пока только опаляя дыханием. — Кэролайн, не делай этого, — серьёзным и злым тоном убеждал ее дядя, но тогда я не совсем понимала о чем речь. — Она же ребёнок! Он был точно, как на иголках и от него так и веяла нерешительность. — Я предупреждала о возможных последствиях, если вы попытаетесь вернуть мне человечность, — закатив глаза поясняла вампирша, позже одаривая меня бесчувственным взглядом. — В прочем, теперь мне уже все равно. В следующее мгновенье, на её лице загорелись кровавые глаза, а под ними выступили вены, предвещая о следующих действиях. Острые клыки жадно и жутко болезненно впились в тонкую кожу на моей шее, а руки сжимали крохотное тело теснее. Пронзительный и душераздирающий детский крик доносился из дрожащих уст, пока я с каждой секундой теряла все больше крови, приближаясь к потери сознания. Сквозь пелену слёз, я с трудом улавливала резкие движения дяди за спиной вампирши, но всё же смогла разглядеть в нем столь несвойственный освирепевший взгляд, и тёмный силуэт предмета в его руке, напоминающий деревянный кол, который безжалостно пронзил насквозь её жестокую плоть. Животная хватка ослабла. Клыки освободили от своих оков. Но с чувством долгожданной свободы пришла слабость и сильнейшее головокружение. Перед отяжелевшими глазами, представала картина, где искривляясь от боли, постепенно осушалось лицо вампирши, покрываясь темными полосами, что свидетельствовало об ударе пришедшемуся ей в самое сердце. И это стало последним запомнившимся обрывком, перед тем, как я в обморочном состоянии рухнула на ледяной кафель, уже не ощущая боли от рваного удара и укуса. Кошмарное воспоминание оборвалось лишь на секунду, но с уже знакомой горечью во рту, проявилось вновь. Чья-то тёплая кровь медленно проникала из сжатого над мои ртом кулака прямиком внутрь, переодически стекая вниз, огибая скулы и шею. Столь принеприятнейший процесс сопровождался через чур шумным дыханием и прерывающимися психами ее обладателя. Постепенно приходя в себя, мне удалось сначала распознать то, что я лежала у чьих-то ног, крепко придерживаемая под затылком дрожащей мужской ладонью, но стоило моим ресницам лишь пару раз дрогнуть, как я тут же оказалась обвита только больше трясущимися руками, и прижата к живо вздымающейся груди. — Боже! — облегченно выдохнул Стефан расплываясь в вымученной улыбке. Влажные губы начали мимолетно касаться моего лба и макушки, а руки, удобнее кладя на его согнутые колени, заботливо и с любовью поглаживать спину, практически полностью закрывая от внешнего мира. Оглядывая всё и всех вокруг нас, я в полной мере ощутила, как спало ранее использованное внушение и страх властно обуял мой разум, грубо ударяя по детской психике. Меня ужаснул один лишь вид Кэролайн, возле которой крутился теперь знакомый Энзо, извлекая из неё, под истошное шипение, ножку стула, в следствии чего, я теснее прижалась к дяде, боясь повторения ситуации. — Я хочу к папе! Где папа?! — трогательно захныкала я, потирая намокающие от слез глазки. — Сейчас, малышка, сейчас, — шептал мне Стефан, отходя от испуга, бережно и легко подхватывая меня на руки, позволяя обвить ручками его грубую шею. Оставляя тандем из безжалостных кровопийц под тяжёлый вздох в этих тёмных стенах, он на вампирской скорости переместился со мной к выходу, но застывая в шаге, от открытия двери, сглотнул набравшийся ком. Его большой палец невесомо провёл по обеим моим щекам, смахивая с них скатывающуюся из глаз влагу, а светло-изумрудные глаза, полные жалости, забегали по каждому миллиметру лица, будто изучая. — Ты забудешь о том, что случилось, и расскажешь родителям только то, какой хороший день мы с тобой провели, — поглаживал мои волосы на затылке вампир, успешно подвергая разумно необходимому гипнозу.***
Убеждаясь в реальности окружающего меня мира и том, где на самом деле нахожусь, я вновь становясь восприимчивой к настоящему, быстро оглядела лес. Сердце стучало о рёбра как бешенное, а под глубокое дыхание, из глаз непрекращала струится жидкость. Теперь же, абсолютно все происходящее так и кричало о непонаслышке знакомом состоянии, на одной из стадий, уже неизбежного обращения в вампира…. У меня не выходило поверить в собственные воспоминания, которых, я бы с удовольствием сейчас лишилась вновь, дабы не ощущать и без того давящую словно камнем растерянность. Я знала и доверяла Кэролайн, сколько себя помню, но этот бесчеловечный образ так ярко загорался в голове, что теперь буквально разрушал все мои детские представления, наряду с усиленными эмоциями….***
«DAMON»
Машинально откликаясь на въевшийся в ушах привычный хлопок входной двери я лениво прошёлся к ней, встречая, как и всегда поздно вернувшуюся домой Елену. На ее чемто озабоченном личике, что я моментально умел распознать за десяток лет, расплылась уставшая улыбка, а в оголенных от футболки худых руках лежала толстая кипа мукулатуры, от которой та сразу поспешила избавиться, на скорости скидывая на ближний комод, и возвращаясь ко мне приветственно целуя. Чувственно и нежно. Как и всегда. — И что это за мусор? — с усмешкой поинтересовался я, не отрывая взор от ее отливающихся от желтого освещения золотом, карих омутов под пушистыми ресницами. Ещё не пытаясь выпутаться из-под скреплённых за ее талией руками, она задумчиво проведя ладошками от ворота моей шелковой полурасстёгнутой рубашки к груди, прикусила сладкую нижнюю губу поднимая на меня невинный взгляд. — Пара документов с работы. Подумала, что мне давно стоило уволиться, — слегка шокировала она своим заявлением. Только сейчас я заметил, что на ней не было той привычной больничной формы которая, как иногда казалось прижилась к ней, как неотъемлемая часть тела. Неужели теперь я перестану видеть ее в этих дурацких халатах. Хотя, образы выглядели весьма сексуально, особенно в совместимости с новой короткой стрижкой Понимающе закивав, я завёл обе руки в ее шелковистые пряди у лба, убирая за уши и поглаживая большим пальцем молодую вампирскую кожу на щеках. На самом деле это все прозвучало даже несколько прискорбно. Для неё наша жизнь всегда выглядела малость отличительно от моего представление в силу преобладания в ней живой человечности, и потому, как бы я не желал ободрить ее, это выходило не очень. — А Стефани у себя? — вдруг поинтересовалась брюнетка, прежде, как котёнок пригладившись щекой о мою лежащую на ней ладонь, отводя голову и указательный палец одной руки в сторону лестницы позади себя. — Я пыталась дозвониться до неё пару раз, но у неё с утра отключён телефон. — Нет. Я думал она вернётся с тобой, — сдвигая брови и уже перебирая в голове всевозможные варианты местонахождения дочери ответил я. Скривя удивленную мимику, она переглядывалась беглым взглядом с не менее изумлённым мной. Стефани не появлялась дома со вчерашнего утра и безусловно это заставляло в меньшей мере насторожиться. И дабы убедиться в словах матери, я быстро набрал ее номер, тут же меняясь в лице и настроении, после лишь обрывка ее голоса из автоответчика. — Может она осталась в школе или у парня? — разводя в сторону руки с мобильником в одной из них, озвучила свои догадки Елена. — Я спрошу у Стефана. — Не называй больше этого смазливого типа так, — кратко пригрозил я пальцем, негодующе сморщиваясь от одного слова. — Вот заодно и разберусь с ним. Больше не мешкая, я ободряюще коснулся плеча сметённой девушки, и осведомляя о своих дальнейших передвижениях, с уже нарастающим нервозным грохотом захлопывал дверь, оказываясь на тёмной ночной улице, где погода начинала демонстрировать свои неблагоприятные условия. Скоро усаживаясь за традиционное водительское сиденье своего авто, я раздражаясь от мелкоморосящего дождя по стеклу под полнолунным светом, препятсвовавшего нормальной видимости, рвано вжал педаль газа. Игнорируя любые правила дорожного движения и скачущую стрелку на спидометре, машина лишь больше разгонялась по узким и слабоосвещенным улочкам маленького города, доставляя меня к преполагаемому пребыванию моего ребёнка. Будучи, как на иголках, во мне преобладали неоднозначные эмоции. Страх? Может быть. Это чувство несоразмерно ни с одним из испытываемых мной за почти две сотни прожитых лет .Что-то внутри, отвечающее за отцовские инстинкты четко подсказывало, что с ней случилось нечто плохое и заставляло напрячь скулы и сжать кожаный корпус руля до незначительной деформации. На своей памяти я не припоминал ни одного случая, чтобы Стефани не возвращалась домой без предупреждений, а уж тем более не связывалась несколько дней. Это совсем не похоже на неё, и может быть связанно с моей излишней зловредностью, что так же навязывает ощущать некую вину. И все же, пока рано делать выводы но пора навестить ее надоедливого дружка. Останавливая вымокшую машину в нескольких домах от особняка новоиспеченного мэра, сын которого, такой же мерзостный, как и он сам, я желая, как можно скорее выудить информацию, на сверхскорости приблизился к невпечатляющим громоздким стенам. Подобно готовящемуся напасть хищнику, скрываясь в неосвещенной темноте, я в нетерпении дожидался выхода любого из жильцов для отворения мне двери. Вместе с просочившимся наружу медовым светом, из приоткрытой щели появилась знакомая копна соломенных волос, подталкивая к следующему действию. Мысленно радуясь своей удаче, я убеждаясь в уязвимости Николоса, вылетел из тени, потрясая того от неожиданности. Представая перед покалеченным юношей, я оценивающе оглядывал его с ног до головы презрительным и высокомерным взглядом с несдерживаемой усмешкой. От одного моего вида его лицо побледнело, а внутри горла, судя по быстро бегающему в надежде скрыться взгляду, образовался ком. Я еще даже не старался запугать паренька, но его рефлекторный стук колотящеегося юного сердца, говорил об искренней пугливости. Безусловно эта реакция добавляла моей скверной и враждебно настроенной натуре искру самодовольства и азарта, будоражащую кровь, и потому, в следующую секунду, во избежании появления лишних свидетелей, я ногой захлопнул дверь позади парня. — Где. Моя. Дочь, — отдельной интонацией выделяя каждое слово процедил я, грубо хватая юношу за ворот толстовки, незначительно возвышая над землей. Сверля его свирепым взглядом, и сомкнув губы, за которыми уже поскрипывали клыки, я не получив никакого ответа, резко тряхнул Николаса на себя, напоминая о значимости диалога, и абсолютного равнодушия к его бесполезному существованию. — Я не знаю! — сквозь зубы воскликнул тот. — Ответ неверный, — теперь обхватывая одной рукой полную горячей человеческой крови в артериях шею, прошипел я, не пренебрегая своими физическими возможностями. В тщетных попытках заглотить хоть каплю свежего воздуха, его лицо, искривляясь от боли, демонстрировало все признаки удушливого состояния, а руки, следуя инстинктам самосохранения, пытались отдернуть мои скованные над ним. Практически задыхаясь, он лишь беззвучно шевелил губами, но под управлением желчных помыслов, хоть и во благо, я не сразу ослабил мертвую хватку, дожидаясь, когда он отдышится, приводя ритм дыхания в норму. — Когда мы разговаривали с ней вечером, она встретила какого-то… — нахмуренно запнулся парень, вспоминая имя, возможно причастного к исчезновению Стеф. — ЭмДжи, и сказала, что позвонит как вернётся домой. Ничего стоящего. Как и ожидалось. Хотя это короткое прозвище определённо вертелось на слуху однажды. — Ладно, достаточно с тебя, — под тяжелый вздох неудовлетворения отрезал я, отдергивая руку. — Но если со Стефани, что-то случилось — я сверну твою шею одной из первых. В последний раз взглянув на сметённого, и потирающего образовавшиеся следы на своей белоснежной коже юношу, я тихо ругаясь себя под нос, быстрым шагом последовал к машине, торопясь с пустыми руками вернутся обратно. В попытках составить логическую цепочку происходящего, мне оставалось лишь надеется на удачу в поисках со стороны уже Елены.***
Проходя в дом и небрежно скидывая с себя темную кожаную куртку, я сначала только прислушиваясь к паре беседующих по сотовой связи голосов, приблизился к просторной гостиной. Прижимая к себе подогнутые в коленях ноги, Елена с переодически нервными унылыми вздохами, отчаянно договаривалась с шерифом, о видимо привлечении к поискам опытных специалистов. — Мэтт, это касается моей дочери! — убеждала она его, эмоционально жестикулируя и ярко выделяя предпоследнее слово. — Мы не можем ждать до утра. Мне не составило труда, догадаться, что этот упрямый баран, по непонятным до сих пор причинам удостоенный звания самого шерифа, отсрочивает начало разыскивания далеко не маловажного человека, что окончательно вывело меня из себя. Бесцеремонно отбирая, под негодующий восклик любимой ее мобильник, я оставляя свои припасённые обещания и угрозы для жизни целого штаба, сдеражанно продолжил неудавшийся диалог. — Донован, не заставляй меня сомневаться в твоей компетентности, — зло зафырчал на старого знакомого я. — Я занят подчищением следов от убийства одного из ваших кровососов, — повторно объяснял он тоже самое, что и Елене минуту назад. — У нас был договор, поэтому психуй сколько влезет. Меня бесила его категоричность в отношении к нашей мирной сделке о неприкасаемости жителей этого двинутого городка, кишащего всякой нечестью. Но факт того, что за убийством стоял именно вампир, заставил прийдти к самой отчаянной догадке, доказательством которой могли послужить неожиданно знакомые шорохи снаружи. — Мне кажется, я знаю кто это, — чувствуя, как пересыхает во рту процедил я, оборачиваясь вместе с подскочившей и остолбеневшей от ужаса увиденного девушкой, к тени в отворившемся дверном проёме.***
«POV STEFANIE»
Я уже давно потеряла счёт времени, плетясь вдоль обочины пустой дороги, на грани жизни и смерти. Полнолунный свет слишком ярко падал на образовывающиеся лужи на темном асфальте, а мелкие капли лишь торопливее встречались с ним. Дождь начался совсем недавно, но все мое тело уже успело промокнуть на сквозь, одежда поверх которого, теперь оказывала излишнее давление, на еле соображающую и вообще стоявшую на ногах меня. Я была так наслышана о масштабе испытываемых ощущений при переходе в вампира, но даже не предполагала, какая на самом деле может быть жажда и голод. Каждый шаг давался мне такой силой, что после него я желала просто повалится на землю, гордо принимая предложение природы обеспечить мучительную смерть, но в силу безумных инстинков, стремление испить крови, не позволяло так просто сдаться. Человеческая плоть чувствовалась буквально за километр от меня, поэтому, когда столь редко проезжающие машины, приближались ко мне, я мечтала об их обстановке ровно так же, как и о пренебрежении в помощи. В один момент, все резко начало расплываться перед глазами, когда в ушах послышался очередной пульсирующий шум утихающего рева мотора, вызывая характерное пошатывание в силу полной ослабленности погибающего организма, от чего я путаясь в ногах, хваталась за свои жидкие волосы у лба. Почти шипя от неприятного света задних фар у вставшего передо мной авто, я укрывала дрожащей рукой лицо, видя из щелей между пальцев подбегающую мужскую тень. — Девушка, вы в порядке? — обратился ко мне молодой мужчина, осыпая своей самоотверженностью и благородством. То, что он любезно заслонил собой некоторую часть света, позволило мне разглядеть приятные черты незнакомца, а в особенности выступающие вены на его, подрагивающей от дыхания шеи. Не пропуская мимо ушей ни одного ритмичного стука человеческого сердца, я думала, что схожу с ума, сглатывая голодающий сухой ком в горле, быстро мотая головой в разные стороны. — Вы вся в крови! — перепуганно отметил жуткий факт он. — Я могу вызвать скорую или ещё чего?! Невольно засматриваясь только на его плоть я грезила скорее впиться в желанную артерию, но все ещё отдавая отчёт своему поведению, выставила вперёд руку, не позволяя приблизится. Встречаясь с недоумением в смольных ошарашенных глазах напротив, я ощутила очередную ноющую боль в дёснах, вслед за которой, из обычных клыков прорезались длинные острые, заставляя меня замычать от боли в прикрываемую рот руку, вызывая у мужчины только большую растерянность. Мое дыхание увеличилось в разы, а больше не подвластной сущностью стали управлять гормоны и хищнические инстинкты. Растягивая из последних сил рассудка момент, неторопливо приближаясь к невинной жертве, я издав нечеловеческое шипение, почувствовала, как мои глаза залились будоражащей и взрывающей сознание кровью, загораясь от неумолимого желания. Считывая на его лице потерянность, я трясясь от жажды и предстоящей эйфории, резко двинулась, начав видеть в нем только путь к утолению животного голода. Новоприобретенные клыки без усилий прорезались в одну из множеств вен, из которой под истошный вопль, хлынули струи бордовой жидкости. Крепкой хваткой удерживая трепещущее от страха тело, я ногтями сжимая его предплечье, издавала протяжное постанывание от неземного насалаждения, под закатанными глазами, только усерднее впитывая каждую каплю. Тёплая артериальная кровь наиприятнейше жгла горло насыщая меня своими соками, придавая невероятных сил, ещё секунду назад полностью ослабленному телу. Теперь же, предсмертные надрывные крики стали самым блаженственным звуком который мне приходилось когда-либо слышать. Интенсивность прилива заметно убавилась, что свидетельствовало о практически осушенной плоти, которая стремительно размякала в моих руках, от чего я лишь яростней прижимала ее к себе, позволяя насладиться в последними каплями. Совершенно не кстати, в районе груди, ближе к ложбинке, ощутилось нестерпимое жжение, заставляя меня воскликнуть и все же отпрянуть от приносящего экстаз процесса. Действуя на поводу рефлексов, я наощупь сорвала с себя цепочку, откидывая дорогой мне предмет далеко в сторону. Наблюдая и чувствуя, как стремительно заживает сильный ожог под отодвинутой тканью, сужая свой радиус, мне сразу удалось догадаться в чем проблема. Узорная побрякушка с крошечным красным камнем, хранила в себе вербену, а я точно помню, что именно это растение опасно для вампиров. И раз оно подействовало на меня сейчас, значит процесс обращения все же подошёл к концу… От осознания происходящего, в моих вернувших свой прежний облик глазах застыла влага и потрясение. В панике оглядывая происходящее, я видела, как шатается мужчина, вовсе заваливаясь на землю. К моим ногам мешком упало человеческое тело, которое я собственными клыками обескровила в прошлое мгновение…. Эмоции вновь нахлынули волной, и я прерывисто дыша перед надвигающейся истерикой, зажала обеими руками окровавленный рот, пячась назад. — Черт, я…я… не хотела! Нет! — истошно рыдала я и удаляясь всё дальше, не решалась посмотреть на мужчину, чьё сердце прекратило своё биение. «Конечно, ты хотела Стефани, ты же вампир. Убийца.» — твердил предательский в голос голове, когда я предугадывая приближение следующих машин, поспешила скрыться в чаще леса. На новобретенной скорости, мое больше незнакомое мне тело стремилось в никуда, унося, как можно дальше от случившегося. Горячие струи слез и продолжающегося дождя, больно ударяли по лицу от создавшегося потока ветра, блокирую любую видимость своей жидкой пеленой. В голове не укладывалось все увиденное и ощущаемое мной. Я нехотя лишила жизни невинного человека, и главное получила от процесса самые что ни на есть удовлетворение и соблазн к жажде большего. Чувство вины, подобно обручу, сковывало мои легкие, комом перекрывая дыхательные пути у горла, до тошноты. А на моих губах и руках осталось его кровь с до боли приятным послевкусием во рту. Спустя некоторое время моего бездумного бега в неизвестном направлении, ливственные деревья остались позади и я включаясь в реальность мира, поняла, что оказалась на примерно знакомой пустой улице. Теперь я неспешно брела через темные неосвещенные тротуары в тщетных попытках усмирить табун мыслей и чувств. Тело предательски содрогалось от каждого рваного вздоха и всхлипывания, а по ощущениям начало казаться, что вина, будешь поглощать мое моральное состояние вечность, уничтожая. Вскоре выходя к своему району, я убеждаясь в отсутствии людей в столь позднее время, вновь применяя быстроту бега и реакции, добралась к своему дому, их окон которых исходил теплый свет, заставляя испытать столь желанное сейчас облегчение и предвкушающее чувство спасения. Под изнеможённое содрогание моей обвившей ручку ладони, дверь легко поддалась навстречу распахиваясь внутрь родных стен, представляя измученное тело, реакция на которое не заставила себя ждать. На обоих лицах родителей застыло непередаваемый страх. До этого находившийся в руке отца телефон, с треском разлетелся на полу, оставляя его и кратко выругавшуюся себе под нос рядом маму в секундном замешательстве. — Папа! — жалостно пролепетала я, выливая в это короткое слово все испытываемые чувства. Стоило мне завалится за порог, как сильные руки намертво прижали меня к быстроколотящемуся сердцу перепуганного до чертиков отца, неторопливо опускаясь с теряющей контроль над телом мной. Срываясь на истошное рыдание, я цепляясь за его рубашку, плотно прижималась щекой к подрагивающей груди, выплескивая скопившееся напряжение наружу, под размеренный успокаивающий шёпот над макушкой. — Слушай мой голос, — бархатное баюкивание папы с трудом улавливалось за продолжающимися всхлипами. — Мне страшно! — Все в порядке. Мы рядом, — продолжал убеждать меня он, улавливая причину. Его тёплые слова поддержки, оказывали точно магический эффект и сопровождались трепетными поглаживаниями спины и плеч, с горячими от волнения поцелуями во влажную голову. И потому, уже вскоре плачь переменился на лишь переодические вздрагивания, под захлебывающиеся всхлипы. Будучи ограждённый от как никогда преследуемой угрозы внешнего мира, мне наконец удалось ощутить себя в полной безопасности. — Я убила человека, — тяжело дыша сознавалась я о самом жестоком поступке в своей жизни, слегка отстраняясь от успокаивающих обьятий. — Я не хочу становиться убийцей. Бережно поглаживая мои волосы и придерживая большим пальцем кончик подбородка, папа с неподдельным вниманием вслушивался в каждое доносящееся из моих все ещё дрожащих уст слово, изучая беспокойным взглядом, остро реагирующее на легкие прикосновения лицо. Удивительно, как подобающе спокойным и трезвым ему удаётся быть, ибо иное отношение, даже близко не дало подобного результата. — Это не твоя вина, — пристроившись сбоку, убеждала меня мама, обращая мое внимание на себя, вкладыванием ладони на плече. Ее лицо было так же полно жалости, а в уголках глаз собрались слёзы сожаления о случившемся, за которыми последовали крепкие обьятья в полном кругу семьи.***
Все ещё мокрые от дождя элементы одежды, поочерёдно скатывались по чувствительным изгибам тела, формируясь в лужицу на ворсистом коврике у душевой в просторной ванной комнате. Ступая на плиточный пол под быстрые теплы струи, я начинала покрываться тысячами мурашек. А ведь и в самом деле после обращения, мир становится ярче, прочувствовать который мне удалось пока с худшей его стороны, успев разочароваться. Нервные окончания одинаково бурно реагировали на даже мелкие капли, и я долго старалась концентрировать внимание на этих ощущениях, пока не склонила голову на пол, на который стекала вода, перемешанная с чужой кровью. Перед глазами вновь показался жуткий отрывок, заставляя трудом усмирённый разум, прочувствовать все эмоции снова. Беря себя в руки, я под тяжелый вздох усталости нанесла на губку ароматный гель, скорее смывая с тела все напоминания о том преступлении. Сладкий запах тропических фруктов постепенно расцветал в глубоко вдыхаемом воздухе, и вместе с сосредоточенностью на нем и ласковом вождении губки, ушла тягостная тревога. Концентрация на чём-либо действительно очень выручает. Завершив слегка затянувшиеся водные процедуры, я обмотав махровое полотенце поверх тела, неуверенно подошла к одному из зеркал. В его отражении, влажные волосы небрежно раскидывались по моим оголенным плечам, а лицо озарилось вымученной улыбкой. Сомнительно поджав губы я попробовала впервые показать себе же свою вторую ипостась. Глаза горели алым огнём, под которыми ветвисто растянулись вены, а из-под верхней губы выступили белоснежные клыки. Сощуриваясь от неприятного прорезывания зубов, я боязливо приблизилась к зеркалу, подрагивающей рукой прикасаясь к приоткрытому влажному рту. Кончики пальцев, наощупь изучили сначала их, неторопливо следуя к тёмному участку под кроваво-красными глазами. Наблюдать за вампирами со стороны гораздо легче, нежели видеть и чувствовать все на себе. Томительно вздыхая, я прикрыла веки, ощущая возвращение первоначальной сушности. Теперь на чистом розоватом лице поблёскивали привычные светло-голубые радужки под размеренно подрагивающими пушистыми ресницами, при моём тяжелом вздохе, от понимания того, что будучи такой, я больше совершенно не узнавала себя в собственном теле. Возвращаясь в спальню, дабы переодеться, чуткость слуха непроизвольно заставила услышать активную беседу моих родителей, что очевидно заинтересовало меня в процессе. — Я найду этого отпрыска Аларика и разорву его нахальную глотку! — сыпал угрозы разгневанный отец, пробуждая во мне мысль о том, что может не стоило признаваться ему в том, чьих это рук дело. — Ты не будешь никого убивать! — отвергала хоть и справедливое, но жестокое наказание мама. — Почему нет? Елена, он убил нашу дочь! И я не собираюсь оставлять это так! — вслед за негодующими криками, послышался резкий звук бьющегося о стену стекла. Уже бесшумно ступая вниз по лестнице, я инстинктивно зажмурилась от неожиданности, с трудом сглатывая тревожный ком. Его реакция редко бывает такой, а значит злость особенно сильна. — Эй! Посмотри на меня, — размеренным благожелательным тоном, продолжала попытки переубедить отца мама, подскакивая с места. — Мне тоже не все равно, но пожалуйста! Приблизившись к нему, ее ладони накрыли его скрипящие от злости скулы, бережно поглаживая и ловко усмиряя вырвавшегося наружу зверя. Да уж, она и впрямь единственная, кто имеет над ним такой контроль. Стоило мне малость растерянно приблизиться к гуще возникших разногласий, оба резко сменившихся переживающих лица, обернулись в мою сторону. До этого бунтующий отец, с некой виной встретился со мной взглядами, и оступаясь позволил присесть к раскрывшимся для объятий рукам матери. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо перебирая мои волосы у уха и поглаживая свободной ладонью лицо, облокотившееся на ее плечо интересовалась она. — Не очень, — сознавалась я. — Все болит и голод сводит с ума. Последствия обращения все ещё добивали меня ломкой в костях и мышцах в совокупности с нестерпимой жаждой крови. Заинтересованный же в моем ответе отец, вскидывая густые брови, передавал мне прозрачный бокал, наполнений густой бордовой жидкостью, под мой по-началу недоумевающий взгляд. Остранившись от нежных рук, я принимая его в свои, после сглатывания кома, жадно поднесла «напиток» к губами. Не самый приятный кровавый вкус тёплом разлился по горлу, вскоре наконец насыщая меня. — Это конечно не свежая кровь из вены, но всяко лучше кроликов Стефана, — отпустил шутку папа, присаживаясь на бортик дивана, наблюдая, как я покорчивалась от принятой крови. — Первое время тебе будет трудно, контролировать чувства и их силу с жаждой, но ты обязательно справишься, — пыталась воодушевить меня мама тепло улыбаясь. Понимающе закивав, я безмерно благодарно переглядываясь с ними обоими, оставила опустевший сосуд. Не представляю, как бы сейчас справилась без их столь дорогой поддержки, или вообще без элементарных знаний о вампирах. И с этим мне повезло. Но повезло бы больше, если бы этого всего вообще не было…***
По разумному предложению отца, я отправилась с ним обратно в школу Сальваторе. Если я не хочу превратится в кучку пепла, то мне в первую очередь понадобится ещё одно магическое кольцо против воздействия солнечных лучей. Поэтому сейчас, не взирая на глубокую ночь, мы проходили в распахнутые двери темного пансионата. Огибая его опустевшие от учеников коридоры, я подстраиваясь под быстрый шаги отца, ужасалась от доносящегося воя каждого волка в многочисленных подвалах. Полнолуние ярко давало о себе знать, заставляя всех оборотней, в определенный день месяца, бороться с невольными перевоплощениями в блохастых хищников. Добравшись до ожидаемо запертого кабинета директора, папа бесцеремонно ворвался в его двери, чуть ли не срывая своей резкостью ее с петель. За заставленным рабочим местом, под скудным освещением настольной лампы, запрокинув скрещённые ноги на столе, расселся постоянный директор учебного заведения — Аларик Зальцман. В его согнутой в локте руке вертелся почти опустевший бокал, с испиваемой частью бурбона, судя по полупустой бутылке поодаль от ног, что заметно привлекло моего отца, по следующим угрожающим словам: — Распиваешь алкоголь на рабочем месте, вместо того, чтобы следить за своими клыкастыми тварями? — враждебно, и одновременно иронично начал он, рвано приближаясь к ошеломлённому нашему визиту мужчине, пошатывая крепкий деревянный стол. Заставая зрелого друга в расплох, вампир, добавляя своему и без того леденящему образу пару клыков, одним движением руки, согнал его с большого кожаного стула, встряхивая немного опьяненное тело, которое выронило из свои пальцев стекло. Я же, сторонившись происходящего, предпочла остаться у одного из краев комнаты на буром диванчике. — Я не понимаю о чём ты, Деймон! — так же язвил Аларик, наивно пытаясь отдернуть с горла своей тёмной кофты руку отца. — О, я тебе сейчас все объясню! — эмоционально воскликнул тот, толкая директора обратно на стул. — Пару часов назад, моя 16-летняя дочь заявилась домой в чужой крови, и какое удивление! Она не смогла подавить животный инстинкт и высосала всю кровь из несчастного человека. — Что?! Стефани? — ярко удивился доктор Зальцман, переглядываясь с мирно сидящей позади отца мной. Конечно он не знал совершенно ничего, вряд ли бы ЭмДжи так сразу сдался ему, тем более с неизвестно какими посылами к моему убийству. — Собственной персоны, — по-наигранному натянула милую улыбку я, махая ему ладошкой. Видимо переваривая своим затуманенным тяжелым алкоголем разумом неожиданную информацию, он смотрел полными ужаса глазами то на меня, то на моего все так же свирепого отца. — Найди пока заносчивую Майклсон, пусть наколдует тебе новую побрякушку, — обернулся ко мне родитель, лишь на секунду доброжелательно меняясь в лице ради меня. — Ну а с тобой я ещё побеседую. Слушаясь его, я желая больше не наблюдать за их разборками, скоро покинула то помещение, в очередных поисках комнаты трибрида. Ориентируясь на табличках и своей слабой на такое памяти, объемы которой, кстати говоря должны увеличится с обращением, мне все же удалось отыскать нужную спальню, уже постукивая в ее двери. Честно говоря, мне по не совсем понятной причине, было слегка волнительно перед нашей предстоящей встречей. Может потому что долго не виделись, или от того, что я даже не знаю, как стоит с ней быть, после ее потери. В любом случае мне придётся сейчас туда войти и попросить о помощи. — Привет, надеюсь я не разбудила тебя? — любезно поприветствовала я старую подругу. — Нет, Доктор Зальцман уже предупредил, что ты прийдешь, — расцветая в доброжелательной улыбке ответила Хоуп, сначала прикрывая за мной дверь, а после зовя за собой, помахивая рукой. Ее просторная комната была освещена парой ночников и стоящих на настенных полочках свечей разных сортов и размеров. Неторопливо следуя за ней к до сих пор свободной от соседей постели, возле ее, мое внимание привлёк стоящий у окна мольберт с незаконченным рисунком. У Хоуп определённо есть талант к художественной работе, доставшийся ей от погибшего отца, который она очень редко показывает кому-то. — Не ожидала, что ты вернёшься к рисованию, — вскинув брови, высказала своё лёгкое удивление я, наблюдая за тем, как сама Майклсон собирает необходимые для чар предметы. — Я обычно не рисую, если не чувствую эмоциональную связь и всякое такое, — объяснила девушка, складывая на постель книгу и емкость с разными кольцами. Повнимательнее рассмотрев уже различаемый красочный портрет ее семьи, в моей голове собрался пазл. А ведь и в самом деле, она сейчас переживает безумно трудное время, и очень умело скрывает это. — Мне так жаль, — жалостливо раскаялась я, присаживаясь к уже скрестившей ноги в позе лотоса Хоуп. — Не надо, Стеф, — заметно напрягшись попросила она меня не ворошить больную тему, опуская голову и отрицательно качая головой. Не проронив больше не звука, я понимающе кивнула, и поджав губы, стала терпеливо ждать дальнейших действий и указаний полуведьмы. Ухоженные кисти рук удивляли плавностью своих движений, перебирая ветхие странички древней ведьминской книги с различными заклинаниями. Только сейчас, я подметила, как небрежно, но мило, убраны ее густые рыжие локоны в пучок на макушке, а шелковые ткани бордовой пижамы, подчёркивают их. Внешность единственного в своём роде трибрида и прямь очень обаятельна. Отыскав нужное заклинания, следующими шагами стал выбор самого кольца, на которое мне по правде говоря плевать. Главное, чтобы оно преданно исполняло свою функцию защиты от не щадящих ни одного вампира солнечных лучей. Предугадывая мои желания, Хоуп сама подобрала одно из соответсвующих размеру моего пальца кольцо, кладя его на середину распахнутых страниц. Выразительные голубые глаза закрылись веками, а розовые губы зашевелились пропуская неразборчивую речь, являющуюся главной составляющей магии. Когда же процесс завершился, я осыпав свою спасительницу благодарностью, протянула к теперь заколдованному предмету руку, ловко примеряя очередное украшение на свободный средний палец. Лазурит заключённый в тонких узорах серебра красиво поблескивал на свету, и главное не сильно выделялся на фоне моей бледной кожи. — Не думала, что ЭмДжи способен на такое, — вдруг решила обсудить случившееся со мной Хоуп, бережливо складывая вещи на своё место. — Я тоже так думала, пока мне не свернули шею, — саркастично ухмыльнулась я переглядываясь с вновь чем-то занявшейся девушкой. Она стояла спиной ко мне у своего стола с многочисленными магическими приспособлениями, поочерёдно открывая банки с всяческими травами и продолжая вести диалог. — И я уверена, что его кто-то заставил, — стала неожиданно утверждать Майклсон, разворачивая корпус. — Но ты наверно и так устала. В ее руках находилась маленькая кружечка в красивом оформлении, от находившейся в которой жидкости, исходил странный аромат смешанных трав, щекочущий нос. Боязливо принимая ее в свои ладони, я в недоумении переглянулась с сидящей на своей постели напротив девушкой. — Тебе безопаснее остаться сегодня здесь, а это поможет успокоиться и уснуть, — указывала она ладонью на чашку в моих руках, развеивая своей столь непривычной заботой, все сомнения. Благодарно соглашаясь с ее предложением переночевать здесь кошмарную ночь моей жизни, я все же приняв в себя чудный настой, тут же ощутила первые позывы сонливости, поудобнее располагаясь на мягкой желанной постели. Глаза отяжелели и закрылись сами собой, а тягостные мысли о перенасыщенности уходящего дня постепенно сместились на второй план вместе со всеми чувствами, позволяя насладиться часами спокойного сна без вампиров, крови и убийств…