Последствия нашей любви

      Всю ночь, мне как на зло снились жуткие кошмары. Реки алой крови. Тени того мужчины, тут же бросающие в дрожь. И прискорбнейшее настроение на новый день с неотпускающим чувством вины, жажды и приходящей вместе с осмыслением произошедшего — ненависти.       Это были безоговорочно наихудшие сутки в моей жизни, которые хоть и остались позади, но так и гложат своими горестными последствиями, с кошмарностью которых, мне предстоит разбираться не только сегодня. Я вампир. И это то, с чем я вынуждена смириться и продолжить жить в борьбе с собой же. А все по неведомой причине страсти лишения меня жизни, такого же кровососа, чьи клыки я готова сама обрубить, если этого, надеюсь, ещё не сделал мой немилостивый отец. Хотя моя удивительная соседка и озадачила свои громким предположением о том, что за этим стоит кто-то ещё, я все же предпочла бы дать ЭмДжи вкусить справедливость его мести.       Будучи уже взбодрившейся водными процедурами, я не имела понятия, который час, но судя по падающим к центру комнаты солнечным лучам и вернувшейся Хоуп, в чьих руках располагалась новая одежда, преимущественно нейтральных тонов, позднее утро.       — Подобрано лучшим модным экспертом — Элизабет Зальцман, — театрально представляла она мне их, оставляя на заправленной постели, а после, продемонстрировала неприязнь к сказанному, закатыванием ясных глаз.       Орудуя своей оценивающей мимикой, я манерно подняла брови и скривила губы, подушечками пальцев прощупывая дорогую рубчатую ткань водолазки. Девушка же, сомнительно поведя глазами, присела на край кровати, облокачиваясь на одну руку и ожидая аналогичного действия от меня. Встречаясь с ее теперь вечно омраченными лисьими лазурными глазами, я вопросительно схмурилась, но последовала её примеру.       — Не подумай, я конечно не собираюсь настаивать, чтобы ты осталась и всякое такое, — начала Майклсон, жестикулируя свободной кистью руки, без намерений разорвать зрительный контакт. — Но я рада, что ты здесь.       До этого парящая в воздухе ладонь трибрида, как бы невзначай приземлилась поверх расслаблено лежащей моей. Тёплые кончики пальцев, гладкая кожа которых теперь казалась ещё мягче, в робком жесте, провели по тыльной её стороне, задевая промежутки между каждой из четырёх костяшек. Под простеньким движением, по рукам пронеслась мимолетная стая мурашек, вызывая подрагивание, а где-то за рёбрами собралось напряжение, после чего, я вежливо отпрянула от девушки, и малость сконфуженная от собственных ощущений, расплылась в сдержанной улыбке. Видимо для принятия того, что теперь мое тело и эмоции чрезмерно чувствительны, потребуется больше ожидаемых усилий и терпения.       Всё же переосмысливая слова Хоуп, я глубоко раздумывая над ними, принялась переодевать вчерашнюю одежду, на современную форму школы, чьим гостем я являюсь. И мой статус здесь — тот ещё вопрос времени. Ведь признаться честно, мне объективно трудно справляться с вампиризмом, а постоянный контакт с обычными людьми может только усугубить и без того плачевное положение. Так что единственным разумным вариантом, не в первый раз остаётся перевод в эти полные сверхъестественного стены.       Наряд, состоящий из плотно облегающего водолазку сарафана, теперь идеально сидел на мне, подчеркивая достаточно фигурное тело. Нейтральные бежевый и шоколадные оттенки вещей, вполне неплохо сочетались, и в отражении зеркала, общая картина моего внешнего облика была приятна глазу.       — Нас ждут в главном зале, для обсуждения твоего убийства, — оповестила меня, словно это обычное дело, Хоуп, переменяя внимание с моих вьющихся волос, на нее. — Боже, у тебя через чур голодный вид.       Её лицо резко скривилилось то ли от беспокойства, то ли от удивления. На самом деле, с возрастом, мне становится все тяжелее различать даже обыкновенные эмоции той, и сейчас именно тот случай, который малость озадачивает.       — Правда? Всё настолько плохо? — строя несчастную гримасу, удивилась я.       Моё состояние в точности соответствовало описанию девушки. Нечеловеческий голод не отпускал ещё ни на секунду, и только лишь усиливался, каждый раз, когда мой слух ловил биение её сердца, под человеческим обликом.       Внезапно, из другого конца комнаты, при помощи исходящей из вытянутой руки полуведьмы магии, появился запечатанный пакет с манящей алой жидкостью внутри. Одаривая ту непонимающим взглядом, я, опуская вопрос о том, откуда он у неё, нерешительно приняла его в свои руки, тут же распечатывая. Густая кровь комнатной температуры, стремительно проникала в мое ненасытное чрево, неконтролируемо осушая прозрачную емкость. Специфическая пища уже была сравнительно приятней к употреблению, чем ещё вчера, что по-своему отпугнуло меня, лишь немного подавляя страсть к этому процессу, перед в растерянности проспускающей меня в коридоры Хоуп. Представляю, как ей может непривычно наблюдать за мной, но не представляю, как смогу сама приспособится к новому животному влечению.       — Почему ты так уверена, что ЭмДжи кто-то подговорил? — вдруг вспомнила я вчерашнее заявление Майклсон.       Выпрямляясь в спине, и демонстрируя тем превосходство перед поодаль идущими в том же направлении, и переглядывающимися с перешептыванием между друг другом учениками, трибрид, поведя идеально ровными бровями, тяжело выдохнула перед ответом. Я же, покорно следуя на равне с ней, переодически пригубливала остатки напитка и увлечённо, в заинтригованности высматривала лица знакомых, уже перебирая в голове всевозможные варианты потенциальных зачинщиков.       — Он не имеет собственного мнения, слишком добрый и им очень легко манипулировать, — нещадно перечислила факты о его личности она.       — Прозвучало даже как-то обидно и жестоко, — озадаченная её ответом, отметила я, ритмично постукивая платформенной обувью по деревянным ступеням.       — Обидно и жестоко — это то, что с тобой сделали, — невозмутимо обмениваясь со мной взглядами уточнила Майклсон. — Но об этом. Ты могла с кем-то поскандалить?       Перепалка вполне бы сошла за вескую причину, дабы насолить мне, поэтому быстро воспроизведя в сознании последние взаимодействия со студентами, я остановилась на днем ранее созревшем конфликте с вампиром и ведьмой. Но я бы не назвала это скандалом, скорее просто разногласием. Хотя последние сказанные в мою сторону обидные слова парня, навели на вполне истинные подозрения именно к нему.       — На игре и вечеринке после неё, я поспорила с Калебом, — неуверенно назвала первого подозреваемого я, уже усаживаясь на свободный стул к девушке на одном из центральных рядов. — Но ты же не думаешь, что…       — Всё возможно, — с неким равнодушием и скукой отрезала Хоуп, устремляя взор вперёд зала.       В освещённом от размашистого проникновения солнечных лучей сквозь массивные панорамные окна, просторнейшем помещении, собрались десятки старших учеников школы. Гул с обоих из двух сторон, на которых все расположились, то и дело резал слух, причиняя дискомфорт и мешая сосредоточится на подступающей речи директора.       Он же сам, с достоинством, но заметным напряжением, стоял оперевшись о бортики кафедры для выступлений, распространённую эмблему на которой, теперь было видно более чётче с приобретением улучшенного зрения. Сбоку, в паре шагов от него, сверля всех и каждого недовольнейшим темным видом, так же присутствовал мой все еще разгневанный отец, переодически высокомерно вздёргивая подбородок, но характерно расслабляясь при встрече наших взглядов. И если папу ещё не отпустило, значит ему не удалось отомстить ЭмДжи, присутствие которого, я очевидно не наблюдала.       — Некоторые из вас уже наверно знают о безумной новости о том, что ваш глубоко неосторожный одноклассник не только убил, но и обратил давнюю ученицу — Стефани Сальваторе, — малость растерянно, с ходу начал открыто объяснять случившееся доктор Зальцман, вызывая тем лёгкое негодование.       Далеко не одна пара любопытных глаз тут же устремились в сторону моей вальяжно и непринужденно сидящей персоны, после чего, я под демонстративное закатывание глаз, сложила обе руки на груди, продолжая смотреть на Аларика и олицетворять тем своё хладнокровие к происходящему. Вместе с тем, благодаря яркой акустике из-за масштаба помещения, вокруг поднялся через чур шумный гул за обсуждением и потрясением многих присутствующих.       — Прошу немного тишины! — значительно повысил тон директор, и дожидаясь послушного усмирения подростков, продолжил. — Я хочу заверить вас всех в том, что это был первый и последний случай, и мы с педагогами уже начали предпринимать определённые меры.       — Школу Сальваторе открыли для того, чтобы защищать таких особенных детей, как вы. И потому, эта неделя будет посвящена профилактическим занятиям и введением новых ограничений. — продолжал толкать он свои нудные речи.       Игнорируя его дальнейшие перечисления правил, я уже желая скорейшего окончания, с полным утомлением наблюдала за аналогичной реакцией отца, который то и дело сверлил друга порицательным взором, ехидно вскидывая свои густые брови. Аларик никогда не взывал к особенному уважению к себе в роли заведующего таким заведением, в отличие от суррогатной матери его детей- Кэролайн, которая судя по всему снова отсутсвует. Ее частые разъезды по целому миру определённо дают о себе знать в худшем плане, но конкретно для меня, оно может и к лучшему. Я не готова сейчас вновь смотреть в ее светлые глаза, после случившегося, ведь где-то в глубине души, теперь чувствую неприязнь и обиду за причинённый вред.       Резко воцарившийся очередной шум и телодвижения со стороны учеников, наконец оповещали о долгожданном окончании собрания, и я, уже ободрившись, так же подскочила со своего места и осведомившись в будущем местоположении обременённой выяснениями отношений Хоуп, двинулась к задержавшемуся отцу.       — Как поживает мой маленький вампиреныш? — с долей усмешки начал мужчина, кутая в своих непринуждённых объятьях.       — Так и будешь издеваться? — обиженно надувая губы и поднимая на него хмурый взгляд, недовольствовала я на типичные издевки.       Прежде расплываясь в самодовольной улыбке, он бережно пригладив мои распущенные волосы на голове, прижал её одной ладонь к своей мирно вздымающейся груди. Чувствуя на макушке длительное влажное прикосновение родительских губ, я слышала четкий растянутый звук ритма сердца, которое билось о его ребра, разнося вибрации. Но вскоре мне пришлось отлипнуть от дражайшей ласки, и посмотреть на папу, вопросительно вздергивая подбородок.       — Не расскажешь, что сейчас с ЭмДжи? — попыталась осторожно поинтересоваться я.       До этого добродушный вид мужчины, резко обрёл негативную окраску. Быстро моргая и напрягая челюсть, он отвернул голову вбок, выпуская пар и шумно вздыхая, от чего даже моя кровь заледенела в жилах. Мне можно только воображать, что сейчас твориться в его голове, но зная, на что он способен, точно что-то дикое.       — Развлекается с подвальными крысами, — последовал лаконичный раздражённый ответ. — Твоя милосердная мать постаралась и сегодня вечером они решили устроить бессмысленное голосование.       Конечно же мама в своём репертуаре. Она бы никогда не позволила отцу пойти на убийство, даже во имя справедливости и меня. Я неоднократно слышала о темном прошлом папы и его сложном характере, и по словам многих, именно ей удалось достучаться до него. Это действительно так, раз сейчас, не взирая на переполняющую злобу, он все ещё стоит здесь, решаясь посмотреть мне в глаза.       — Послушай, — обе прохладные ладони опустились на мои плечи, поглаживая. — Я больше никому не позволю тронуть тебя даже пальцем.       Пара сосредоточенных голубых глаз словно обнажили душу, убеждая в сказанном, а ладони обхватили лицо, то поглаживая щеки, то перебирая мешающие пряди волос, пока неподалёку не послышались подзывающие выкрики директора, отвлекая.       Не разрывая зрительный контакт, папа, убеждаясь в восприятии мною его слов, сжато кивнул, и показал что-то рукой в стороне ждущего.       — Ладно, если что-то понадобится, — я буду у Рика. — предупредил меня он, готовясь удалиться. — Люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю, — тихим тоном, принимая краткий поцелуй у окончания роста волос на лбу, пролепетала я в ответ.       Улыбаясь ему вслед и оглядев уже опустевший зал, я двинулась в сторону библиотеки, где обещала находится Майклсон. Огибая дорого украшенные картинами и цветами коридоры, я скоро ступала по деревянному полу, обращая внимание на заметные изменения в темном интерьере. Вместе со знатно увеличившемся количеством различной литературы на полках, в закупоренных стеклянных стендах, теперь находились десятки новых магических артефактов, прикасаться к которым всегда было категорически запрещено.       Из одного массивного книжного шкафа неожиданно показалась знакомая макушка шатенистых волос, обладатель которой с занятым видом, искал, либо переставлял учебники. Не упуская возможность пересечься с любимым дядей, я первым делом подлетела к нему, удивляя своим присутствием.       — Привет, — облокачиваясь плечом о тяжёлую мебель, добродушно приветствовала я его.       Глубоко задумчивый взгляд Стефана тут же переместился с бесчисленной кучи книг на меня, малость растерянно обследуя, а губы не сразу выдавили искреннюю улыбку.       — Привет, — поспешно произнес он, вновь возвращаясь к своему занятию. — Не подашь вон те книги?       Свободная рука выставила указательный палец в сторону к рядом стоящему закруглённому столу с нужными предметами, на что я согласно кивнула и оказывая безотказную помощь, последовала к нему.       В один момент, ноги будто перестали слушаться меня, и когда я собралась возвратиться обратно, на вампирской скорости унесли к мужчине, почти врезая меня в его спину. Подобные непроизвольные действия тела теперь лишь убеждали в безнадёжности перед вампиризмом.       Проронив ошеломлённое извинение, я предостережено выставив перед собой ладонь и чуть ли не теряя равновесие, на шаг отшатнулась от дяди, встречаясь своим объятым трепетом взглядом с, находившемся в недоумении его. Сообразив, от чего я так внезапно всполошилась, он заливаясь сочувствующей усмешкой принял увесистые предметы из моих рук, вставляя их в оставшиеся промежутки в шкафу, в последний раз проводя по их твёрдым корешкам.       — Вижу ты ещё плохо справляешься, — с насмешливой, но доброй улыбкой обернулся ко мне Стефан, наконец отстраняясь от дела.       «И кажется, что уже никогда не справлюсь» — пронеслась пессимистическая мысль в голове, вместо озвучивания которой, я лишь удрученно закивала, но быстро переключилась на другие немаловажные проблемы, которые мне не терпелось обсудить с мужчиной.       — Не найдётся пара свободных минут? — любезно поинтересовалась я у него, прежде чем нагружать своими вопросами.       Вскидывая плечи и кривя губы, он подозвал к одному из, наверное бесчисленно раскиданных по всей школе окон, и внимательно всмотрелся в покорно подошедшую меня, с интересом ожидая начала беседы. От вернувшихся воспоминаний, в горле собрался нервный ком, и я не сразу смогла спокойно посмотреть на расслабленное, и ни на день не постаревшее с тех времён лицо вампира.       — Я всё вспомнила, — тихое признание, судя по тому, как что-то резко загорелось в его взгляде, застало того в расплох. — И точно видела, как ты почти убил Кэр, и если бы не Энзо…       Подобрать правильные слова, чтобы сформулировать угнетающие мысли было как никогда трудно. И чем больше я пыталась разобраться во всей этой истории, тем хуже становились выводы к которым я приходила. Стефан поступил самоотверженно, спасая свою почти 3-х летнюю племянницу, путём самой рискованной жертвы. Но наверное, во всем этом, меня тревожит сложность морального понимания того, как можно прийти к убийству, точно уже беременной на тот момент Кэролайн.       — Знаешь, Кэролайн моя очень хорошая подруга, а ты родная племянница, и я по своему дорожу вами обеими, — с ходу начал объяснять он, улавливая течение моих мыслей. — Но иногда, рискованные ситуации требуют рискованных решений. Тогда нужно было действовать быстро, а твоя жизнь показалась мне важней.       Ему было заметно тревожно говорить это всё, но я чувствовала в каждом слове искренность и сожаление за случившееся.       — Но все обошлось и жаль, что ты знаешь об этом, — пригладив мое предплечье своей вспотевшей от волнения ладонью, подитожил дядя.       Я не могла сказать, что это полностью уразумело меня, но дало понимание причины такого выбора и некое расслабление. Не хочу даже предполагать, что могло случится в ином раскладе.       Осознанно кивая, я скоро озадачивалась другим вопросом, касющимся вампиризма. Я прежде не задумывалась над этим столь серьезно и яро, но обстоятельства вынуждают на разные вещи. Мне было прекрасно известно о том, что вампиры не могут воспроизвести потомства, а если быть точнее и исходить из исключения в виде Кэр, то не могу зачать их естественным путём. И отсюда следует логичный вывод о том, почему я родилась человеком.       Очевидно оба моих родителей были людьми, и если мама в первые и единожды обратилась после моего рождения, то с папой история была сложнее и загадочней. Стал вампиром он в позапрошлом веке, в 1864 году, если быть точной, а человеком вновь — весной 2011, тогда же, когда и обратился обратно, и тогда же, когда узнал о моем появлении. Он был человеком, но не из-за лекарства и этого не было описано в рассуждениях в дневниках дяди, которые я все до единого прочла от корки до корки, и узнала о выше представленной истории. Поэтому, пользуясь случаем, мне не терпелось выведать объяснения, если не у самого отца, то у его брата.       — Есть кое-что ещё, — убедившись в сосредоточенности собеседника, начала я с непродолжительной паузой. — Как папа обошёл вампиризм?       Стефана озадачила моя заинтересованность в этом, но прежде чем ответить, с его уст последовал встречный вопрос:       — Не хочешь быть вампиром?       Как легко ему удалось догадаться, в чем причина такого интереса к возвращению человеческого облика. Конечно я бы рассмотрела такую возможность.       — Ещё спрашиваешь? — уныло усмехнулась я, показывая свой измученный вид.       — Это долгая и сложная история. Но если говорить кратко, то кто-то должен был пожертвовать собой, чтобы обезвредить Клауса темной магией, и Деймону повезло, что он лишился только вампирских сил, — он не особо вдавался в подробности, но донёс главную суть того, что это не просто невозможно, но и опасно.       Теперь стало так же понятно, почему мама, сам Стефан, да и думаю многие, несмотря на искреннее нежелание быть кровососами, все же не могли противостоять сему проклятью.       — Если захочешь, мы можем потренировать твои силы у озера завтра, — вдруг предложил дядя, отвлекаясь от высматривания происходящего в озеленённом дворе.       Его увесистая рука легла на мои плечи, прижимая меня ближе к себе, приобнимая. Мне было очень приятно осознавать, что все мои близкие оказывают такую дражайшую поддержку в столь прискорбный для меня период жизни. Благодарно кивая Стефану за его заботливую инициативу, я ощутила на душе тепло и облегчение с воцарившейся уверенностью в том, что теперь смогу пересилить себя.       Крепко обнявшись с ним на прощание, и пожелав удачного дня, я поспешила удалиться к наверняка уже заждавшейся Хоуп, в глубь обширного помещения. За скромным в размерах округлённым столом, уже свойственно своей натуре, вальяжно расселся крупный темнокожий парень выжидающе и раздраженно смотря на присевшую поодаль от него на край мебели трибрида, тут же окатившую его своими претензиями.       Замечая мое присутствие, они оба обернулись, и приветствую, подозвали к себе. С ярким энтузиазмом на лице, я усаживаясь на мягкий, отделанный кожей деревянный стул возле девушки, сперва учтиво поправив раскиданную по столу плотную клетчатую ткань ее юбки, облокотилась о локоть, в ожидании продолжения их занимательного диалога. Видимо Майклсон зря времени не теряла, и уже расшевелила вампира.       — ЭмДжи просто полный придурок, — возвышая ладонь над подлокотником сиденья, обругал своего друга Калеб.       — Как неожиданно, — язвила рыжеволосая саркастичным тоном, чуть закатывая глаза, что я неумышленно заметила, поднимая взгляд.       — Ведьма, какая мне выгода от ее смерти? — убеждал он больше Хоуп, нежели чем меня, качнув головой в мою сторону. — Да даже если бы мне непонятно зачем захотелось поквитаться, то точно не подставляя лучшего друга.       Он говорил это со своеобразной искренностью и не оставлял больше ни единого сомнения в своей непричастности.       — Ладно, это и впрямь было убедительно, — устало вздохнула Хоуп, махая испытуемому рукой.       В один миг, тот в нетерпении подскочил со своего места, одаривая, порядком притомившим за сегодня, сострадающим видом.       — Если нужна будет помощь с поиском свежей крови-обращайся, — с истинно вампирской ухмылкой похлопал меня по плечу юноша.       — Спасибо за честность, — кратко улыбнувшись, проводила я его взглядом и вновь обернулась к девушке.       Скрестив ладони между ног, она как-то задумчиво уставилась на них, прикусывая свои переливающиеся на свету и покрытые блеском пухлые губы.       — Это какая-то бессмыслица, — истерично усмехнулась Майклсон исходу «расследования» поднимая голову.       В её светлых глазах так и преобладала непокидающая тоска, что было заметно за очередной маской. Я так сосредоточилась на собственных неприятностях и обстоятельствах, что и вовсе не замечала ее до этого момента, когда смогла мирно наблюдать за трибридом.       В одночасье с тем, меня начинали терзать своеобразные угрызения совести, которые оказывали сильное влияние на сознание, под значительной властью вампирского усиления чувств. Я чувствовала себя чрезвычайно некомфортно, в силу непринятия покровительства, возможно исходящего в силу отвлечения девушки от причинённой ей горести.       — Хоуп, не нагружай себя моими проблемами, — закрепляя зрительный контакт, излагала я трепетную просьбу, поднапрягшейся в выражении лица приятельнице. — Я разберусь с этим дальше сама.       Мне правда нужно решить оставшиеся дела не полагаясь на чью-то помощь. И я надеюсь на должное принятие моих благодарных слов и желаний.

***

      Больше собственной смерти, оставшуюся часть дня, меня волновали несколько других встречных моментов, за течением которых, я пришла к мысли о том, что не предполагаю своей реакции и ответных действий к встрече с ЭмДжи и возможно вторым, замешанным во всей этой канители лицом. А следовательно, стоит пока оставить эту затею и перестать играть в ролевые игры по Шерлоку Холмсу, особенно, не исключая того, что очень вероятно этим лицом может оказаться кто-то вне стен школы и даже города.       Сейчас время стремительно близилось к вечеру. На малооблачном небе заиграли тёплые краски уходящего заката, завораживающие идущую по безлюдной алее меня. Наслаждаясь томительными минутами соединения с природой, я растягивая шаги, прислушивалась к возросшему разнообразию звуков, на мгновение ощущая в этой возможности нечто прекрасное, пока в моих скрещённых у груди руках, чуть сминались листы с напечатанными текстами, являющимися необходимыми для обучения документами.       После очередного приобретения нового устройства для связи, я первым делом назначила встречу с Ником, перед которой всерьёз занялась переводом в школу Сальваторе, понимая, что временить с этим попросту бессмысленно.       Вдруг отвлекаясь от шума редко проезжающих авто и шелеста листьев деревьев, я расслышала приближение быстрых шагов и взглянула вперёд. Уставившись в экран телефона, в привычном для себя скором темпе шагал Николас, сокращая расстояние между нами.       Меня переполняло чувство нетерпения, окатывая чем-то животворящим. Не знаю, связано ли это с усиленным приливом эмоций из-за вампиризма, но разлука длинною в всего несколько дней, чрезмерно дала проникнуться такой вожделеющей нехваткой в этом человеке.       Встречаясь с встревоженным блеском в суетливо бегающих пепельных глазах, уже в паре шагов от меня, я растекалась в светлой улыбке. В один миг, оказываясь тесно прижатым ко мне, Ник слепо поймал мои губы своими, бесцеремонно раздвигая и терзая их воздушным поцелуем. Под дрожью прикрытых век, я, забывая своевременно дышать и возвышаясь на носках, примостилась к большей из его губ, теряясь в бурном потоке обновленных ощущений.       Тёплые юношеские ладони трепетно ложились на спину и шею, слегка касаясь одного уха и вовлекая в процесс, последовавшие за тем мурашки. От него веяло человеческим тёплом и горячей кровью, но я не отвлекалась на это, заводя свободную, от только мешающей макулатуры кисть руки в жестковатые пряди юношеских волос. И это необузданное мгновение казалось вечностью, а то как оно чувствовалось приводило точно к сумасшествию.       Неохотно и не сразу отлипая от любимых губ, я томно проведя влажным языком по своим, спустилась ладонью к покрытой светлой толстовкой груди парня, ощущая четкие постукивания живого сердца и смотря на его волнующий взгляд, приподняв голову, из-за достаточной разницы в росте.       — Ты в порядке? — обеспокоенный вопрос вернул меня в эту реальность.       Ладони Николаса бережно взяли мое лицо в руки, приятно поглаживая и вызывая смущенную улыбку.       — Да, просто были тяжёлые дни, — не вдаваясь в подробности отвечала я.       Почему то мне было чрезвычайно сложно удерживать на нем взгляд, и я с периодичностью отводила его в сторону, произнося это оправдание.       В очередной раз пробегаясь по мне глазами с ног до головы, Ник нахмуренно опешив, демонстрировал своё недопонимание, уставляясь в скреплённые между собой листы в одной из моих опущенных ладоней. Предвкушая какой следующий вопрос последует за этим взглядом, я заранее начала перебирать в голове наилучшие отговорки, виновато припуская брови и поджимая губы.       — Что это? — указывая на теперь придерживаемую обеими руками бумагу, пребывал в замешательстве он.       — То, о чем я хотела с тобой поговорить, — не придумав совершенно ничего в свою защиту, начала я. — Мне нужно перевестись обратно.       Пару секунд Николас всматривался сначала на документы, а потом поднял голову, раздосадовано вскидывая брови. Еще минуту назад милостивое и расслабленное лицо помрачнело с сорвавшейся с приоткрытых уст истиречкой усмешкой. Мне прежде не доводилось видеть его таким и это начинало сильно напрягать и озадачивать перед дальнейшей реакцией.       — Так вот чем ты занималась все это время, — хрипловатый краткий смех донёсся до моих ушей, только больше смущая. — Боже, я должен был догадаться.       — Нет! То есть да, но… — отрицательно воскликнула я на его вывод.       Мне срочно нужно было придумать хоть что-то, но в силу нервного состояние, это оказалось гораздо сложнее. Частично лживый вариант с простой сменой школы ни разу не воодушевлял Ника судя по его негодующей реакции, а в самом деле происходящие со мной вещи, не то, что ему стоит знать, по крайней мере точно не сейчас.       Отступив от меня на шаг с полным разочарования видом, он гневно сжимая губы метнул головой в сторону, дабы не встречаться глазами с неудачно раскаивающейся мной.       — Ты не можешь обижаться на меня из-за этого! — пыталась отстоять я перед его скверными действиями.       — Почему нет? — резко оборачивался в мою сторону и излишне повышал тон Николас, собираясь продолжить под тяжелый выдох.       Подхватывая его разъяренный настрой, я в ту же секунду ощутила, как вампирская кровь закипает в жилах на поводу ярко выраженных смешанных эмоций, с почти непосильным трудом подавляя проявление животной сущности.       — Сначала ты пропадаешь непойми где несколько суток. Потом твой чокнутый папаша врывается в мой дом и угрожает мне тем, что свернёт шею. И в итоге: ты сейчас стоишь здесь и предательски заявляешь о том, что оказывается просто переходишь обратно в элитную школу, — пуще бесился парень, теперь выражая эмоции через живую жестикуляцию перед моим напряжённым лицом. — Мне не обидно, Стефани!       — Ты представить себе не можешь, какого мне сейчас, так что даже не пытайся осуждать меня за это! — крикливо протараторила я, практически в плотную приближаясь к нему.       — Так объясни!       — Я не могу!       Мы нещадно ругали друг друга, превращая ранее тёплый диалог в самый настоящий скандал. Он сильно взбесился, а я не смогла сконтролировать себя перед конфликтом.       — Не знаю, что ты скрываешь такого, чего мне нельзя знать, но если ты мне не доверяешь, то… — юноша сделал долгую паузу прежде чем продолжать, выставляя дрожащий от злости указательный палец.       Я осознала к чему он ведёт и переключаясь на другое тревожное чувство, отрицательно замотала головой в неготовности принять оставшиеся два слова, пока в моих глазах собиралась режущая влага. Открыв рот, чтобы вставить хоть что-то против, я могла лишь вызвать каплю сожаления в его решительном и непривычно холодном взгляде, своим потерянным видом, тут же теряя веру.       — Может нам стоит взять паузу, — сухая, почти бесчувственная развязка.       Не проронив больше ни единого звука, Николас в последний раз оглядел потрясённую меня, прежде чем скрыться в наступившей темноте улиц, оставляя со всем этим знанием. Мне тут же захотелось рвануть за ним, раскаиваясь, но я стояла на месте, провожая затуманенным от незваной жидкости взглядом, всё уменьшающуюся тень.       В один момент стало тяжело дышать. В голове слышались отголоски роковой фразы и шелест падающих к моим ногам листов.       Грудная клетка сильно подрагивала сотрясая всё тело. Легкие опустели, а сердце начало биться то слишком быстро, то казалось и вовсе нет.       Боль была слишком сильной и резкой. Она метко пронзила в самый центр сердца, превращая его в осколки.       Горький плачь сменился безмолвной истерикой. Опухшие веки уверенно накрыли измученные глаза, приближая к известному отключению человечности.       Это стало решающим из многих событий за эти пару дней, чтобы я могла позволить себе совершить грубейшую ошибку или обрести желанное спасение от мучений.       Печаль и грусть покинули мой очистившийся разум вместе с тихим распахиванием бездушных глаз, оставляя после себя томительную пустоту. Безразличие. И срочную жажду убийств.