Среда 14. 10.20, четверг 15.10.20
Проклиная про себя ночной мороз, из-за которого лесные тропинки покрылись скользкой коркой, Гром нес огромный тяжеленный непрозрачный ящик. При этом парень беспрерывно оглядывался, как бы не засекли, ведь, как только Гром в очередной раз поскальзывался, ящик громко позвякивал стеклом. Хотя, конечно, в такую рань едва ли кто-то окажется поблизости и, если что, у него есть легенда: мол тащу книги из архива в библиотеку, но черт возьми… Слишком громко эти «типа книги» звякают. Он уже преодолел больше половины пути, как вдруг услышал голоса. Гром замер. Бутылки в ящике звякнули и тоже замерли. Парень прислушался: точно, неподалеку кто-то разговаривает! Черт подери! Шесть утра! Кого нелегкая погнала в такую рань бродить по улице?! Только-только рассвело, мать вашу! Стоять с ящиком бутылок было палевно. Гром осмотрелся. Неподалеку между корнями одного из высоченных деревьев виднелась приличная яма. Гром аккуратно, насколько мог тихо пристроил свою поклажу, присыпал заиндевелыми листьями и пошел проверить, что ж там стряслось с утра пораньше. Может помощь нужна? А может и охрана ищет таких вот как он контрабандистов. Скоро игра, а после игры всегда сходка участвовавших игроков и леди из клубов, а это значит — совместная попойка. Может, руководство универа решило положить конец традиции напиваться после матча? Гром тихонечко пошел из лесопарка к университету. У последнего ряда деревьев он притормозил и осторожно посмотрел в сторону, откуда доносились голоса. Нет, это не охрана. Это… дворник и, кажется, какая-то леди в красном пальто с капюшоном на голове. Чего это они ищут в кустах? Точнее, искал, конечно, дворник Карыч, а леди руководила стоя неподалеку. Вот только ее голос… Неужели это она? Гром шумно втянул носом морозный воздух, хотя и понимал, что с такого расстояния запах уловить будет не просто. Так и вышло, зато в носу жутко засвербело… Гром чихнул, неловко дернувшись, и сломал ветку дерева, на которое опирался. Девушка оглянулась и сняла капюшон, чтобы лучше видеть, но все равно его не заметила. А вот он прекрасно увидел, что это она. Его солнышко. Внутри него словно завелся волк и начал радостно крутиться, а по коже побежали мурашки, при том не от холода. — Нашел! — воскликнул Карыч, отвлекая леди от разглядывания леса. — Кажется, нашел, ваша светлость! Вы это потеряли? Дворник протянул девушке какую-то папку с бумагами. — Да! Я вам премного благодарна, Карл Карлович! Вот, прошу вас, возьмите за беспокойство! — Она протянула что-то дворнику. — И надеюсь на вашу помощь, если вдруг нечто подобное повторится. — Уверяю, вас, миледи, я только рад! Я только рад! Но, может быть, вам просто лучше не ронять ничего из окна? — О, учитывая обстоятельства, боюсь это невозможно! — рассмеялась леди. — Еще раз прошу прощения за доставленные неудобства! Хорошего вам дня! — И вам, хорошего дня, ваша светлость! Улыбнувшись дворнику, она развернулась и гордо, но быстро направилась в сторону здания. Гром уже стремительно шагал по направлению к ней, но не успел догнать: она скрылась за одной из дверей этого огромного корпуса в девять этажей. Насколько было известно Грому, этот корпус был предназначен для жилых помещений знати. — Здаров, Карыч! — рявкнул парень, подойдя к дворнику. — Уже на ногах? — Как видишь… А ты чего тут забыл? — удивленно глядя снизу в верх на Грома, спросил Карл Карлович. Он хоть и был одет в форменное обмундирование обслуживающего университет персонала, но выглядел засаленным, потрепанным и замерзшим. — Я? Я на пробежку… — А-а-а, спортсмен! Уважаю! — заулыбался Карыч. — А ты чего тут делаешь? Твоя зона там же? — Гром махнул рукой в сторону входных ворот, которых отсюда было даже не видно. — Да, леди видел? — Ага. — Выронила какие-то бумаги из окна. Просила найти. Во чего в благодарность за труды оставила! — Дворник показал Грому шуршащую купюру. — Считай половина моей месячной зарплаты. Почаще бы она чего-нидь роняла… — мечтательно протянул старик, — я, глядишь и на машину накопил бы… — А как она умудрилась свои бумаги уронить-то? — Говорит, читала ночью у открытого окна, и то ли ее птица напугала, то ли ветер дунул… Черт ее разберет… Короче, уронила и все. А как доставать? Леди, мол, по кустам лазить неприличиствует. Вот она меня тама нашла и попросила помочь! А тебе зачем? — Ночью читала… Интересно, часто она так читает? — Я так понял, что частенько, раз попросила в случае чего ей снова помочь… Тебе-то это зачем? — Так я тут на пробежке каждое утро, глядишь тоже подхалтурю! — усмехнулся Гром, дружелюбно стукнув старика по плечу. Тот покачнулся и сделав недовольное лицо пробубнил: — Ты в мою кормушку не лезь, молодой человек! — Да не буду, Карыч, — улыбнулся Гром. — Все, давай! Дворник пошел убирать свою территорию, а студент помчался к своему ящику. Надо дотащить его до библиотеки поскорее, пока сюда еще какая-нибудь обслуга не пришла… Вот только… Он обернулся и снова посмотрел на здание, пробежал глазами по вырезанным на стенах рисункам, каким-то украшениям, статуям монстров, насованным между огромных окон… Значит, где-то там и ее окно тоже… Гром застыл на месте, оглядывая окна одно за другим. Вдруг он увидит ее, может быть она выглянет? Карыч сказал, она ночью читала… может, ночью и прийти? И какое же окно ее? Черт подери, а если оно высоко? Здание здоровенное! Тут сколько? Девять этажей! Всего-то… А по высоте на шестнадцатиэтажку похоже… Потолки, видать, у богачей в комнатах, как в аудиториях… Если она на девятом, то не очень-то ее и разглядишь… Бинокль бы достать, что ли… Усилием воли Гром заставил себя отвернуться и вернуться к делам насущным, то есть к своему звенящему ящику.***
— Так, все помнят? Сегодня без лишнего усердия! Просто разомнемся, попрактикуем прыжки! Ты меня услышал, граф Дука? — орал капитан команды «Лазурный грифон» князь Андрей Добромиров. — Так точно, князь Андре! — проорал в ответ граф. Однако стоявшему на земле князю было его едва слышно: граф скакал метрах в шестидесяти над землей, перепрыгивая с одного прозрачно-белого шестиугольника, висящего в воздухе, на другой. Так же скакали еще несколько молодых людей, другие бегали внизу по зеленому газону стадиона или разминали мышцы. Шестиугольники висели в два слоя, разбросанные над полем в шахматном порядке. Время от времени появлялись и исчезали дополнительные шестиугольники разных размеров и под разными углами. На противоположных концах поля располагались кольца, за которыми висели щиты. Пара спортсменов активно бросала в них мяч, и от попаданий по щитам над полем разносился металлический звон. — Здорова, твоя светлость! — Подошел к князю Добромирову Гром. — Добрый день, Громов. Чего тебе надо? — В смысле? Я на дополнительную тренировку пришел! — Тогда иди разминайся. Слышал, что сегодня без излишнего рвения тренируемся? — Типа на расслабоне? — усмехнулся Гром, снимая спортивную куртку. — Защиту надевать? — На твое усмотрение. Громов принялся разминаться. Капитан Добромиров тем временем посматривал на прыгунов по шестиугольникам в бинокль. — Князь Рогожин, сильнее толкайтесь! — орал он усиленным при помощи магии голосом. — Герцог Аарон, сильнее сгибайте ноги! Антон! Я тебя сам убью, если ты еще раз так прыгнешь! — Слушай, твое сиятельство! — сделав пробежку, снова обратился к князю Гром. — Громов, во-первых, к потомку Великого князя положено обращаться не «сиятельство», а «светлость», и не «твое», а «ваше», а во-вторых, с каких пор ты решил звать меня «светлостью»? — Ну, ты капитан же теперь! — Ну тогда не «ты», а «вы», Громов. — Как скажешь…те, ваше сиятельство! — Да, чтоб тебя… Теперь я понимаю, почему граф Камиль от тебя волком выл… — Ну… — В общем, обращайся ко мне, как обычно. Просто: «князь». — Хорошо, просто князь, можно тебя кое о чем спросить? — Ох… Спрашивай. — У тебя, случайно, запасного бинокля нет? — Бинокля… Антон! Я что тебе сказал! На две ноги приземляйся!.. Бинокль… Есть у меня запасной бинокль, а тебе зачем? — Ну… как бы… понимаешь, — Гром почесал затылок. — За птицами наблюдать. — За птицами? — усмехнулся князь. — Громов, мы с тобой уже третий год знакомы, второй год играем в одной команде, второй год вместе на учебных вылазках и за все это время я ни разу не замечал в тебе интереса к птицам. РОГОЖИН! Я СКАЗАЛ ЛЕГКАЯ РАЗМИНКА! ПОРВИ МНЕ СВЯЗКИ ПЕРЕД ИГРОЙ, Я ТЕБЕ ШЕЮ СВЕРНУ!!! Откуда вдруг такая тяга к орнитологии? — К чему? — К птицам, Громов. — А, понимаешь… Знаешь озеро в лесопарке? Круглое такое? — Знаю, конечно. — Там птицы такие, — Громов показал руками примерный размер, — не пойму, что за твари. Я их недавно заметил, интересно побольше о них узнать. — За птицами, значит, собрался наблюдать. — Ага. — Ну, хорошо. Пойдем, после тренировки покажешь своих птиц. — Чего? — Покажешь птиц, говорю, тогда дам бинокль. — А… ну… сегодня после тренировки я работаю. Может, завтра после пар тогда? Я до полвторого учусь, а ты? — Тоже. Ну, давай, завтра после пар у главного входа встречаемся. Идет? — Заметано. Я на гексы? Не дожидаясь ответа, Гром разбежался, оттолкнулся от стены стадиона и магическим прыжком приземлился на один из шестиугольников. — ГРОМОВ! ЭТО ЧТО ТАКОЕ! ЛЕСТНИЦА НА ПЛОЩАДКУ ДЛЯ КОГО?***
Князь Андрей Добромиров аккуратно шагал вслед за Громовым, пробиравшимся сквозь ветви деревьев, и недоумевал, как у этого почти что двухметрового бугая получается двигаться столь аккуратно и почти бесшумно, словно он всю жизнь в лесу прожил, хотя князь Андрей точно знал, что это не так. Снова он подумал, что Громов напоминает ему дикого зверя, может быть, волка. И этот огромный волк почти не задевал ни ветки, ни кусты, а он, Андрей, цеплялся за все, что только можно было, хотя и ниже на пол головы и тоньше в полтора раза. — Что думаешь по поводу графа Олеума? — спросил князь. — Кого? — Нашего нового нападающего правого фланга. — А, ты про этого белобрысого? — Громов… Да, про него. — Ну, ничё такой. — Справится вместо Вайды? — Вайда посильнее бьет, как по мне… Но этот, вроде, поточнее… — Вот бы их вместе соединить, чтоб и точный и сильный удар был… — Ну-у, и то и другое натренировать же можно. Молодые люди вышли к круглому озеру. Тишину заиндевелого леса нарушали лишь журчание ручейка, да голос далекой кукушки. Князь откинул со лба каштановые пряди и осмотрелся. — Ну, и где твои птицы? Громов жестам показал ему сесть за ближайшими кустами и притаиться. Сам он уже так и сделал. «Надо ждать», — проговорил парень одними губами. Во время учебных рейдов на монстров ждать им приходилось часто, так что князю это занятие было вполне привычным. Он расположился поудобнее и принялся наслаждаться тишиной, покоем и красотой природы. Приятные места! Погулять бы тут с леди Лаурой, да только вот провести ее через все эти кусты будет проблематично… Громов сидел беспокойно, хоть и тихо: потирал руки, шевелил ступнями. Похоже, замерз. Надо бы подкинуть бедолаге какую-нибудь халтурку, пусть пальто себе получше купит что ли… все же хороший парень. Князь сначала был жутко недоволен, когда на первом учебном рейде его поставили в пару с этим простолюдином. Однако вскоре он понял почему их тренер так поступил: Громов, похоже, был не сильно умен, но умел слушать приказы, быстро реагировать и обладал могучей силой, как физической, так и магической. Конечно, аристократического изящества в его магическом искусстве (сам Громов называл его колдунством) не было ни малейшего, зато это самое колдунство уже не раз спасало князя от укусов мантикор, василисков и акаситов. И после всего этого как-то само-собой получилось, что они с дистанционного «вы» перешли на дружеское «ты». Громов поднял палец и указал в сторону воды. Князь Андрей аккуратно выглянул из-за куста: и вправду над озером пролетела крупная птица с бело-серым оперением и черной шеей. Громов жестами показал, мол: «Ну, что я тебе говорил!» Князь уставился в бинокль, протянув Громову запасной. Налюбовавшись на птицу, они отправились обратно. — Ну, Громов, удивил ты меня! — улыбнулся князь. — Никак я не ожидал от тебя интереса к дикой природе. Громов только плечами пожал. — Забирай бинокль, но учти: буду ждать от тебя результаты исследований! — Чего? — Я тебе хоть и поверил, но не до конца. Хочу знать точно, что ты за птицами собираешься наблюдать, а не за окнами дамской раздевалки. — Так а чего за этими окнами наблюдать, они ж все равно шторами завешаны. — То есть ты не скрываешь, что пытался?! — А что такого? — Громов-Громов, нет у тебя никакого уважения к прекрасному полу… — Если человек достоин уважения, я его и уважаю, а если нет — то нет. И не важно баба это или мужик. — Ой, Громов! — Князь даже поморщился. — Прошу: выражайся ты изящнее! Что за «баба»! Что за «мужик»! Такую красивую мысль испортил своей грубой лексикой! Дама, девушка, леди, женщина, представительница прекрасного пола, — вот сколько замечательных слов! А ты говоришь «баба». — А разница? Сути-то не меняет. — Ох, Громов…***
Поздний вечер выставил во всей красе свой мрак и холод. Громов стоял на дорожке под окнами общежития представительниц высшего общества и курил трубку. Бинокль лежал у него в кармане куртки, но парень решил пока его не доставать: слова об уважении, сказанные ему сегодня князем почему-то застряли у Грома в голове. Если он будет подглядывать за своим солнышком в бинокль — это будет проявлением неуважения? А если без бинокля? Парень вздохнул. Не подглядывать совсем он не мог, поскольку других возможностей видеть ее у него было не так уж и много: момент, когда она спускается по лестнице после пар и иногда она в обеденном зале сидит со своими высокомерными подружками. Может, если бы он не работал и не тренировался, то смог бы уловить еще моменты, но пока он их не нашел. Гром задумчиво выпустил в сторону неба струю плотного дыма. — И что это мы тут делаем? — раздался из-за его спины суровый голос. Гром обернулся, быстро пряча трубку в карман куртки. — Любуюсь звездами, — ответил он охраннику. Форменное пальто, специальный наушник, стальной взгляд, в котором читалось: этот мужик шутить не будет. — Курить на территории университета запрещено. — А кто курит? — Ты выдыхал дым. — У вас такой же дым изо рта идет. Такое бывает, когда холодно. Называется «пар». — Слушай, умник, иди отсюда подобру-поздорову, пока я добрый. И на будущее учти: любоваться звездами, курить, дышать паром под окнами элитного общежития запрещено. Еще раз тебя здесь увижу — отправишься в изолятор на трое суток. Все понятно? — Понятно. — В таком случае, хорошего вечера и, надеюсь, больше не увидимся. — Ага, пока. Гром зашагал по дорожке в сторону главного входа, но вскоре свернул в лесопарк и пошел в обратном направлении. Охрана не должна была заметить его маневр. Во всяком случае, он на это надеялся. Кроме того, пришлось вытряхнуть содержимое трубки. Вот ведь идиот! Даже не подумал об охране, а ведь наверняка не он один додумался под окнами подглядывать. Вот только еще в прошлый раз он заприметил одно дерево… Ага вот оно. Гром тихонько взбежал по стволу, схватился за толстую ветку и подтянувшись, уселся на нее. Достал бинокль. Осмотрелся. Охранник курил (сволочь!) у той самой двери, в которую вчера забежала милашка-леди. Другой неторопливо прогуливался по дорожке, время от времени поглядывая по сторонам. Третий осматривал парк. Остановился неподалеку. Сердце Грома замерло. Неужели заметил? Охранник чихнул и пошел дальше. Гром сидел не шевелясь. Вот уж попал! Однако через какое-то время охранники туда-сюда ходить перестали. Наверное, тот, что его подловил, подкрепление вызвал на случай, если Гром вернется. Фу-у-ух. Его нос так замерз, что казалось еще немного, и отвалиться. С руками ситуация не лучше. Надо было ему посеять перчатки! Гром приложил бинокль к глазам и принялся осматривать окна. Вполне вероятно, что она сегодня выглядывать не станет, а может быть, уже выглядывала пока он ходил туда-сюда из-за охранника. Но волчара внутри поскуливал в глупой надежде увидеть ее. Пока что ничего особенного. Какая-то леди пишет за столом у окна, тени за занавесками… О, а вот это уже интересно: белокурая пышечка разгуливает перед окном в одном лишь нижнем белье. Охранникам на удовольствие! Но где же его солнышко? Сколько Гром просидел на морозе? Он толком и сам не знал. Время от времени парень поглядывал на белокурую пышечку, но и она вскоре задернула шторы. Гром уже собирался слезть со своей ветки и отправиться в общежитие, как на седьмом этаже в одном из окон зажегся свет, вскоре створки открылись, и он увидел ее. Волчище внутри радостно подпрыгнул, завертелся и завилял хвостом. Гром улыбнулся. Она облокотилась на подоконник и с наслаждением вдохнула запах заиндевевшей осени. Несколько минут она не шевелилась и, закрыв глаза, просто дышала свежим воздухом. Такая хорошенькая, такая невинная. Она, наверное, понятия не имеет, какой поганой, голодной и холодной может быть жизнь, не представляет, что значит ночевать без крыши над головой, таскать грузы, надрывая спину, дышать пылью, которая проникает даже сквозь респиратор, при изготовлении каменных надгробий… Ну, уж о последнем она точно понятия не имеет! Придет же в голову… Ей живется хорошо и спокойно в уютном розовом мирке высшего общества, за спинами охранников и под защитой фамилии… Что же заставляет его сидеть на морозе в надежде увидеть ее? Почему вдруг эта девушка стала для него личным маленьким солнышком? Гром не мог точно ответить на эти вопросы, как бы ни пытался. Просто ему нравилось смотреть на нее, нравилось слышать ее голос, нравилось представлять ее маленькое хрупкое нежное тело в своих руках. Прижать бы ее к себе. Уткнуться носом в ее волосы и просто быть рядом. Девушка размяла шею круговыми движениями головы и открыла глаза. Она смотрела на звездное небо, глубоко о чем-то задумавшись. Интересно, о чем? Что может быть в голове у юной наивной глупышки? Сумочки и туфельки? Принцы на белых конях? Она опустила глаза и схватилась за голову. Нет, кажется, думает о чем-то серьезном, вот только о чем? Что может ее беспокоить? За спиной у девушки возникла полненькая женщина средних лет. Она заохала, заахала и принялась отгонять его солнышко от окна, захлопнула створки и задернула шторы. Волк внутри возмущенно зарычал, а потом уныло свернулся клубком. Что ж, пора покидать наблюдательный пункт, освобождать голову от образа милашки-леди и подумать хорошенько о завтрашней игре. Вот только в первую очередь стоит позаботиться о том, чтобы охрана его не заметила.