Элирина и Лесьяр

Суббота 7.11.20

Выспавшись вдоволь после вчерашней вечеринки и придя в себя ото сна, Гром поплелся в библиотеку к Сое на поклон. — Привет, — поздоровался он. — Привет, — улыбнулась она. — Как себя чувствуешь? — Нормально. Никто больше к тебе не приставал? — Сколько можно спрашивать, Лесь? Нет, никто ко мне не приставал, все парни меня снова за три километра обходят. — Хорошо. Соя… — М? — Можешь мне помочь? — В чем дело? — Тут стишок какой-то надо разобрать ко вторнику для литераторши… — О-о-о! — простонала Соя, закатывая глаза, а потом встрепенулась: — Ко вторнику? Сегодня только суббота. — Ты сама просила заранее просить о таком. — Может ты все-таки сам, а? Гром только головой помотал. От усталости он еле соображал, а еще на работу сегодня вечером. Она жалостливо посмотрела на него. — Ладно, давай попозже посмотрю, хорошо? Я просто свою домашку делаю, пока никого нет: нужно разработать рекламный буклет… Ты позавтракал? Гром кивнул и протер лицо ладонями. — Ладно, пока что пойду. Там таблицы какие-то заполнить надо по БПшке, — зевнул он. — Давай. Только твой любимый стол занят. Я предлагала леди Элире другой, но она настояла… Гром проснулся, словно его ледяной водой окатили. — Леди Элира в библиотеке? Опять? — Да она каждый день здесь бывает, насколько я знаю, — удивленно ответила Соя. А потом со смешком тихонечко добавила: — От графа Олеума прячется. А то он ей учиться не дает. — От кого прячется? — Ну, блондинчик такой хорошенький, кавалер ее, в твоей команде играет на правом фланге. — А-а-а, Белобрысый… этот, как его… Роберт. — Угу. Кажется, он излишне ретив… — Чего? — Очень приставучий он! — А, так бы сразу и сказала… Ладно, я пойду… Может, леди Элира мне и поможет со стихами? — Не знаю, она вроде хорошо в литературе разбирается. Попробуй ее попросить, она обычно в помощи не отказывает. Гром недоверчиво глянул на сестру, но ничего не сказал. Значит, Элира часто бывает в библиотеке… Каждый день… Он быстро прошел по лабиринту книжных стеллажей к своему любимому месту. Запах Элиры он учуял, еще ее не увидев. Сердце обезумело и стало вытворять дикие кульбиты, в то время как волчара внутри затаился, словно готовясь к прыжку. Элира сосредоточенно что-то писала, то и дело сверяясь с каким-нибудь из учебников, разложенных по столу. — Доброе утро, миледи, — осторожно и почему-то медленно проговорил Гром. — Здравствуйте, господин Громов, — посмотрев на него, ответила она с приятной улыбкой. — Вы на меня все еще сердитесь? — Я? Сержусь на вас? А, вы про ту сцену, что я устроила в прошлый раз? Простите меня, господин Громов, я не должна была так говорить! Я принялась сразу осуждать вас, не разобравшись в ситуации, хотя столько раз говорила другим людям, что так делать не следует! И вот! Сама совершила ту же ошибку. Надеюсь, я не сильно вас оскорбила своими словами? — Нет, совсем не оскорбили, — ответил Гром. Он был очень удивлен ее реакции. — Я говорила с вашей сестрой, и она мне все объяснила. Конечно, я по-прежнему не одобряю публичных разборок, господин Громов, это просто неприлично и может привести к ужасным последствиям. Этот бедняга, Вик, кажется, так вас испугался, что оказался в весьма унизительной ситуации… Это ведь может очень сильно ударить по его чувствам. Насколько я поняла со слов Софии он вовсе не плохой человек, просто несколько… м-м-м… несдержанный. Так что едва ли он заслуживает такого наказания. Или вы считаете иначе? — Я как-то об этом не думал… — уклончиво ответил Гром, вспоминая, как за свою «несдержанность» Вик получил щитом по морде. — В любом случае, господин Громов, я прошу вас: постарайтесь, пожалуйста, впредь не выставлять на всеобщее обозрение дела вашей семьи, чтобы не показывать в невыгодном свете себя, Софию и прочих участников конфликта. Но само ваше стремление защищать сестру, безусловно, весьма достойное и благородное чувство. — Спасибо. Слушая ее странные слова, которые она произносила, как бы потому, что должна была произносить, Гром вычленил еще одну ипостась леди Элиры: зануда. Эта ее черта ему не очень нравилась, казалось, словно она натягивает эту роль на себя, как сову на глобус. — Пожалуйста. А теперь, вы позволите, я вернусь к своим занятиям? Гром кивнул, и она вновь углубилась в книги. Он нашел другой стол, вытащил из рюкзака задания, сходил заказал у Сои учебники и принялся заполнять таблицы, которые нужно было сделать по боевой подготовке: классификация боевых техник, методы быстрого реагирования… Закончив, он вышел покурить. Размышлял, чем бы заняться. И решил, что Элира, наверное, уже ушла, и можно будет посидеть за своим любимым столом и попить пивка в тишине, не боясь, что завалится кто-нибудь из соседей по комнате и начнет ебать мозги, тем более, что должно приятно пахнуть ее духами, но… — Леди Элира, вы все еще здесь? Она подняла голову. — Да, господин Громов, как видите. А вас что-то смущает? — Я просто… удивлен, что вы так много времени проводите в библиотеке. — Мне нужно учиться, а здесь необходимая мне литература. Что же удивительного? — Ну… у вас же есть отдельная комната, там удобнее бы было… — Если честно, у меня очень неудобное кресло. Я сменила уже три, но все неудачно, а здесь мне очень комфортно. А вы что-то хотели? — С чего вы взяли? — Вы уже во второй раз приходите. — А, просто я… если честно… видите ли… м-м-м… — Говорите, господин Громов. — Не могли бы вы… Он замолчал. Она улыбнулась. — Я, возможно, могла бы, но для начала я должна знать, что именно вам нужно. Иначе, боюсь, удовлетворить вашу просьбу мне не удастся. Громов чувствовал себя ужасно. Ужасно устало и ужасно глупо. Ему очень хотелось, чтобы здесь была та горячая девушка, которую он увидел на пробежке в парке, или милая и нежная девочка-цветочек, которая поет песенки про мечты, а не эта вежливая и надменная леди. — Господин Громов, а вы не хотите присесть? — вдруг спросила она и убрала со стула, который стоял справа от нее, стопку книг. — Вам плохо? Может быть, хотите воды? — Что? Громов обалдел. — Воды? — Она достала сумку, вытащила из нее бутылку минералки и протянула ему. — Спасибо. Гром взял воду и сел на стул. Элира внимательно и обеспокоенно смотрела на него. — Как вы себя чувствуете? — спросила она. Громов посмотрел на нее и расплылся в улыбке. Рядом с ним сидела та самая девушка. Его солнышко. — Все хорошо, миледи, честно. Я просто устал. — Вчера был тяжелый матч, да? — понимающе произнесла она. — Я удивилась, когда увидела вас после него на вечеринке. Думала, что вы останетесь в лечебных палатах. — Да, не… Все не настолько плохо, — усмехнулся Гром и отпил еще воды. — Знаете, мне так стыдно! — вдруг воскликнула она, отвернувшись. — Вы так долго объясняли мне правила аэробола, а я все-равно вчера ничего не понимала! Наверное, я не очень хорошая ученица, господин Громов, — она снова посмотрела на него. — Ну что вы, миледи! Просто это был непонятный матч! Слышали же, как ребята вчера говорили: все пошло через ж… то есть ненормально все пошло, миледи. — И все же… — Если хотите, могу объяснить. Она хотела. И принялась задавать вопросы, а он отвечал. Снова и снова… — …А вот еще, господин Громов, что такое «мельница»? — «Мельница» — это такой прием забрасывания мяча, когда игрок разводит руки в стороны, вот так, потом прыгает и вращаясь вокруг своей оси забивает мяч. Гром развел руки в стороны, так что левая рука оказалась у Элиры за спиной, словно он хотел обнять ее за плечи. Гром подумал: «А почему бы и нет?», но тут же сообразил: «Слишком рано». — А вы так умеете? — Делать «мельницу»? Если честно, не очень. Мы на крышах ее не использовали почти. Но сейчас я иногда тренируюсь вместе с князем Андреем. Время от времени получается. — А что значит «на крышах»? — Простите? — Вы сказали, что на крышах не использовали «мельницу». — А… Так мы с Рыжим… — С господином Котовым? — Да, с Рыжим начинали играть на улице. Там же гексов не было, мы прыгали по крышам домов. — Как это? — Ну, у нас в городе были такие кварталы, как их… густой застройки? — Плотной застройки? — Ну, да. Там дома высокие и стоят близко. Мы между ними тенты натягивали (чтоб, если кто упадет, то не на землю) и играли, потом убирали. Только не спрашивайте, откуда эти тенты взялись, миледи. Они там еще до рождения моего отца, кажется, были! — Но ведь это же опасно! — Так в том и кайф! Мы еще и трюки всякие учили для интереса. Прыжки там… Броски прикольные… Конечно аэробол на крышах и на настоящем стадионе — небо и земля… Но кое-что общее есть. Так что мы с Рыжим быстро научились на гексах играть, когда пришли в универ. — А где он кстати? — Кто? Рыжий? Так на парах. Он по субботам учится. — Но как же… Он вчера ведь вместе со всеми ушел с вечеринки! Было так поздно… — Так, наверно, на парах и отсыпается. — Спит на занятиях?! — Ну да. А что? — Но это же… Я думала так только в глупых кинокомедиях делают… — Нет, миледи. Так и в жизни делают. — Вы смеетесь надо мной! Так ведь, господин Громов?! — она рассмеялась. — Нет, миледи, я совершенно серьезен, — ответил Гром, хотя тоже легонько посмеивался. — Я вам не верю! — весело протестовала Элира. — Я ни разу в жизни не видела, чтобы кто-нибудь спал на уроках. — А я такое постоянно вижу, миледи. Я и сам так время от времени делаю, — нахально улыбаясь ответил он. Элира перестала веселиться, окинула его недоверчивым взглядом, а потом сурово изрекла: — Я по-прежнему вам не верю до конца, господин Громов, но если вы говорите правду, то я не вижу в ваших словах повода для гордости. — Я этим и не горжусь, это просто факт, миледи. — Факт? Но… Господин Громов, вам дали возможность обучаться в одном из лучших университетов королевства, а вы, вместо того, чтобы прилежно учиться, спите на занятиях? — Миледи, я бы, может, и хотел быть прилежным студентом, — перестав улыбаться ответил Гром, — но не всегда в жизни получается так, как хочется. — И что же вам мешает, например? — Например работа. После смены я прихожу в общежитие в шесть утра… — А где вы работаете? — Я бармен в «Трех троллях». — «Три тролля»? — Это кафешка такая, миледи. — Ясно. И вы каждый день там работаете? — Нет, только по вторникам и субботам. В воскресенье я бариста там же, но на полсмены всего. — И вам хорошо платят? — Ну… Смен мало, так что платят мало, а больше смен в этом году я взять не могу из-за рейдов. — Из-за рейдов? — С третьего курса у охотников начинаются учебные рейды, миледи. Мы ходим убивать монстров. — Понятно… А в прошлом году? — В прошлом году я работал два — через два. — Два дня работали, потом два дня отдыхали? — Угу. — А вы работаете по ночам? — Да, с десяти до шести, кроме воскресенья. Там с трех до семи. — Какой у вас странный график… — Какой есть! Спасибо Хмуру, что совсем не уволил. — Хмуру? — Да, Хмур — хозяин «Троллей». Я у него работал весь прошлый год, и он пошел мне навстречу, когда возникла проблема с рейдами… — Ясно… А почему бы вам не работать днем? — А когда же я буду ходить на пары, тренировки по аэроболу и всякие там дополнительные занятия? — Но у Софии же получается! — У кого? — У вашей сестры, Софии… — А, у Сои. Ну… У кого-то получается, у кого-то не получается. Работы мало миледи, тем более такой, на которую возьмут студента. Рыжему вот повезло: он грузчик выходного дня. Я б тоже так хотел, но увы… — А работать действительно так необходимо? Вы ведь с Рыжим… То есть с господином Котовым играете в аэробол. Вам разве не положена какая-то дополнительная стипендия? — Так ведь это условие получения бесплатного обучения. — А, вы про участие в общественной жизни? — Ну, да. Если учишься без двоек и занимаешься спортом, то получаешь учебный соц. пакет: жилье, трехразовое питание и небольшую стипендию. Но это все только в рекламном буклете выглядит красиво… — Подождите, господин Громов, — Элира вытащила из сумки ежедневник, — вы не будете против, если я запишу нашу беседу? — она раскрыла книжку и приготовилась писать, словно журналист, берущий интервью. Громов недоуменно посмотрел на нее. — Это для моего проекта… — она замялась, а потом отбросила ежедневник и ручку в сторону, — …но лучше обойдемся без этого. Что вы говорили не так с соц. пакетом? — А… Ну… жилье предоставляют, но кое-что оплачивать все же надо, например, интернет и электричество; питание предоставляют, да, но… — Оно ужасно! Можете не объяснять, я видела! Я поговорила с отцом, он обещал разобраться, но пока никаких изменений я не заметила… — Да, но дело не только в этом. Бывает, что не всегда успеваешь на обед, или не наелся. Охотникам и аэроболистам выдают, конечно, еще дополнительный сухпаек, так что у меня их даже два, они одинаковые, просто еды в два раза больше, но, как бы вам объяснить… Хочется большего разнообразия что ли? — Я понимаю, господин Громов. — Вот и приходится работать, чтобы оплачивать счета и покупать нормальную еду, кроме того нужно всякое мыло, бритвы, ну и прочее. — Но вы сказали, что вам платят стипендию. — Да, но мне платят четыре тысячи ассемов, миледи. Этого не хватает на нормальную жизнь. — Ясно… а одежда? — Что одежда? — В соц. пакет входит обеспечение одеждой, я точно знаю. — А, ну да, — Громов рассмеялся. — Мне выдали университетскую форму, миледи. Он так широко и довольно улыбался при этих словах, что Элира заулыбалась в ответ, хотя улыбка у него и была наглой, как всегда. — Чувствую, вам что-то не подошло? — спросила она. — Ну, как вам сказать… Мои ноги вот настолько выглядывали из штанин, — Громов показал расстояние сантиметров в двадцать. Элира хихикнула. — Знаете, господин Громов, пару лет назад в моде были брюки, завершающиеся чуть выше щиколотки. Видимо, университет старался следить за модными тенденциями. Они оба рассмеялись. — Хотя смешного в этом мало, если задуматься, — вдруг снова стала серьезной Элира. — Это ужасно! — Это нормально. — Нормально? Нормально, что студентов, у которых нет средств заставляют платить за жилье, пусть и частично? Нормально, что еда больше похожа на помои? Нормально, что вам выдают форму на несколько размеров меньше? Это унизительно и неприемлемо! Это нарушение условий образовательного проекта! Его суть была как раз в том, чтобы обеспечить студентам возможность спокойно учиться, не отвлекаясь на зарабатывание средств. Ведь, если верить опросам, большая часть людей, не получивших высшее образование, считает, что они просто не могли учиться, поскольку, во-первых, не могли оплатить обучение, а во-вторых, им в принципе нужно было идти работать после школы, чтобы не умереть голодной смертью. И что же в итоге? — В итоге нам дали возможность учиться и не умереть голодной смертью. — Но условия… — Условия, конечно, не королевские. Но это лучше, чем та жизнь, которая у нас была до этого. — Это лучше? — Я благодарен и за этот шанс. Не было бы этого образовательного проекта — не было бы у меня возможности стать охотником. И всю жизнь я провел бы выпиливая надгробия по колено в воде. — Почему надгробия? — У нас в Камнезаводске несколько предприятий по обработке камня. В основном из него делают надгробия, ну и тротуарную плитку еще, памятники… Но надгробия чаще всего. — А почему в воде? — Технология производства такая. — Не понимаю, простите… — Ну, смотрите, миледи, существуют станки для резки и полировки камня. В них специальные пилы, которые при резке камня нагреваются и могут испортиться. Для охлаждения пилы используют воду. При шлифовке такая же ситуация, плюс необходимо смывать стружку: если песчинка попадет на камень, то будет царапина. — А вы работали на таком предприятии, да? — Приходилось, миледи. — Тяжело? — Ну так… — Вы думаете охотником быть лучше? — Конечно. Платят больше в три раза, предоставляется страховка на случай травм и смерти, сама профессия более престижная. — Но и опасная. — Ну, что поделать. Еще не известно, что опаснее: производство-то тоже на здоровье сказывается, только мед. страховку никто не предоставит. Кроме того, охота сама по себе дело интересное. — Значит, вам нравится ремесло охотника на монстров? А почему? — Ну, это же азарт: выследить и убить хищника прежде, чем он выследил и убил тебя! — Азарт? — удивилась Элира. — Я ожидала другого ответа, если честно. — Какого? — Что вам нравится защищать людей, например. Охота ведь — благородное дело! Когда я мечтала, что буду истреблять демонов, то в первую очередь думала о пользе для общества, которую я смогу принести! Почему вы так на меня смотрите? Громов расплылся в улыбке от умиления. Эта малышка, полтора метра ростом, похожая на цветочек собиралась спасать людей от демонов! — Вы, миледи… вы, просто… Она непонимающе смотрела на него. Ну, какая же хорошенькая! — Думаете я глупая? — спросила она, нахмурившись. — Нет, вы миленькая, — ответил Громов. — Спасибо за комплимент, — медленно ответила она. — Если это был комплимент? — Ну, да… — Хм. — А почему вам все это так интересно, миледи? — спросил Громов. — Потому что… Потому что я хочу знать, что происходит на самом деле, чтобы, когда займу положенное мне место в парламенте, разрабатывать и принимать эффективные меры по улучшению ситуации. Я понимаю, что просто хорошо учиться недостаточно, поскольку можно быть отличником по теоретической подготовке, прийти на поле боя и осознать, что все те правила, которые ты выучил, не работают! Без них все равно нельзя, конечно. Они дают какую-то базу, так скажем, опору, от которой можно оттолкнуться, поэтому обучение, теория, идеалистические схемы того, как все должно работать, нужны, но в реальной жизни очень редко встречаются соответствия этим схемам. Понимаете, о чем я? — Ну… — Вот смотрите, объясню на понятном вам примере: в учебнике написано, что при встрече с ядовитым или огнедышащим ящером нужно его ослепить, чтобы он попятился… — Чего?! — рассмеялся Гром. — Что вас удивляет? В учебнике Водовозова по обезвреживанию опасных существ так написано. — Да ладно? — Вы мне не верите? — Нет. Не может быть в учебнике написана такая глупость. Элира встала из-за стола. — Миледи, я не хотел вас обидеть… — Сидите здесь и ждите, — приказала она. — Я вам принесу этот учебник. Гром опешил. Сначала подумал даже, что она сказала остаться, чтобы он просто не пошел за ней, а на самом деле обиделась и ушла, но тут же понял, что это не так: она оставила свою сумку у стола. Гром осмотрелся, прислушался, принюхался, и аккуратно заглянул внутрь. Какие-то книжки, папки и женские штучки. Его так и подмывало покопаться внутри, но он понимал, что игра, скорее всего, не стоит свеч: если она его застукает… Вскоре раздался стук Элириных каблучков, а затем и она сама появилась среди книжных стеллажей с двумя огромными фолиантами в руках. Вид при этом у нее был такой решительный и грозный, что Гром невольно подумал: она в этот момент и правда на валькирию похожа. — Вот! — она грохнула книги на стол перед Громом. — Я вам даже два учебника принесла. Смотрите! Она села на свое место, отобрала у Грома учебник, который он уже начал с интересом листать, и открыла его на странице, посвященной ящерам. — Читайте! — Ткнула она пальцем в книгу. Громов посмотрел, куда она указала, и с удивлением прочел, что автор рекомендует ослепить ящера при помощи огненных, световых или теневых заклинаний. — Но это же бред, — проговорил Гром. — Да, ящер может попятиться, если его ослепить, но он при этом скорее всего… — Начнет плеваться ядом или огнем, в зависимости от своей специфики, — быстро продолжила за ним Элирина. — Или вообще может не попятиться, а начать крутиться на месте, размахивая хвостом, или станет носиться, как ошпаренный, нападая на все подряд. А некоторые особи, вообще могут не обратить внимания на то, что их ослепили, особенно, если это сделать безболезненно, как рекомендует автор вот этого учебника, — Элира раскрыла второй фолиант и ткнула пальцем в нужный абзац. Гром растерянно смотрел на нее. Вот те раз: еще одна ипостась! Такая шустрая, боевая девчонка! А где девочка-цветочек? А где горячая штучка? Но все лучше леди-зануды. Вот только какая Элира настоящая? Она заметила его взгляд и смутилась. — Извините, господин Громов. О, девочка-цветочек вернулась. — Я… я просто хотела сказать, что часто представление о том, как должно быть, сильно отличается от того, что на самом деле происходит: ящер не пятится в ужасе, а нападает; бесплатная еда отвратительна, а предоставляемую одежду невозможно носить. Мне бы не хотелось впустую потратить время, находясь в парламенте, господин Громов. Я хочу понять, как на самом деле работают социальные проекты и законы по регулированию товарно-денежных отношений, хочу понять, как люди живут на самом деле, а не по статистике. Чтобы помочь. — Я вас понимаю, леди Элира, — нежно ответил Гром. — Спасибо. — Я могу вам как-то помочь, в ваших м-м-м… в вашем деле? — Да. Вы уже помогаете. Ведь вы принимаете участие в моем проекте. — Но я не пришел на собрание… — Зато вы пришли сегодня в библиотеку. Наш разговор дал мне очень много новой пищи для размышлений. А! И вы же хотели меня о чем-то попросить? Гром вспомнил про стихотворение. — А, да… просто вы мне в прошлый раз помогли с литературой… — Вам снова нужно писать сочинение? — Нет. Нужно проанализировать стих. — Стих? Всего один? — Слава богам, что всего один! — Как странно. Обычно для анализа предлагают целое стихотворение… Хотя, быть может, это моностих? — Мо-о-ожет… — протянул Громов. Он запутался и вообще не понимал, о чем речь. — Покажете? — А, да… Громов вытащил из рюкзака помятый листочек, на котором было напечатано стихотворение. — А почему не в книге? — улыбнулась Элира, аккуратно разглаживая листок на раскрытом пыльном фолианте и разглядывая текст. — А в прошлый раз нашлись уникумы, которые сказали, что в библиотеке книги не было, а покупать не на что… Так что нам раздали, чтобы не могли отвертеться. Гром внимательно следил за поглаживающими движениями ее гибких пальцев. — Ну, я вижу здесь план анализа, ничего сложного. — Да? — Гром еще раз глянул на листок. Он вообще не понимал, что надо сделать. — Определите тип рифмовки, это просто… Метр, размер, примеры средств выразительности… Основная тема… Это же задание для школьников, я такие делала, когда была на домашнем обучении. Вот и как ей сказать, что он не может сделать задание для школьников? — Я уже не помню, как такое делать, давно в школе учился… Она посмотрела на него, не скрывая недоумения. — Вы не помните? Но это же… Ну, ладно. Для начала, господин Громов, стих — это строка в стихотворении, поэтому часто говорят «стихи». Стихи, то есть несколько стихов, то есть несколько строк. Это понятно? Вот это, — она обвела карандашом верхнюю строчку, — стих, а вот это, — обвела весь текст, — стихотворение. — Я понял. Стих — строчка, много строчек — стихотворение. — Хорошо. Давайте разбираться дальше: тип рифмовки. Рифмовка бывает перекрестная, смежная или опоясывающая… Громов чувствовал себя полным идиотом. Сначала. А потом он сообразил, что ей нравится объяснять ему всякие штуки про стихи. Она немного увлеклась и рассказывала больше, чем ему было нужно про все эти дактили, хореи, мужские и женские рифмы и прочую лабуду. Но он слушал и пытался понять, как она до этого пыталась разобраться в его объяснениях про аэробол. Время от времени их руки нечаянно (или почти нечаянно) соприкасались, когда кто-то брал карандаш, или листок со стихотворением. У Грома от этих прикосновений по телу бегали приятные мурашки. Она, правда, не давала ему вдоволь насладиться этими моментами, отодвигая руку. Иногда соприкасались их ноги, но и тут Элира сразу отстранялась. Громов любовался ею: тем, как она заправляет прядь волос за ушко, тем, как она улыбается или наоборот поджимает губы, как она водит пальчиком по строчкам стихотворения. Ему нравилось, как она говорит, само звучание голоса и ее увлеченность. Когда она все объяснила, он принялся писать свой анализ из того, что запомнил и вновь почувствовал себя идиотом, поскольку, даже несмотря на свои и Элирины заметки, помнил он далеко не все, а она тем временем снова взялась за свои учебники с непонятными формулами и странными задачами про безработицу и ВВП. Выглядела она при этом не такой довольной, как при разговоре о стихах. Но, может быть, просто более сосредоточена? — Почему вы так смотрите на меня, господин Громов, — мягко спросила она, когда подняла глаза от тетрадей и заметила его взгляд. — Вы очень красивая, — ответил он. — Вы, кажется, сегодня решили осыпать меня комплиментами с ног до головы, — смущенно ответила она. — Вы этого заслуживаете, я думаю. — Мне очень приятно, господин Громов. Спасибо. Но раз вы закончили, я проверю работу? — Она потянулась к каракулям Громова. — Не, не надо… — он пытался защитить свою писанину, но она ловко забрала у него листок. Он ожидал чего угодно: смеха, сарказма, обвинений в тупости, но только не этого: — Кажется, я не только плохая ученица, но учительница из меня тоже не очень, — со вздохом сказала Элирина. — Господин Громов, смотрите… И она принялась объяснять ему все заново, но на этот раз просила сразу же выполнять задание и, когда он отвечал правильно, то тут же записывал результаты на новый листок. Как-то так получилось, что они стали сидеть еще ближе, и теперь постоянно соприкасались. Но она, кажется, уже привыкла и иногда не отодвигала коленки и не отдергивала руки. — Ну, вот, господин Громов. Отличная работа! — Спасибо за помощь, миледи. — Господин Громов… — Да, миледи? — Могу я позволить себе небольшую бестактность по отношению к вам? — Да, миледи. — Господин Громов, обращение «миледи» не совсем… Как бы сказать… Не совсем верное с точки зрения современных правил хорошего тона. Правильнее будет называть меня «леди Элирина» или, если хотите, «леди Элира». — Леди Элира. Я запомню. — Спасибо, господин Громов. — Да, не за что мил… леди Элира, это вы мне помогли. И вы очень умная. — Вы тоже очень умны, господин Громов. Гром снова почувствовал себя идиотом. Счастливым идиотом. «Любовная тупость» цвела в нем пышным цветом. — Вы не подскажите, который сейчас час? — спросила она. Гром вытащил из кармана телефон. — Пятнадцать минут шестого, — удивленно проговорил он. — Ну, вот! Опять опоздала! — вздохнула Элира. — Куда опоздала? — А, не важно, господин Громов, меня там никто не ждал, так что ничего страшного. — Ладно. Хорошо… А… может быть, дадите мне свой номер? — Нет, господин Громов, мы по-прежнему слишком мало для этого знакомы. — А как долго мы должны быть знакомы? — Достаточно долго для того, чтобы обмениваться номерами. — Хотите, я могу вам оставить свой? Мне кажется, мы уже достаточно знакомы. — Спасибо, господин Громов, не нужно. Она опять включила леди-зануду. Ну, ладно. — Полагаю, — Элира принялась собирать вещи, — нам пора на ужин. — Э, да… — Громов сложил свои листочки в рюкзак и принялся помогать ей с учебниками. — Я помогу… — Я справлюсь, господин Громов, — она попыталась поднять целую книжную башню. Громов осторожно ее отобрал. — Я помогу. — Я и сама могу с этим справиться. Отдайте мои книги. — Нет. Он пошел к стойке возврата книг. — Господин Громов, отдайте мои книги! Она отобрала часть учебников и понесла их дальше самостоятельно. Громов рассмеялся. Она возмущенно взглянула на него, но не выдержала и тоже улыбнулась. Сои в библиотеке уже не было, ее смена давно закончилась. Они сдали учебники и отправились в обеденный зал. Громов шел рядом с Элирой, то и дело поглядывая на нее и улыбаясь при этом, как придурок. Она делала вид, что не замечает его взглядов, но губы ее совсем чуточку подрагивали, словно она сдерживалась, чтобы не улыбнуться. Громов пытался придумать какую-нибудь приятную тему для разговора, но в голову лезли только слова о том, какая она милашка. Они подошли к обеденному залу. — Всего доброго, господин Громов, — она улыбнулась ему и чуть-чуть наклонила голову. — До свидания, миледи Элира. Она и бровью не повела, услышав это новое неказистое обращение. Просто пошла к своему столу. А он пошел к своему. — О, здорова, Громище-Погромище! — увидел его Рыжий. — Ты где весь день пропадал? — В библиотеке. Уроки делал, — ответил Громов, садясь рядом с ним. — Да ладно! — опешил Рыжий. — Я же тебе говорила, — сказала Соя, сидевшая рядом. — Я думал, ты шутишь! — ответил Рыжий. — Че как, Гром? Седня тренировки нет, может, гульнем? — Мне на работу, Рыжий. — Так тебе к десяти! А я все чаще замечаю, как на тебя поглядывают чьи-то хорошенькие глазки… — Чьи? — Гром окинул взглядом зал, ища Элиру. — Объект на девять часов. Гром посмотрел налево. Хорошенькая брюнетка стрельнула в него карими глазками, а потом отвернулась к хихикающим подружкам. — Не в моем вкусе, — тихо ответил Гром и принялся уплетать пересушенную гречу. Рыжий подавился. — В смысле? Ты вообще куда смотрел? Громов пожал плечами. Снова нашел Элиру, она мило беседовала с Робертом. — Гром, не тупи, — трындел ему на ухо Рыжий. — А тебе какое дело? — Мне ее подружка нравится, вон та, светленькая. Смотри, какая кроха! Громов глянул на светловолосую подружку брюнетки. — Ну, ничё такая, — ответил он. — Ну? Так чё? — Хуй через плечо! — Ле-е-есь! — шикнула на него Соя. — Чего? Я не пойму, что ему нужно? — Чтобы ты подошел и познакомился! — Так ему девчонка нравится, пусть сам и знакомится, я при чем? — Я один стесняюсь. — Ну, вот иди и тренируйся не стесняться. — Я не пойму, Гром, ты чё? — Рыжий уставился на него, нахмурившись. — У тебя все норм? — Все норм. — Там горячая девчуля тебя хочет. — Рыжий, я устал. Это ты вчера поиграл десять минут и сидел потом до конца матча, а я три тайма прыгал, как черт! Сегодня еще работать. Нет у меня сил на девчуль, — хмуро ответил Гром. Все хорошее настроение у него смыло в унитаз, пока он смотрел, как белобрысый придурок держит за руку Элиру и говорит ей что-то, а она смущенно улыбается и кивает в ответ. — Бля, друг, извини, — заелозил Рыжий. Гром посмотрел на него и заметил, как они с Соей переглянулись. «Мутят что-то», — подумал Гром. Элира встала из-за стола и ушла в сопровождении Роберта, который придерживал ее за талию. «Излишне ретив» сказала Соя. Насколько ретив? И куда этот урод ее тащит? Настроение Грома упало еще ниже: ясное дело, куда. Гром встал. Рыжий и Соя с ним. — Пойдем, может, кино посмотрим? — предложила Соя. — Угу, — буркнул Гром. В голове его плясали мысли о том, что его Элиру сейчас будет ебать белобрысый мудак, а волчара внутри бросался, кусался и царапался, воя от ревности.