Вторник. 1.12.20
Элира сидела в библиотеке, ерзая на стуле. То и дело она расправляла складки на своей юбке-колокольчике, стучала каблуками туфелек по полу и вообще вела себя весьма нервозно. Она ждала Лесьяра. Все попытки погрузиться в чтение учебников и решение задач закончились провалом. Вместо формул ей вспоминался вечер воскресенья. Смысл текста ускользал от нее и перед глазами появлялось лицо с нахальной улыбкой, лохматое, бородатое и с этими клыками в ушах, будь они неладны! Вздохнув в очередной раз, Элира приказала себе успокоиться. Вообще он может и не прийти, мало ли какие у него дела, а она сидит тут… Кто-то идет. Она вся подобралась и… — Привет, — его голос трансформировался в мириады мурашек, разбежавшихся по всему телу. — Привет, — она улыбнулась в ответ. Элира внимательно смотрела, как он приблизился, снял рюкзак с плеча, сел на стул рядом с ней. — Я соскучился, — пробасил он, с довольной улыбкой глядя на нее. Элира молча улыбнулась и отвернулась. Скучал. Она не просто скучала. Она измучилась! Время от времени ей казалось, что внутри у нее завелся штопор, закручивающий ее внутренности в тугую спираль. И это было ужасно. Так нельзя. Они ведь просто друзья. — Приступим к занятиям? — спросила она. — Давай. Он достал учебник, тетрадь, аккуратно положив их на столе. Вновь разбирали стихотворение. Ему было сложно, и дело было не только в том, что для Лесьяра далек сам мир литературы и что он мало разбирался в анализе и интерпретации текстов, но еще и в том, что его словарный запас был весьма скуден. Это удручало Элиру, разочаровывало ее. Но в то же время, она понимала, что дело это поправимое и что она, в свою очередь, не владеет лексическим пластом, связанным с аэроболом, например. — … Давай абстрагируемся от… — Что сделаем? — Абстрагируемся. М… Отстранимся, дистанцируемся… Или — …Это классическая литература. Она отличается от беллетристики… — От чего? — От беллетристики. Это такая литература, которая читается и воспринимается проще… Как еще ему объяснить? Но он старался. И Элира ценила это. Он принялся писать свой анализ по тем разборам и заметкам, которые они сделали вместе. Она взялась за свои задания. Но это было сложно. Так хотелось к нему прикоснуться! Как это сделать так, чтобы выглядело случайностью? Она немного переместила ноги и коснулась своей коленкой его ноги. «Что я делаю?!» Она тут же отстранилась. Краем глаза Элира заметила, что Лесь взглянул на нее. Кажется, усмехнулся. «Ну, я же ничего такого не сделала? Ведь нет?» Его пальцы коснулись ее руки. Элира испуганно вскинула взгляд, но это же… ничего такого… просто прикосновение… Он нежно погладил ее ладошку. Штопор внутри завращался с новой силой. Элира посмотрела на Леся. Он посмотрел на нее. Так близко. Почти невыносимое желание поцеловать его охватило Элиру, но она тут же заперла чувство за решетку. Леди себе такого не позволит. Это уже слишком! Тут раздались шаги. Элира отдернула руку и уткнулась в учебник, Лесьяр погрузился в перечитывание своих записей. К ним подошел один из библиотечных работников, задал несколько дежурных вопросов и удалился. — Проверяют, не занимаемся ли мы чем-то неприличным, — недовольно шепнула Элира. — Зачем? Камеры же повсюду… У нее по спине пробежался холодок. Что если библиотекарь пришел, потому что камера засняла их прикосновение? — В этой части камер нет, — сказал Лесьяр. Элира осмотрелась. — Что совсем? — Вон там одна, но нас с нее не видно. — Я раньше не обращала внимания… — А я обращал. — Зачем? — Да так… Он замялся. Что он скрывает? Допытываться она не стала. Вскоре снова пришел народ, возвращая книги на стеллажи. Элиру это разозлило: на самом деле такое не так уж редко случалось, но именно сегодня ей не хотелось, чтобы кто-то нарушал ее концентрацию, поскольку сконцентрироваться и без того почти не удавалось. — Что за проходной двор тут сегодня? — прошептала она недовольно. — Я же специально выбирала место поудаленнее, чтобы никто не мешал заниматься. — Да, уж, закон подлости, — сказал Лесьяр. — Я посмотрю? — Она протянула руку за тетрадью с его работой. Громов отдал свою писанину, придвигаясь ближе, чтобы прочесть совместно. Их ноги соприкасались, а потом она вдруг поняла, что он положил руку себе на бедро и кончики его пальцев касались ее бедра. Она почувствовала это сквозь свои капроновые колготочки. Нужно было отодвинуться, но он был полностью погружен в перечитывание, а ей так хотелось его прикосновения, что Элира решила не нарушать этого случайного касания. А потом поняла, что он поглаживает ее. И движения становились все более явными. И это было безумно приятно. Мурашки бегали по ее телу. Они оба продолжали пялиться в исписанные страницы, но Элира была уверена, что он, как и она, не видит ничего. Его ладонь тем временем двигалась все дальше под ее юбку. — Мне кажется, все в порядке, — отложила тетрадь Элира и отодвинулась. Он убрал руку. — Спасибо. — Ты должен мне заплатить: рассказывай про аэробол. — Что ты хочешь узнать?.. Она принялась задавать вопросы, отодвинувшись и соблюдая дистанцию. Вскоре их время вышло и Лесьяр умчался на тренировку, а Элира — на репетицию «Шляпника». А внутри у нее бушевал ураган.***
Перед сном надышавшись воздуха у открытого окна, она завернулась в одеяло, спрятавшись с головой. Мысли о том, что она позволила Лесьяру касаться ее бедра, не давала Элире покоя. Как к этому относится? Это неприлично? Может, в этом ничего такого и нет? Просто погладил ее, ну и что?