Суббота 12.12.20
Теннис. Уже давно он не играл никакой роли в жизни Элиры, но вдруг вдохнул новые краски в ее нервные будни, добавив ей еще одну возможность скрыться от мрачных мыслей. В субботу днем Элира пришла на первую тренировку с леди Лаурой. Еще две леди из клуба тоже присутствовали. Поприветствовав друг друга, дамы принялись обмениваться пробными ударами. Леди Гретта играла против леди Анастасии, а Элира — против леди Лауры. Жаль, что Элира не приходила на свои тренировки каждую неделю, но все же иногда она вспоминала навыки, так что могла поддерживать расслабленную игру. Они занимались в отдаленной от центра части зала, чтобы за ними не могли наблюдать зрители. Часто дамы останавливались и собирались у сетки, чтобы обсудить какой-нибудь вопрос. Их занятие уже стремилось к завершению, когда последний сет игры прервал голос огненно-рыжей дамы. — Леди Лаура! Я вижу у вас появилась партнерша! Леди Лаура забила мяч и повернулась к подошедшей даме. — Леди Фейра! Мы рады вас видеть! Элира, хоть и не очень-то близко была знакома с Лаурой, но готова была поспорить, что глава «Лазурных птиц» рада видеть леди Фейру так же сильно, как дохлого черта, воняющего тухлятиной. Леди Фейра тем временем выдвинула предложение, от которого Элира пришла в ужас: — Дамы, что вы скажете, если мы с сестрой предложим вам небольшое соревнование? «Огненная лилия» против «Лазурных птиц»? Элира была против каких бы то ни было соревнований, тем более с клубом «Огненная лилия». Все знали, что репутация у дам из него так себе… Однако мысль о том, что ее даже в этот клуб бы не приняли, если бы узнали о ее проделках, заставила Элиру прервать уничижительный поток мыслей в адрес леди Фейры. Говорившая с ней леди Лаура отвернулась и подошла к Элире. — Леди Фейра и леди Варра предлагают нам с вами, Элира, сыграть против них партию в теннис на центральном корте. — Но… — Элира пыталась побыстрее сообразить вежливый отказ. — Я прошу вас согласиться. Элирина недоуменно посмотрела на Лауру. — Мы с вами должны защитить честь клуба. — А при чем здесь честь нашего клуба? Мы же не теннисный клуб. — Нет. Но, к несчастью, судьба складывается так, что весьма часто «Лазурные птицы» соперничают с «Огненной лилией» за элитные места в театре или на стадионе. Леди Фейра предлагает сразиться за места на первый матч межуниверситетского аэробольного чемпионата, который должен пройти в конце января. — А решить этот вопрос более цивилизованным путем нельзя? — обеспокоенно спросила леди Анастасия. — Это же Фейра! — возвела глаза к небу леди Гретта. Элира отметила, что она сказала просто «Фейра», не употребив титула… Как же все странно! — Так может быть лучше леди Гретта или леди Анастасия… У меня большой перерыв… — Элира сбилась с мысли. — Даже с учетом перерыва, вы играете лучше нас обеих вместе взятых, — сурово ответила леди Анастасия. — Если иного пути нет, нужно биться! Элира немного обалдела от таких воинственных слов. Кажется, «Лазурные птицы» всерьез соперничают с «Огненной лилией». Раньше дамы упоминали о противоборстве их философий и жизненных позиций, но, похоже, это противоборство касается и более материальных вещей. — Ладно, но… — Главное, сражаться с честью и достоинством! — напутствовала леди Лаура. Услышав о согласии на соревнование, Фейра пришла в жуткий восторг и ринулась к центральному корту. «Лазурные птицы» гордо шествовали в том же направлении. Элире не нравилось, что напротив центрального корта такое количество наблюдателей. Она не стала приглядываться к зрителям, но показывать свои невеликие таланты на публику было неприятно. — Теперь понятно, — сказала леди Лаура, осматривая трибуны. — Здесь князь Андрей и граф Олеум, а еще граф Дука, и князь Рогожин… Леди Фейра хочет показать свое превосходство над нами перед мужчинами. Элира нашла взглядом Роберта. Он во все глаза смотрел на леди Фейру и ее сестру леди Варру. Обе яркие, рыжеволосые, высокие, с весьма объемными формами, подчеркнутыми обтягивающими топами и короткими теннисными юбками. Мило. То есть он в открытую смотрит на прелести других женщин? Но потом она подумала о своем поведении и ей опять стало стыдно. Кстати, а Громов тоже здесь? Она нервно окинула взглядом зрителей, но не заметила его. Матч начался.***
— А! — О-о! — А! — На-а-а! — А! — А-а! Возгласы теннисисток разносились над кортом, заставляя мужчин нервно ерзать. Громов на это мероприятие идти не хотел. Совсем. Поклонником тенниса он не был и у него вообще-то куча дел! Но тренер теннисистов дружил с тренером аэроболистов, так что всю их команду дружной толпой на два часа отправили наблюдать турнир по гонянию балды. А как еще назвать эту игру? Просто перекидывают мяч через сетку ракетками и все. ВСЕ. На земле, а не в воздухе, один маленький мячик, туда-сюда… Что в этом может быть интересного? И ладно бы заняться было не чем! Нужно же было кучу домашки сделать, у самих тренировка вечером, ему на работу в ночную смену, но еще и проект «Элира» выжимал все соки! Дико хотелось покурить и расслабиться. Гром разгрыз в труху очередную зубочистку, вставил в зубы новую и уткнулся в потрепанный словарь, который купил вчера в лавке с подержанными книгами. Он подчеркнул карандашом очередное слово, которое могло пригодиться в разговоре с Элирой, и налепил яркую закладку на страницу. — Ты серьезно так и будешь пялиться в книгу? — пробурчал Рыжий. — Угу. — Посмотри какие девчонки! — Мне не пятнадцать уже, чтоб на девчонок по любому поводу глазеть. — Ой, да ла-а-адно… О, погоди-ка! А это не твоя зазноба там? — вдруг воскликнул Рыжий, чем привлек внимание всех «Парящих грифонов». Парни тут же устремили взгляд в ту сторону, куда смотрел Рыжий. Громов не повелся на провокацию, продолжая штудировать словарь. Парни принялись переговариваться и выяснять, кого же там увидел Рыжий. Тот ржал и водил всех за нос. — Ой, смотрите! Там «Лазурные птицы»! — сказал князь Рогожин. Громов поднял голову, увидел Элиру и выронил словарь. Часть древней книги не выдержала такого издевательства и Громову пришлось собирать по полу разлетевшиеся листочки. Объявили о соревновании между «Огненной лилией» и «Лазурными птицами». Громов поднялся и принялся наблюдать. Его солнышко в коротенькой юбчонке подпрыгивала на месте, разминаясь, а потом замерла наклонившись вперед. Рядом в такой же позе стояла леди Лаура. Это было так странно. — Ха! — А-а! — Аха! — А-а! Девушки принялись отбивать мячи друг друга. Громов напряженно наблюдал. Нет, ему уже давно не пятнадцать, но, кажется, что-то от пятнадцатилетнего все же в нем осталось. Ему было плевать, какой там счет, но как же она была сейчас… какое бы слово подобрать, чтобы описать это чувство? Она двигалась легко, с каждым новым розыгрышем все увереннее. То вставала наклонившись вперед, отчего воображение рисовало ему весьма неприличные картины, то подпрыгивала на месте, то взмывала в воздух, чтобы подать мяч. При этом вокруг ее тела вилась жемчужно-белая магическая дымка. Элира была прекрасна. О, уточнение: завораживающе прекрасна! Похоже он произнес это вслух, хотя может Рыжий по лицу его прочитал? — Ну, ты, друг, конечно… Я с тя не могу, — поржал он. — Что ты в ней нашел, я не понимаю… — Ну, — с заднего ряда к ним наклонился Дука. — Я бы с тобой поспорил. Все-таки деньги… — Да ты посмотри на него? Думаешь, его от денег ее так плющит? Дука посмотрел на Громова. Громов посмотрел на Дуку. — Я сам догадался и обещаю хранить твою тайну, — сказал Дука. — Вы о чем? — наклонился к ним сидящий рядом с Дукой граф Антон. — О зазнобе Громова, — ответил Дука. — А, о леди Элире? Громов посмотрел на Рыжего. — Я ему не говорил! — Я ему сказал, — сказал Дука. — Кому еще ты сказал? — О чем шепчетесь? — присоединился к разговору князь Рогожин. — О зазнобе Громова… — О леди Элире… — О! Так ты влюблен в леди Элиру? — Первый сет завершен! Громов молча показал всем кулак и проследил взглядом за Элирой. Она вместе с Лаурой подошла к стульчику и взяла бутылку с водой, чтобы попить. Тут ее взгляд встретился со взглядом Громова и она уронила бутылку на пол, поперхнувшись. — О, похоже, ты ей тоже нравишься! — хохотнул Дука. Громов покосился на Белобрысого, который вместе с Андреем сидел немного поодаль. Они сели отдельно, чтобы о чем-то посоветоваться. Дука усмехнулся и снова принялся разглядывать Элиру. Она тем временем сняла футболку и осталась в коротком черном топе и спортивной юбчонке. Громов внутренне заскулил: такой он ее еще не видел… Вот только это что? Во всю ее спину от правого плеча к левому бедру тянулся жуткий шрам, бугристый, кривой, распластавший многочисленные щупальца в разные стороны. У Грома все волоски на теле встали дыбом, когда он представил, что могло оставить подобный след и какая должна была быть от этого боль… Начался второй сет. Андрей и Белобрысый вернулись. Вид у обоих был весьма озабоченный. — Оп-па! А вот и наш сказочник! — тут же воскликнул Дука. — Чего? — удивленно протянул Белобрысый, поскольку обращался граф к нему. — Того! Красивое тату у твоей дамы! — Дука, о таком говорить неприлично, — тут же осадил его князь Андрей. — Что за тату? — Громов ничего подобного не заметил. — Целебат! — улыбаясь во все тридцать два зуба ответил Дука. — Что? — Дука! — проворчал Андрей. — Нет у нее целебата! — тут же возмутился Белобрысый. — А вот и есть! — Дука ткнул в ее сторону. — Что это за хрень такая кто-то может объяснить? — зарычал Громов. Его не на шутку беспокоил шрам Элиры. Прислушиваясь к разговору товарищей, он внимательно следил за матчем и не мог не заметить, что ее движения изменились: если в первом сете она становилась увереннее с каждым розыгрышем, то теперь наоборот — все скованнее. Она все чаще потирала или разминала мышцы спины и шеи, а еще время от времени болезненно морщилась, если думала, что ее не видят. Но он видел. А теперь еще и какой-то целебат! Может ей из-за него больно? — Не твое дело! — рявкнул Белобрысый. — У нее нет целебата! — Есть, я сам видел… — сказал Андрей и замялся. Громов на секунду отвернулся от корта и посмотрел на Андрея. — Что. Это. За. Херня? — Громов, неприкосновенный целебат… — Он еще и неприкосновенный! ХА-ХА! — угорал Дука. — … это интимная вещь. Об этом неприлично говорить… Громов, ты чего? Громов перегнулся через кресла и схватил Андрея за грудки. — А где ты успел увидеть интимные вещи леди Элиры? — Да не в этом смысле! У нее татуировка на запястье, вот здесь, — спокойно ответил князь Андрей. — Это магическая печать. Называется неприкосновенный целебат. Все, Громов, отпусти. Громов нехотя отпустил князя и снова уставился на корт. Элира тяжело дышала, упираясь в колени. Лаура стояла рядом и о чем-то с ней шепталась. Первый сет они проиграли. И этот, похоже, вытащить не смогут. Будут сдаваться? Элира выпрямилась, тряхнула головой и девушки встали на свои места на корте. Матч продолжался. — И в чем прикол этого целебата? — спросил Рыжий. — Это что-то вроде материализации данного слова. Девушка обещает, что не будет иметь м-м-м… — князь Андрей замялся. — Это знак, короче, что она девственница, — просто объяснил Дука. — А чем отличается неприкосновенный целебат от обычного? — спросил кто-то. Андрей вздохнул. — Это более серьезный знак. Он подтверждает, что у девушки не было вообще никаких контактов с мужчинами. Поцелуи не в счет. — То есть? — Громову было сложно уследить и за нитью разговора, и за ходом матча. — То есть ничья змейка не бывала ни в одной из ее пещерок, так? — сказал Дука. — Да, — вздохнул покрасневший Андрей. — Теперь давайте посмотрим игру спокойно! Спокойно не получилось, поскольку Дука, Вайда и еще кто-то хихикали над Белобрысым, который несколько месяцев им рассказывал о своих интимных играх с Элирой, а теперь сидел весь красный, словно вареный рак. Громов решил подумать обо всем этом позже, когда матч закончится и не отрываясь смотрел на свою малышку, которой явно было плохо.***
Боль была вполне ожидаема, но Элиру все равно раздражало ее тело тем, что в очередной раз оно ее подвело! Девушке то и дело приходилось разминать плечи, а каждый новый удар с применением магии, казалось, стремился вывернуть ее позвоночник из тела. Но, когда леди Лаура предложила сдаться, Элира ответила так: — Мой отец говорит, что даже если поражение неизбежно, нужно сражаться с достоинством и до конца. Я не намерена сдаваться. И вот теперь она отбегает назад, тянется ракеткой к вращающемуся мячу и… все. Не достала. 2-0. Элира нашла в себе силы гордо выпрямиться, подойти к сетке и пожать руки сияющих Фейры и Варры. — Леди Элира, спасибо, — улыбнулась ей леди Лаура. С трибун к ним спустился князь Андрей. — Вы восхитительно играли! — воскликнул он, улыбаясь Лауре. Вот уж кто влюблен без сомнений. Князь весь светиться начинал в присутствии своей дамы. Леди Лаура при всей своей сдержанности засмущалась и принялась просить прощения за поражение и упущенные места. Элира извинилась и оставила их, направившись в сторону душевых. Но ее почти сразу нагнал Роберт. — Роберт! — выдохнула она в надежде на его поддержку. Идти становилось все тяжелее, и она всерьез задумалась сменить направление в сторону лечебного крыла. — Леди Элира, я хочу серьезно поговорить с вами. — Да? Элира хотела протестовать, но он не обратил внимания. — Леди Элира, я не могу не замечать, что наши отношения находятся в стагнации. — Возможно… — Это так. И в то же время я не могу обманывать вас. Леди Элира, я полюбил другую девушку. — Что? — Я полюбил другую и потому принял решение: мы должны прервать наши с вами отношения. — Вы… вы… больше не хотите быть моим кавалером? — Именно так. Прошу меня простить. Всего доброго, леди Элира. Роберт поклонился и удалился. Элира, сползла вниз по стене, ее глаза закатились, и девушка потеряла сознание.***
Раздались обеспокоенные возгласы. Громов бросился в коридор, из которого чуть ли не бегом выскочил Роберт. Люди вокруг болтали, что она потеряла сознание от шока. Ее бросил кавалер. Но Громов не был идиотом, в отличие от них. — Что вы делаете? — воскликнула леди Лаура, прибежавшая на возгласы вместе с князем Андреем. — Я отнесу ее в лечебку, — спокойно ответил Гром, поднимая Элиру на руки. — Не нужно, мы уже вызвали целителей сюда, — сообщила девушка. — Ладно. — Громов нервно осмотрелся. — Можно положить ее на сиденья… Он отнес ее обратно в зал. Леди Лаура настояла, чтобы голову Элиры положили ей на колени. Вскоре пришли целители и забрали девушку так и не пришедшую в чувство. Сплетники вокруг продолжали шептаться, что это из-за разбитого Робертом сердца. — Это все я виновата! — ломала руки, глядя ей в след леди Лаура. — Не нужно было просить ее играть! Но я не знала… Многие поступают в школу валькирий, а потом уходят и говорят, что из-за травмы. Но обычно ничего серьезного. Я не знала… — Она ушла из школы валькирий из-за травмы? — спросил Лесьяр. — Да… — Этот шрам на спине… — Похоже на что-то серьезное, — хмуро сказал князь Андрей. — Я такого в жизни не видел. — И я… — шепнула Лаура. Громов только молча кивнул и пошел следом за докторами. Князь окликнул его, но Громов только рукой махнул. Ему дико хотелось курить. — Покурим? Рыжий догнал его, протянул словарь. Громов растерянно взглянул на друга, а потом кивнул. Парни быстро свернули в курилку. Вскоре Гром с наслаждением затянулся сигаретой. — Чё думаешь? — спросил Рыжий. — Думаю… что надо подумать, — выдохнул дым Гром. Посмотрел на сигарету, сделал еще одну затяжку, а потом выбросил ее, недокуренную, в урну. — Ну ты… — возмутился Рыжий, выдыхая дым. — Потушил бы и мне отдал. — Лучше тоже бросай, — ответил Гром. — Не, спасибо. Я лучше себе девушку найду, которая не против сигарет. Громов усмехнулся. — Пойдем. На тренировку скоро.***
— Прекратите уже это обсуждать! Вы сплетницы что ли?! — возмущался князь Андрей. — Что происходит? — спросил Громов Рыжего, незаметно заходя в раздевалку и садясь рядом с другом на скамейку. Гром немного опоздал, поскольку перед тренировкой забежал в лечебку, чтобы узнать, как себя чувствует Элира. Выяснил, что она пришла в себя, но никого (особенно простолюдинов) к ней не пускают. Что ж, хорошо, что она в сознании… Теперь нужно было настроить собственное сознание на мысли об аэроболе. Возможно, ему бы это удалось, но войдя в раздевалку он встретил жуткий гвалт голосов. Андрей, размахивая руками посреди комнаты, кричал о приличиях. — Дука и Вайда устроили Белобрысому… э-э-э… ну загнобили его, короче, — ответил Рыжий со своей извечной щербатой улыбкой. — Ну, типа он же всякое им про нее рассказывал, что имеет ее по десять раз на дню во все места… — Рыжий! — гаркнул Гром. — Но мы все теперь знаем, что это неправда, — с лицом проповедника ответил Рыжий в полной тишине, поскольку после громкого восклицания Громова все замолчали и посмотрели на него. — Чего? — прорычал Лесьяр, стянув футболку и глядя на сокомандников исподлобья. Тут его взгляд упал на Белобрысого, который сидел в углу, насупившись. — Ну, ты и слизняк! — высказал Громов. — Да, как ты смеешь? — возмутился Белобрысый. — Я смею? А ты? Болтал про свою даму всякую чушь! — Да! А что я должен был сказать? Что полгода встречаюсь с девушкой, а она мне даже поцеловать себя ни разу не позволила?! — А вы не целовались? — тут же вклинился в разговор Дука. — Нет. — Вот вам и ответ! — сказал князь Андрей. — Какой ответ? — не понял Громов. — Зачем она приняла целебат. Наверняка, она услышала какие-то слухи о себе, которые вы распространили, Роберт! И хотела доказать, что ни в чем неповинна! — Нет, она хотела меня подставить! Выставить идиотом при всех! Иначе зачем ей было на стадионе этой татуировкой размахивать? — Вы серьезно сейчас? — князь Андрей посмотрел на Роберта, словно не верил, что услышал эти слова. — Леди Лаура сказала, что они даже не собирались играть на центральном стадионе. Никто бы ничего не увидел, если бы их не позвали… Белобрысый распсиховался и вышел вон из раздевалки. — Но как он мог не заметить целебат? — удивился князь Рогожин. — Так она его недавно сделала, — ответил Андрей. — Я его нечаянно увидел, когда она леди Лауре показала. Вроде бы специально для принятия целебата ездила в Лазурный монастырь Даны неделю назад. — Так, я не понял… — вклинился Рыжий. — Этот целебат — это печать, которая не дает девушке спать с мужчиной? Андрей вздохнул, но увидев множество направленных на него взглядов принялся объяснять: — Целебат — это слово девушки, что она до сих пор не спала с мужчиной и не сделает этого до замужества. Если она солгала, то печать не возникнет, а если она нарушит слово после наложения печати, то печать исчезнет. — А откуда ты знаешь такие подробности? — тут же хитро прищурился Дука. — Моя сестра приняла неприкосновенный целебат после того, как один из ее кавалеров распространил о ней неприятные слухи. Она прикрывала татуировку одеждой или украшениями, но в случае необходимости могла показать, как доказательство невинности. Эти чары для того и были придуманы: чтобы восстанавливать или хранить в неприкосновенности доброе имя девушки. Это защита от грязных сплетен. А учитывая, что граф тут рассказывал, лично я не удивлен поступком леди Элирины. Если вопросы закончились, прошу вас, господа, переодеться и приступить к тренировке. И больше не касайтесь этой темы, прошу вас. Мужчины поусмехались, но послушались. Рыжий что-то заговорил, но Гром был занят обдумыванием одной мысли, которая не давала ему покоя: князь Андрей предположил, что Элира приняла целебат из-за болтовни Белобрысого, но она поехала в монастырь после того, что случилось между ними… Черт! Она недотрога, да еще такая, каких Гром до сих пор не встречал! Это же надо: встречалась с парнем и даже не дала себя поцеловать… А он, Гром, залез к ней в трусы! Вот ведь!.. Идиот! Конечно, она перепугалась! Теперь нужно быть максимально осторожным… Мысли Грома прервались, когда он наткнулся на взгляд Дуки. — Вот я думаю, раз графу Олеуму удалось побывать кавалером леди Элиры, может, и у меня получится? — спросил он у всех сразу. Князья и графы рассмеялись. — Дука, — сказал князь Рогожин, — Роберту была оказана честь, но его репутация до недавнего времени была идеальна. А твоя, уж извини… — А уж после такого скандала, — продолжил за ним граф Антон, — Беллаторы никого из низших кругов к ней не подпустят. — Из низших кругов? — удивился Коневодов. — Но ведь граф Олеум — граф, и граф Дука — граф… — Граф графу — рознь. И для Дуки, и для Олеума граф — только титул. Своего графства ни у одного из них нет. Это автоматически делает их статус более низким по сравнению с семьями у которых есть свои собственные владения. — Но у вас же есть поместье… — Да, но поместье — это не графство, и не герцогство, и не княжество… — вздохнул Дука. — Нормально, — снова зашептал Грому Рыжий. — Это получается, Беллаторы считают себя выше других аристократов что ли? А мы для них кто тогда? — Никто, — ответил Громов.