Солнце в цепях

"....Такемичи-сан" Лёгкое прикосновение. И ещё одно. "-Такемичи-сан, проснитесь." Такемичи застонал, почувствовав, что прикосновения к его щеке стали чуть более настойчивыми. Глаза открылись, растерянное ясное небо встретилось с неразборчивой голубизной океана. Двадцатишестилетний парень резко сел, а десятилетний мальчик успел отпрянуть назад, чтобы их головы не столкнулись. Такемичи был по понятным причинам удивлён. "Такемучи-кун?!" Маленький мальчик мягко улыбнулся, а старший недоверчиво уставился на него и окружающую обстановку. Они снова оказались на пляже, где недалеко виднелся домик мечты малыша. "Уже? Я не ожидал..." Такемучи кивнул: "Я тоже, это довольно случайная встреча, но я хотел бы верить, что если вы будете оставаться в здравом уме и сможете восстановить мою память, то мы сможем встретиться во снах". Улыбка десятилетнего вороноволосого мальчика померкла. "Я не знаю, сколько у нас осталось времени, но я хотел бы использовать этот шанс, чтобы задать тебе несколько вопросов". Такемичи не должен был удивляться прямоте и умению младшего Сано строить интриги, но увидеть это в действии – совсем другое дело. Всё, что он мог сделать, это кивнуть, когда начались вопросы. "Прежде всего, мои конечности всё ещё целы?" Юноша едва не подавился воздухом. "Что?!" Серьёзный взгляд Такемучи оставался неизменным, когда он терпеливо повторил. "В моём теле отсутствуют какие-либо конечности?" "К-конечно, нет!" Как этот ребёнок вообще дошёл до такого дикого предположения?! "Зачем ты вообще об этом спрашиваешь..." На лице младшего Сано появилось понимание, прежде чем Такемичи слегка поклонился с извиняющейся улыбкой. "Я вижу, ты не восстановил воспоминания до моей смерти". Старший вздрогнул от безразличного тона ребёнка, который так непринужденно говорил о собственной смерти, как будто они обсуждали что-то несерьёзное. "За два дня до того, как меня похитили, я вырубил Мочизуки сильным успокоительным и скрывался, пока меня не схватила и не замучила до смерти вражеская банда." 'Что?' Океанические голубые глаза не выражали никаких эмоций, и Такемичи не проронил ни слова, пока мальчик продолжал. "Тот человек знал, что я намеревался предать их, причинив вред важному руководителю. По всем правилам, Майки-нии должен был уже ампутировать мне ноги". Такемучи облегчённо вздохнул. "Не волнуйтесь, этот человек никогда не убьёт меня, но будет слишком трудно сбежать, если он обездвижит моё тело." "Это большое счастье знать, что моё тело всё ещё обладает абсолютной подвижностью, я ужасно волновался, что мои решения привели к тому, что вы оказались в ещё большей ловушке, господин Такемичи." Старший юноша и так был бледен от ужаса десятилетнего мальчика, а ещё больше от его бесстрастного подхода, и теперь, к тому же, абсолютной самоотверженности. "Что ты имеешь в виду..." Такемучи не обратил внимания на его обеспокоенный взгляд, перейдя к следующему вопросу. "-Во-вторых, как у тебя сейчас складываются отношения с Майки-нии и остальными руководителями Бонтена?" Понимая, что мальчик не будет отвечать на вопросы, которые не будут жизненно важными для их плана, Такемичи смирился, отвечая только на то, о чём его спрашивали. "Более или менее хорошо, внутренняя динамика определённо изменилась. Они привыкают к тому, что 'Такемучи' стал более...." Он сморщился от немигающего взгляда сидящего перед ним умного мальчика. "...Детским? Я могу попросить их сводить меня куда-нибудь, если их расписание позволит... Или если Майки просто захочет побаловать... 'меня'" Малыш закрыл глаза, и оба слышали только шум волн, бьющихся о берег, прежде чем Такемучи наконец открыл глаза, и в его нечитаемом взгляде появился новый расчётливый блеск. "Ты всё ещё пытаешься подражать моей личности?" "Да..." Такемучи не сдержался. "Тогда я рекомендую тебе остановиться." На растерянный взгляд старшего юноши, младший пояснил. "Похоже, что ваша личность создала новую химию между 'мной' и Бонтеном. Если вы будете вести себя как 'я', это лишь заставит их усилить охрану вокруг 'Такемучи'. Вам лучше действовать в качестве самого себя, Такемичи-сан." Возможно, он был не столь прагматичен, как этот превосходный ребёнок перед ним, но Такемичи не мог унять ноющую боль в груди, когда этот маленький мальчик так холодно наставлял его быть менее похожим на прежнего Такемучи. Потерять ещё одну часть своей личности. "Но," - он поднял руку и нежно коснулся щеки мальчика. "Ты – Такемучи-кун... Разве тебе не грустно, что ты теряешь ещё больше частей себя?" 'Ты потерял своё тело, своих союзников, а теперь застрял в теле взрослого человека и вынужден притворяться чьим-то мужем и другом.' Такемучи лишь бросил на него озадаченный взгляд. "Я сам сжёг за собой мосты. Твой побег и безопасность важнее такой мелочи, как сохранение личности." Мальчик уверенно улыбнулся, не обращая внимания на то, как сердце Такемичи разорвалось на куски от этих бессердечных слов. "Если что, тот факт, что моё тело не потеряло свои конечности даже после измены Бонтену, означает две вещи". "Во-первых, то, что они не узнали, что я крот. И второе, что новая личность 'Такемучи' будет полезна в восстановлении их доверия." Было не по себе наблюдать, как ребёнок перед ним делится своим образом мышления, как быстро он оценил ситуацию и начал строить планы после сбора большого количества информации за короткий промежуток времени. Небо вокруг них начало трескаться, подобно разбитому зеркалу, и Такемучи испустил разочарованный вздох, прежде чем перевести взгляд на старшего. "Пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю, что такой ваш подход – к лучшему," - пробормотал десятилетний мальчик, его тело начало превращаться в пыль. "Очень важно, чтобы вы ослабили их защиту, я знаю, что с вашей личностью – вы можете заставить их искренне полюбить вас." "Быть сентиментальным – ваша отличительная черта, Такемичи-сан, используйте её по полной." 'Это то, что он сказал, но...' Такемичи не мог не почувствовать ужас от своей новой задачи. В конце концов, владелец тела, в котором он живёт, просто прямо приказал ему стать другим человеком, полностью 'Такемичи', а не 'Такемучи'. Конечно, Такемичи медленно, но неуклонно вставлял всё больше своей личности вместо личности Такемучи, но.... В некоторых аспектах ему также стало удобно притворяться Такемучи. Взрослый мужчина, запертый в теле ребёнка, долго думал, прежде чем наконец сдался. У Такемучи были исключительно его интересы, и сомневаться в единственном союзнике было бы просто глупо с точки зрения Такемичи. Так он и оказался между лидером Бонтена и номером два на заднем сидении, по дороге в ближайший магазин, ровно в десять утра. Начнём с того, что Такемичи проснулся от того, что его старший брат прижался к нему, словно коала, из-за чего он пропустил завтрак, поскольку Майки был не в настроении вставать с постели до гораздо более позднего времени. А когда Такемичи оказывался в постели со своим старшим братом, Майки с меньшей вероятностью можно было уговорить встать с постели. Поэтому к тому времени, когда братья Сано вышли из своей комнаты, все уже давно закончили трапезу, и набивать желудки пришлось только им двоим. В свою защиту он хотел быть немного более продуманным в своём подходе, но решил, что может продолжить эксперимент с помощью милости Ханагаки Такемичи, что означало, конечно, отсутствие таковой. "Я хочу раменную лапшу в стаканчиках из магазина" "У тебя что, вкусовые рецепторы испортились?" Мочизуки выглядел полностью оскорблённым его случайным требованием. "Мы можем пойти в ресторан вместо этого, Такемучи". Риндо кивнул. Его серьёзный взгляд не изменился: "У меня есть список рекомендуемых мест, где подают вкусную еду". "А что плохого в чашке лапши?" спросил Такеоми, в его равнодушном взгляде появился весёлый блеск. "Если хочешь знать моё мнение, это основная традиционная еда". "Возможно, но мы говорим о Такемучи, он не должен привыкать к слишком большому количеству мусора." Съязвил Ран, изобразив обезоруживающую улыбку. Коконой лишь удивлённо приподнял бровь, интересуясь, но не задавая вопросов по поводу внезапного интереса мальчика. "Хорошо, мы можем заказать немного для тебя, солнышко". "Что это такое? Не балуй его, Коко, как может маленький принц Бонтена есть объедки?" Санзу бросил на него неодобрительный взгляд. "Ты каждый день ешь пятизвездочную еду, зачем тебе лапша из дерьма?" Реакция Какучо была не лучше, его взгляд потемнел. "Я так и знал, дело в персонале, не так ли? Они не делали твои блюда достаточно вкусными". "...Какого хрена? Отведи меня к главному повару прямо сейчас. Я знал, что эти грёбаные куски дерьма слишком уж удобно устроились на своих конях..." Такемичи проклинал свою удачу, поскольку сегодня он застрял с двумя самыми заботливыми членами организации – Санзу и Какучо, и это даже не считая Майки, который был вертолётом собственной породы. Смешайте эти два фактора вместе, плюс тот факт, что сейчас присутствовал весь Бонтен, и у вас будет полный кавардак. Он встал со своего места на диване в гостиной и крикнул. "Нет! Не увольнять кухонный персонал! Никого не убивать! И никаких драк!" Это фактически поставило остальных руководителей в тупик, их шокированные взгляды устремились на стоящего перед ними заплаканного мальчика. "Я не хочу, чтобы кто-то спорил! Я голоден и хочу лапши в магазине. Прямо сейчас." Всё, что говорил Такемичи, было правдой. Он не хотел никаких жертв в такое раннее утро, никаких разборок между членами группы, и, конечно же, он был очень голоден и жаждал дешёвой раменной лапши, которая была обычным блюдом в те времена, когда он был простым гражданином. Он сел обратно и надулся, глаза слезились. "Мы можем пойти? Пожалуйста?" Неудивительно, что Майки закончил хаос с окончательным решением. "Найдите ближайший 7/11. Санзу, Коко и Какучё. Вы трое идёте с нами. Остальные продолжают выполнять свои обязанности." Встав со своего места, старший осторожно взял на руки своего младшего брата и потрепал его по щеке - как бы в знак извинения. "Мучи хочет поесть, пора выдвигаться." Все руководители в унисон встали и ушли заниматься приготовлениями, а те, кого это не касалось, восприняли это как знак покинуть пентхаус и приступить к своим делам. Такемичи искренне сомневался, что совет одного из руководителей "Бонтена" был к лучшему. К лучшему или худшему, его отношения с самыми важными фигурами Бонтена превратились в нечто такое, чего не достиг даже оригинальный Сано. Быть сангвиником в преступном мире. Легко было забыть, что Сано Такемучи провел в Бонтене всего чуть больше двух с половиной лет. Легко было забыть, но так легко вспомнить, что Такемучи всего лишь десятилетний ребёнок. Коко не винит тех, кто забывает, даже он сам почти два года относился к маленькому мальчику как к безобидному взрослому. Такемучи вел себя так по-взрослому и никогда ни о чём не просил. Было легко относиться к нему несерьёзно, учитывая то, каким воспитанным мальчиком он себя представлял. Всегда говорил мягко и ни разу не вспылил. По крайней мере, до похищения после неудачной сделки шесть месяцев назад. Пятого апреля 2017 года, всего через четыре дня после дня рождения Коконоя, Сано Такемучи предал Бонтен, вколол Мочизуки Канджи шприц с сильнодействующим успокоительным в одном из их убежищ и сбежал, не попавшись на глаза ближайшим охранникам, которые были казнены за свою некомпетентность. Мальчик был в бегах почти два дня, а затем, как только новость достигла ушей Майки, за беглым руководителем началась самая большая охота. Это была, пожалуй, одна из самых, если не самая напряжённая неделя Коко в этом году. А на возвращение мальчика ушло почти два дня. Как астрономически комично было то, что седьмого апреля дата рождения Такемучи станет знаком буквального возрождения. Ровно седьмого апреля Бонтен обнаружил пропавшего Сано и в шоке наблюдал за тем, как мальчик разрыдался от души - совсем не похожий на того спокойного, но злобного ребёнка, который прожил у них два года. Такемичи изменился, то ли от того, что его вымотали многочисленные наркотики, которые его заставляли принимать, то ли просто от безумия преступного мира и всех ужасов, которым они его подвергали - теперь десятилетний мальчик снова был похож на десятилетнего мальчика. Конечно, Такемучи всё ещё был взрослее, чем большинство других детей его возраста, но юношеская энергия, которой раньше так не хватало в поведении мальчика, теперь была в полной силе. И вот сейчас он с противоречивым взглядом наблюдал за тем, как самые страшные фигуры Бонтена стоят вокруг ребёнка и помогают ему с чашкой рамена. Это была поистине уморительная сцена, которую он хотел сфотографировать на память об этом их маленьком путешествии. Глаза Такемучи были полны восторга, когда он ходил по рядам и постоянно наполнял корзину, которую нёс Какучо, закусками и лапшой. До сегодняшнего дня никто не знал, что Сано Такемучи был любителем картофельных чипсов. Конечно, Такемучи был простолюдином до того, как Бонтен подобрал его, и, конечно, у него была тяга к нездоровой пище, как и у любого другого ребёнка. В такие моменты Коко вспоминал, что мальчику всего десять, он слишком взрослый, чтобы быть маленьким, но в то же время слишком маленький, чтобы быть взрослым. Живой парадокс. "Не приходи к нам плакаться, когда тебя припечёт!" Длинноволосый мужчина с белыми волосами смотрел на Санзу, ворчащего на младшего, но Коконой не упустил из виду бутылку с водой и пакет конфет в руках розоволосого мужчины. Даже идиоту ясно, что бутылка с водой и конфеты предназначены исключительно для помощи Такемучи на случай, если острый рамен, который он выбрал, окажется слишком тяжёлым для употребления. 'И он ещё сказал, что не надо баловать... А сам балует его больше всех, помимо босса.' Сухо подумал финансовый воротила Бонтена, добродушно закатывая глаза. "Вот, Такемучи, если смешать это с рисом, то острота уменьшится." Какучо был менее горд в этом отношении, а Коко просто принял их выходки как мать-курица, прежде чем занять место за одним из пустых прилавков для трапезы. ''Настоящая курица-наседка''. Он мог бы наслаждаться атмосферой отдыха, поскольку, насколько он знал, сегодня был до ужаса нормальный и в то же время ненормальный день. Они были высшим руководством Бонтена, утопающим в роскоши и способным купить практически всё, что только можно пожелать. И всё же они вели себя как кучка нянек, спорили и ели еду из магазина. Какое зрелище, должно быть, они сейчас представляли собой. "Коко-кун?" Оклик по имени вернул старшего к реальности, и он посмотрел вниз, чтобы посмотреть на Такемучи, предлагающего ему онигири. "Онигири из угря очень вкусные, хочешь?". Его острые, как у ласки, глаза смотрели на чистый голубой океан. 'подумать только, шесть месяцев назад его голубые глаза были затуманенными и непредсказуемыми...' Чистый голубой океан прекрасно подходил Сано Такемучи. Его глаза были бесценными драгоценными камнями, напоминающими обо всём прекрасном в жизни. Такемучи казался более теплым, даже человечным. В глазах младшего мальчика не было коварства, расчётливого блеска или неуверенных, но запланированных прикосновений. Перед ним был ребёнок. Или, возможно, ребёнок, которым Сано Такемучи и являлся на самом деле. Он наклонился, откусил кусочек от предложенного рисового шарика и высунул язык. "Слишком солёный, солнышко." Лицо мальчика недовольно скривилось. "Все продукты, которые ты выбрал, содержат много натрия, похоже, нам придётся следить за твоими пристрастиями, а?" "Что?! Н-но солёная пища очень вкусная.." Затем Такемучи повернулся к своему брату: "А! Майки-нии, ты же не посадишь меня на диету?!" "Нет, если только ты не заболеешь, Мучи. Скажи «ам»" - ответил Майки, дуя на лапшу в чашке и кормя младшего мальчика. "Не ешь слишком много вредных продуктов, хорошо?" "А? Но ты же ешь тайяки каждый день - Оуи!" Такемучи потёр лоб, когда Санзу ткнул его слишком сильно. "Послушай своего старшего брата, Такемучи! Твоё здоровье важнее, чем эти дерьмовые капризы." "Ты что, мой доктор?! Хватит быть таким грубым!" Мальчик обвиняюще посмотрел на Какучо и скрылся за его ногами. "Будь как Каку-чан! Он очень милый!" Какучо прочистил горло, стараясь сохранить безразличное выражение лица, несмотря на отчётливый румянец на щеках. Санзу окинул их обоих непонимающим взглядом. "Ах ты неблагодарный..." Майки и Коконой сидели рядом друг с другом, и последний хихикал над хаотичной, но очаровательной сценой происходящего. "Он действительно сокровище Бонтена. Луч солнца в таком грязном и безжалостном мире." Майки опёрся локтем на стойку, щекой прислонившись к открытой ладони. "Сохрани его жизнь, и у тебя будет цель, Коконой." Это всё, в чём нуждался Коконой, чтобы продолжать клясться в верности Бонтену.