Май–июнь, 5 курс
Когда Гермиона покидала предпоследний экзамен, она почувствовала, как на нее накатила волна облегчения. Часть ее не могла отделаться от навязчивой мысли какой балл она получит на экзамене, но было что-то утешительное в том, что он закончился и она больше не может контролировать его результат. Потратив месяцы на подготовку и последние пару недель на обучение, Гермиона была уверена, что хорошо справилась с письменными и практическими заданиями. У нее оставался только один экзамен по истории магии, но она больше не нервничала, так как хорошо разбиралась в этом предмете. Гермиона развернула послание, полученное от Драко, и быстро перечитала его с улыбкой. Ты гениальна и удивительна, ты получишь «Превосходно» по каждому экзамену по СОВ. Пожалуйста, не загружай себя слишком сильно, отдыхай и кушай. Если понадобится, я пошлю за тобой Пинки — и не надо закатывать глаза, читая это сообщение. Оно было написано с любовью. P.S. Прости, я слопал немного помадки. Она сложила бумагу, сунула ее в карман и с пером в руке повернулась к пустому дверному проему. Гермиона глубоко вдохнула и решительно выдохнула: она была готова к сдаче последнего экзамена пятого курса.***
Драко возился со своим пером, сидя в конце Большого зала, глядя на массивные песочные часы позади профессора Марчбэнкс. — Не могу поверить, что они оставили историю магии напоследок, — ворчал Блейз. — Поставили самый скучный экзамен на послеобеденное время — видимо, хотят, чтобы мы прямо тут уснули. Тео скорчил гримасу. — Я просто рад, что все закончилось. Я устал от учебы. Для чего вообще нужна информация, которую мы получаем на истории магии? — Тишина! Экзамен скоро начнется, — объявил профессор Марчбэнкс, его голос эхом разнесся по Большому залу. — Для преподавания истории магии, — прошептал Блейз с ухмылкой. Марчбэнкс взмахнул своей палочкой. — Можете начинать. Чистый пергамент перед Драко заполнился словами, и он стал просматривать вопросы. Его желудок сжался, когда он понял, что знает все ответы на первой странице. Половину из этих вопросов он слышал от Гермионы во время их свиданий. На самом деле, он отчетливо помнил, как в прошлом месяце Гермиона бормотала во сне вопрос номер три. Он обмакнул перо в чернильницу на своем столе, прежде чем нацарапать первый ответ. Международная конфедерация волшебников была основана Пьером Бонаккордом в 1600-х годах. Он был первым назначенным президентом и прославился своей позицией в отношении прав троллей. У колдунов Лихтенштейна была долгая история конфликтов с общинами троллей, прилегающими к их городу, и не поддерживали сторону Бонаккорда. Драко задумался, прежде чем продолжить, вспомнив рассказ Гермионы о том, как она, Рон и Гарри сражались с троллем на первом курсе. При мысли о Гермионе на первом курсе, с ее вьющимися волосами и задорным характером, на его губах появилась небольшая улыбка. Тот первый день в поезде, когда она ворвалась в его жизнь. Он моргнул, сверяясь с песочными часами; ему нужно было сосредоточиться — он снова обмакнул перо. Оказавшись на полпути к завершению своего ответа, Драко уловил звуки ворчания и скрип стула по каменному полу; он оторвал взгляд от пергамента и посмотрел на суматоху позади себя. Гарри Поттер упал со стула, схватившись за голову и застонав. Драко сразу же посмотрел на Тео, лицо которого побледнело. Тео приподнялся со своего места, и прежде чем кто-либо успел отреагировать, промчался мимо нескольких парт и опустился на колени рядом с Гарри, что-то неслышно шепча ему. Поттер обхватил голову обеими руками. Внезапно рядом с Гарри и Тео появился профессор Тофти. Старый волшебник отстранил Тео, похлопав его по спине, и вывел Гарри из Большого зала. Студенты разразились болтовней, пока Тео медленно шел к своему месту, выглядя потрясенным. — Я же сказал, они хотят, чтобы мы здесь заснули, — усмехнулся Блейз. — Никогда не назначайте экзамен после обеда. — Он не спал… — огрызнулся Тео. — Тишина! — воскликнул профессор Марчбэнкс. — Вы должны оставаться на своих местах и не разговаривать. Если вы не сдадите экзамен в отведенное время, то будете вынуждены пересдать его или рискнете провалить курс! Студенты притихли, нервно переглядываясь между собой — никто не был заинтересован в повторном прохождении курса. Драко попытался вернуть свое внимание к пергаменту, но его мысли не позволяли ему сосредоточиться. Гарри держался за голову — или за свой шрам? Желудок Драко сжался от беспокойства; он надеялся, что это не связано с рассказами Гермионы о ментальной связи Гарри с Темным Лордом.***
— Время вышло, — объявил профессор Марчбэнкс, повернувшись к стоящим перед ним гигантским песочным часам. Быстрым взмахом палочки пергамент вылетел из рук Гермионы в аккуратную стопку у входа в Большой зал. Она нервно посмотрела на пустой стол Гарри, гадая, чем была вызвана его вспышка боли. Профессор Тофти вернулся после того, как выпроводил Гарри из Большого зала, и спокойно заверил Гермиону и Рона, что Гарри просто плохо себя почувствовал из-за стресса, вызванного экзаменами. Она скептически отнеслась к его словам. Они были вместе все утро и обед, и ничего необычного не происходило. Казалось маловероятным, что ему без причины вдруг стало так плохо. Она вышла в коридор, оглядываясь по сторонам в поисках Рона, невольно подслушав обрывки разговоров. — …в больничное крыло… — …шрам! — …слышал, что он упал в обморок… — Гарри Поттер. Увеличив темп, она протиснулась сквозь толпу студентов, обсуждавших недавно закончившиеся экзамены и срыв Гарри в Большом зале. Рон нашел ее в тот самый момент, когда она заметила его. — Гермиона! — Рон подбежал к ней трусцой. — Я не верю ни единому слову старого Тофти о Гарри. — Я тоже, в них просто нет смысла… ты уже видел его? — спросила она, оглядывая оживленный коридор. — Рон! Гермиона! — позвал Гарри, прорываясь сквозь толпу учеников, едва не сбив ничего не подозревающего третьекурсника. Гермиона бросилась вперед первой. — Гарри! Что случилось? Тебе действительно нездоровится? Может нужно показаться мадам Помфри? — Нет… вообще-то я только от нее. Пойдемте со мной, — он сделал жест и повел их по коридору к открытой классной комнате. Закрыв за собой дверь, он повернулся к Рону и Гермионе. — У меня было еще одно видение. Волдеморт держит Сириуса в Отделе тайн. Я видел это. Гермиона почувствовала, как стены класса начали давить на нее. — Что? — сбивчиво спросила она, пытаясь осмыслить его слова. — Он собирается убить его, — лицо Гарри было смертельно серьезным, когда он продолжил. — Мы должны отправиться туда и спасти его.***
— Что с вами двумя сегодня? — разбушевался Блейз. — Мы только что закончили экзамены! Где ваша радость? Вы выглядите так, будто кто-то плюнул в ваш утренний чай. Тео засунул руки в карманы и отвернулся. — Это была долгая неделя, Блейз. Думаю, мы просто вернемся в подземелья, чтобы отдохнуть. Но не позволяй нашему отсутствию помешать тебе хорошо провести время. Слышал, сегодня вечером в гостиной Слизерина состоится вечеринка по случаю окончания года. Тебе стоит пойти и повеселиться, — добавил Драко. — Я не пойду без своих лучших друзей; мне нужны мои помощники! — Я не думаю, что мы будем хорошими помощниками сегодня, — пробормотал Драко, положив руку на плечо Блейза. — Мы загладим свою вину, обещаю. Блейз нахмурился. — Вы что, серьезно? Посмотрев на Тео, чье лицо было каменно-холодным, Блейз поднял брови. — Хорошо, но вы мои должники! Отойдя от них, Блейз крикнул: — В следующем году я наживусь на этом, с вас вечеринка для Блейза Забини. — Как думаешь, что происходит? — Драко обеспокоено спросил Тео, понизив голос. — Я не смог ничего разобрать, но когда я подошел к Гарри, он сказал «мой шрам» и «Волдеморт». — Тео колебался. — Гермиона говорила тебе о его видениях? — Да, — подтвердил он. — Думаешь, это повторилось? — Я был с ним, в некоторые из таких моментов, когда он видел Отдел тайн, — вздохнул Тео. — Все выглядело точно так же — у него был такой же взгляд, но сегодня Гарри был в большей панике, чем обычно. Я не знаю, что он видел. — Посмотрим, ответит ли Грейнджер. Драко отправил сообщение на ее кольцо, затем еще одно и еще одно. Не получив ответа, он, колеблясь, повернулся к Тео. — Я не знаю, как сказать тебе, приятель, но ты помнишь второе задание Турнира Трех Волшебников? Когда я понял, что Грейнджер далеко с помощью нашей с ней связи? Тео осторожно взглянул на Драко. — Да… — Думаю, они покинули замок.***
Тео и Драко решили ночевать в комнате Нотта до возвращения Гарри и Гермионы. Они делились общими переживаниями. — Мы пойдем ужинать? — спросил Драко, глядя на время. — У тебя есть аппетит? — ответил Тео. — Нет. — У меня тоже. Прошло несколько напряженных мгновений. — В прошлый раз все было гораздо проще, — сокрушался Тео. — В прошлом году нам едва пришлось ждать час, пока они выполняли второе задание. А сейчас прошло уже, сколько, четыре часа? — Четыре часа, и мы понятия не имеем, куда они пошли. По крайней мере, они были под присмотром на турнире. Как думаешь, где они сейчас? — Не знаю. Но если они покинули замок сразу после нашего экзамена, значит, это определенно какое-то важное место, верно? — предположил Тео. — Мерлин, что если они ушли и решили… Вдруг в дверь комнаты Тео постучали. Он посмотрел на Драко, который в замешательстве пожал плечами. — Ждешь гостей? Тео распахнул дверь и увидел Блейза, стоящего с огромной ухмылкой. — Я принес огневиски! — обьявил он, протягивая большую бутылку «Огненный виски Огден». Тео посмотрел на бутылку, забрал ее у Блейза и захлопнул дверь перед его носом. Из-за закрытой двери до Драко слабо доносились протесты Блейза. — Мне нужен Ступефай, — застонал Драко. — В прошлый раз я едва дождался, потому что был без сознания. Тео, открывая бутылку «Огдена», сделал паузу, глядя на Драко, который замолк. Он налил два больших бокала и молча протянул один другу. — Почему мы не встречаемся с какими-то милыми слизеринцами, которые бы не заставляли нас проходить через это дерьмо? — спросил Драко, поднося дрожащей рукой бокал к губам. Тео посмотрел вниз и сделал большой глоток, скривившись от вкуса. — Я задаюсь этим вопросом каждый день. Драко внезапно согнулся, чувствуя, как его грудь пронзило огнем. Он уронил стакан, и тот разбился вдребезги о твердый пол подземелья. — Какого черта, Драко? — пробормотал Тео, убирая разлитое и накладывая на разбитое стекло быстрое Репаро. — Что-то не так, — прохрипел он, опираясь руками на колени. — Только не это, — Тео откинул голову назад от отчаяния. — Очевидно, ее больше нет. Их обоих больше нет. — Нет, — возразил Драко. — Это что-то другое; после того, как мы надели наши кольца, я всегда чувствовал ее. Но сейчас связь слабая, будто поврежденная. Как думаешь, она ранена? Тео ругнулся под дых. — Не знаю. Неизвестно, что с ними произошло, но ты должен признать, что у них есть склонность к опасностям. Чертовы гриффиндорцы. Даже спустя несколько бокалов виски Тео и Драко не смогли расслабиться. На самом деле, алкоголь только усиливал их беспокойство. — Я говорю, что если мы просто возьмем и найдем их? Понимаешь? Найдем их и вернем их задницы в замок? — предложил Драко, его напиток плескался, когда он жестикулировал со стаканом в руке. — Мы должны установить на них маячки в один из этих дней. Тогда, когда они будут делать такие вещи, мы сможем хотя бы найти их. — Да, — с энтузиазмом согласился Тео. — Им нужны слизеринцы, чтобы избавиться от привычки умирать каждый год. Кому вообще пришло в голову распределить этих детей с нулевым уровнем самосохранения в один факультет? Это ж к-как, — он икнул, — как напрашиваться на неприятности. — Одному Мерлину известно, как им вообще удалось выжить… Гарри когда-нибудь рассказывал тебе о тролле? — спросил Драко, слегка коверкая слова. Тео уставился на него, прищурив глаза. — Нет, не рассказывал. Но я почему-то не удивлен. — Они… — Драко замолчал, подумав, что в край опьянел, когда его кольцо нагрелось. Мы в безопасности. И нам очень жаль. Г&Г Закрыв глаза, Драко привалился к спинке кресла. — Грейнджер только что прислала мне сообщение. Сказала, что они в безопасности. И что им жаль. Тео втянул воздух сквозь зубы. — Ну и ночка выдалась. Может, примем немного Бодроперцового зелья и попытаемся уснуть до возвращения наших непокорных гриффиндорцев? Драко издал сухой смешок. — Да. Уснуть. Конечно. Я подожду ее в Выруч… в Комнате так и сяк. — За тебя, приятель, — Тео поднял свой бокал, осушив остатки виски.***
Драко не мог успокоиться настолько, чтобы заснуть. Вместо этого он лег на диван в Выручай-комнате и ждал появления Гермионы. Он вскакивал при каждом шуме и каждые несколько минут оглядывался на дверь. Наконец, только на рассвете, дверь комнаты со скрипом отворилась. Ноги Драко двигались быстрее, чем его сознание; он успел добежать до двери, прежде чем она полностью открылась. — Грейнджер, — выдохнул он с облегчением. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Его взгляд остановился на раздраженном участке кожи на ее груди. Рука Драко поднялась, чтобы коснуться ее, его глаза встретились с ней. — Что это? — его голос был мертвенно тихим. — Я в порядке. Я исцелилась и сейчас полностью здорова, — она прикоснулась к заживающей ране. — Гермиона, — глаза Драко не отрывались от поврежденной кожи, которую теперь прикрывала ее ладонь. Он убрал ее руку, осторожно отодвинул блузку, и обнаружил темное пурпурно-красное пятно на груди. Он попятился назад, воздух выбился из его легких. — Гермиона, — повторил он, его глаза сверкнули, когда он посмотрел на нее, вена на его шее вздулась. — Мне уже не больно, это пройдет. Шрама не останется, — заверила она его. — Ты шутишь? Мне плевать на шрам, — прошипел он. — Что случилось прошлой ночью? — Долохов… проклятие… Отдел тайн, — пробормотала она обрывки, упрямо не смотря ему в глаза. Он понял это, как только почувствовал, что их связь ослабла; ей было больно, она была проклята. Она могла умереть. Он судорожно вздохнул. — После экзамена мы с Гарри обманом заманили Амбридж в Запретный лес, где ее забрали кентавры. Затем Гарри, Полумна, Невилл, Джинни, Рон и я пошли ночью в Отдел тайн. Видение, которое было у него во время истории магии, было ложным воспоминанием — ловушкой, организованной Волдемортом. Его дыхание учащалось с каждым словом. — Ты проникла в Министерство? Нет, даже не так… в Отдел тайн?! Что вынудило тебя совершить такой идиотский поступок? — спросил он, метая глазами молнии. — Я не знаю, радоваться ли мне тому, что ты не умерла, или злиться, что ты вообще там оказалась! Ты знаешь, каким был для меня вчерашний день? Мы с Тео чуть с ума не сошли, переживая! Мы провели всю ночь, гадая, живы вы оба или мертвы! Гермиона скрестила руки на груди. — Я понимаю, ты волновался, правда, но мне не нравится твой тон разговора. Я должна была пойти, я должна была быть рядом с Гарри. У нас была подмога… — Долбанный Долгопупс и Лавгуд — это не подмога! А миссия по самоубийству, — выплюнул он. Она моргнула, когда ее глаза наполнились слезами. — Но у меня… — ее голос оборвался. Драко пошатнулся; его руки безвольно повисли по бокам. Он сделал глубокий вдох, воздух наполнил его легкие. — Я знаю, знаю, ты и твоя гриффиндорская верность, которую мне никогда не понять, — он посмотрел вниз. — Я никогда не был так чертовски напуган за всю свою жизнь. Ее губы задрожали. — Грейнджер, — он обхватил ее руками. — Никогда больше так со мной не поступай. Она кивнула ему в плечо. — Ты пропустил ту часть, где я рассказывала, как кентавры захватили Амбридж в Запретном лесу? — пробормотала она. — Я очень горжусь этой частью. Это было действительно прекрасное завершение года. Он поцеловал ее кудри, положив подбородок на макушку. — Просто помолчи немного и дай мне обнять тебя, хорошо? Мне это сейчас очень нужно. Несколько минут они обнимались в тишине, слышно было только их дыхание и треск камина. Наконец, Драко подвел ее к дивану, и они сели. Он притянул Гермиону к себе на колени, его руки лежали на ее бедрах. Он вздохнул, его глаза закрылись. — Я готов. Расскажи мне всю историю. Что случилось? Гермиона нервно ковыряла ногти, пересказывая прошлую ночь. — Помнишь, мы говорили об Отделе тайн и видениях Гарри? Комнаты всегда были пустыми до его последнего видения. Он увидел как его крестного отца, Сириуса Блэка, пытает Волдеморт в Отделе тайн. Я говорила ему, что это должно быть ловушка, но он меня не слушал. Я пыталась заставить его выслушать меня. — Очевидно же, что это была ловушка, — ворчал он, его рука крепче сжала ее ногу. — Он пытался связаться с Сириусом через камин в кабинете Амбридж, и она нас поймала. Она думала, что мы пытаемся связаться с Дамблдором, а потом попыталась воспользоваться сывороткой правды и Круциатусом на Гарри. — Чертова Амбридж. — Я солгала и сказала ей, что у нас есть секретное оружие в Запретном лесу, и таким образом мы заманили ее туда. Остальную работу сделали кентавры. Честно говоря, я понятия не имею, где она сейчас. Мы добрались до Министерства на фестралах и проникли в Отдел тайн. И я наконец-то могу рассказать тебе, что там находится, — добавила она смущенно. — Хотя в основном мы проводили время в Зале пророчеств. Именно там мы нашли Пожирателей смерти. Драко затаил дыхание, когда она продолжила. При упоминании Пожирателей смерти у него в груди потяжелело. — Твоя тетя была там, — ее голос надломился. — Она… — Гермиона сглотнула. — Она убила Сириуса Блэка. Пока она говорила, он медленно рисовал круги на ее ноге, его глаза озабоченно морщились в уголках. Она колебалась. — Твой отец тоже был там. Я видела его. Я узнала его голос и волосы за маской. Драко резко вдохнул, чувствуя себя так, словно его ударили в самое сердце. Она только что подтвердила его подозрения о том, что его отец активно выполнял приказы Темного Лорда. Его отец мог убить Гермиону. При этой мысли он почувствовал, как под кожей закипает ярость. Это чувство уступало лишь желанию взять Гермиону на руки и никогда больше не выпускать ее из виду. — Есть еще кое-что, — прошептала она, ее голос был еле слышен. — Когда все сражались в Зале пророчеств, я нашла старое пророчество, прислоненное к задней стене. Оно словно взывало ко мне. Я не знала, как и почему, но меня тянуло к нему. Пророчество было помечено на пятое июня. У него перехватило дыхание. — Мой день рождения? — Точная ночь твоего рождения и год — 1980, — тихо добавила она. — Что там было написано? — спросил он беспокойно, не уверенный, что хочет знать ответ. Она закрыла глаза, произнося жуткие слова, которые преследовали ее мысли. — Узы, скрепленные кровью и отчаянием, навсегда изменят сердца и умы — последний удар в последний час по тому, кто никогда не знал любви, дважды сраженный любовью матери. Драко почувствовал, как воздух разом покинул его легкие. Гермиона открыла глаза, они были наполнены страхом. — Оно было без опознавательных знаков, неопределенное, но я думаю, что это про нас. — Последний удар в последний час по тому, кто никогда не знал любви, — повторил Драко, обдумывая слова. — Как думаешь, что это значит? — Понятия не имею, — призналась она. — По тому, кто никогда не знал любви? Это может означать так много форм любви. Например, романтическую любовь. Семейную или братскую. Как может наша связь быть окончательным ударом для чего-либо? После паузы она обратилась к нему. — Драко, твой отец был там. Он видел, как я держала пророчество. Я уронила его и убежала; оно было стеклянным и оно разбилось, но он видел меня и дату на табличке. — Ты и стекла, — проворчал Драко. Гермиона вздохнула. — Любимый, он видел, что пророчество было в твой день рождения. Я думаю, мы достаточно долго хранили наш секрет. Он отвернулся от нее, в горле сжималось. — Драко, — начала Гермиона. — Нет, — он быстро покачал головой. — Ни в коем случае. — Мы должны сказать ему. Кровь эхом отдавалась в его ушах, он сглотнул комок, образовавшийся в горле. Она нежно погладила его щеку большим пальцем. — Мы не можем скрывать это вечно. Милый, пришло время. Он накрыл ее руку своей, закрыв глаза; он молчал несколько мгновений, прежде чем кивнуть. — Ты сказала, что Амбридж больше нет, так? — Да, — подтвердила Гермиона. — Ее кабинет пуст? Тот, где есть камин, подключенный к каминной сети? — Да, — уголок рта Гермионы приподнялся. — Остроумное наблюдение, любимый. Пойдем?***
— Малфой-мэнор, — Драко обхватил Гермиону одной рукой и бросил в камин летучий порох; зеленое пламя охватило пару, и они исчезли из кабинета Амбридж. Каблуки Нарциссы цокали по деревянному полу, пока она быстрым шагом направлялась в холл. Кровная защита оповестила о появлении Драко. И если Нарцисса могла чувствовать Драко, то и Люциус тоже, и она догадывалась, что ее сын был не один. Она распахнула дверь как раз в тот момент, когда Драко и Гермиона стряхивали сажу, прилипшую к их одежде. Она облегченно вздохнула, обнаружив их раньше своего мужа. — Драко, Гермиона, что вы здесь делаете? — резко спросила Нарцисса, оглядываясь через плечо. — Твой отец дома. — Гермиона рассказала мне об Отделе тайн, мама, — сказал Драко, его тон был обвиняющим. — И об отце. Нарцисса с раскаянием посмотрела на Гермиону. — Мне очень жаль. Им должно быть стыдно, нападать на детей таким образом — независимо от того, какое задание было от Темного Лорда. — Мы должны рассказать все отцу, — заявил Драко. — Что, если это случится снова? Что, если отец… — он посмотрел на Гермиону и снова на Нарциссу. — Что, если он не зная о связи, причинит ей боль? Я никогда не прощу его за это. Нарцисса подождала немного, взвешивая в голове все варианты. Низкий голос донесся из-за ее спины. — Никто не хочет объяснить мне, что именно происходит в моем доме? Люциус Малфой посмотрел на Драко, который шагнул вперед, обняв Гермиону, и держа ее позади себя. Другой рукой, защищаясь, он схватил свою палочку. Люциус наклонил голову, окинув сына и Гермиону убийственным взглядом. Его глаза задержались на руке Гермионы, которая покоилась на предплечье Драко, и его рот сжался в тонкую линию. — Нарцисса. На пару слов? Нарцисса посмотрела на Драко и Гермиону, слегка кивнув им. — Отведи ее в зал. Мы скоро к вам присоединимся.***
— Что, черт возьми, происходит, Нарцисса? Что она делает в нашем доме? — Люциус сделал паузу. — Есть вопрос получше, почему ты не удивилась тому, что наш сын прикасается к грязнокровке? — прошипел он, его тон кипел яростью. — Я знала, что этот день настанет, но надеялась, что это произойдет при более приемлемых обстоятельствах, — призналась Нарцисса. — Не хочешь присесть? — Нет. Ты расскажешь мне, что происходит, прежде чем я собственноручно прокляну нашего сына. Нарцисса глубоко вздохнула. — Хорошо, ты заслуживаешь знать. В конце концов, ты один из немногих, кто знал Беллу раньше… кто действительно знает, что с ней случилось. Все тело Люциуса напряглось, глаза сузились. — Нарцисса. Ты не сделала. Она выпрямилась. — Сделала. Андромеда и я, — поправила она. — В ту ночь, когда он родился. — Ты хочешь сказать, что ты взяла нашего наследника, нашего единственного ребенка, и провела на нем ритуал связывания, не сказав мне об этом?! — тон его голоса повысился от возмущения, и он начал пятиться. — Ты солгала мне! Из всех идиотских, упрямых поступков, которые ты могла совершить… девочка… — Люциус резко остановился. — Это эта девчонка? Нарцисса отвернулась, отказываясь смотреть мужу в глаза. Люциус хлопнул тростью по полу от досады. — Как? Как это может быть она? Откуда ты знаешь? — Люциус, у меня нет никаких сомнений. Это она. Это всегда была она. — Но она гряз… — Маглорожденная, — поправила Нарцисса. — Да. Я в курсе. Он вздрогнул от ее слов. — Ты поставила меня в ужасное положение, надеюсь, ты это понимаешь. Я напишу Яксли, и к утру он решит эту маленькую проблему. — Решит? Что ты намерен делать? — спросила она, встревоженная его спокойным поведением. — Он избавится от девчонки, это уже мелочи. Эта школа — смертельная ловушка, которая только и ждет своего часа. Яксли умеет создавать «несчастные случаи», никто не узнает об этом. Она просто станет жертвой трагического несчастного случая во время празднования окончания учебного года. Тогда Драко сможет жениться на чистокровной девушке по нашему выбору и продолжит семейную линию, как и планировалось. — Нет, Люциус, ни за что! — возразила Нарцисса. — Ты не можешь так поступить с ним. Он никогда не простит тебя. — Она сделала паузу. — Он любит эту девушку. Я сама это видела. — Любит? Сейчас нет места для любви; ты понимаешь, что мы на грани войны? Она не только на стороне врага — она лучший друг Гарри, мать его, Поттера и, возможно, самая известная грязнокровка в Хогвартсе из-за этого, — он отбросил свою трость в гневе. — Я пытаюсь спасти нас. Я еще могу все исправить, пока не стало слишком поздно. — Уже слишком поздно, — пробормотала Нарцисса. — Они связаны так, как я еще никогда не видела. Они стали одним целым. Люциус, ты не можешь причинить ей боль, не разрушив при этом отношения со своим сыном. Люциус наконец сел, закрыв глаза. — Нарцисса, как ты могла позволить этому зайти так далеко? Как ты могла позволить им думать, что они могут быть кем-то? Мы с тобой знаем, что они никогда не смогут этим стать, и притворяться, что это не так, — глупая мечта, — голос Люциуса наполнился гневом. — Ты разрушила его жизнь. — Да как ты смеешь? — ее голос дрожал от ярости. — Я спасла ему жизнь. — Ты понимаешь, что его связь с ней диаметрально противоположна всему, во что мы верим? Всему, что мы когда-либо знали? Против всей нашей миссии с Темным Лордом? Положение, в которое ты меня поставила, немыслимо. Как я могу исполнить его волю, зная, что мои жена и сын видятся с грязнокровкой? Что моя собственная жена и сын — Предатели крови? — он выплюнул эти слова. Пощечина рассекла воздух. Нарцисса стояла, вытянув руку, когда щека Люциуса покраснела от удара. — Я скорее стану Предателем крови, чем продолжу идти по тому пути, на который ты нас завел, — в ее голосе звучало презрение. — Если ты не сможешь пройти через это, то потеряешь нас обоих. Прошло несколько мгновений. Наконец он нарушил молчание. — Я вел переговоры с семьей Гринграссов о женитьбе Драко после окончания Хогвартса. Я полностью намерен довести это дело до конца. Хотя это не идеальный вариант, учитывая обстоятельства, я думаю, что смогу закрыть на это глаза. Драко будет не первым лордом Малфоем, который заведет любовницу на стороне и при этом будет выполнять свой долг по обеспечению чистокровных наследников, — признал Люциус. — Хотя нужно будет принять меры предосторожности, чтобы он не наплодил грязнокровок. — Я оставлю твое кратковременное помутнение рассудка в прошлом, потому что знаю, что ты в шоке, но ты никогда не должен упоминать об этой идиотской идее нашему сыну. Или Гермионе, если уж на то пошло, — холодно сказала она. Он перевел дыхание от ее слов, его губы исказились в отвращении. — Гермиона? С каких пор мы обращаемся к грязнокровкам как к равным? — Люциус… Если бы не ее кровь, я уверена, она бы тебе понравилась, — возразила Нарцисса. — Она лучшая в своем классе, блестящая, несмотря на свое происхождение. Люциус недоверчиво хмыкнул. — Не пытайся переубедить меня, когда знаешь, что это сделало с нами. Я не могу поверить, что ты лгала мне в течение стольких лет. Я никогда не прощу тебя — или Драко — за то, что вы скрывали это от меня. Мне плевать, чего она добилась. Она могла бы стать гребаным министром магии и все равно осталась бы самым худшим, что когда-либо случалось с этой семьей. Нарцисса молча наблюдала за его недовольством. Он решительно встал. — Он еще не достиг совершеннолетия. У нас еще есть время. Мы можем повлиять на его мнение; он все еще впечатлителен. Нарцисса блефовала: — Он сказал мне, что скорее откажется от фамилии и наследства, чем согласится жениться на другой. Он не оставит ее, и уж точно не ради Гринграсс. Он закрыл глаза от раздражения, обдумывая концепцию отречения от своего единственного наследника. — Ах, Цисса. Есть много вещей, которыми я не горжусь, но, по крайней мере, все они были сделаны во благо семьи. Что толку от всего этого, если семьи больше не будет? — Люциус серьезно повернулся к ней. — Как мы сможем это пережить? Она потянулась к его руке, нежно поглаживая другой его покрасневшую щеку. — Мы — Малфои. Мы со всем справлялись. И мы переживем это, как всегда переживали Малфои, как семья.***
Драко в сотый раз с тех пор, как уединились его родители, прохаживался по залу. Гермиона нерешительно потянулась к его руке. — Все будет хорошо, — пробормотала она ему в грудь, чувствуя, как быстро бьется его сердце. — Знаешь что? Пошел он, — прорычал Драко, его голос был низким. — Я знаю, что он сейчас говорит моей матери. Я видел выражение отвращения в его глазах, когда он смотрел на тебя. Он нервно постукивал рукой по бедру, переминаясь с ноги на ногу. — Если он попросит меня выбрать, он или ты, ты же знаешь, что я выберу тебя, верно? — пробормотал Драко. Гермиона крепко обняла его. — Будем надеяться, что до этого не дойдет. Он все еще твой отец. Ручка двери щелкнула, и дверь тихонько скрипнула. Она отстранилась от Драко, но он снова обнял ее за талию, притягивая к себе. Гермиона почувствовала, как его пальцы по-хозяйски сжались на ее бедре, пока он смотрел на дверной проем. Нарцисса Малфой вошла в зал, выглядя так, словно постарела на несколько лет с тех пор, как они видели ее в последний раз. — Пинки принесет чай, если вы хотите остаться, — Нарцисса вежливым жестом указала на стол. — Твой отец не присоединится к нам. Гермиона пожевала внутреннюю сторону щеки. — Ты сказала ему? Нарцисса перевела взгляд на Гермиону. — Да. Он не разговаривает со мной сейчас, но мы проходили и не такое. — Я хочу поговорить с ним, — настаивал Драко. — Мне нужно, чтобы он понял. — О, Драко, — тихо проворчала Нарцисса. — Мой милый сын. Я знаю, что у тебя хорошие намерения, но твоему отцу нужно время, чтобы все переварить. Он не готов к разговору с тобой. Ты должен понять, я знала о Гермионе много лет, ты — в некотором смысле — знал всегда. Твой отец знает меньше двадцати минут. Ему нужно время. — Все его мировоззрение сместилось, — согласилась Гермиона, чувствуя, что у нее голова идет кругом от этой мысли. — Он был в ярости? Нарцисса поджала губы. — Ему потребуется время. Вы двое были правы. После последних событий он должен знать полную картину. Правда, я считаю, что это значительно осложняет семейные дела. Ты знал, что он заключил для тебя брачный контракт? Гермиона почувствовала, как тело Драко напряглось. — Нет, — сказал он натянутым голосом. — Я не знал ни о каких добрачных договоренностях. Его рука сжала ее бок, и она неловко переместилась в сторону. Она вдруг почувствовала головокружение; его отец организовывал брак для Драко? С тех пор, как она узнала о связи, о его чувствах, она даже не думала о будущем, в котором они не окажутся вместе. В один момент она поняла, насколько наивна была — совсем как ребенок. В какое-то мгновение, между их тайными встречами, игрой в семью прошлым летом и ужином с ее родителями, она забыла, что это может быть его прошлым, настоящим и будущим. Он был чистокровным, благородного происхождения, с титулами и состоянием. Священные двадцать восемь. Все его существование до этого момента было подготовкой к будущему, в которое Гермиона не вписывалась. Она была треугольной фигурой в квадратной дыре его жизни. Ему было суждено окончить Хогвартс, жениться на красивой и утонченной чистокровной девушке, иметь чистокровных детей, которых он будет воспитывать в их чистокровном обществе; он возглавит семейный бизнес и со временем станет хозяином Малфой-мэнора. Он и его чистокровная жена будут вместе устраиваить мероприятия и благотворительные аукционы, воскресные чаепития в кругу семьи. Где было место для Гермионы? Как она вписывалась в их план? Не было места для ее адвокатской деятельности, для ее стремления работать в Министерстве, для ее родителей-маглов или ее любви к чтению и тихим воскресеньям у озера. В его будущем для нее не было места. Она почувствовала, как комната закружилась вокруг нее, пока Нарцисса и Драко разговаривали, их слова превращались в фоновый шум, который расплывался, пока она медленно моргала, пытаясь прийти в себя. Раздался голос Нарциссы, когда Гермиона почувствовала, что опрокидывается назад. Драко подвел ее к небольшому креслу, стоящему рядом с ними. Она положила голову между коленями, задыхаясь. — Гермиона?! — голос Драко был полон паники и пробивался сквозь гул в ее ушах. — Я в порядке, — заявила она. — Мне просто нужно немного отдышаться, я в порядке, правда. Она почувствовала, как ее желудок перевернулся, ее тошнило. Гермиона увидела, что Драко и его мать обменялись обеспокоенным взглядом. Он что-то сказал своей матери. Его слова были нечеткими в ее сознании. — …паническая атака… проклятие… Она точно определила слова, зажмурив глаза и покачав головой. Гермиона почувствовала как Драко подхватил ее на руки и понес обратно в холл. — Я отнесу тебя домой, — тихо прошептал он. Она прижалась головой к его груди, ее губы задрожали от его слов. Конечно, это было невозможно — вернуть ее домой, когда она была в его объятиях. Потому что она уже была там.***
Это был последний учебный день, и Гермиона с Драко договорились встретиться перед прибытием поезда, который развозит учеников по домам на летние каникулы. — Я бы хотела в этом году снова поехать с тобой в поместье, — сетовала она. — Готова поспорить, Чарльз в мое отсутствие будет наглеть. Драко сдержал улыбку. — Нельзя, чтобы павлин наглел. Я буду держать его на коротком поводке, только ради тебя. Мы сможем выдержать лето врозь, зная, что в следующем году снова будем вместе. Глаза Гермионы наполнились слезами, она подняла взгляд на Драко. — Я буду скучать по тебе. Он крепко обнял ее. — У меня для тебя сюрприз, — она одарила его улыбкой, когда полезла в свою сумку. — Я нашла способ заколдовать эти блокноты. Так мы сможем вести полноценные разговоры, вместо пары фраз через кольца. Драко усмехнулся, его глаза загорелись гордостью. — Я когда-нибудь говорил тебе, что ты гениальна? Я должен говорить тебе это чаще. — Когда ты будешь писать в нем, слова с твоего блокнота исчезнут, как только я открою свой. Таким образом ты будешь знать, когда я прочитала твои письма, а я буду знать, когда ты прочитал мои, — объяснила она. — Это как общаться с пером, только без совы, которой приходится доставлять письма туда-сюда. — Я буду писать тебе каждый день, — пообещал он, поцеловав ее в лоб. — Но тебе, любовь моя, пора идти. Иначе мы опоздаем на поезд. Плечи Гермионы поникли. — Я знаю, ты прав. Еще один поцелуй, прежде чем я уйду? — Конечно, и тысяча поцелуев, когда ты вернешься, — нежно пообещал он, прижавшись губами к ее губам.***
Гермиона закончила собирать последний чемодан и оглядела пустую спальню. Еще один год пролетел так быстро. В следующем году они перейдут на шестой курс и будут изучать предметы уровня ЖАБА, а ей исполнится семнадцать. Она станет совершеннолетней — никакого контроля, и она сможет свободно аппарировать за пределы Хогвартса. Ей было интересно, нашел ли Драко галеон, который она сунула в задний карман его брюк во время их прощального поцелуя. Она собиралась выиграть эту войну за галеон. — Миона, ты готова? — спросил Рон, проверяя время. Рон и Гарри встали с дивана в гостиной, когда она спускалась по лестнице из комнаты для девочек со своим чемоданом. — Готова, — кивнула она с улыбкой. Вечером, когда Гермиона вернулась домой, она открыла блокнот. Он был пуст. Она быстро написала несколько предложений. Привет, любимый! Я так рада, что у меня есть этот блокнот и я могу пообщаться с тобой этим летом. Я бы хотела вернуться в поместье, чтобы мы снова могли провести лето вместе. Я скучаю по нашим дням в саду и вечерам в библиотеке. Надеюсь, Пинки сделает эти шоколадные булочки к твоему возвращению домой; у меня слюнки текут при одной мысли о них! Я люблю тебя и уже скучаю по тебе. Я надеюсь, у тебя будет отличное лето, не могу дождаться, чтобы услышать все новости. Передавай привет маме! С любовью, Г Перед тем как заснуть, она с грустной улыбкой отправила Драко сообщение на его кольцо, скучаю по тебе. Проснувшись утром, она открыла блокнот с воодушевлением, которое быстро испарилось, когда она увидела, что ее запись с предыдущей ночи все еще была на странице. Должно быть, Драко не успел прочитать ее, рассудила она, планируя проверить еще раз после прогулки с родителями. Гермиона нетерпеливо постукивала пером, снова открыв блокнот. Прошло уже три недели лета, а она ничего не получила в ответ. В блокноте не было сообщений от Драко; ее послания к нему занимали уже несколько страниц, но все еще оставались непрочитанными. Он даже ни разу не открыл свой блокнот. Она с упреком посмотрела на свое кольцо: оно не нагревалось с тех пор, как закончилась школа. За эти недели она отправила ему около дюжины сообщений. Ты в порядке? отправила она на его кольцо. Я беспокоюсь за тебя. Она подождала несколько минут, прежде чем написать, поговори со мной? Гермиона отправила ему еще одно сообщение, последнее за оставшееся лето: Пожалуйста. Тишина.