Battle for love

      Распределение по командам — это уникальный шанс для капитанов переманить перспективного участника к себе.       Но для Сяо Чжаня это вопрос решённый. Поэтому он спокойно ждёт в своей маленькой комнате.       Сильно устать не успевает, её открывают в третий поток. Он бодро вскидывается на скрипнувшую дверь и готовится утопить своего угрюмого капитана в широкой улыбке, но на пороге стоит… Чжан Исин. Надо же! Обогнал Ван Ибо в коридорах?       Сяо Чжань с трудом подавляет желание вытянуть шею и заглянуть ему за спину, вдруг, и правда, увидит краешек фиолетового спортивного костюма.       — Здравствуй, Сяо лаоши! — бодрым тоном откликается капитан и присаживается на стул.       Он выглядит, как всегда, безупречно. Густые каштановые волосы блестят, глаза полны воодушевления. Сяо Чжаню хватает взгляда на его плотную фигуру, чтобы вспомнить свои ощущения от его танцев и клипов. Он терял дар речи, смотря их. И это кажется нереальным, что Чжан Исин пришёл к нему, да ещё и самым первым.       — Нет-нет, что ты, просто Сяо Чжань! — смущённо опускает он голову.       — Да? Хорошо, тогда и ты зови меня гэгэ, — улыбается капитан, отчего на щеках появляются очаровательные ямочки. — Уф, дай минутку, отдышусь! Как только услышал, что открыли твою комнату, сразу помчался к тебе. Первым хотел выразить «респект». Ты упорный и талантливый, прекрасно танцуешь в разных стилях, готов учиться новому. Я искренне восхищён твоим стремлением и хочу позвать в свою команду.       — Я польщён похвалой, — Сяо Чжань склоняет голову в поклоне. — Мне, правда, безумно приятно слышать. Исин-гэ всегда был моим кумиром. Я ведь изначально хотел к тебе.       — Правда? Как здорово! — тот буквально расцветает.       — Но потом узнал Ван Ибо, как капитана, и не собираюсь его покидать, — тут же охлаждает его пыл Сяо Чжань, мгновенно становясь серьёзным.       Он много раз мечтал, что Чжан Исин позовёт его в команду, и прыгал бы до потолка от радости, если бы не одно обстоятельство. Поэтому сейчас внутри только щемящее чувство, которое всегда появляется, когда не можешь дать людям того, чего они ждут.       Но Исин не расстраивается.       — Не спеши отказываться, обдумай моё предложение. Привилегии и возможности у всех разные. По твоему прошлому выступлению я понял, что тебе интересно наше наследие, мы можем вместе продвигать китайскую культуру в уличных танцах. Я всячески тебя поддержу, помогу развиться, вместе мы дойдём до вершины, а если останешься с Ван Ибо…       Размеренный голос Исина завораживает. Капитан такой дружелюбный, словно старый товарищ. Сяо Чжань делает вид, что не понимает его многозначительную паузу.       — Капитан Ван Ибо — мастер своего дела, — упрямо заявляет он.       — Нет-нет, я ни в коем случае не принижаю его способности, ни как наставника, ни как танцора. Я его искренне уважаю и восхищаюсь, несмотря на то, что он довольно закрытый человек. Но на это, полагаю, есть свои причины. Просто именно они влияют на его общение с окружающими. У Ван Ибо на первом месте работа. Так было всегда, сколько я о нём слышал. Даже когда умер его дедушка, он не поехал на похороны, потому что был на соревнованиях. Очевидно, что ему тоже важна победа на шоу, но он не будет стараться ради тебя, ради кого-либо вообще…       Сяо Чжань зажимает улыбку зубами и упрямо качает головой. Нет смысла принимать слова Чжан Исина близко к сердцу, он ведь не знает, каким Ван Ибо может быть. И хорошо, что не знает. Такой Ван Ибо только для Сяо Чжаня.       — Ладно, не буду на тебя давить. Ты взрослый и сознательный человек, сам решишь. Я просто оставлю это здесь, как предложение своего наставничества и дружбы. Я хочу, чтобы моя команда была сплочённой. И приложу все усилия, чтобы создать для неё комфортные условия.       — Ещё раз спасибо, Исин-гэ, — склоняет голову Сяо Чжань.       Слава, успех, победа — это здорово, он, правда, хочет всего этого. Но… не так неистово, как раньше. Сейчас он понимает, что для него важнее вызывать смех Ван Ибо, видеть блеск его восхищённых глаз, целовать улыбку. Важнее ощущать, как убыстряется сердце в груди, каким воодушевлением накрывает на каждой тренировке. А дойдут они до вершины или нет, не важно, главное, вместе.       Чжан Исин уходит, за ним появляется сияющий и настойчивый Ван Цзяэр, и энтузиазм Сяо Чжаня слегка спадает. Почему-то он был уверен, что его капитан появится после Исина. Всё-таки это его основной конкурент. Или Ван Ибо настолько уверен в себе?       Хренов конспиратор, неужели придёт последним, чтобы отмести от себя все подозрения и сделать вид, что слабо заинтересован в лучшем танцоре? Хотя, чего ему переживать, Сяо Чжань и так уже его выбрал, дело за малым — подтвердить это на камеру. Он может сделать это сейчас, но нет, он подождёт. Любопытно, что скажет ему Ван Ибо, какие аргументы приведёт.       Когда приходит Чун Ханьлян, по-отечески берёт в ладони его руки и мягко начинает уговаривать, Сяо Чжань еле сдерживается, чтобы не приникнуть к тёплому плечу взрослого капитана с откровенными жалобами на одного неторопливого субъекта. Дабы не совершить этой ошибки, он аккуратно высвобождается и благодарит за похвалу, складывая ладони перед грудью.       Что особенного он делает, что все капитаны хотят его к себе в команду? В тот момент он об этом не думает. Он просто ждёт Ван Ибо.       Будь возможно, сам уже выскочил бы из тесной клетушки, чтобы на все павильоны выкрикнуть, что выбирает его. Во всех смыслах.       Когда дверь наконец открывается в четвёртый раз, Сяо Чжань, несмотря на отчётливо звучащий голос благоразумия, всем телом поворачивается к вошедшему. Ван Ибо, хмурый и бледный, молча садится на краешек стула, не глядя на Сяо Чжаня. А тот в струнку вытягивается и кусает губы, чтобы они не растянулись в улыбку.       Он безумно рад видеть капитана и во все глаза смотрит на его резкие черты. Почему он в таком мрачном настроении? Кто посмел расстроить? Сяо Чжань в силах это исправить, оставьте их наедине, он языком разгладит эти хмурые складки на лбу, а после примется за искусанные губы.       Проходит минута, другая, и ничего не происходит. Сяо Чжань нетерпеливо ёрзает, а Ван Ибо сидит неподвижно, уставившись в одну точку. Радужный фонтан Сяо Чжаня наконец-то сбавляет обороты. Он вглядывается в лицо капитана так жадно и ненасытно, что сложно это не почувствовать. Ван Ибо вздыхает и отворачивается. Его уши, как нарочно, прикрыты волосами. Подготовился, замаскировал слабые стороны.       Но этот его жест… Сяо Чжаню становится до смерти обидно.       — Ничего не скажешь? — говорит он, даже не скрывая едкой горечи в тоне.       Ван Ибо хмыкает и наконец-то смотрит прямо, но одновременно насквозь, через голову, на огромный отпечатанный портрет Сяо Чжаня на стене.       — Скажу, что тебе нужно принять предложение одного из капитанов. Лучше, конечно, Чжан Исина, он сможет о тебе позаботиться. Ты ведь изначально хотел к нему, но тебе не повезло попасть в мой район, — холодным, совершенно чужим голосом говорит Ван Ибо.       Это квинтэссенция метели, и Сяо Чжань тут же покрывается мурашками.       — Не понял. Ты обиделся, что ко мне все пришли? Но я же не виноват…. Да, я хотел к Исину, но это в прошлом. Ты и сам знаешь… — он растерянно разводит руками, и Ван Ибо поджимает губы. — И что значит, не повезло попасть в твой район? Я не жалею об этом. Ни о чём не жалею. Я выбираю тебя! Хочу быть с тобой!       Он признаётся в этом просто и легко, освобождая душевный порыв. Как удобно, что можно замаскировать желание быть вместе под желанием стать участником команды.       Но Ван Ибо, само собой, понимает.       — А я — нет! — внезапно вспыхивает он. — У меня есть стратегия, я хочу собрать олдскульную команду, мне нужны профессионалы, стабильные и ответственные ребята! Те, в ком я уверен, кому могу доверять! Ты же непредсказуем и импульсивен, и раз за разом демонстрируешь свою неготовность и ребячество! У меня нет ни сил, ни желания нянчиться с тобой. Ты мне не подходишь ни по одному из параметров! Уходи к Исину.       Он произносит это зло, испепеляя взглядом, и Сяо Чжань совершенно теряется.       Кажется, охают даже оператор с ассистенткой. Беспрецедентная ситуация. Такого ещё не происходило. Чтобы капитан публично отказывался от талантливого танцора, способного обеспечить ему победу.       — Я не понимаю… — бормочет Сяо Чжань. — Всё же было хорошо…       — Что я и говорю, ты совсем меня не слышишь, — кисло усмехается капитан и после сжимает кулаки, но голос звучит гораздо тише, словно весь запал уже выплеснулся, и сейчас остались лишь тлеющие угли, ссыпающие пепел. — Ты мне не нужен. Поигрались и хватит…       Камера лезет Сяо Чжаню в лицо, наезжая крупным планом, чтобы не упустить ни одной даже мелкой эмоции. Но тот её не замечает и впивается взглядом в Ван Ибо.       Понятно, какой смысл он заложил в это «поигрались и хватит». Тоже разгадал фокус, прятать одно в другое. То, что случилось между ними на крыше и потом, в капитанской, было серьёзно только для Сяо Чжаня. Это он, как последний дурак, влюбился, а Ван Ибо… просто развлекался? Нет, это слишком больно, чтобы быть правдой.       Но тут в голове ясно, будто записанные на плёнку, звучат слова Чжан Исина: «Он не будет стараться ради тебя, ради кого-либо вообще…»       Сяо Чжань уже получил ответ.       «Ты мне не нужен».       Для Ван Ибо важнее работа. Он поддался очарованию приставучего танцора, а теперь всё оборвал.       Ругаться, кричать, что-то доказывать нет смысла. На камеру у Сяо Чжаня просто растерянный вид, а внутри нет живого места.       Он и не думал, что его сердце так легко разобьётся.       И что это дико больно.       — Я надеюсь, что ты всё правильно понял, — тихо произносит Ван Ибо и выходит за дверь.       Сяо Чжань не провожает его ни взглядом, ни словом, просто опускает голову.       — Мы подкорректируем это при монтаже, — смущённо откашливается ассистентка, переглядываясь с оператором, и несчастный танцор кивает.       Ему дают время определиться с выбором. Он смотрит на три полотенца от капитанов, висящих на ручке двери, потом на свои дрожащие кисти под столом.       А после до побелевших костяшек сжимает их в кулаки.       Стараясь, чтобы голос не звучал сдавленно от поступивших слёз, он озвучивает решение на камеру, а после сигнала выходит из комнаты.              * * *              Сяо Чжань «держит лицо» для шоу. Отпускает себя, лишь оставшись один. Ему тошно от себя. Наивный доверчивый дурак! Похоже, он совсем не разбирается в людях, раз так легко вмазался в того, кто этого не заслуживает. С ним никто прежде не рвал, это обидно и больно.       Где он накосячил? Можно ли это исправить? И… нужно ли?       Остудив эмоции, он пытается вызвать капитана на разговор. Но того либо нет на площадке, либо он на репетициях с командой, либо с каменным лицом проходит мимо.       Ван Ибо не собирается ничего ему объяснять, он уже всё решил.       За них обоих.       Сяо Чжань в сердцах думает, что зря не остался у него в команде. Нарочно мозолил бы глаза, мешался. Но он не такой человек. Если не нужен, просто сольётся.       Что он и делает.       Он выбирает Чжан Исина и наводит мосты с ребятами и новым капитаном. Правда, без прежнего пыла. Шоу, прежде вызывавшее экстатический восторг, ощутимо теряет свою прелесть. И если бы не Су Лянья, Klash и Цяо Чжи, которые переходят в команду Исина вместе с ним, наверное, сошёл бы с ума от тоски.       Переодеваясь на тренировку в первые дни, он думал, что не сможет сделать ни одного движения. Но, хвала небесам, любовная хандра не повлияла на способности. Тело по-прежнему слушается, а печаль вдохновляет даже сильнее, чем радость. Есть стимул выплеснуть её в пронзительном номере.       Они готовят рутину, не жалея сил, учат базу крампа, а в перерыве едят суши, заказанные капитаном на всю команду. Сидя прямо на полу, вокруг опустевших коробок.       Добрый и мягкий Чжан Исин совсем не похож на неподражаемого и взрывного танцора с экрана. С порога не осыпает градом претензий, не кричит и не спорит. С внимательным лицом выслушивает, предлагает своё, а репетируя танец, долго не решается встать на спины участников, чтобы не причинить им боль. Он подкупает контактностью и общительностью, репетирует с ними до седьмого пота с раннего утра до позднего вечера. Обдумывает все предложения и мгновенно их решает.       Таким чутким и заботливым и должен быть настоящий наставник, верно?       Сяо Чжань должен быть счастлив. Но сосущее чувство не отпускает.       Он готов заниматься без перерывов, потому что стоит выдохнуть и присесть, как мысли набрасываются со всех сторон, напоминая, что он оказался недостаточно хорош для Ван Ибо.       — Эй, хочешь особого чая? — вдруг спрашивает Цяо Чжи, и Сяо Чжань с усталой улыбкой поднимает голову.       — Особого?       — Ага. «Для успокоения мятущегося сердца».       — Чего? — смеётся он, а в груди навязчиво колет.       Да, ему, правда, пригодилось бы нечто подобное.       — Я не шучу. Идём, — друг подзывает его к столу, где уже разложено всё для церемонии. Он уже не в первый раз балует всю команду потрясающе вкусными чаями.       Сяо Чжань с любопытством присаживается на стул. Тело медленно наливается тяжестью, гудит после тренировки, как хорошо настроенный музыкальный инструмент.       — Будьте готовы, что некоторые движения не будут получаться на воде, — предупреждает Чжан Исин.       Он стоит у зеркала в промокшей от пота чёрной футболке и кажется неприметным, но как только начинает говорить, сразу цепляет внимание. Наверное, это и есть харизма капитана.       — Ничего, справимся, — отвечает Су Лянья.       Она в коротком топе, в котором видно полоску загорелого живота. Волосы заколоты в пучок, но от активных движений тот частично рассыпал пряди на шею и лицо.       — Будьте осторожны. Пол скользкий. Лучше подкорректировать хореографию, чем травмироваться. Вы нужны мне невредимыми, — продолжает предостерегать капитан.       — Держи.       Сяо Чжань оборачивается, чтобы принять маленькую пиалу из рук Цяо Чжи. Слушая капитана, он пропустил всю волшебную церемонию. Но он уже не раз её видел и каждый раз восхищался навыками друга и той доступной всем магией, когда сухие чайные листья превращаются в бодрящий напиток. Но Цяо Чжи всё равно удавалось сделать его особенным, вложить в него частичку доброты.       Вот и сейчас, стоит сделать всего один глоток, как в груди разливается тепло. Сяо Чжань прикрывает глаза и вдыхает аромат, но, само собой, не понимает состав.       — Ну как? — напрашивается на похвалу Цяо Чжи.       — Язык проглотить можно, — отвечает Сяо Чжань, и друг жмурится, как кот. — Ничего вкуснее в жизни не пил! Надо будет как-нибудь у тебя научиться.       Рядом, утыкаясь в телефон, усаживается Тан Цзай. Он второй день понемногу смотрит прошлый смонтированный эпизод. Сяо Чжань любопытства ради заглядывает ему через плечо и давится воздухом. Как назло, попадает на момент, как Ван Ибо со всем пылом уговаривает Ян Кая, Да Тин, Дэнь Мяня и прочих, кого посчитал «серьёзными и ответственными», достойными его треклятой олдскульной команды.       Лишь Сяо Чжань в неё изначально не вписывался.       В груди снова тяжелеет, словно сердце из трепетного и живого превращается в камень. Сяо Чжань чуть не роняет пиалу из рук и дрожащими пальцами отставляет.       — Волшебно. Спасибо. Мне, правда, полегчало… — врёт он, неестественно улыбаясь.       Он уже несколько дней подряд так улыбается. Одними губами, не подключая ни глаз, ни сердца. Увы, после ярких солнечных улыбок, его лживое прикрытие раскрывается очень быстро. Окружающие чувствуют неискренность и обеспокоенно на него поглядывают. Но сложно пробиться в душу человеку, который заслоняется широкой улыбкой. Вот и Цяо Чжи ничего не говорит, только кивает.       Сяо Чжань понимает, что должен вести себя иначе. Никто не знает, что произошло в кабинке, кроме него, Ван Ибо и оператора. Версию, как обещали, подкорректировали. На записи участливый капитан советует танцору лучший вариант, объясняя, что тот ему не подходит. По логике убиваться после такого нет смысла, не объяснишь же, что разбитое сердце не склеить ни травяным чаем, ни изнурительными репетициями, ни дружеской болтовнёй.       Но он сможет. Ему уже лучше. Почти всё равно. Ван Ибо? Да плевать он хотел…       — Слышали, что Ван Ибо покалечился? Поскользнулся в воде на репетиции, — новость неожиданно влетает в студию.       — Ну вот, — опечаленно качает головой Чжан Исин. — О чём я и предупреждал. Будьте осторожнее, пожалуйста.       — Какая травма? — спрашивает глухой голос, и Сяо Чжань не сразу понимает, что это его собственный.       В груди печёт, перед глазами темнеет и резко проясняется. Ровно, как в мозгу.       Всё равно, да. Плевать он хотел.       — Не знаю. Говорят, сейчас с ним врач…       Не дослушав, Сяо Чжань резко выпрямляется, роняет с колен телефон и, даже не обернувшись, вылетает за дверь. Поскальзывается в коридоре, спотыкается на лестнице. Все сливается перед глазами, пока он бежит в репетиционную команды «Boom». Он даже не спросил, где они, но что-то подсказывает, что надо именно туда.       Дверь в студию открыта, и Сяо Чжань притормаживает. Но вовсе не потому, что сомневается или колеблется. Он ни на секунду не задумывается, как будет выглядеть, если ворвётся внутрь. Главное, узнать, что с Ван Ибо всё в порядке.       Но перед репетиционной он всё же останавливается и переводит дух. Ему страшно.       — Как быстро я приду в форму? — слышит он с порога знакомый голос, от которого сжимается сердце.       У стены с нарисованной на зелёном фоне чёрной пантерой сидит Ван Ибо в окружении членов команды, медработника и персонала.       Бандана опоясывает лоб, футболка мокрая от воды. С хмурого лица медленно сходят красные пятна. Ван Ибо сидит, вытянув правую ногу на табурете. Лодыжка плотно перемотана тейпом. Белая повязка смотрится чужеродно, и Сяо Чжаню немедленно хочется коснуться её, растопить теплом своих рук. Жаль, она не из снега.       Нога, всего лишь нога. Для танцора это, конечно, ужасно, но по сути не так серьёзно, как могло быть, как Сяо Чжань застращал себя по пути. От накатившего облегчения хочется выдохнуть и сползти по стене.       — Как минимум две недели не беспокойте ногу.       — Это недопустимо. У меня на следующей неделе выступление, — Ван Ибо категорично мотает головой.       — Если не побережётесь, можете не восстановиться до изначальной формы, — спокойно отвечает доктор. — Растяжение и отёк костного мозга обычно проходят без последствий, но покой обязателен. Минимум неделю…       — Значит, всё-таки неделю? — мгновенно хватается за его слова капитан.       Доктор укоризненно смотрит в его лицо. Сосредоточенное, обиженное и полное надежды.       Сердце у Сяо Чжаня, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Глупый мальчишка! Сказано же, покой! Но тут же понимает его порыв. Наверное, он так же рвался бы танцевать.       — Тогда скажите, какие движения можно? Я не могу подвести команду, понимаете? Это важно для меня! — Ван Ибо остервенело сжимает кулаки, а на лице появляется упрямое и вместе с тем умоляющее выражение.       Сяо Чжань никогда прежде его таким не видел. Обстоятельства смели строгого и принципиального капитана. Но он не смиряется, пытается торговаться, отвоёвывать допустимое даже у травмы. Поразительная выносливость и стойкость!       Дав последние рекомендации доктор поднимается и уходит. Ребята расступаются, расходятся и вокруг Сяо Чжаня как-то сразу образовывается пустое место.       Первым затесавшегося «чужака» замечает само собой Ван Ибо. Он моментально дёргается, словно хочет встать. Но мешает травмированная нога. Лицо кривится от боли, а Сяо Чжань невесело усмехается. Столько избегал его, и вот попался.       — Всего лишь нога, — выпаливает он раньше, чем успевает сообразить.       Ван Ибо широко распахивает глаза. Оттенённые банданой, они особенно глубокие и тёмные. К слову, в ней его лицо кажется совсем маленьким, а сам он — по-детски наивным и милым. Наверное, потому что выделяются округлые щёки.       — А ты хотел, чтобы я шею себе свернул?       Только вот в голосе нет ничего приятного. Если бы все виды стихий объединились, им лишь отчасти удалось бы передать тот оттенок тьмы, какой насыщается этот щекочущий тембр.       — Нет, просто я…       «Испугался за тебя. Волновался. Не такая бесчувственная скотина, как ты».       Ни один вариант не подходит описать то, как глупо Сяо Чжань сейчас выглядит. Примчался в студию чужой команды, после того, как от него публично отказались. Дурак!       Он растерянно оглядывается, натыкается на заинтересованный взгляд Ян Кая и Умина. А Да Тин улыбается ему кончиками губ.       — Хотел узнать, сможешь ли ты выступить, — заканчивает Сяо Чжань, надменно фыркая.       Получается не очень, но Ван Ибо снова дёргается, словно хочет вскочить и вцепиться в него. Разорвать зубами и когтями. Он прищуривает полыхнувшие злостью глаза, медленно наклоняется вперёд и как никогда сейчас походит на готовую атаковать дикую кошку.       — Смогу, не переживай. Что-нибудь ещё? — чеканит он каждое слово.       — По-моему, ты задолжал мне разговор, — Сяо Чжань складывает руки на груди и смотрит с вызовом.       Ван Ибо предсказуемо вскипает:       — Серьёзно? Сяо Чжань, у тебя что, совсем нет гордости? Хочешь говорить — лучше сделай это там, на арене! — он вытягивает руку в сторону. — Хватит ныть, подбери сопли! Докажи, что ты чего-то стоишь!       Он замолкает, тяжело дыша. Влажные белки глаз краснеют, и это особенно заметно на фоне бледной кожи и мокрой чёрной одежды.       Они смотрят друг на друга несколько долгих секунд, после которых Сяо Чжань вскидывает подбородок и поджимает трясущиеся губы.       — Есть гордость. Я всё понял.       После чего разворачивается и выходит.       Да, он, правда, понял. Что это конец.       Будь он умнее и опытнее, распознал бы раньше, что их отношения развиваются как-то не так. Никакой романтики, посиделок в кафе за кофе, разговоров о музыке, фильмах и любимых животных. Только танцы, только шоу, только укромные места и быстрые ласки.       Вероятно, и он неправильно себя повёл. Бегал за капитаном, как щенок, в ожидании команд и поощрений. Только такой придурок, как он, головокружительно втрескался бы после пары моментов близости. Наверняка, Сяо Чжань не первый, с кем Ван Ибо развлёкся без обязательств и сожалений. Разрядился, чтобы не перегореть на работе. А когда запахло чем-то серьёзным, всё оборвал. В лице не дрогнул ни один мускул, когда он говорил, что Сяо Чжань ему не нужен.       Что ж, он здесь не для того, чтобы киснуть на скамье и страдать от безответной любви. Теперь у него другой капитан, который его ценит, и потрясающие друзья, готовые поддержать любое начинание. Если всё так обернулось, значит, к лучшему.       Не удались как любовники, зато соперниками выйдут отличными.       Сяо Чжань докажет, что профи, а не ребёнок, объяснит на единственно понятном Ван Ибо языке: надрав зад его лучшему би-бою.