Battle for love

      Раунд за раундом, баттл за баттлом, Сяо Чжань карабкается выше. Через ссадины, боль и слёзы, через расставания с друзьями.       На водной арене они ставят отличный танец, с мощными элементами крампа, и это как никогда подходит настроению. Его «Stomp» могут проломить пол, а «Arm Swing» — выбить дух из тела. Капитаны отмечают, что он предстаёт в необычном для себя амплуа.       — Да, я всегда хотел попробовать этот стиль. Особенно радует, что удалось это сделать под руководством Чжан Исина. Я всегда хотел к нему в команду. Приятно, что это сбылось.       Сяо Чжань не знает, зачем сказал это прилюдно. Может, потому, что Ван Ибо никак не прокомментировал его участие, отговорившись общими фразами про отличное художественное решение и грамотную технику. Может, потому, что из команды «Boom» никто не ушёл. А может, просто хотелось поддержать Чжан Исина.       Ведь, как только они закончили выступление, «раскрыв» цветок лотоса и раскинувшись на полу, капитан ссутулился и низко натянул козырёк кепки. Он ошибся в рутине, сбился. От обиды и досады не мог подняться, так и сидел в луже. И то, как он продемонстрировал всему залу свою слабость и переживания, подкупило Сяо Чжаня. Невозможно оставаться безучастным к такой искренности. И смелость выражать чувства честно и открыто, без оглядки на чьё-то мнение — дорогого стоит. Глядя на него, Сяо Чжань продолжал верить в человечность, доброту и верность идеалам.       Команда обступила Исина, поддерживая, тот раунд остался за ними, но они всё равно потеряли двух человек.       Стихийные арены проходят одна за другой. Сяо Чжань топит печаль в воде, сжигает в огне, развеивает по ветру, но облегчения это не приносит. После каждого выступления на языке горечь, а в груди — тяжесть.       Ван Ибо беспощадно отчитывает своих за малейшие недостатки прямо перед камерами, признаётся, что разочарован и ждал большего. А Сяо Чжань не получает от него даже холодного взгляда из-под синей чёлки. Вряд ли потому, что он всё делает хорошо, просто бывший капитан забил на него.       Осколки разбитого сердца колют грудь, когда Сяо Чжань наперекор всему танцует как в последний раз, выкладываясь на все ресурсы тела. Так, что уходя с огненной арены, весь взмокший, на дрожащих ногах, падает от изнеможения за декорации и не может отдышаться.       Потом, когда Цяо Чжи и Исин находят его, он отупело на них смотрит. Ему плевать на похвалу, на подбадривающие хлопки по плечу, его волнует только то, что Ван Ибо проигнорировал, что во втором отрезке он намеренно смазал движение, а ещё через три такта нечётко сделал «воздушную походку».       — Эй, ты как? — Чжан Исин сгребает его в охапку.       — Нормально, — глядя в красивые «лисьи» глаза, отвечает поникший и раздавленный Сяо Чжань, а после принимается отчаянно выкашливать горящие лёгкие.       — Ты сегодня молодец. Все вы. Моя команда, — говорит Исин с грустной улыбкой. Всё же пришлось расстаться ещё с двумя участниками. — У тебя всё в порядке? Выглядишь уставшим. Может, отдохнёшь пару деньков? До следующей арены есть время.       Отдохнуть? Ни за что. Сяо Чжань знает это чувство. Когда остаётся один, в гостиничном номере, где даже стены кричат: «Ты ничтожество, ты ничего не добьёшься!».       Он понимает, что нет оснований думать, что он никчёмный, но это происходит против воли, беспричинно. Его накрывает безысходностью, как зловонным облаком. Каждый раз, когда уходит один из друзей, а капитан едва сдерживает слёзы, называя очередное имя, Сяо Чжань думает, что проще уйти самому, чем переживать это снова и снова.       — Нет, всё в порядке, я лучше буду работать. Спасибо, гэ. Ты так много для нас делаешь.       — Да о чём ты, — Исин с улыбкой треплет его по плечу. — Раз всё хорошо, тогда пусть твоя улыбка зарядит нас на победу.       Улыбаться? Как можно, если в груди дыра, а душа вдребезги?       Всё верно. Попытка улыбнуться сводит судорогой губы. Это совсем не похоже на широкую беззаботную улыбку, которая не сходила с его лица в самом начале шоу.       Видя это непотребство, Чжан Исин деликатно откашливается.       — Ничего страшного. Ты просто перетрудился. Береги себя.       В тёмных глубинах его глаз нет строгости. Он ведь такой мягкий и спокойный, что это раздражает. Хоть бы поругал, накричал, встряхнул. От такой сахарной ваты и обращения как с принцессой, уже воротит. Сяо Чжань понимает, что Исин возлагает на него большие надежды, но он жаждет простого человеческого общения. Когда не выдерживают нервы, когда от дружеского объятья можно расплакаться так же горячо, как от боли из-за травмы.       Декорации. Вокруг него сплошные декорации.       — Конечно, не подведу, Исин-гэ, — ломается в поклоне Сяо Чжань, разворачиваясь к следующей по пятам камере, чтобы она запечатлела весь спектр его картонных эмоций. Престиж капитана ронять нельзя ни в коем случае, особенно публично.       Он закидывается обезболивающими, обрабатывает синяки и царапины антисептиком, смазывает мозоли и потянутые мышцы. Вспоминает, как Ван Ибо «помогал» ему с зажатым нервом и чуть снова не зарабатывает защемление. Позаботиться о расшатанных нервах тоже надо, приходится накапать успокоительного. Чувствуя, что смердит аптечным пунктом за километр, а не смазанными какой-нибудь хренью остались разве что укромные места, Сяо Чжань проваливается в пропасть без сновидений.       Идея для грядущего выступления приходит на ум сама собой. Там даже не нужно ничего придумывать, это идёт из души. Показать в танце боль, накопленное отчаяние, всю тоску, от которой не избавиться, влечение, которое не желает спадать.       Чувства к… Врагу? Сопернику? Бывшему капитану? Чужому человеку?       Сяо Чжань не знает, кто они теперь друг другу. И от этого горше и тяжелее на сердце, которое и так черствеет с каждым днём, как забытый на столе хлеб.       За очередной чайной церемонией он делится идеей с Цяо Чжи, и тот охотно поддерживает. Сяо Чжань вздыхает с облегчением, он не вывезет это один, без дружеской поддержки.       Они начинают репетировать сразу, как только обговаривают детали. Оба горят задумкой и надеются исполнить её на высшем уровне. Чтобы в этот раз от них никто не ушёл. Каждый человек сейчас на вес золота. Каждый и есть золото.       В день выступления Сяо Чжань, конечно же, в форме. В полной боевой готовности.       Если не считать отвратительного настроения из-за того, что попал в пробку, а в кофейном автомате закончились сливки и сахар. Выпив горькую чёрную бурду, Сяо Чжань поднимается на этаж. Они с Цяо Чжи выкладывались на репетициях так, что пришлось увеличить дозу лекарственных препаратов, потому что одним прекрасным утром он просто не смог разогнуть спину. Это в его-то двадцать? Супер.       Когда из соседней студии прямо на него выкатывается что-то возбуждённое и шумное, Сяо Чжань уже на грани. На грани рукоприкладства.       Горячие ладони скользят по телу, а прямо в лицо светит широкая улыбка Сяо Бао. Сяо Чжань в принципе ничего не имеет против ваакера. Тот всегда на позитиве, активный и весёлый. Возможно, они нашли бы общий язык, не «сбеги» тот от Исина к Чун Ханьляну. А сейчас Сяо Чжаня раздражает его слишком большой рот, накрашенные глаза и зелёные дреды.       — Ох, извини, Сяо лаоши, я тебя чуть не сбил. Ты в порядке? — руки ваакера беззастенчиво шарят по бёдрам Сяо Чжаня, и тот немедленно отталкивает их.       — В полном, — мрачным тоном заявляет он, глядя исподлобья.       Но Сяо Бао, похоже, не замечает окутывающую его тёмную энергию, или решает, что милая улыбка решит все проблемы.       — Я немного нервничаю перед сегодняшним выступлением. Из-за этих приглашённых гостей. Но надеюсь, справлюсь. Как я выгляжу?       Его голос звучит тягуче, и Сяо Чжаня оказывается бесит такая манера растягивать слова.       — Косичка расплелась, — кривит он губы.       Само собой, это ложь, чтобы поскорее избавиться от нежелательного общества, но на Сяо Бао накатывает настоящая паника. Он всплёскивает руками, касается головы. Этих волнистых движений внезапно так много перед лицом Сяо Чжаня, что он торопится пройти мимо, но ваакер снова обгоняет.       — Болей за меня, ладно? А я поддержу твоё выступление, — подмигивает он.       Не понимая, за что ему это всё, Сяо Чжань закатывает глаза, но Сяо Бао уже уносится по коридору, вертя бёдрами. Красуется, зараза.       Время до выступления Сяо Чжань коротает за пустой болтовнёй. Причём, чем банальнее темы, тем быстрее рассеивается хандра.       На сцену он выходит во всеоружии. Сдержанно улыбается в камеры, в сторону капитанов не смотрит и обещает себе, что доведёт голосующих до исступления, так, что они сцену закидают полотенцами в их поддержку.       Сцена затемнена, единственный луч выхватывает из полутьмы две фигуры, одну на плечах другой. За их спинами полукругом горят свечи, и аромат тёплого воска уже заполняет пространство сцены. Музыка медленно втекает далёкими колокольчиками и звуком падающих капель. А с первым боем барабана Сяо Чжань встряхивает головой, рассыпая с волос «вековую пыль» усыпальницы, и спрыгивает на пол с коварной усмешкой.       Он вертит головой, и тальк красиво разлетается в стороны.       Они с Цяо Чжи медленно раскачивают танец, наращивают темп, вписывая каждое движение в удары барабанов, плеск воды и трезвон колокольчиков. Замедляясь и ускоряясь, выводят накал. Цяо Чжи чётко исполняет свою партию брэйкинга, а Сяо Чжань берёт на себя плавную часть урбана, чтобы с его помощью выразить мятущуюся душу.       Он набрасывается на партнёра, не зная устали, падает и поднимается, раскидывается на полу, копя силы для нового броска, но смиренно садится и закрывает глаза, ведомый движением твёрдой руки. Прикосновением пальцев ко лбу Цяо Чжи усмиряет разбушевавшегося внутреннего демона и медленно отступает в тень.       Аплодисменты и вопли оглушают. Чжан Исин вскакивает с кресла, крича от восторга. Остальные капитаны и голосующие медленно отмирают и приходят в себя.       Тяжело дыша, Сяо Чжань с поддержкой Цяо Чжи поднимается на дрожащие ноги. Сердце колотится, точно бешеное, а дыхание сбивается ещё сильнее, потому что он ловит безумный взгляд бывшего капитана. В глазах — ненависть и любовь, восторг и злость. Эмоции переливаются одна в другую, мерцают, как драгоценная пыль на ярком солнце. Руки Ван Ибо судорожно сжаты, спина вытянута в струну, а после он ликвидирует и этот проблеск интереса, просто закрывая глаза.       Сяо Чжань мечтал заворожить толпу своим выступлением, а в итоге не может двинуться сам. После стены равнодушия этот всплеск эмоций гипнотизирует.       Какой же Ван Ибо, зараза, красивый. В широких белых брюках и бледно-розовом пиджаке. Закатанные рукава позволяют любоваться худыми предплечьями и проступающими на них твёрдыми мышцами. Куча браслетов обвивает запястья, и Сяо Чжань не может оторвать взгляда от крупных ладоней и пальцев, вспоминая, что они с ним делали.       Небольшой участок оголённой плоти сводит с ума. Никому не сравниться со сшибающей сексуальной энергией, которую генерирует Ван Ибо.       Цяо Чжи пихает его в бок и утаскивает за сцену, к команде.       — Ребят, вы потрясающие! Я вся в мурашках! — проводя по рукам, произносит Су Лянья. — Так круто! Так мощно!       — Спасибо, — сдержанно принимает похвалу Цяо Чжи, а Сяо Чжань просто падает рядом и подталкивает девушку плечом.       Как приятно прижаться к её тёплому боку, и Су Лянья с улыбкой щурится. Её тёмные волосы пересыпаны блёстками, глаза сияют.       — Нет, я правда под впечатлением! Видела, как вы репетировали поддержку, но сейчас в костюмах, с реквизитом — это просто нечто, — говорит она уже ему одному. — Ты удивительный, раз такое придумал!       Сяо Чжань, тронутый её участием и искренним восхищением, наверное, впервые за столько напряжённых дней улыбается просто и искренне.       — Рад, что тебе понравилось, — от чистого сердца говорит он, а Су Лянья смущённо опускает взгляд.       Он слишком поздно распознает повышенный интерес к себе. Ему нельзя подогревать его. Даже если бы захотел, он ничего не может дать кроме ноющей боли в груди. Вряд ли он когда-либо вообще сможет чувствовать.       Однако даже проблеск интереса в глазах бывшего капитана зажигает глупую надежду. Будь оно искренним, Сяо Чжаню хватило бы этого до конца жизни. Но оказывается, он просит у небес ужасно много, ведь ему нечего дать взамен. Он обычный парень из простой семьи. Всё, чего он хочет — танцевать и получать от этого удовольствие, воспламенять энергетикой окружающих, возбуждать в них страсть к уличным танцам.       Когда все номера показаны, команды вместе с капитанами собираются на сцене, обсудить, кто выйдет на баттл за места в четверть финале. Сяо Чжань само собой готов, но Чжан Исин мажет по нему взглядом и отправляет Цяо Чжи, Тан Цзая и Klash.       Нет, он правда смог бы, он уверен. Но капитану виднее. А спустя несколько раундов, Сяо Чжань рад, что остался, потому что вряд ли смог бы танцевать после увиденного.       Вертя руками, точно резиновыми, Сяо Бао входит в раж фристайла. Подлетает к присевшему на корточки Ван Ибо и проводит рукой по прилизанным гелем волосам.       Сяо Чжань не может вдохнуть. А после задыхается, когда Ван Ибо резко поднимается и, отвечая на провокацию, хватает ваакера за шею. Не имитируя касание, нет. Крепко берёт за затылок, скользит большим пальцем по щеке и притягивает так близко к лицу, будто собирается поцеловать.       Сяо Бао дёргается, пытаясь выскользнуть. Секундная растерянность на лице даёт Сяо Чжаню понять, что импровизатор не ожидал подобного исхода.       Инструмент ваакера — преимущественно руки, ими можно такие кренделя выворачивать, залюбуешься. Ван Ибо не специализируется на ваакинге, поэтому просто неуклюже повторяет за Сяо Бао. Он принимает брошенный вызов и, совершенно не смущаясь криков и смеха, охватывающих зрителей, вырисовывает нелепые фигуры.       Сяо Чжань хватается за грудь от удушающего приступа боли. Он видит лицо Ван Ибо, его усмешку, безумный блеск глаз. Видит его руку, не отпускающую затылок Сяо Бао, пока тот, извиваясь как змей, пытается продолжить номер.       Но Ван Ибо перехватывает его за плечи, мешая танцевать. Преследует, жадно облизываясь, и у Сяо Чжаня кружится голова. Ему не составляет труда представить, как две фигуры сплетаются в любовном экстазе, какой ненасытный в постели Ван Ибо, как берёт Сяо Бао за затылок, подталкивая к раздвинутым ногам.       Сяо Чжань до крови кусает губы, впивается ногтями в предплечье. Смотреть нет желания, отвернуться — сил. Но за эти недели он научился выглядеть внешне невозмутимым.       Так вот оно, новое развлечение Ван Ибо. Значит, Сяо Чжаня променяли на этого… этого… Чем он лучше? Что в нём такого особенного, чего нет в нём? Чего он не может дать?       Сяо Чжань досматривает баттл невидящим взглядом. Вопреки желанию крепиться, хочется выть от несправедливости и обиды. Ему всё равно, он точно холодная и мёрзлая снежинка парит в кромешной темноте, опускаясь на самое дно. Где тает, безвозвратно исчезая из этого мира.       По результатам набранных очков из их команды уходят Klash и ещё двое.       Чжан Исин низко надвигает кепку и глухим голосом прощается с участниками. У всех подавленное настроение. Хорошо, что не нужно притворяться.       Команда идёт в студию, все садятся и молчат. Сяо Чжань не помнит, сколько так сидит, пока не сбегает от этой гнетущей атмосферы в туалет.       Но там не лучше. Он слышит всхлипы и замирает, не зная, уйти или остаться. Бесшумно подкрадываясь, приседает перед кабинкой, узнаёт кеды и брюки капитана. Чжан Исин плачет навзрыд, и у Сяо Чжаня тоже в горле встаёт ком.       Он медленно приседает возле стены. Ему хочется как-то обозначить своё присутствие, поддерживать капитана, но он боится его смутить. Он мысленно обнимает Исина и сидит с ним, пока рыдания не затихают, а голос перестаёт захлёбываться.       Тогда Сяо Чжань бесшумно поднимается и покидает туалетную комнату. Напитавшись чужой болью, он особенно остро ощущает свою. Почему он не может перестать думать о Ван Ибо, ревновать, почему ему не всё равно? Как избавиться от чувств? Он не знает способа. Если только… Да, почему бы и нет.       Он вбегает в репетиционную и бодрым окриком поднимает ребят. Они уже знают тему следующего раунда, и повод для тренировки сейчас отличный. Придумать номер, отточить хореографию до блеска. Плевать на этого токсичного Ван Ибо, пусть хоть половину участников перетрахает. Может, этим он сейчас и занимается?       Сяо Чжань заставляет себя забыть, придумывая связки и соглашаясь на самые сложные, изнурительные фигуры. С них уже градом катит пот, они работают несколько часов. Цяо Чжи и Тан Цзай иногда отдыхают, Сяо Чжань себя не щадит, словно собирается упасть бездыханным.       Потому что едва он делает паузу, чтобы попить воды или промокнуть пот, как перед глазами возникает облизывающийся на Сяо Бао Ван Ибо, и приходится начинать по новой, ещё с большим усердием. До сбитого дыхания, до пустой головы, до трясущихся от изнеможения конечностей. Колени и локти горят от падений, но эта боль — ничто, когда внутри не осталось ничего целого.       А потом кошмар оживает. И любимое ненавистное лицо появляется наяву.       Резко разворачиваясь, Сяо Чжань смотрит в глаза Ван Ибо.