Battle for love

      Они сидят на крыше не всю ночь, но несколько часов точно, пока звёзды окончательно не засыпают поблёкший от смога бархат неба.       Но они смотрят не наверх, а друг другу в глаза, держатся за руки и болтают. Обо всём на свете: о любимых певцах и писателях, о фильмах и шоу, о животных и еде. Рассказывают о друзьях, увлечениях помимо танцев, о мечтах и целях.       В чём-то совпадают, где-то кардинально расходятся. Но даже две разные по форме детальки «Lego» всё равно отлично стыкуются. Поэтому один раз затеянная шуточная потасовка логично и плавно перетекает в поцелуи.       Сяо Чжань делится самым сокровенным и слушает то, что рассказывает Ибо.       То, что не рассказывал никому.       Человек с экрана должен быть эталоном. Слабости, такие как головная боль, расстройство желудка, дурное настроение, недопустимы. Ведь съёмочный день проплачен, в контракте прописаны сроки. Мало кто учтёт, что нагрузка подчас нечеловеческая.       Сяо Чжаня это тоже немного коснулось, поэтому он понимает. И сильнее сжимает длинные пальцы Ибо. А потом греет их в своей маленькой ладони, потому что они холодеют и подрагивают, когда тот заговаривает о семье.       Сяо Чжань решает для себя кое-что важное на будущее: он больше не позволит Ван Ибо так обращаться с собой, но и сам никогда не причинит ему боль. Они достаточно натерпелись. Но даже несмотря на изнурительный день, Сяо Чжань ощущает себя сильнее.       На свидание они отправляются следующим же вечером.       На застеклённой террасе дорогого ресторана кроме них никого. Красивый вид из окна становится приятным дополнением к шикарной отделке и прекрасной сервировке. Это напоминает уютную VIP-кабину, и Сяо Чжань быстро расслабляется и перестаёт себя корить, что выбрал слишком банальный вариант для свидания. Сначала он хотел напроситься на урок скейтборда или пробный заезд на мотоцикле, но там особо не поговоришь, да и всегда можно провернуть это позже. Сейчас же просто хочется провести время наедине друг с другом, в спокойной романтичной обстановке. Вкусно поесть и поболтать. Ведь им, оказывается, есть о чём.       Попробовав всё заказанные блюда, Сяо Чжань расслабленно откидывается на подушках:       — Ибо, тебе придётся меня нести. Я объелся так, что встать не могу.       — Понесу, — отвечает тот без колебаний.       Он такой согласный, а Сяо Чжань такой сытый и довольный, что быстро перебирается к нему на диван, закидывает на себя его руку и прижимается к тёплому боку.       — Эй, ты что спать собрался? — усмехается Ван Ибо, ласково проводя по его волосам.       — Не знаю, как получится, — Сяо Чжань прикрывает глаза.       — Ты такой красивый, когда спишь. Хочу просыпаться раньше тебя, чтобы любоваться, — неожиданно признаётся Ибо, и с Сяо Чжаня слетает вся дремота.       Если просыпаться, то значит, и засыпать вместе. Это отдаёт чем-то очень личным и важным. А ещё таким жарким, что Сяо Чжань немедленно запускает руки Ибо под футболку:       — Тебе на заметку: если измотаешь меня ночью, буду спать как сурок.       И без того твёрдый живот Ибо напрягается. Сяо Чжаню так приятно ощущать упругие мышцы под гладкой кожей. Он играет на нём, точно на инструменте, двигаясь вверх по «грифу», задевает соски, которые тут же твердеют. Ибо шумно выдыхает и накрывает ладонь Сяо Чжаня через футболку. Не давит, а значит, не просит остановиться. Рот моментально наполняется слюной, и Сяо Чжань облизывает губы, моментально привлекая к ним внимание пьянеющих глаз.       Он ещё немного кружит пальцами по часто вздымающейся груди, а после скользит вниз, но Ван Ибо прижимает его руку к пряжке ремня.       — Не надо… — выдыхает он с трудом, и короткого взгляда ниже пояса Сяо Чжаню хватает, чтобы заметить, как там всё тесно и горячо. Наверное, если занести руку над его встопорщившейся ширинкой можно ощутить исходящий от неё жар.       — К нам же без спроса никто не заходит. Боишься камер? У тебя тут нет привилегий?       — Нет, я боюсь… себя, — произносит Ибо сорвано, и Сяо Чжань пылает ещё сильнее, потому что от его взгляда по-другому не получается. — Кстати, я тут принёс тебе кое-что… — говорит он, явно переводя тему, чуть смущается и подтаскивает к себе рюкзак.       Его уши розовеют, и Сяо Чжаню хочется облизать их и аккуратно прикусить упругие хрящи. Он смотрит на них, а вовсе не на то, что в руках.       — Это пустяки, конечно… Просто решил обновить тебе наколенники. Они хорошие, у меня самого такие. А ещё перчатки… — Ибо протягивает ему защиту в чёрно-красной раскраске и закусывает губу.       Сяо Чжань ошарашенно смотрит на вещи, и Ван Ибо заметно сникает.       — Тебе не..?       Сяо Чжань немедленно хватает всё и прижимает к груди. Его накрывает внезапным осознанием, что Ван Ибо подарил ему наколенники. Именно то, что некогда ему самому дедушка. То, что стало символом борьбы и упорства. Символом уличных танцев.       — Что ты! Очень нравится! Просто я не так часто получаю подарки, вот и не ожидал.       — Я исправлю это, — твёрдо заявляет Ван Ибо.       — Завтра протестирую на тренировке. Спасибо большое, — Сяо Чжань убирает наколенники в рюкзак, а перчатки надевает.       Он не снимает их до конца вечера, любуется по дороге в такси, и после — в номер, а едва они входят, набрасывается на Ибо, расцепляет липучки и соединяет их крест-накрест за его головой.       — Кто-то у нас попался, — с жаром выдыхает он и целует его в губы.       Они отошли от двери шага на два, поэтому Сяо Чжань теснит Ибо к стене. Несильно давит перекрестьем рук, притягивая ближе, и стремительно проваливается в глубокий поцелуй.       Руки Ибо скользят по бокам, почти смыкаются на талии. Чувствуя обернувшее его тепло, Сяо Чжань млеет и, прикусив нижнюю губу, принимается рьяно её сосать. Он жмётся низом живота и призывно толкается, не понимая, почему ладони Ибо застыли на талии, а не спустились, как уже были должны, ниже?       — Останешься? — выдыхает он, снова прижимаясь губами, но Ибо мягко отстраняется, опалив тяжёлым горячим дыханием шею.       — Нет, я… пойду, — откашливается он.       — Почему? Ты же хочешь меня, я вижу. Опять что-то не так? — с опаской спрашивает он, выпутываясь из объятий, но Ибо немедленно настигает его.       — Нет, всё так. Просто… не испытывай меня.       Он накрывает Сяо Чжаня своим телом, скользит пальцами по лицу. Не целует, но пол всё равно уходит из-под ног.       — У тебя усиленные тренировки. Если я не сдержусь, ты завтра не то, что танцевать, сидеть не сможешь. А ты должен быть в форме.       Сяо Чжань хочет возмутиться, что его недооценивают. Можно ведь обойтись и другими видами, не обязательно… Но Ибо разъясняет и это:       — Просто не хочу, чтобы ты думал, будто мне нужен только секс. Мне нужен ты. Со всеми своими капризами и талантами. Я подожду, когда ты станешь чемпионом.       Его слова распаляют Сяо Чжаня сильнее, чем самые откровенные прикосновения. Он открывает рот и хлопает глазами. Лёгкая обида, всколыхнувшаяся в душе, укладывается на дно, накрытая воздушным облаком нежности.       — Ибо, а если… не стану? И я ведь в любом случае принесу чемпионство не тебе, — он закусывает губу. Правда разбивает ему сердце.       — Как это не мне? Я хотел чемпиона, и он у меня будет. Только в жизни, — Ибо заворачивает его в горячее трепетное объятье и целует в висок. — А на шоу, так уж и быть, пусть порадуется Исин. Он вроде неплохо за тобой приглядывал?       — Да, он хорошо заботился обо мне. Обо всех членах команды. Поддерживал, веселил, интересовался самочувствием и настроением. Он добрый и отзывчивый.       — Странная у тебя привычка хвалить других при мне, — усмехается Ван Ибо и шлёпает Сяо Чжаня по заднице.       Ещё не остывшее, возбуждённое тело реагирует остро. Сяо Чжань выгибается, вжимаясь в Ибо, и едва сдерживается, чтобы не коснуться себя.       — Вот станешь чемпионом, мы с тобой по-другому поговорим.       Объятье на миг становится жарче, требовательнее. Сяо Чжань ощущает возбуждение Ибо не только низом живота, а всем телом, каждой клеточкой. Оно искрит во взгляде, пылает на разгорячённых щеках, дрожит в нетерпеливых пальцах.       — Но это не тот стимул. Ты выиграешь шоу, потому что потрясно танцуешь, а не потому, что я тебя потом трахну.       — Ибо, ты издеваешься! Если не собираешься этого делать, проваливай немедленно! — хнычет Сяо Чжань, подталкивая его к двери.       — Ладно-ладно. Спокойной ночи, — произносит тот и целует на прощание.       Оба прекрасно понимают, что спокойной ночь не будет, и, оставшись наедине, они предадутся жарким «размышлениям» друг о друге, а не о полуфинале.       На утро Сяо Чжань полон сил. Когда приходит Исин, он уже меняет вторую смену одежды, потому что предыдущая промокла от пота.       — Рано ты сегодня, — растеряно оглядывается капитан. — А остальные где?       — Скоро придут. Я просто разогревался, — лучезарно улыбается Сяо Чжань. — У меня есть мысли насчёт номера, я наметил хореографию. Сейчас расскажу, но прежде, капитан Исин, хочу поблагодарить за второй шанс, — Сяо Чжань складывает руки перед грудью. — Я буду стараться усерднее.       — Прости, что исключил тебя, — виновато опускает тот голову. — Я просто за тебя волновался, ты плохо выглядел и не слушал моих советов. Но сейчас, я вижу, ты отдохнул за выходные.       — Да, мне уже лучше, капитан. Теперь так и будет, — твёрдо заявляет Сяо Чжань.       И он, правда, в этом уверен.       Недели, отведённые на подготовку к полуфиналу, пролетают быстро. Подаренные наколенники обеспечивают хорошую защиту, поэтому Сяо Чжань тренируется только в них. Достаточно спит, пьёт витамины и много воды, ест пищу богатую белками и углеводами, и просто сияет от счастья.       На перерывах он мчится на крышу, чтобы провести несколько минут с Ибо. Они льнут друг к другу, жадно целуются, наслаждаются близостью. Точно влюблённые школьники на перемене. Перед тем, как разбежаться по репетиционным, Ибо поправляет его одежду и волосы. И Сяо Чжань снова летит тренироваться. Это похоже на помрачение, но такое сладкое, что не хочется останавливаться.       Каждому полуфиналисту приходится ставить свой собственный танец. Су Лянья берётся за то, что удаётся ей лучше всего: мистику и саспенс, Цяо Чжи ставит сложный танец на военную тему, а Сяо Чжаня внезапно тянет на футуризм.       Для этого прекрасно подходит паппинг. Ещё один стиль, который он собирается попробовать в качестве челленджа.       Для выступления он зовёт друзей из своей первой студии. Все облачаются в серебристые костюмы. Сяо Чжань в блестящих широких брюках, с контактами, нарисованными прямо на коже, изображает робота, которому запускают сердце. И он правда ощущает себя так, будто его пересобрали. Дали новое тело, освежили чувства.       Пол горит под стопами, его распирает от восторга. Держать образ хладнокровной и бесчувственной машины получается с трудом. Простора для демонстрации способностей в этом номере достаточно: Сяо Чжань вертит акробатику брэйкинга и кооперирует летучие фигуры урбана с дёргаными движениями паппинга.       Самый яркий момент, когда его поднимают вверх, и он идёт по подставленным ладоням, словно по воздуху. Он хорошо чувствует холодные перекаты электронной музыки, «взбалтывается» под ускоренные биты. Великолепно показывает, как постепенно ломаются части механического тела, как безжизненно повисают руки и с каждым шагом разваливаются ноги, а в конце выходит из строя сердце. В комнате сборки ожидает новая усовершенствованная модель, а старая оказывается на свалке металлолома. Ведь проще выбросить, чем реконструировать.       — Сяо-шифу каждый раз ставит пронзительные танцы! Ты так живо имитировал сердцебиение, я весь в мурашках! — признаётся Чун Ханьлян после выступления, зябко поводя плечами. — Потрясающе!       — Высший пилотаж, других слов нет! — соглашается Ван Цзяэр. — Меня буквально затянуло в историю.       — Очень заметна твоя роль, как хореографа. Ты помог каждому участнику показать свои преимущества. Я ощущаю сильное сценическое присутствие. Очень достойно, — не скупясь, хвалит Исин.       А потом слово берёт Ван Ибо. Сяо Чжань не ждёт ничего, кроме привычного «Молодец, хорошо», но внезапно словоохотливость капитана поражает:       — Выступление замечательное! Ты поймал все главные акценты музыки, артистично заполнил даже протяжённость без битов. Задумка многослойная и пробирающая. Я чувствовал глубокое погружение в идею. И по технике всё замечательно. Ты без проблем менял ритмы, с быстрого на средний и медленный, и обратно. А вообще я давно хотел сказать, что ты невероятно вырос с самого начала шоу. На отборе показал себя как би-бой и танцор хип-хопа, а за эти месяцы отлично подтянул локинг и урбан, попробовал крамп, джаз, вот теперь ещё и паппинг. Прогрессировал в актёра, хореографа и многогранного танцора. Мне кажется, это не предел. И я так горжусь…       Чжан Исин роняет бутылку воды и тут же смущается:       — Извините, выскользнула.       Ван Ибо перестаёт залипать в жадный взгляд Сяо Чжаня, косится на откатившуюся к его кедам бутылку, и, откашлявшись, продолжает:       — Я горжусь тем, что оказался на этом шоу и смог увидеть прогресс участников и уличных танцев. Мы здесь ради одной цели. Удачи!       Сяо Чжань благодарно кланяется. Наконец-то Ван Ибо научился его хвалить, да ещё так искренне и подробно, разбирая танец по элементам, указывая на сильные стороны. Он действительно достиг завышенных планок придирчивого капитана или чувства застят его адекватное восприятие? Впрочем, одно другому не мешает.       Сяо Чжань имеет все шансы выиграть, но ему противостоит Сяо Чао. Или воскресший дух бессмертного Брюса Ли.       Танцор выступает великолепно, вертит световые нунчаки, демонстрирует боевые искусства и оживляет номер неподражаемой актёрской игрой и мимикой. Такому сопернику не зазорно проиграть. Но это значит, что у Сяо Чжаня остаётся последний шанс попасть в финал: перетанцевать в «Seven to smoke» шестерых участников подряд, двое из которых его друзья. Несмотря на потрясающие выступления, Су Лянья и Цяо Чжи оказываются в одной с ним лодке проигравших.       — Можно я сдамся сразу? Я никогда прежде не участвовала в баттле. Что там делать вообще? — причитает Су Лянья, когда они уходят за сцену.       — У тебя получится, просто расслабься и получай удовольствие, — Сяо Чжань успокаивает её, но сам дико нервничает.       Волнуются все участники грядущего этапа. Волнуется Чжан Исин, от которого ещё никто не прошёл в финал. Волнуется Ван Ибо, кричащий взглядом, что этим «кем-то» должен стать именно Сяо Чжань. Без компромиссов, он сможет.       Отчасти потому, что Ян Кай не будет ему соперником, тот выходит в финал результатом невероятно синхронного и чёткого номера. Он с командой приглашённых би-боев представляет танец, который по праву может зваться классикой хип-хопа.       Видя, как Ван Ибо выходит на сцену, чтобы наградить финалиста особым полотенцем, Сяо Чжаню хочется оказаться на месте счастливчика, увидеть довольный взгляд и полноправно обнять наставника при всех.       — Удачи, ребята! Кто-то из нас должен победить, — говорит им Цяо Чжи.       Гунсунь Умин уверенно держит лидерство в «Seven to smoke», раскатывая всех по очереди, включая Су Лянью. Но после неё выходит Сяо Чжань.       Зрители до начала танцевального сражения раскрутили капитанов и режиссёров на фристайл. Сяо Чжань вспоминает, как дерзко себя вёл Ван Ибо, как прессовал оппонента не только выверенными движениями, но и выражением лица, усмешкой, взглядом.       Он собирается вести себя так же.       Решая не церемониться, Сяо Чжань начинает сразу с коронных фишек, которые по акробатической сложности Умину и не снились. Самого Сяо Чжаня эти движения немного смущали в самом начале, а после стольких тренировок даются легко. Он выходит из сложных фигур шпагатами и прогибами, в которых его длинное худое тело смотрится невероятно красиво. Мощными «moves» и поразительной гибкостью он перебивает лидерскую позицию в свою пользу.       Заряжённый первыми очками, он с не спадающим энтузиазмом уделывает ещё двоих.       А потом против него выходит Сяо Бао. Атакует вааккингом, вырисовывает вензеля руками, вертит задницей, сияет притворно-душной улыбкой. Нет, улыбка ни при чём, но наблюдая за ним ледяным взглядом, Сяо Чжань вспоминает, как тот касался его Ибо. Капитан признался, что ответил на провокацию из ревности. К нему больше нет претензий, а вот Сяо Бао по счёту ещё не расплатился. Сама судьба свела их в баттле.       Едва услышав «Меняйтесь!» от Ляо Бо, Сяо Чжань широко вышагивает в центр, чуть не сбивая Сяо Бао грудью. Он простирает руку, но не дотрагивается, а брезгливо отшатывается. Вааккинг он практиковал шутки ради, но сейчас к месту вспоминает базовые движения и от души залепляет воздуху вокруг Сяо Бао пару смачных пощёчин.       Он стервятником кружит над добычей, и вааккер теряется, поджимается и боится двинуться с места. Стоит понять, что его крошечному огоньку не сравниться с тем пожаром, какой раздувает на сцене Сяо Чжань, как улыбка стекает с лица.       Сяо Бао скупо принимает ноль голосов в свою сторону.       Следующий танцор, с которым Сяо Чжаню предстоит сразиться — это Су Лянья.       Она не подаёт виду, но Сяо Чжань знает, что внутренне она вся трепещет. Поэтому он подмигивает ей, напоминая про «повеселиться» и жестом приглашает выйти.       Словно специально для неё ди-джей ставит на раунд спокойную музыку. Су Лянья расслабляется и превосходно себя подаёт. Тверкает, строит руками мудрёные фигуры кингтата, взмахивает волосами, добавляет гибких движений джаза и в целом чувствует себя уверенно. А после применяет пару простых элементов брэйкинга, которым её учил сам Сяо Чжань, и завершает неловкой боковой стойкой. Но это всё равно круто. Зрители хлопают, не жалея ладоней, и Су Лянья радостно улыбается.       Би-бою сложно фристайлить под спокойную мелодию, но Сяо Чжань давно расширил рамки стилей, поэтому справляется с задачей. Плавный ритм музыки заводит его куда-то не туда. Он невольно передразнивает движения подруги, раскачивает бёдрами, эротично прогибается, порхающей ладошкой спускается от шеи до паха. Направляет накопленное сексуальное напряжение на одного человека, сжимающего сейчас кулаки до побелевших костяшек.       Ван Ибо решил не касаться его до финала? Хорошо. Сяо Чжань спалит его дотла.       Он входит в раж настолько, что не слышит обратного отсчёта. Просев вниз, широко разводит колени, с носков поднимается в высокий «мостик» и завершает раунд, красиво раскинувшись на полу. А поднявшись, замечает, как сглатывает Ван Ибо и как подрагивает его ладонь, обращённая, само собой, в сторону Сяо Чжаня.       Тяжелее всего даётся раунд против Цяо Чжи. Но друг не оказывает ему послаблений, он мощной, красивой акробатикой завораживает толпу, и Сяо Чжань понимает, что тоже не должен сдерживаться. Он устал и взмок, но воспринимает это как тренировку перед финалом, где танцевать ему придётся гораздо больше раундов.       Он скользит на коленях по сцене, танцует от макушки до кончиков пальцев ног, выжимает из остатков сил что-то путное и красивое. Он не уверен, что получилось.       Но когда выкручивается штопором из пола, медленно вырастая, Ван Ибо хватает стул и остервенело бросает его в сторону.       В этот момент Сяо Чжань понимает, что выиграл «Seven to smoke».       Понимает раньше проголосовавших капитанов, раньше ведущего и зрителей.       Этот выплеск Ван Ибо много значит для него. Это облегчение, восторг и слёзы. Любимый капитан не сможет показать эмоции в момент его триумфа, не сможет подбежать и обнять. Но этот несчастный отброшенный стул — самое искреннее и оригинальное поздравление с выходом в финал.       Чжан Исин достаёт красное полотенце из-за пазухи, где хранил его близко к сердцу, и после оглашения результатов вприпрыжку выбегает на сцену. Сияя от гордости перекидывает полотенце через шею Сяо Чжаня, а после, не обращая внимания, что тот горячий и взмокший, крепко обнимает.       — Я тобой горжусь, — говорит он на ухо, прежде чем гул восторженной толпы заполняет пространство павильона.       Сяо Чжань сознает происходящее словно в тумане. Кто-то кладёт ему на плечи полотенце, обмакнуть пот, кто-то вкладывает в ладонь бутылку воды и помогает сесть. Его хлопают по спине и поздравляют, но в глазах стоят слёзы, а ещё никак не получается даже с водой проглотить ком, застрявший в горле.       Потому что прошёл он один.       Да, это было известно заранее, но Сяо Чжань только сейчас понимает, что остальные шестеро сегодня поедут домой. Он утыкает лицо в колени, слушая прощальную речь друзей, и надеется не разреветься прямо на сцене.       Су Лянья замечает его трясущиеся губы и подмигивает, подбадривая, как он её некоторое время ранее. Выбывшие уходят со сцены, ведущий произносит последние слова на камеру, и Сяо Чжань находит друзей.       — Эй, ты чего раскис? Глаза красные как у демона, — усмехается Цяо Чжи, хотя сам тоже едва держится и, не рассчитав силы, ощутимо хлопает друга по плечу. — Я же приеду на финал. Мы очень скоро увидимся. Только домой к родным съезжу и обратно. Справишься тут без нас?       — Справится, — кивает Су Лянья. — Он со всеми трудностями справится.       — Вы больше меня в это верите, — усмехается Сяо Чжань.       — Я тоже верю, — вдруг слышится из-за спины.       — О, капитан Ибо! Пришёл попрощаться? — говорит Цяо Чжи, и мимо шелестит фиолетовая спортивка.       — Вы отлично показали себя на шоу. Очень много номеров войдёт в историю «street dance», — говорит Ван Ибо, пожимая руку Цяо Чжи и улыбаясь Су Лянье. — А тебя я запомню как самую криповую участницу. У меня до сих пор мурашки по коже от того выступления с призраками.       — Спасибо, капитан! Обращайся, если ещё надо будет испугаться, — хихикает Су Лянья, тут же серьёзнеет и как в замедленной съёмке поднимает руки. Улыбку срывает с лица, взгляд останавливается, и у всех присутствующих вдоль позвоночника бегут мурашки.       — О, боги! — на полном серьёзе восклицает Ван Ибо, и все дружно смеются.       Только один Сяо Чжань жуёт сопли и вытирает глаза, понимая, что это в последний раз они так веселятся. Его удручённый вид не укрывается от капитана.       — Эй, чего устраиваешь потоп? — Ван Ибо щиплет его за бок, и Сяо Чжань подпрыгивает, но вместо того, чтобы ответить кулаками, как в любой другой день, когда его друзья не покидают шоу, он бросается Ибо на шею, громко всхлипывая.       Он почти уверен, что капитан сейчас скажет: «Какое ребячество! Веди себя достойно на людях! Будь сильным!» и всё такое прочее, но тот лишь крепко прижимает его к себе.       — Тише, всё хорошо. Пойдём отсюда. Ребят, не волнуйтесь, он в хороших руках. Я за ним присмотрю, обещаю.       — Размечтался, — ворчит Сяо Чжань, пряча лицо у него на груди.       Ибо уводит его по коридору и сменяет трепетное объятье на поддержку за плечи. Сяо Чжань вздыхает и стирает слезы.       Хлопает дверь, гулкий коридор остаётся за спиной, а Ибо снова обнимает его и целует веки и холодные щёки.       — Так сильно расстроился?       — Не знаю, просто… Я так благодарен этому шоу за то, что нашёл потрясающих друзей. А теперь я остался один.       — Эй, а я, значит, не в счёт? — Ибо снова щиплет Сяо Чжаня за бок.       На этот раз срабатывает как надо: тот взвивается угрём, хохочет от щекотки и отвечает тычком под рёбра.       — Я сильно там нас спалил, да? — сникает он.       — Это ведь твои друзья. Рано или поздно они узнают, с кем ты встречаешься. Лучше сам расскажи.       — Да они уже, наверное, догадались, — он закрывает лицо руками.       За неделю до мнимого исключения, Сяо Чжань объяснился с Су Ляньей. Как-то заглянув в раздевалку, она заметила его в особенно подавленном состоянии и поинтересовалась, чем помочь. Тогда-то он и признался, что влюблён и пытается это пережить. Утягивать её на дно за собой, он, само собой, не имел права и честно сказал, что как парень — отстой, и сгодится разве что как друг. Впрочем, она охотно это приняла.       — Все губы до крови искусал. Смотри, как распухли. Давай их сюда.       Сяо Чжаня накрывает возбуждением уже от одной фразы. Тело вспыхивает под горячими руками, а губы оказываются втянуты в нежный поцелуй. Ибо прижимает его к себе, задирая футболку и скользя ладонями по спине. Это так приятно, что Сяо Чжань громко стонет. Он не собирался, но звук вырывается против воли, разрывая поцелуй и остывая на пылких губах. Становится стыдно за такой развратный стон, за то, как быстро он завёлся до неотвратимой отметки всего лишь от поцелуя.       Это всё дурацкая идея Ван Ибо с не пойми кому нужным воздержанием! Сяо Чжаня сейчас откровенно бесят все запреты, которые мешают добраться до желанного тела, ощутить его обнажённым на себе, потереться разгорячённой кожей.       Ван Ибо улавливает это ненасытное чувство, мелькнувшее во взгляде и удивлённо вскидывает брови, спрашивая, что же тот будет делать дальше.       Через мгновение он оказывается грубо прижат к стене. Сяо Чжань наваливается грудью и с удовольствием наблюдает, как почти мгновенно взгляд напротив наполняется хмелем выдержанного желания.       — Так и будешь беречь меня до финала? — хриплым голосом спрашивает он и проезжается по Ибо бёдрами, отчего тот сдавлено стонет.       Сяо Чжань снова нападает на его губы. Ими невозможно напиться, невозможно насладиться сполна. Он гладит Ибо по футболке и уже под ней, ведёт пальцами по горячей коже груди и живота. Ибо крупно вздрагивает, выгибаясь под его жадными ласками и тяжело дышит. Сяо Чжань падает губами в сгиб его шеи, утыкается в местечко за ухом, где сосредоточились ароматы парфюма, кожи, краски для волос, отдушки шампуня. И полной грудью вдыхает головокружительный заряд феромонов.       — Одно из главных качеств финалиста — выносливость. Ты должен обуздать своё желание ради цели, — наставительным тоном произносит Ван Ибо и, видимо, ради проверки той самой выдержки, запускает руку ему между ног, несильно сжимает твёрдо стоящий член, щекочущим движением проходит по яичкам.       У Сяо Чжаня разъезжаются ноги.       — А сам-то справишься? — усмехается он и накрывает пах Ибо ладонью, гладит напряжённую плоть и лижет губы, ловя задушенный стон и отчётливую дрожь. — Ты моё наваждение, я не могу думать о финале, — он ведёт носом по острой скуле, обрисовывает угол челюсти, трётся о его лицо, словно кот, а после капитулирует: — Я, правда, не подумаю, что тебе нужен только секс. Может, хотя бы руками? Я ведь с ума сойду.       Перед ним таким невозможно устоять, и Ван Ибо приглушённо рычит, как голодная пантера в джунглях. И слыша этот звук, Сяо Чжань уже знает, что победил.       Но внезапно его взгляд зацепляется за… Показалось, или нет, что ручка дёрнулась?       — Подожди, я… кажется, не запер, — стыдливо произносит он.       — Куда? Я тебе верю… — уже ему в спину произносит Ибо.       — И зря, — Сяо Чжань толкает дверь, и та распахивается.       В коридоре — никого, но смутное чувство беспокойства не отпускает.       До момента, пока Ван Ибо нетерпеливо не произносит:       — Не важно. Иди сюда.       Сяо Чжань позволяет увлечь себя на маты, а через секунду задыхается от веса Ибо на себе, перенимает дрожь его губ, перетекающих в его собственные. Он чувствует, как сдержанному и хладнокровному капитану сносит крышу, как он неотвратимо теряет контроль, и сердце от этого колотится в висках, а дышать уже совсем не получается.       От толчка он заваливается на бок, Ибо закидывает на него ногу, а после снова перекатывает на спину, прижимает голову к мату и глубоко целует, посасывая язык. Сяо Чжань отдаётся его рукам, становясь в них совершенно податливым.       Их разгорячённые тела слипаются, примагничиваются друг к другу. Кровь шумит в ушах, когда Сяо Чжань ощущает руку Ибо между ног. Медлить больше нет сил, и их растревоженные вздохи звучат громче звяканья пряжки ремня и расстёгиваемой молнии.       Они катаются по матам, торопясь раздеться и добраться до сладких мест друг друга. Сяо Чжань расстёгивает джинсы Ибо, но запустить внутрь руку не успевает. Он снова подмят, а спортивные брюки беспощадно сдёрнуты. Почему он никак не может переиграть Ибо? Это нечестно, но до одури хорошо. Сяо Чжань вспыхивает, дёргается и пинает стеллаж с инвентарём. Спасибо, что их заваливает не гантелями, а валиками для растяжки.       Ибо немедленно просовывает один под голову и тянет Сяо Чжаня ближе.       — Иди ко мне.       Он облизывает губы, обильно оставляя на них слюну, а потом приглашающе высовывает язык. Сяо Чжаня охватывает пламя. Не в силах сопротивляться притяжению, он подаётся вперёд, но так нетерпеливо и неаккуратно, что наступает коленом на кисть Ибо.       — Блин, прости! — тут же извиняется он, но тот, не морщась, подхватывает его за бёдра и усаживает себе на грудь.       — У тебя офигенная задница, я говорил? И бёдра такие узкие…       У Сяо Чжаня кружится голова, на неё как на горные пики наползает утренний туман. Он плывёт от ласки больших ладоней, пытаясь угадать, что они сделают в следующую секунду: сильно сожмут или нежно погладят.       — Нет, это у тебя… Ты…       Он пытается вернуть похвалу, но слова путаются в голове, и нить разумного ускользает, а потом и вовсе обрывается, когда Ибо, устав от медлительности, подтаскивает его к себе и ловит ртом член. Сяо Чжань задушено стонет и боится опустить взгляд, чтобы не кончить от одного только вида.       Плотно обхватывающие его пухлые губы — самая порочная и сладкая картина из всех, какие он когда-либо видел. Ибо выпускает головку, и ниточка слюны тягуче соскальзывает на подбородок. Сяо Чжань невольно напрягается, задевая членом его губы, а после стремительно краснеет. Руки щекочут его и ласкают, заставляя мучиться выбором: отвлечься на эти ладони или дать уже Ван Ибо то, чего он хочет. Чего хочет он сам.       — Мне что, всё самому делать? — строго, словно на тренировках, спрашивает Ван Ибо.       Услышав этот требовательный голос, Сяо Чжань в первый момент подбирается, но усмешка на губах и затуманенный взгляд означают, что Ван Ибо точно так же изнывает. И щиплет мягкую ягодицу, доказывая это.       Не больно, но Сяо Чжань взвивается. Задержаться от падения помогает стена, а ещё горячий влажный рот, принимающий жадно и почти полностью. Сяо Чжань немедленно теряет голову от того, как Ибо его обхватывает, как сладко обсасывает, и как надавливает пальцами на бёдра, заставляя войти глубже.       В таком положении, с этим ярко-оранжевым массажным роликом под головой ему неудобно двигаться. Придётся Сяо Чжаню.       По телу разливается жидкое пламя, и пока оно не сожгло к демонам, он мягко двигает бёдрами. Влажное скольжение заставляет на миг отключиться, а после толкнуться смелее. Ибо поощряет его взглядом, чёрным, как бездонная пучина, и томным рокочущим стоном. Таким похотливым и вместе с тем нежным, что Сяо Чжань двигается снова, преследуя отголоски этого невероятного голоса в глубинах гулкого горла. И натыкается на упругую преграду. Хочется войти глубже, но это уже будет перебор.       — Прости. Я не хотел так… — он тут же скользит назад, но Ибо снова щиплет его за ягодицу и смотрит так въедливо, что Сяо Чжань исправляется: — Вообще-то хотел. Очень.       Ван Ибо одобрительно хмыкает и устраивается удобнее, расслабляя шею и откидывая голову. Сяо Чжань пробует снова, с тем же напором и темпом, и чуть не сходит с ума, когда замечает, что поменялся угол проникновения. Ван Ибо ничем не выказывает, что ему неудобно или неприятно, только взглядом просит больше, и Сяо Чжань наконец двигается так, как давно было нужно обоим.       Сознание полыхает вспышками удовольствия, когда он мягко входит. Рассыпается искрами по телу, когда скользит обратно. Когда чувствует, как язык Ибо догоняет и щекочет.       Сяо Чжань не разгоняется, чтобы не повредить такое нежное, раскрытое для него горло, но в паху уже знакомо тяжелеет. Проклятье, так быстро!       Он хватается за стену, тяжело дыша. Тут же дрожащими пальцами касается губ Ибо, гладит по щеке. Синие пряди соблазнительно раскинуты по светлой обивке мата, заманчиво раскачиваются от движений головы. Ибо выглядит так оглушающе горячо со стекающей из уголка губ слюной, что у Сяо Чжаня, кажется, сейчас отлетит душа.       — Ибо, я… прямо сейчас…       Он пытается отстраниться или замедлиться, но от этого невероятного удовольствия невозможно оторваться. Слабая попытка проваливается, ведь Ибо держит крепко.       Сяо Чжань слышит позади тихое звяканье, ощущает, как его задевает ритмично двигающаяся рука. Осознание накрывает жаркой волной.       Густой сладкий туман обволакивает тело, оплетает его тонкими струйками. Ибо тихо пыхтит и стонет, когда Сяо Чжань, ускоряясь, толкается ему в рот, а после дёргается и закатывает глаза. Это сшибает последние остатки выдержки. Страсть сжигает разум, бешеное пламя ревёт в ушах, когда Сяо Чжань с громким стоном кончает ему в горло.       И почти сразу ощущает, как что-то горячее брызжет на ягодицы.       — Какой ты вредный. Мог бы позволить мне, — выдыхает он, медленно скатываясь с груди Ибо, осторожно целует его в уголок распухших губ, ласкает их языком, но сил почти нет, и он просто прижимается мокрым лбом к его.       — Хватит с тебя пока впечатлений. Дай я тебя оботру, — лениво приподнимается Ибо и берёт со стеллажа полотенце.       Слушать его расслабленный голос — наслаждение, а принимать ласки — что-то за гранью. Сяо Чжань позволяет ему поухаживать за собой, а после, натянув брюки, ложится рядом. Ибо сплетает их пальцы, покрывает поцелуями лицо, шепчет на ухо сладкое:       — Мой мальчик…       Сяо Чжань жмурится от удовольствия, и, кажется, сердце сейчас разорвётся от счастья. Так хорошо, что…       — Теперь дотерпишь до финала? — ухмыляется Ибо, и Сяо Чжань с видом оскорблённой невинности бьёт его кулаком по плечу.       Дотерпит. И всех сделает.