Держи меня крепче

Соблазн оказался крайне велик. Можно было уложить Гермиону прямо на пол, впиться в её манящие, изогнутые в улыбке губы и со всей страстью овладеть. Но кем он станет, если воспользуется её «недугом»? Куда канет их дружба из-за его позорной слабости? Гарри чувствовал, как стягивается в узел внизу живота его дикое желание переступить запретную черту. Достаточно только обнять Гермиону в ответ и приникнуть к её губам, провести пальцами по её разгорячённому телу, обласкать её грудь и сокровенный участок, скрытый за треугольником волос между ног. Возможно, это были самые долгие и тяжёлые секунды в его жизни, но Гарри невероятным образом устоял перед соблазном. — Тебе… лучше… лечь спать, — сказал он Гермионе, едва дыша, и освободил шею от кольца её рук. — Ты такой странный в последнее время, — обиженно ответила она, — то сам прибегаешь, то сам же отталкиваешь! Ему назло она не стала поднимать полотенце с пола и голышом ушла в спальню, возможно, надеясь, что вид её упругих ягодиц и обнажённой спины заставит его передумать. Гарри, как завороженный, смотрел ей вслед и неровно дышал, слыша дикое биение своего сердца. Достаточно только пойти за ней следом и… Он покачал головой, отгоняя от себя плоды буйной фантазии, и снова уселся на диван. Осталось только найти Барбару и как-то удержать Гермиону от её дерзких «желаний». Ночью Гарри плохо спалось: всё время представлялось, что Гермиона приходит к нему, нагло сбрасывает с него одеяло и запускает свою руку под резинку его трусов. От этого он несколько раз просыпался и судорожно вглядывался в темноту перед глазами. Поутру Гарри потребовался холодный душ, чтобы усмирить естественную «реакцию» своего тела на разные фантазии и привести себя в чувства. К тому времени, когда он наконец собрался и выпил на кухне чашку чая, Гермиона всё ещё спала в своей постели, не потрудившись даже облачиться в ночную сорочку. Он тяжело вздохнул и взял её волшебную палочку с прикроватной тумбочки, на которой та до сих пор лежала. — Это всё только ради твоего блага, — тихо сказал Гарри и, взмахнув палочкой в сторону окна, вышел из спальни. Ему потребовалось чуть больше пяти минут, чтобы при помощи чар запереть все окна, дверь на балкон и, наконец, наложить на входную дверь двойной магический замок. Так, по крайней мере, не придётся следить за Гермионой и отвлекаться на неё от дела. Выйдя из дома, Гарри снова отправился по злачным местам. Некоторые из них были закрыты в раннее время суток, и приходилось хитрить при помощи магии — подделывать себе удостоверение или раскидываться «Конфундусами» — а где-то бармены ушли в отпуск или сдали свою смену и не могли ничего толком рассказать. Но Гарри всё равно упрямо вёл поиски. — Легилименс, — шептал он, сжимая волшебную палочку на поясе, и проникал то в один, то в другой разум. Один из барменов, к его счастью, знал парня, с которым Барбара кое-когда общалась. Гарри вытянул из памяти этого бармена адрес и сходил проведать того парня, а уже потом, «стерев» в его разуме разговор с собой, отправился к самой Барбаре. — Ты?! Она выглядела несколько хуже, чем в их последнюю встречу: под притягательными зелёными глазами залегли тёмные круги, медно-русые волосы были спутанными и нечёсаными, а на плечах вместо яркого платья держался всего лишь мешковатый серый сарафан. Возможно, у неё тоже выдалась плохая неделя или же беременность дала о себе знать. Во всяком случае, увидев на пороге своего дома Гарри, Барбара крайне удивилась и отшатнулась от двери, как будто бы встретив вместо прославленного героя дементора. — Не ожидала, дорогая? — язвительно спросил он, проходя вперёд, и прикрыл за собой дверь. — А я вот всё гадаю, кто обидел мою подругу… Ты случайно не подскажешь? — Я… я не знаю, о чём ты, — пятясь назад, ответила Барбара, — и вообще, мне сейчас нельзя волноваться, не мог бы ты… вести себя скромнее? — Скромнее? — угрожающим шёпотом переспросил Гарри, неторопливо двигаясь следом. — Ну что ж… я тебе «скромно» обещаю, моя дорогая, что упрячу тебя в Азкабан за то, что ты сделала с моей подругой, а твоего ребёночка, когда он родится, положу в корзинку и отнесу в приют. Веришь в такой исход?! — резко спросил он. Барбара вздрогнула и упёрлась спиной в стену. Гарри, конечно же, не собирался ничего такого с ней делать, но по опыту знал, что для впечатлительных особо достаточно и угроз. В глазах его бывшей девушки образовались слёзы. — Гарри, не надо! Прошу тебя! — взмолилась она. — Ну я же ничего страшного не сделала с твоей подругой! — Не сделала?! — гневно переспросил он. — А то, что Гермиона носится как больная, скупая себе яркие шмотки, и без раздумий бросается на мужиков — это «ничего»?! Ничего, что она утратила свой блестящий ум и превратилась в идиотку?! Гарри приблизился настолько, что мог бы одним движением руки сдавить Барбаре горло. — А ну говори, что ты с ней сделала! — загремел он. — И не вздумай меня провести насчёт какого-то проклятия! Я знаю, что оно было всего лишь ерундой, отвлекающей внимание! Что за гадость ты бросила в лицо Гермионе?! Отвечай! Живо! Барбара всхлипнула и что-то неразборчиво произнесла. — Повтори! — потребовал он и ударил кулаком по стене. Она вздрогнула и снова разомкнула дрожащие губы. — Всего лишь пыльцу лесных фей… — Каких ещё «лесных фей»?! Ты что мне голову морочишь?! В Азкабан захотела?! Так я тебе быстро туда экспресс-доставку организую! — Но это правда! — в отчаянии воскликнула Барбара. — Ты что, про лесных фей никогда не слышал? Гарри достал из-за пояса волшебную палочку и демонстративно сжал её в пальцах, как бы недвусмысленно намекая, что его терпение на пределе и скоро в ход пойдёт магия. Барбара задрожала и стала сбивчиво объяснять: — Это такое древнее средство… для тех, кто не может иметь детей, но очень желает. — Я что-то не уловил связи этого «средства» с поведением Гермионы, — мрачно сказал Гарри, направив кончик палочки в сторону лица Барбары. — Понимаешь, моя бабушка долго не могла забеременеть, — торопливо продолжила она, вжавшись в стену, — а потом и у мамы были проблемы… а у меня… у меня и так получилось. Жалко, что только не от тебя, а от… это не важно, да! — согласилась Барбара, почувствовав, что кончик волшебной палочки Гарри упёрся ей в щёку. — Я тогда была так зла на тебя, что подумала… вот если бы эта твоя Гермиона поглупела и залетела от какого-нибудь левого мужика, ты бы точно в ней разочаровался и… и… и, может быть, вспомнил обо мне. Гарри шумно втянул носом воздух и медленно выдохнул его — не каждый день ему доводилось вести такие увлекательные беседы, в которых никак не удавалось откопать хотя бы крупицу здравого смысла. — Я всё ещё не понял, как работает эта твоя «пыльца», — едва сдерживая себя от приступа гнева, напомнил он. — Она что, пробуждает в женщине желание к любому мужчине поблизости? — Не совсем… — осторожно ответила Барбара, опасливо косясь в сторону его волшебной палочки, которую он опустил. — Лесные феи ведь живут как птицы… в смысле, когда приходит время, они обустраивают своё гнездо, а потом находят достойного… э-э… партнёра для создания потомства. А это моё средство, оно… оно исцеляет любой организм и создаёт благотворные условия для удачного зачатия. Гарри, конечно же, вспомнил, что первым делом Гермиона кинулась наводить порядок в квартире, что, возможно, следовало считать «обустройством гнезда», а уже потом основательно занялась собой, но ведь всё это никак не объясняло, с чего вдруг у неё начались проблемы с памятью. — Ты меня что, за дурака держишь?! — прогремел он и снова вскинул волшебную палочку в сторону девушки. — Как это твоё «древнее средство» могло сделать из человека идиота?! Впервые слышу, чтобы бездетные девушки резко глупели! Барбара вдруг охнула и прикрыла ладонями рот. — Что ещё?! — спросил Гарри. — Новую сказочку придумала?! — Так твоя Гермиона до сих пор держится? — вдруг удивилась Барбара. — Вот это она сильная ведьма! От её внезапной реакции Гарри замер и позабыл, что хотел сказать. Нехорошая догадка вдруг настигла его голову, и он вспомнил, как собственноручно отобрал у Гермионы волшебную палочку. Не это ли стало тем самым толчком, который только усилил воздействие пыльцы на её организм? Может быть, все те дни только крепкая воля и магия в руках позволяли ей держаться? — В этом и состоит одно из свойств волшебной пыльцы, — тем временем продолжала себе Барбара, — она притупляет все другие желания, и ведьма тем самым обретает все ресурсы, чтобы сделаться привлекательнее и инстинктивно отыскать того самого партнёра, с которым у неё может быть потомство. Лесные феи, к твоему сведению, вьют гнездо всего один раз в жизни. — Хорошо, — после некоторого молчания произнёс Гарри, решив пока не вдаваться в подробности жизни каких-то сказочных существ: и без них голова шла кругом. — И как мне тогда снять… эффект этой твоей «пыльцы» с Гермионы? Барбара отчего-то отвела глаза в сторону и промолчала. — Я, кажется, задал тебе вопрос, — сердито напомнил ей Гарри. — Или ты всё ещё хочешь в Азкабан? — Никак, — тихо ответила Барбара. — Я же сказала, что это древнее средство… у нас его из поколения в поколение передавали … говорили, достаточно горстки, а я, дура, по глупости извела всё сразу… — Она снова всхлипнула и подняла на Гарри влажные глаза: — Что же ты со мной сделал, а? На мгновение палочка в пальцах Гарри дрогнула, но он сжал её крепче. — Я тебе ничего не обещал и не тащил насильно к себе в постель! А теперь заканчивай эту истерику и говори, как помочь Гермионе! — Надо дать ей, чего она хочет, только и всего! — воскликнула Барбара. — Дать ей, чего она хо?.. — начал было Гарри и смолк: он должен позволить Гермионе «залететь» от какого-нибудь мужика, чтобы она успокоилась и снова стала сама собой? — Чего-о-о?! Барбара упала на колени и вцепилась ему в ноги. — Гарри, ну прости меня! Я же была не в себе! — всхлипывая, твердила она. — Прости, я же не думала, что ты настолько её любишь! Гарри, прости… Прошу тебя, не отправляй меня в Азкабан! Я не выдержу этого! Гарри, ты ведь добрый… Гарри вдруг понял, что его голова сейчас закипит от переизбытка информации и разных мыслей. Его одолевали самые смешанные чувства. Он был страшно зол на Барбару и вместе с этим растерян. Что можно было взять с этой дурёхи? Он же сам её выбрал и сам же над ней потом «подшутил», а Гермионе досталось за всё сразу. Гарри стиснул в пальцах волшебную палочку и взмахнул: — Обливиэйт! Через какие-то мгновения Барбара поднялась с пола и недоумённо уставилась на него. — Простите, мисс, поступил сигнал, что здесь видели одного опасного мага. Я всё проверил, можете быть спокойны, вам ничего не угрожает, — доложил ей Гарри официальным тоном и вышел из дома. На улице он остановился и, опустившись на лавку, схватился руками за голову. Что же ему теперь делать? Тащить Гермиону в Мунго и требовать целителей ей помочь? Или и впрямь отпустить её на свободу и смотреть, как она приходит в себя после того, как окажется в интересном положении? Она же сойдёт с ума от такого потрясения! И это всё из-за него! Из-за того, что он её подставил! От мысли, что какой-то незнакомый и, вероятно, грубый мужик будет раздевать его подругу, воспользовавшись её слабостью, Гарри начинал закипать и качать головой. Нет, он этого не допустит. Он не даст Гермиону в обиду! Он… он что-нибудь придумает. Но что? И тут его голову посетила непристойная мысль… Гарри шумно втянул носом воздух и трансгрессировал к квартире Гермионы. — Как ты мог так со мной поступить! Запереть меня в четырёх стенах! Негодяй! — возмущалась она, когда он открыл дверь. Гарри никогда так долго на неё не смотрел, как сейчас. Он видел всё то же родное лицо, распущенные каштановые локоны, лежащие на плечах, стройное тело, прикрытое только футболкой, надетой поверх нижнего белья, и чувствовал, как его решимость тает на глазах. Как он может поверить Барбаре на слово и воспользоваться состоянием своей подруги? — Собирайся, у нас важное дело, — помолчав, сказал Гарри. — Какое ещё дело? — спросила Гермиона и обиженно надула губки. — Я с тобой никуда не пойду! — Хорошо, значит, пойдёшь прямо так. И он схватил её и перебросил через плечо. — Гарри! Что ты себе позволяешь?! — возмущалась Гермиона, когда он вынес её из квартиры и трансгрессировал к больнице Святого Мунго. — Гарри, немедленно поставь меня на пол! Я буду кричать! — Кричи, — разрешил Гарри, проходя вместе с ней по больничному коридору. На них с удивлением посматривали пациенты, сидящие на лавках, некоторые целители застывали на месте и провожали их взглядами, но Гарри упрямо нёс Гермиону на пятый этаж и посадил её на койку в палате. Всё тот же целитель, твердивший, что никакого воздействия магии на его подруге нет, с хмурым видом взирал на всё это. — Кое-что на ней есть, — сказал ему Гарри. — Оно зовётся «пыльцой лесных фей». И Гермиона никуда отсюда не уйдёт, пока вы не устраните воздействие этой дряни. — Бу-бу-бу-бу, — передразнила его Гермиона и поднялась с койки. — А ты будешь сидеть! — приказал ей Гарри и толкнул обратно. — Вы видите? Видите?! Он совсем сдурел и командует мною! — пожаловалась Гермиона целителю. — А всё потому, что ревнует к другим, а сам стесняется даже поцеловать! Целитель впервые на памяти Гарри смутился и звучно сглотнул, возможно, опасаясь, что известный герой втянул его в какие-то игры. — Приступайте. Я думаю, вы с этим справитесь! — с деланой бодростью сказал ему Гарри, хлопнув ладонью по плечу, как будто своего давнего приятеля, и вышел из палаты. Он остался сидеть на лавке и ждать новостей, поражаясь самому себе. И как он мог хотя бы на мгновение допустить мысль о близости с Гермионой? Решить разрушить их дружбу ради лёгкого выхода из сложившейся ситуации! В то же время его одолевало невероятное волнение от мысли об этой самой близости. Что, если бы они проснулись с Гермионой в одной постели? Что, если бы и она испытывала к нему влечение, а может быть, даже питала глубокие чувства? Что, если бы по утрам она нежно улыбалась ему, лежа на соседней подушке, а по вечерам заходила в кабинет и с заговорщицким видом садилась на край его стола? Что, если бы так продолжалось изо дня в день? Не о таких ли повседневных мелочах он мечтал, когда задумывался о семье? Через полчаса целитель вышел из палаты красный, как помидор. Судя по всему, Гермиона и его пыталась соблазнить и тем мешала проводить диагностику. — М-мистер Поттер, знаете, но на вашей де… подруге, да, на ней и сейчас ничего нет. Это, конечно, очень странно, но… Но да, мы будем и дальше над этим работать! — торопливо заверил он, увидев, насколько помрачнел Гарри, и ушёл к коллегам.