Держи меня крепче

Несколько раз к Гарри подходили разные целители с вопросами. Все они хмурились и качали головами, твердя, что не слышали ни про какую пыльцу лесных фей. — Мисс Грейнджер вполне здорова, — осмелилась сказать из них девушка, возможно, надеясь, что с ней разговор будет помягче. — Разве что немного возбуждена… но это же вполне естественно для молодых девушек. — Естественно? — угрожающе переспросил Гарри. — Когда ваш близкий друг превращается в идиота — это естественно?! Идите лучше и устраните действие пыльцы, а не морочьте мне голову! Он так нервничал и огрызался, что целители стали всё реже к нему подходить. Гарри до ночи ждал хоть каких-нибудь изменений, но их не последовало. Он уходил из Мунго очень мрачный, а дома обнаружил записку от начальства. Главный мракоборец желал знать, почему его зама уже второй день нет на службе, когда он нужен. Гарри немного подумал и написал, что вышел на след изготовителей оглушающих шариков, указал адрес, который ему дал Джордж, и просил простить его за отсутствие — из-за «выматывающих» поисков он очень плохо себя чувствует. Главный мракоборец поверил в эту наглую ложь и прислал новую записку, в которой поблагодарил за ценную информацию и велел отдыхать. Следующий день тоже не сильно отличался от предыдущего. Гарри безрезультатно наседал на целителей, а к вечеру лежал в кровати и гипнотизировал потолок. Думал о Гермионе и том, как сильно ему её не хватает. Так и слышал её сердитый голос в своей голове: — Гарри, ну можно хоть немного быть серьёзнее? Ладно Рон, у него-то вместо мозгов одни хлопушки, но ты! Где ты вечно витаешь? Звонок в дверь ненадолго отвлёк его от пасмурных мыслей. Гарри спустился и только нахмурился, открыв дверь. За порогом его ждала Вивиан с бутылкой в руке. — Знаешь, мы в тот раз так плохо расстались… Я тут сидела одна и вдруг подумала, может, м-м… выпьем? Выпить Гарри был бы не против, но он знал, что за этим последует, и его совесть, явно заключившая союз с памятью и воображением, нарисовала ему собственную кухню, на которой он не так давно сидел с Гермионой. Как же в тот вечер подруга смотрела ему в глаза… встревоженно и, безусловно, с надеждой. Он держал её холодные ладони в своих, и она не могла сдвинуться с места. Это всё ещё была его Гермиона, та самая, которую ему безумно сейчас не хватало. — Гарри? — спросила Вивиан и шагнула к нему. Он вышел из транса и выставил перед собой руку, не дав ей приблизиться. — Знаешь, у меня нет на это настроения, давай в другой раз. — Она что, эта твоя вторая ночная подружка, сегодня пришла раньше меня? — Это не твоё дело, — резко отрезал Гарри. — Уходи. И он, толкнув девушку за порог, прикрыл за ней дверь. За этим последовал бой стекла — возможно, это бутылка разбилась обо что-то — и характерный хлопок от трансгрессии. Гарри покачал головой и поднялся наверх. — А я говорила, что твои походы до добра не доведут! — слышал он снова в голове голос Гермионы. — Сколько ещё девушек знают твой адрес? У тебя что, развлечение теперь такое — смотреть, кто из них кого перепрыгнет в попытке тебя добиться? Гарри засыпал и снова видел её во сне. В этот раз Гермиона была в его доме. Она стояла в дверном проёме на кухню и с улыбкой снимала с себя одежду. Он был так впечатлён и обрадован этим, что кинулся ей помогать. Они долго и страстно целовались, как будто не способные насытиться друг другом, пока он не усадил подругу на кухонный шкаф. До того самого момента, когда бы их тела соединились не хватило каких-то минут. Во всяком случае, Гарри снова проснулся под утро хмурый и обнаружил твёрдый признак своего возбуждения под одеялом. Он привёл себя в порядок и отправился в Мунго, где опять не было никаких новостей. После Мунго Гарри двинулся на службу, но там, к его неудовольствию, снова состоялось показное представление. — Поттер, хорошая работа! — хвалил его при коллегах главный мракоборец. — Мы вышли по твоей наводке на мерзкого Чакобея и его друзей! А у них там целый склад оглушающих шариков! Смотрите, парни, с кого вам стоит брать пример! Поттер, я выпишу тебе премию в конце квартала, так держать! Какое-то время Гарри сидел у себя в кабинете, надеясь, что его поглотит бумажная работа, но отвлёкся и от неё. Его снова посетила очередная идея, и он отправился к коллегам из Отдела по регулированию магических популяций и контролю над ними. Когда-то Гермиона тоже работала в этом Отделе, и некоторые её коллеги всё ещё любовно поглядывали на Гарри. Этим он, собственно, и воспользовался, зайдя в знакомый ему кабинет, где некогда подруга сидела в обществе двух незамужних девиц, которые, как она тогда жаловалась, выводили её из себя пустой болтовнёй. — Девочки, а кто-нибудь слышал про… каких-то лесных фей? — невинно поинтересовался Гарри. — Мне тут одна особа заявила, что у неё якобы есть их пыльца, и эта штука может очень сильно изменить жизнь многих. Никак не пойму, мне нужно этих многих спасать или как? Девушки посмеялись над ним, а он глупо улыбнулся и согласился выпить с ними по чашке чая. — Тебя эта твоя «особа» разводит, — сказала ему Миранда. — Лесные феи давным-давно вымерли, не может у неё быть их пыльцы. — А вдруг сохранилась? — возразила ей Оливия. — Я, между прочим, слышала, что это очень мощное средство… — И очень рискованное, да. В любом случае Гарри ничего не грозит. Пыльца же только на женщин действует. Да и зачем сейчас она нужна? Целительство же вроде и так неплохо продвинулось в… — Подожди, а о каком это ты риске? — перебил Гарри с некоторым волнением. — Ну, в смысле, мне всё-таки стоить присмотреться к этой… моей странной особе? Вдруг её пыльца всё-таки опасна? — Ну, понимаешь, эту пыльцу давным-давно женщины использовали… чтобы забеременеть, — с улыбкой пояснила Миранда, — а если они долго не могли найти подходящего партнёра, то… как и лесные феи сходили с ума и убивали себя. В общем, жуткое время, — отмахнулась она. — Можешь забыть про свою особу, ничего у неё нет. А если бы и было, хотела бы я посмотреть на тех возбуждённых девиц, которые благодаря ей могли возникнуть… Гарри уходил от девушек ещё больше встревоженный, так и не выяснив, как действие треклятой пыльцы снять с Гермионы. Под вечер он снова отправился в Мунго. — Знаете, мистер Поттер, — устало сообщил ему знакомый целитель, — мы провели все проверки, которые могли, и пришли к выводу, что у вашей подруги неизвестное нам и маггловской науке заболевание мозга. Можете взглянуть сами… Гарри сильно нахмурился и молча прошёл в палату. — Гарри… как здорово, что ты пришёл… — томно произнесла Гермиона, лежа на койке всё в той же футболке, и широко развела ноги в стороны, демонстрируя нижнее белье. — Помоги мне, Гарри… Он резко повернулся и наткнулся на всё того же смущённого целителя возле себя. — Похоже, на помешательство, — сказал тот. — Сексуальное помешательство. Ну, или помешательство на почве сексуального расстройства… Мы тут с коллегами как раз штудировали одну занимательную маггловкую книжку по этой теме… Гарри внезапно захотелось кого-нибудь оглушить, и он вышел в коридор, пока его рука, сжатая в кулак, не настигла лица целителя. Пока он сидел на лавке, его снова преследовала всё та же мысль. Гермиона желает получить своё, и чем дольше она этого не может добиться, тем больше её одолевает «помешательство». Что будет с ней завтра или послезавтра? Через неделю? Неужели он так и будет сидеть на этой треклятой лавке и ждать чуда, только потому что не может поступиться моральными принципами? Терпение ему отказало, и Гарри ушёл. На следующий вечер он снова зашёл в палату к подруге и застыл у порога. Гермиона лежала в смирительной рубашке, рукава которой были завязаны за спиной. — Она себя очень буйно вела… — осторожно доложил один из целителей. — Мы не знали, что делать. Гарри двинулся вперёд и остановился возле её койки. К его удивлению, Гермиона смотрела в сторону и лила слёзы. — Опять пришёл над мной издеваться, — дрогнувшим голосом сказала она. — Тоже мне, хороший друг. Уходи! Какое-то чувство в ту же минуту остро пронзило всё его существо. Это же он виноват, что довёл Гермиону до такого состояния. Он шутил про их свадьбу и разозлил Барбару, он бросил Гермиону в квартире на целую неделю и тем только ускорил течение её недуга. Что, если скоро она и впрямь сойдёт с ума, не получив своё, и захочет покончить с жизнью? Гарри засмотрелся на неё и понял, что это он заварил всю эту кашу и только ему её расхлёбывать. — Гермиона… — мягко заговорил Гарри и, наклонившись, развязал рукава её рубашки за спиной. — Я тебе помогу. От неожиданности она перестала всхлипывать и удивлённо посмотрела ему в лицо. — Что? — Я тебе помогу, — повторил Гарри и осторожно взял её на руки. — О, Гарри… Гермиона ласково ему улыбнулась и обвила руками шею. Она потянулась к его лицу, и её губы соприкоснулись с его губами. Гарри впервые ей ответил, скорее, механически, чем охотно. Целовать Гермиону оказалось не так прекрасно, как виделось ему во снах. Её мягкие губы, без сомнения, нуждались в ласке и были способны на многое. Но Гарри не мог отделаться от мысли, что Гермиона целует его только из-за какой-то пыльцы. Это всё не по-настоящему, всего лишь её помешательство. Когда их губы разъединились, влажные глаза Гермионы тотчас наполнились восторгом и предвкушением чего-то большего. Так на Гарри смотрели многие девушки, которые хорошо знали, кто он такой. Но только не Гермиона. Она была способна как гневаться на него, так и проявлять заботу и участие. Всё это время её общество было невероятным даром, который он не ценил должным образом. Гарри нёс её на руках, но ощущал в груди невероятную тоску. Если бы только она настоящая обнимала его и радовалась их поцелую… может, всё было бы по-другому? — Гарри… милый… ты такой славный, — ласково звучал её голос, но он не мог на неё смотреть и двигался вперёд. — Подождите, но разве вашей подруге не нужна помощь? — растерянно спросил его всё тот же целитель. — А как же пыльца лесных фей? — Мы уже во всём разобрались, — хмуро ответил Гарри и шумно втянул в себя воздух, когда Гермиона принялась гладить его по щеке сквозь ткань её длинных рукавов. — Потерпи немного, — попросил он и через какие-то мгновения оказался на первой ступеньке крыльца своего дома. Выбор был сделан, и какие бы он не предвещал последствия, отступать больше не имело смысла. Гарри перенёс Гермиону через порог своего дома и отправился к лестнице. Через какие-то минуты он бережно опустил девушку на мягкое покрывало и сбросил с себя верхнюю одежду. Гермиона лукаво ему улыбнулась и попыталась снять с себя рубашку. — Вот гадость! Гарри, помоги мне! — Повернись. Она охотно поднялась с постели и повернулась к нему спиной. Гарри вцепился в края ненавистной ему смирительной рубашки и дёрнул их что есть силы. Ткань затрещала и принялась опускаться с девичьих плеч. Когда Гермиона снова развернулась к Гарри, на ней осталось только светлое нижнее бельё. Она закусила губу, всем своим хитрым видом выражая, что вся в ожидании действий партнёра. Гарри её не подвёл, но и торопиться он тоже не стал. Его руки аккуратно отбросили пушистые локоны подруги с плеч и бережно легли на её шею. Гарри шагнул ближе и сам наклонился, чтобы дать их губам соприкоснуться. Гермиона отвечала ему с пылом, нетерпеливо, желая углубить поцелуй и познакомить их языки, но в этом танце вела не она. Гарри первым отстранился. Он коснулся губами её щеки, подбородка и подобрался к мочке уха. Гермиона охнула, уступая ему в лидерстве, и немногим погодя он стал целовать её шею, касаться губами ключицы и не обошёл вниманием плечо. Его руки скользили всё ниже по её нежной коже, и он чувствовал, как она вся дрожит от его ласки и нетерпеливого желания. Гермиона прижималась к нему и запускала тонкие пальчики в его волосы, то до боли сжимая их от очередного неторопливого и волнующего поцелуя, то скользя и лаская в ответ за долгое и приятное вступление. Гарри снял мешающие ему очки и отложил их на прикроватную тумбочку. Гермиона в ту же минуту расстегнула застёжку бюстгальтера и сбросила его с себя. Гарри смотрел на её оголённую грудь и чувствовал, как горячая кровь приливает к низу его живота, пробуждая естественную и твёрдую реакцию мужского тела. Он приложил ладони к груди Гермионы и немного её смял. Его губы поочередно коснулись каждого манящего полушария, а язык обласкал их вершины. Гермиона неровно дышала, и звуки, слетавшие с её губ, выражали её наслаждение. Она опустилась на кровать и поманила Гарри за собой. Он опустился следом и на какие-то мгновения замер, заворожённый её видом. Гермиона была прекрасна, говорили глаза и дико стучащее сердце, в то время как разум едва ли мог пробиться со своим мнением. Гарри наклонился и снова стал осыпать поцелуями её тело. Он касался губами её плеч, аккуратной груди с торчащими от возбуждения сосками и плоского живота, то опускающегося, то поднимающего от волнения. Он обласкал языком ямочку пупка, желая не пропустить ни один участок её тела, и опустился ниже. Гермиона задрожала сильнее, когда он взялся за резинку её трусиков и наконец стянул их с её ножек. Она раздвинула их в явном призыве, но Гарри и в этот раз не спешил, несмотря на неприятные ощущения в паху: в брюках стало слишком тесно. Он целовал внутреннюю сторону девичьего бедра, пока не добрался до колена. Гермиона не выдержала и, поднявшись, присела. Она вцепилась в его футболку, и Гарри пришлось её сбросить. Гермиона провела пальцами по его разгоряченному телу и взялась за ремень брюк. Через считаные мгновения они упали на пол. Гарри поднялся, сам стянул с себя боксёры и ненадолго замер. Гермиона больше не могла завороженно смотреть на его набухший член и протянула к тому руку. Гарри с трудом дышал, пока её сжатые пальцы двигались то вверх, то вниз. Гермиона подалась ближе и, наклонившись, коснулась губами чувствительной вершины его мужского достоинства. Это действие вконец выбило из его головы все мысли. Гарри толкнул Гермиону обратно на постель. Он опустился на неё сверху, и она охотно развела ноги в стороны. Его рука скользнула к низу её живота и отыскала за мягкими складками влажный участок, ожидавший своего наслаждения. Гарри направил к нему окаменевший член и толкнул тазом. В ту же минуту его ожидало открытие. На пути к горячей и влажной глубине вдруг оказалась преграда, прорывать которую он никак не ожидал. Гермиона протяжно простонала, обеими руками вцепившись в покрывало, и выгнула спину. Гарри от неожиданности замер и изумлённо уставился на неё. — Гермиона… — тревожно прозвучал его голос. Она ведь рассказывала ему о своих ухажёрах! Не часто, но кое-когда говорила. Кто-то их них оказывался недалёким или грубым, по её же словам, но ведь были и те, при рассказах о которых Гермиона скромно улыбалась и, потупившись, говорила, что хорошо провела вечер. Она… Получается, она ему периодически врала? Но зачем? Разве бы он стал надсмехаться над ней из-за этого? Капли крови тем временем неторопливо ползли по её бедру, в то время как Гарри с трудом осознавал произошедшее. Мог ли он знать, что окажется у Гермионы первым мужчиной? Тем самым человеком, который лишит её невинности. Внезапное открытие его ошеломило. — Гермиона… — повторил он. — Тебе больно? Мне… перестать? Она посмотрела на него с улыбкой и покачала головой, но Гарри всё равно не мог успокоиться. Ни с одной девушкой за все эти годы он не чувствовал такого волнения, как сейчас с Гермионой. Он двигался очень медленно, давая ей время привыкнуть к новым ощущениям, и ненадолго останавливался. Его губы периодически касались её губ или груди. Он смотрел в лицо Гермионы и слышал, как громко стучит его собственное сердце. Он отобрал у неё даже самое ценное, что, возможно, и вовсе не предназначалось ему. — Гарри… Любимый… да… — ласково звучал её голос, прерываясь из-за слабых стонов, и его всё больше накрывали волны бушующих чувств. Как же он мог так низко пасть? Овладеть утратившей разум подругой. И в то же время Гарри видел её довольное лицо, податливые губы, которых периодически касался, и не мог избавиться от волнительной мысли, что если бы Гермиона захотела ему отдаться по любви, а не под воздействием какой-то пыльцы. Гарри двигался всё быстрее, поддаваясь животному инстинкту, и его разгорячённое тело, что было вполне естественно, получало одно удовольствие. Гермионе тоже было хорошо, и в подтверждение этого с её губ срывались всё более громкие звуки. На пике страсти Гарри излил горячее семя, а Гермиона протяжно простонала и затихла. Он упал на спину, тяжело дыша, как после гонки, а она осталась лежать на соседней подушке, с горящими щеками и улыбкой на губах. Капли влаги бежали по её разгорячённому телу, а пушистые волосы прилипли к шее и плечу. Гарри повернул голову и долго на неё смотрел, осознавая очевидную мысль. Он впитывал каждую черту её лица, как будто бы видел подругу в последний раз в жизни. — Я люблю тебя, — вдруг сказал Гарри, — всегда любил, только не понимал, как сильно. Гермиона его не слышала: получив своё, она расслабилась и предалась сладкой дрёме. Её глаза были закрыты, на лице царило умиротворение, и только грудь мерно поднималась и опускалась. Гарри же всё лежал и не отводил от неё взгляда, пока к рассвету его глаза не стали слипаться. Это не он овладел Гермионой, в последний момент подумалось ему, это она отныне и навсегда завладела его сердцем.