***
Если бы кто сейчас смог увидеть Железную леди Магической Британии, то не поверил бы своим глазам. От волевой женщины осталась лишь призрачная тень, сжимающая в руках измятое письмо. Ровные буквы, аккуратно выведенные на пергаменте, расплылись, что было уже не разобрать половины написанного. Когда вместо молодого мужа с войны с Гриндевальдом вернулись урна с прахом, да недописанное письмо, Августа не проронила не слезинки. У неё оставался сын, единственный наследник Лонгботтомов, которого надо было поставить на ноги. Затем Фрэнк по горячности молодости пошел по стопам отца и стал воевать с уже другим Темным лордом. Как итог – сын и невестка оказались в больнице, не способные когда-либо вернуть себе разум. Но о болезненном внуке некому больше было позаботиться. Необходимость вновь отбиваться от орд родственников, потянувших жадные руки к наследству, колоссальные расходы для оплаты больничных счетов и бесконечные поиски средства спасти, вылечить сына не дали Августе опустить руки. А теперь, стоило только немного расслабиться, что Невилл оказался не сквибом, да ещё смог поступить на Гриффиндор – новый удар. Кто бы мог подумать! Тролль в Хогвартсе. А Невилл, хорош. Полез спасать девчонку, не думая о собственной жизни. Всегда аккуратная прическа растрепалась, но самой Августе было все равно. Она рыдала, оплакивая безвременно погибшего мужа и свою молодость, потраченную на борьбу за право воспитывать Фрэнка, задорный смех сына и крики: «смотри, мама, как я могу!», робкую улыбку Алисы, которую унаследовал Невилл и тихое: «бабушка, я молодец?», которое она никогда больше не услышит. Рядом вздохнул Дамблдор. Ему нелегко было видеть Августу сломленной, потерявшей всякий смысл жить. - Августа, мне очень жаль, - начал было Альбус, но стоило только коснуться плеча в утешительном жесте, как женщина его резко взвилась. - Уходите! Проваливайте к мордредовой матери. Вы, ваш орден, ваша война, вы забрали у меня все! Дамблдор попятился, отступая от разъяренной женщины. - Мне правда очень жаль. Я! – договорить великому волшебнику не дали, прервав речь резкой пощечиной. Августа схватила Дамблдора за грудки и разъярённо зашипела: - Можете засунуть свои сожаления куда подальше. Они не смогут вернуть мне ни сына, ни внука. Проваливайте, пока я не вышвырнула вас силой. Оттолкнув директора Хогвартса, Августа отошла назад и схватилась за волшебную палочку. Видя, что увещевать женщину бесполезно, Дамблдор подчинился и вышел за дверь. Там он попытался поправить съехавшие очки и обнаружил, что одна из дужек сломана. Взмах узловатой волшебной палочкой, и очки вновь целы. Он задумчиво покрутил деревяшку в руках, сожалея, что нельзя таким же простым взмахом вылечить юного Лонгботтома. Стоило Альбусу покинуть палату, как Августа выдохнула, успокаиваясь. Взгляд упал на бессмысленно улыбающееся лицо Алисы. - Что ж, дорогая, боюсь мне все же придется прибегнуть к тому способу, - пробормотала Августа, - это ради твоего сына. Ты же все ради него сделаешь? Ответом послужил бессмысленный взгляд с блаженной улыбкой на лице. Через несколько минут к общественному камину больницы Святого Мунго подошла всем известная Железная леди Магической Британии и, бросив в огонь горсть летучего порошка, отправилась в особняк Лонгботтомов.***
Гермиону разбудил шум голосов. Она с любопытством выглянула из-за занавески, огораживающей её койку. - Мадам Помфри! – с легким недовольством возмутился Драко Малфой, - если Гермиона так не хочет никого видеть – сразу бы и сказали. Зачем врать-то? Медиведьма обернулась, успев заметить колыхнувшуюся занавеску и обреченно вздохнула. Вот уже добрую четверть часа она убеждала юных слизеринцев в необходимости покинуть больничное крыло и не тревожить девочку. Проведя в школе не один десяток лет, она была практически уверена, что пришедшие «друзья» - всего лишь попытка разузнать о произошедшем из первых рук. Но упрямству Малфоя мог позавидовать даже осел. Теперь, когда девочка явно дала знать, что проснулась, у медиведьмы закончились аргументы, чтобы тихо выпроводить собравшуюся толпу. - Хорошо. Тогда я спрошу у мисс Грейнджер, готова ли она с вами пообщаться, - сдалась мадам Помфри. Драко и Гарри переглянулись, радуясь своей победе. Увидев, что занавеска зашевелилась, Гермиона ойкнула и быстро нырнула под одеяло. - Мисс Грейнджер, там пришли, как они утверждают, ваши друзья со Слизерина, - мягко начала медиведьма, - если вы все ещё чувствуете себя не очень хорошо или не хотите их видеть – я сейчас же отправлю их обратно. - Нет! Я…, - Гермиона замялась, вспомнив о Малфое, - если там Гарри – я очень хочу увидеться. Мы действительно друзья. Занавеска отодвинулась, и койка Гермионы тут же оказалась окружена четырьмя слизеринцами. - Привет, - тепло улыбнулся Гарри, - слышал, тебя до понедельника не выпустят? Девочка утвердительно кивнула. - Тогда погоди секунду, - Гарри полез в рюкзак и вскоре вытащил ту самую книгу из поезда. «Скандинавские мифы» с удивлением прочитала Гермиона. - Зная твою неистребимую любовь к чтению, надеюсь она поможет тебе скрасить досуг. - Спасибо! – дыхание сбилось от переполняющих её эмоций. Из глаз брызнули слезы, которые девочка попыталась спрятать, кинувшись обнимать Гарри. За спиной фыркнула Пэнси. - Сколько радости-то с одной маггловской книжонки. Колкий комментарий Паркинсон помог девочке взять себя в руки, и она вернулась обратно на кровать, пытаясь незаметно вытереть слезы. - Ладно, если честно, я понимаю почему тут Гарри, но зачем пришли вы трое – для меня загадка. - Ну, тут все просто. Грегори решил принести тебе немного сладкого, а то еда в медицинском крыле не отличается своими вкусовыми качествами. А мы с Пэнси ужасно переживаем за главную заучку гриффиндора. Вдруг тебя тролль дубиной по голове ударил, и теперь у львов нет никаких шансов победить в этом году? Гермиона обиделась на слова Драко, что, впрочем, не помешало ей с благодарностью принять небольшую корзинку с кексами от Гойла. - Дракусик, не стоит грубить потенциальным информаторам, - укоризненно покачала головой Паркинсон, - Грейнджер, не обращай на него внимания, он сам порой не понимает, что говорит. А нам девочкам нужно держаться вместе, верно? Гермиона слегка опешила от такой резкой смены поведения и невольно кивнула, соглашаясь со словами Пэнси. - Вот и славненько. Прошел слушок, что, в отличии от Уизли и Лонгботтома, ты не сама полезла к троллю, а оказалась с ним заперта, не так ли? - Как ты? – Гермиона напряглась, пытаясь сообразить, как слизеринке стало известно то, о чем она даже учителям не рассказала. - Ох, дорогая, об этом сейчас полшколы шепчется. Так чего же ты натворила, что дорогие софакультетники попытались тебя убить? Стоило последним словам сорваться с губ Пэнси, как Гермиона побледнела. Перед глазами проносились события вчерашнего дня: вот она, обиженная на Уизли, горько рыдает в туалете. В следующий момент раздается странный звук, заставляющий инстинктивно затаиться, а слезы продолжают течь, но уже не от эмоций – ужасая вонь вдруг заполняет все помещение. Она осторожно выглядывает из кабинки, и сталкивается лицом к лицу с ужасным чудовищем. Потом все смешалось в одну кучу: кто-то закричал, раздался треск бьющейся плитки, вода на полу, руки в чьей-то крови, кусок деревяшки, нелепо продырявивший новенький свитер и расплывающееся алое пятно… - Гермиона! Гермиона! Девочка почувствовала, что кто-то её зовет и медленно отняла руки от головы. Когда наконец удалось сфокусироваться, она увидела обеспокоенное лицо Гарри. - Я в порядке, - пролепетала девочка, с удивлением рассматривая свои дрожащие руки. - А по-моему нет. Мы сейчас пойдем, и я попрошу мадам Помфри ещё раз тебя осмотреть. - Нет! – Гермиона отчаянно вцепилась в мантию Гарри, - не уходи, пожалуйста. Гарри беспомощно посмотрел на Драко, и тот тяжело вздохнул. - Гойл, я тут вспомнил, тебе нужна была помощь с чарами? Помнится, у Пэнси неплохо получалось, - качнул головой Малфой. Паркинсон, пребывающая в легком шоке от реакции Гермионы, заторможено кивнула и послушно покинула медицинское крыло в обществе Гойла. - Прости, я просто испугалась, - девочка спрятала лицо в ладонях, от чего её голос казался приглушенным, - Гарри, ты мой единственный друг, и… - Тише, все хорошо, - успокаивающе погладил девочку по волосам Гарри. - Это правда? Про слухи? Драко утвердительно кивнул, а потом сообразив, что Гермиона его не видит, сказал вслух: - Да. Первоначальной версией было, что Уизли с Лонгботтомом полезли искать тролля и запрели его с тобой в одной комнате. Гермиона отняла руки от лица, повернувшись к Драко. - Это не правда. Они пошли искать меня, я ведь не была на пиру и не знала, что в школу пробрался тролль. - Никак не могу помочь, - Драко развел руками. Гермиона откинулась назад, рухнув на подушки. - По крайней мере, ты теперь знаешь, как на самом деле обстоят дела. Думаю, если поговорить с Паркинсон и Браун, то к Рону цепляться будут чуть меньше. - И почему ты?.. – хотел возмутиться Драко, но тут же оборвал себя, - ладно, не важно. Я поговорю с девочками, но ничего обещать не могу. И ты мне будешь должна. Девочка прикусила нижнюю губу, напряженно размышляя. - Хорошо. Рон спас мне жизнь, в конце концов, - махнула Гермиона рукой. Появилась мадам Помфри и выставила мальчишек из больничного крыла. Гарри только и успел пообещать Гермионе зайти на выходных, да напомнить гриффиндорским старостам о необходимости принести домашнее задание. Всю дорогу до Большого зала Малфой ворчал на тему Уизли. Но обещание свое сдержал. Рону, по большому счету, это не слишком помогло: пусть студенты и знали, что он полез спасать Гермиону, но многие ученики видели, что именно он был причиной её отсутствия на Хэллоуинском пиру. Судя по довольной улыбке самого Драко, такой результат его устраивал как нельзя лучше. А уж после громкой ссоры между Уизли и Грейнджер с киданием книг, из-за которой любительница почитать на добрые десять дней лишилась права брать какую-либо литературу из библиотеки, для Рона и вовсе настали темные времена. Если раньше братья, которым тоже досталось из-за различных слухов, пытались подбодрить своего младшего, то после этого общались не больше необходимого. На зельеварении, с молчаливого одобрения Снейпа, Гарри пересел к Гермионе. Пусть и незначительно, но качество и скорость выполняемой работы выросли, что не могло не сказаться на отношении декана. А оставленный в одиночестве Рон начал беспрерывно портить зелья: то ли в знак протеста, то ли просто не справлялся с давлением со стороны преподавателя. Гермиона, которая в башне Гриффиндора только ночевала, проводила свое свободное время в библиотеке, изучая учебники и выписывая заклинания. Понаблюдав за её тщетными попытками освоить магию только за счет зубрежки, Гарри переговорил с сокурсниками. Те были не против, чтобы гриффиндорка пользовалась их комнатой для занятий, при условии, что её рукотворный справочник будет в общем доступе. Гермиона возмутилась подобной несправедливостью. Мол, она тратит часы в библиотеке для того, чтобы изучить и выписать все тонкости нужного заклинания, а, чтобы обзавестись комнатой, надо просто подойти к декану. На выпад Малфоя, от чего же она тогда все ещё не занимается самостоятельно девочка покраснела: в целях безопасности Макгонагалл поставила условие своим львятам – необходимо было собрать учебную группу, как минимум из троих человек. В итоге Гарри и Теодор обзавелись по второму разрешению, а Гермиона получила комнату для занятий. Девочка великодушно согласилась поделиться справочником в обмен на его пополнение со стороны мальчишек. На вопрос почему же Гермиона с самого начала не озвучила подобные условия – слизеринцы привыкли идти на взаимные уступки ради выгоды – та сообщила, что на дух не переносит Паркинсон, а терпеть Малфоя лишние пару минут в день выше её сил. Гарри же наличие второй комнаты буквально спасало: на улице по утрам уже лежал тонкий слой снега, тающий к полудню, а от того продолжать заниматься спортом становилось некомфортно. В подземельях же большая часть пространства была переоборудована Блейзом под лабораторию, и заниматься там физической активностью было просто-напросто небезопасно. Конец семестра для Гарри наступил неожиданно. В одну прекрасную пятницу, Снейп просто задержал мальчика после занятия и потребовал определиться на счет каникул. Списки остающихся необходимо было подать за три дня до отъезда студентов, а значит Гарри был единственным, кто не написал заявление. На это Муртаг немного возмутился, сообщив, что собирался вернуться на Рождество к опекунам. Снейп хмуро на него покосился, но допросов устраивать не стал, отправив дальше на занятия. - Что ты там у этих магглов забыл-то? – в тот же вечер сокрушался Нотт, когда узнал, что Гарри на каникулы в Хогвартсе не останется. - Здесь мне что делать? Смотреть как Уизли сам с собой весь вечер играет в шахматы? А там в библиотеку схожу. Помнишь, Гермиона сказала, книги по физике могут помочь с моей проблемой касательно трансфигурации. - А мне что прикажешь делать? Мордред! Остался бы ты тут, глядишь, удалось бы убедить отца разрешить мне провести Рождество в Хогвартсе. - Все настолько плохо? – хмыкнул Гарри. - Как думаешь, легок ли быт единственного и долгожданного наследника старинного клана профессиональных магов-боевиков? Действующих и поныне, на секундочку. Так что да, в Хогвартс я приехал отдыхать, если ты не заметил. Пока Теодор размышлял вслух, сможет ли Блейз сочинить какое-нибудь зелье, чтобы остаться в Хогвартсе, и во сколько это обойдется, вернулся Малфой. Узнав суть проблемы, блондин тут же предложил выход: он просто пригласит друзей погостить пару дней. Нотт согласился, что скорее всего на роскошную вечеринку Малфоев его отпустят. Гарри признался, что на каникулы у него никаких грандиозных планов нет, да и опекуны возражать не станут, если он где-то будет пропадать целыми днями. Последние выходные в Хогвартсе прошли сумбурно: ученики бегали по школе, собирая вещи, договариваясь о встречах на каникулах, возвращая или одалживая литературу в библиотеке. К тому же, многие чистокровные волшебники привыкли праздновать день зимнего солнцестояния, а потому воскресенье и вовсе напоминало какой-то дурдом: кто-то бегал от завхоза, пряча ритуальные бутылки со спиртным, кто-то, пыхтя и проклиная все на свете, вручную чистил яблоки, начиняя их гвоздикой, а кто-то и вовсе под вечер устроил огненное шоу на берегу Черного озера. Утром сонные и невыспавшиеся школьники нестройной толпой направлялись во двор замка, чтобы, отметившись у радостной Макгонагалл, занять место в санях, запряженных странными лысыми лошадьми. Ожидая пока до него дойдет очередь, Гарри с интересом юного натуралиста изучал животных, не рискуя подойти вплотную. Темный цвет шкуры, странная непропорциональность, перепончатые крылья летучих мышей заставляли вспомнить чудной транспорт раззаков. Для полноты картины не хватало только запаха тухлого мяса. Правда, торчащие из-под тонких губ острые зубы намекали, что странные зверушки отнюдь не травой питаются. - Славные, правда? – Теодор с отвращением покосился на животных, - Теперь уже единственное ручное стадо фестралов во всей Британии, если не Европе. - Ручные говоришь, - с некоторой опаской Гарри протянул руку, чтобы погладить зверушку. На ощупь кожа фестрала оказалось теплой и бархатистой, а не холодной и склизкой, как ожидал Муртаг. Зверь фыркнул, и наклонил голову, подставляя её для ласки. - Гарри? Зачем ты гладишь воздух? – поинтересовался подошедший Малфой. Гарри недоуменно посмотрел сначала на фестрала, а затем перевел взгляд на Драко. - Ты себя хорошо чувствуешь? – вопросом на вопрос ответил Муртаг. Драко обиженно фыркнул. - Со мной все в порядке. А вот тебе, кажется, стоит перед отъездом посетить мадам Помфри. - Даже лучшие целители из Святого Мунго не смогут избавить от возможности видеть фестралов, мистер Малфой, - грустно улыбнулась подошедшая Макгонагалл. Она быстро отметила в списке слизеринцев и, пожелав счастливого Рождества, отправилась дальше. Поездка на Хогвартс-экспрессе в этот раз прошла гораздо легче. Хотя бы потому, что Гермиона не решилась нарушать традиций, и предпочла провести дорогу в одном вагоне со своим факультетом. Драко, прихватив Винсента и Пэнси, отправился болтать с знакомыми со старших курсов. В конечном итоге, в купе оказались только Теодор и Гарри. Нотт с интересом расспрашивал своего приятеля про маггловскую жизнь. Муртаг старался осторожно обходить неизвестные ему самому моменты, чтобы не вызывать подозрений. Спустя пару часов после отправки поезда, в дверь купе постучали. В коридоре оказался Гойл и попросился поспать. Как признался сам Грегори, Забини пригрозил использовать жалящее проклятье, если его расчетам помешает кое-чей храп. А как показала практика, заклятье тишины у Гойла дольше полутора часов не держалось. Посмеявшись, мальчишки приютили своего сокурсника. Уже ближе к вечеру, поезд прибыл в заснеженный Лондон. Крупные хлопья, кружась в теплом свете кованных фонарей, медленно падали на землю. Волшебники и волшебницы уже ожидали своих детей на платформе. Выгрузив свои вещи, Гарри наблюдал за тем, как дети радостно устремляются на встречу родственникам: вот какая-то ученица с Когтеврана быстро кланяется, приветствуя, вероятно, отца, а вот юноша с нашивкой Пуффендуя радостно треплет волосы младшей сестры и не стесняясь крепко обнимает пришедшую встретить мать. Но была и другая картина: небольшое количество учеников по очереди проходили сквозь барьер, отделяющий два мира. Там, должно быть, происходящее не сильно отличается от большинства встреч по эту сторону. Из задумчивого состояния Муртага вывел голос Драко. - Гарри, а я тебя искал. Идем, хочу, чтобы ты познакомился с моими родителями. Остальных они и так знают. Чуть в стороне от основной толпы собралась группа волшебников. Судя по присутствию обычной компании Драко, были мистер Паркинсон со своей женой и отец то ли Крэбба, то ли Гойла. Гарри склонялся к первому варианту, полагаясь схожую форму носов и подбородков. - Позвольте представить, Гарри Джеймс Поттер, герой магической Англии. Мои родители – лорд Люциус Малфой и его супруга Нарцисса Малфой, а это мистер и миссис Паркинсон, а также мистер Крэбб, - быстро представил всех присутствующих Драко, подтвердив предположения Гарри. Затем начались классические расшаркивания на тему приятного знакомства, обсуждения погоды, указания на страшную занятость с последующим удалением в неизвестном направлении. Вытащив из памяти все года, проведенные при дворе Гальбаторикса, Гарри с честью выдержал испытание и благополучно откланялся, заработав одобрительный взгляд Малфоя-старшего и удивленный Драко. Уже дома после семейного ужина Люциус вызвал сына в кабинет. Он долго расспрашивал Драко об успехах в учебе и похвалил за интригу против Уизли. Благодаря действиям детей главе отдела по незаконному использованию изобретений магглов стало не до организации очередной серии обысков в домах чистокровных волшебников. Кроме того, Люциуса интересовал и Гарри. Информация о том, что мальчик жил среди магглов совершенно не вязалась с его поведением на платформе. Более того, когда Малфой-старший принялся расспрашивать сына о знаменитом сокурснике, Драко принялся юлить, что-то не договаривая. Можно было бы, конечно, надавить родительским авторитетом и выяснить какую тайну скрывают мальчишки, но зачем ссориться, если Драко сам попросил пригласить своих соседей на Рождественскую вечеринку? А уж разузнать секрет, пока юный Поттер будет пребывать в гостях, не должно оказаться слишком уж серьезным делом. Правда, в таком случае придется пригласить и Ноттов, но уж как-нибудь один вечер удастся вытерпеть их главу. О чем Люциус не догадывался, размышляя у камина с бокалом вина в руке, так о том, что мысли о юном Поттере занимали и лорда Нотта. Пусть отношения с сыном у Харитона были не такими теплыми, как у ныне покойной жены, но после долгой разлуки Теодор не мог не поговорить с отцом. Конечно, Нотт-старший догадывался, что мальчишка просто хотел увильнуть от тренировок, которые должны были занять зимние каникулы, но все же та настойчивость, с которой сын убеждал разрешить пригласить юного Поттера в гости была весьма необычной. Кроме того, юный слизеринец решил оправдать свое имя и заинтриговать родителя, намекнув на некую «тайну» Поттера, которая будет весьма интересна отцу и его бывшему «кружку по интересам». Харитон не собирался терпеть попыток манипуляции и сразу же отправил сына в лапы Флинта-старшего, занимающегося муштрой новобранцев, с указанием провести усиленные тренировки, а сам отправился побеседовать с портретом жены – может действительно позволить Тео пригласить друга?***
Петунья как раз закончила с подготовкой теста и начинки для рождественского кекса и задумчиво уставилась на остатки ликера. Содержимого бутылки как раз хватит, чтобы перетушить остатки нарезанных апельсинов. А если ещё все это полить карамелью и подать с рисовым пудингом… Определенно, мальчишки останутся довольны. Да и Вернон, пусть и не был большим любителем сладкого, но после жесткой диеты, длящейся чуть ли не с августа, с огромным удовольствием отведает десерта. Напевая незатейливую песенку, призывающую делиться радостью в светлый рождественский праздник, Петунья приступила к исполнению задуманного. Она как раз закончила взбивать яйца, когда громкий кухонный таймер противным скрежетом (когда-то, до очередного потопа на кухне, это была легкая мелодия) уведомил о готовности кекса. Миссис Дурсль вооружилась прихваткой и открыла духовку. Горячий воздух тут же ударил в лицо. Пока Петунья вынимала из печи кекс, в дверь позвонили. Хозяйка быстро перекрыла вентиль, отвечающий за подачу газа, и поспешила к двери. - Дорогой, что-то случилось? Ты предупреждал, что задержишься, - начала Петунья, распахивая дверь. Но вместо родных фигур Вернона с сыном и племянником, за дверью обнаружился странного вида человек. Правда, что именно непривычного в его внешнем виде Петунья сказать не могла: вполне себе приличный костюм, не слишком дорогой, но и не из секнод-хендов, гладко выбритый подбородок, в сочетании с закрученными усами, в руках портфель, вероятно с документами. В общем и целом, человек казался самым обыкновенным, если бы не явно дорогие очки. Петунье тут же вспомнилась длинная речь Вернона о необходимости обладания дорогими аксессуарами для придания себе веса в глазах окружающих, и женщина решила, что это должно быть, как раз тот самый случай. Пока Петунья изучала незваного гостя, тот тонко улыбнулся и поинтересовался: - Не подскажите, здесь ли проживает миссис Дурсль, в девичестве Эванс? - Да, это я, мистер? - Джордж Фенвик, сотрудник нотариальной конторы «Файн и сыновья», - быстро представился посетитель и протянул визитку, которую жестом фокусника достал из кармана. Сердце Петуньи тут же пропустило удар. - Что-то случилось с Верноном? - О, нет-нет, - тут же замахал руками человек, успокаивая перепуганную женщину, - я здесь касательно некоторых вопросов наследства Эвансов. - Боюсь, мои родители скончались более двенадцати лет назад, мистер Фенвик. Все вопросы, которые необходимо было уладить, были решены ещё тогда. Всего вам хорошего! После этого Петунья закрыла дверь и, кипя от негодования, отправилась на кухню. Громкий и настойчивый стук остановил женщину посредине коридора. Сердито поджав губы и нахмурив брови, Петунья вернулась обратно и распахнула дверь. - Мистер Фенвик, или как вас там на самом деле зовут, если вы не покинете мой дом, я буду вынуждена вызвать полицию! – пригрозила Петунья и вновь собралась захлопнуть дверь. Но у неё ничего не получилось: назойливый гость просунул ногу, мешая двери закрыться, а затем ловко заскочил в дом. - Миссис Дурсль, не стоит так горячиться. Вот, выпейте, это успокаивающий сбор. Как по волшебству в руках Фенвика появилась тонкая фарфоровая чашка, до краев наполненная горячим чаем. Глаза Петуньи испуганно расширились, она попятилась назад. Нога в домашней туфле зацепилась за подставку для зонтиков, и женщина упала, ударившись головой об угол тумбочки. Фенвик нахмурился и подошел поближе: миссис Дурсль лежала неподвижно. Мужчина нахмурился и выкинул чашку куда-то в сторону, но вместо звука бьющегося фарфора не было никакого шума. Напиток исчез так же беззвучно, как и появился. Фенвик наклонился и попытался нащупать пульс. Через пару минут он облегченно выдохнул: смерть Петуньи могла бы осложнить дальнейшие планы. Пробормотав какую-то тарабарщину, Фенвик щелкнул пальцами, и из тени появилась скорченная фигурка странного карлика. - Отнеси миссис Дурсль на диван, - отдал приказ мужчина. Карлик с пыхтением потащил миссис Дурсль по полу, схватив за ноги, и не обращая внимания на задравшееся платье. Остановившись у дивана человечек ловко запрыгнул на него, а затем с большим трудом принялся поднимать тело женщины. Фенвик с безразличием наблюдал за страданиями карлика. Когда тот закончил, мужчина приказал поправить платье. После этого Джордж махнул рукой, позволяя карлику снова раствориться в тенях. Обнаружив на столе вазу с тюльпанами, Фенвик безжалостно отправил в полет цветы, которые, впрочем, повторили судьбу чашки, так и не долетев до пола. Саму же вазу Джордж одним движением вылил прямо на Петунью. Та тут же закашлялась, приходя в себя. Она с испугом уставилась на мистера Фенвика. - Что вам от меня нужно? - Рад что вы пришли в себя. Как я ранее говорил, есть некоторые вопросы касательно вашего наследства, которые необходимо обсудить, - все так же продолжил улыбаться незваный гость, - О, и разве у смертных не принято предлагать гостям смочить горло? Я бы не отказался от чашечки чая. Видя, что Петунья никак не реагирует, Фенвик нахмурился и помахал у нее рукой перед лицом. Та испуганно шарахнулась, вжимаясь в спинку дивана. На миг спокойная улыбка гостя превратилась в кровожадный оскал, но он исчез так быстро, что посторонний наблюдатель бы его даже не заметил. - Ах, все сам, все сам, - наигранно-печально покачал головой Джордж. Он махнул рукой, и стул, бодро перебирая ногами, поспешил к гостю. Тем временем, с кухни вылетела чашка с блюдцем, за ней тоненькой струйкой тянулись вода, да заварка. На глазах у пораженной Петуньи, чай сам принялся готовиться в воздухе, чтобы, наполнив чашку, оказаться в подставленной руке сидящего Фенвика. Затем Джордж отпил горячий напиток, оценивая вкус, затем он кивнул сам себе. - Что ж, все не настолько плохо, как я думал. Видимо, за последние полвека качественная заварка стала доступней. Но сейчас не об этом. Вам знакома эта вещица? – с этими словами он извлек из кармана пиджака невзрачный серый булыжник размером с курицу. - Не стесняйтесь, можете даже взять в руки, - подбодрил Петунью Джордж, протягивая камень. С чувством обреченности, миссис Дурсль взяла булыжник и внимательно его осмотрела. Покрутив его так и эдак, Петунья пришла к выводу, что ничего особенного в нем нет. - Нет, мистер Фенвик, боюсь, я не понимаю к чему этот булыжник, - призналась Петунья, возвращая камень. - Совсем-совсем ничего? – с каким-то удивлением переспросил Джордж. Петунья нахмурилась. Мужчина как-то расстроенно посмотрел на камень у себя в руке и вернул его в карман. - Что ж, в таком случае, миссис Дурсль, я вынужден откланяться, - встал Фенвик, отставив чашку висеть в воздухе. Он встал и направился к выходу. - Ох, чуть не забыл, - мужчина развернулся в коридоре и быстро подошел к все ещё пребывающей на диване Петунье. Он быстро снял очки и, глядя прямо в глаза женщины, отдал команду: - Забудь! Петунья почувствовала, как у нее закружилась голова. Женщина закрыла глаза и потеряла сознание. Джордж Фенвик тяжело вздохнул. В его руке появился длинный свиток, из которого он вычеркнул очередное имя. После этого и человек, и свиток растворились в воздухе, а чашка с тихим звоном упала на ковер, разливая недопитый чай.