Ахуенное путешествие во времени

Серое, безжизненное небо расстилалось над чащей леса, одаривая сухую землю холодным ливнем. Вдалеке прогремел гром, валя очередное сухое и старое дерево. Непослушные, как смоль, чëрные пряди давно намокли, прилипая к маленькому лицу, по щекам которого скатывались горячие слëзы, падая на давно промокшую футболку. Сердце бешено било где-то в груди, отдаваясь болью висках. Ноги в мокрых кроссовках неслись в не понятном направлении, иногда спотыкаясь о корни и чуть не падая. –Германия, сыночек, ты где? Из шума ливня отчëтливо послышался знакомый, но слишком слащавый, для того голос. Названный ускорил бег, на сколько только позволяло рваное дыхание и уставшее тело. Он уже близко, ещë немного и схватит. Ноги постепенно уставали, переставая слушаться хозяина. Мальчик стал спотыкаться больше, но всë равно старался удержать равновесие. Кроссовки скользили по новой грязи, мешая бежать. Позади послышался хруст ветки, малыш обернулся на звук. В паре метров от него спокойным шагом шëл мужчина в чëрном кителе, с таким же развивающимся за спиной плащом. Его руки находились за спиной, где на левой устроилась алая повязка со свастикой в белом кругу. А глаза, те, что смотрели на маленького немца некогда с любовью, были скрыты тенью фуражки. Монстр в человеческом обличии.. Серебряный череп сверкнул в новой вспышке грозы. Маленький триколор спотыкается о корни дерева, падая на свою пятую точку не в силах больше устоять на трясущихся ногах. Фигура в чëрном стала приближаться к беззащитной жертве, что начала от ползать назад. Спина упëрлась в жëсткую кору дерева. Это конец.. –Папа! Нет, остановись!– кричал, срывал голос, но всë было без успешно. Но ведь надежда умирает последней, да? Маленький немец надеялся остановить его, ведь это был его отец. Глаза лихорадочно метались по сторонам, не желая смотреть на своего самого дорогого и одновременно ненавистного человека. Взгляд чëрных глаз устремился на лицо мужчины, что растянув свои зубы в широкой улыбке, схватил своего сына за локоть, таща в непонятном направлении. –Эй, парень?, Германия сонно раскрывает глаза, пытаясь понять где он вообще находится. Всë было немного размыто, но сидящего перед ним на корточках какого-то мужика сразу заприметил, тут-же от ползая на локтях как можно дальше. Ведь никогда не знаешь, что у незнакомого человека в голове. Ну мужик, как мужик, только в военной советской форме, да и всë на этом. Незнакомец заинтересованно следил за парнем, что сейчас выглядел как беспомощная мышка перед огромным котом, что хотел немного поиграться со своей добычей, а потом безжалостно растерзать. Чëрная радужка глаза безостановочно бегала по сторонам выискивая пути отступления. –Ты вообще русский?, Мужик скептично поднял правую бровь, не моргая смотря на Геру. У него итак ещë куча дел, а он тут с этим пареньком мается, и какой чëрт его потянул в сторону реки? А Герман так и застыл. Если сказать свою нацию, то всë: пиши пропало–как говорится. По этому придëтся "чуть-чуть" соврать. Ещë немого поиграв в "молчанку", Германия всë же соизволил ответить на вопрос: –Да.. Русский, Без акцента ответил парень, поднимаясь на ватные ноги, чтобы быть на одном уровне с незнакомцем. Мужчина прищурил глаза, осматривая новую находку с ног до головы. У Геры чуть сердце в пятки не ушло, хотя нет. Всë же ушло, а точнее улетело– так будет правильнее. Улетело, когда этот самый русский посмотрел на него подозрительно, как бы говоря: "Парень, я всë про тебя знаю, хватит врать". Германия стал нервно перебирать пальцами, переводя взгляд то на мужчину, то на землю, не в силах долго смотреть в карие глаза. С одной стороны: сказал то он всë идеально; а с другой: поверят ли? Время тянулось слишком долго. Сердце уже чуть-ли не выпрыгивало из груди, капелька пота стекала по виску, а кадык нервно дрожал, выдавая всë волнение парня с головой. Гера уже хотел прервать эту "идилию", ведь становилось вдвойне неловко, понимая, что он весь голый, только боксеры скрывают его достоинство. "Голыш" очень сильно покраснел, что не укрылись от чужих, зорких глаз. Мужик ещë раз осмотрел его с ног до головы и не смог сдержать смешка. –Ой, да расслабься ты, вон, весь задрожал как осиновый лист, Как от сердца отлегло, вот честное слово. Как же он мог забыть, русские все такие странные? Похоже на то. Но это даже на руку, ведь он ему поверил, может немного информации полезной узнаёт, к примеру: Вот в какой пизде мира он оказался, а?– этот вопрос мучает его уже долгое время, а язык так и чешется расписать всë своë недовольство и дорогу в красках этим судьбе и удаче. –Ладно, давай знакомиться. Я– Степан Игоревич. А тебя как, пионер? А, да, вот возьми,– так названный "дядя Стëпа" протянул свою шинель нашему путешественнику, ну а тот не стал отказываться, полностью залезая в советскую одëжку, что была раза в три его больше. –Мы в беде своих не бросаем–с доброй улыбкой бросает Игоревич, одевая на голову парнишки свою меховую шапку, получая такую же лучезарную улыбку. Даже если русские и странные, то очень добрые и позитивные. Никогда не оставят, даже в самой хуëвой и жопной ситуации, не зря они с Россом друзья.. –Герман. Спасибо, Степан Игоревич,–на это мужчина только улыбнулся, покачав головой. –Хм.. Интересное имячко, ладно, Герман, давай не отставай. И да, можешь просто дядя Стëпа, не такой уж я и старый,– хмыкнув, мужчина махнул рукой в сторону, шагая в направлении леса, иногда оборачиваясь назад, убеждаясь что новый знакомый следует за ним. –Эх, Гера, Гера, как же тебя угораздило то так?– солдат обернулся через плечо, оглядывая бледно-аристократического оттенка лицо, что было покрыто маленькими, уже почти зажившими ссадинами. Германия немного помялся, обдумывая свой ответ. Ведь не скажет Гера, что он страна. Да ещë и из две тысячи двадцать первого года. На машине времени сюда прилетел из-за тупости лучшего друга.. –Хм.. Странно, ничего не могу вспомнить, – сделав задумчивый взгляд, он переключил его на попадающиеся шишки, что были ещë на не совсем высохшей земле. Германия был отличным актëром, ведь когда твой отец читает всех только по глазам– ты становишься не преступной стеной. –М, ладно, надеюсь вспомнишь, На этом их диалог подошёл к концу. Германия просто смотрел себе под ноги, не решаясь поднять свой взгляд выше. Гробовая тишина, лишь птицы и шелест золотистых листьев разбавляли это неловкое молчание. Парня это очень сильно напрягало, а вот солдата наоборот. Он был расслаблен, как никогда прежде, в душе было тихое спокойствие. Степан знает этот лес, как свои пять пальцев, по этому без труда сможет найти любые деревушку или село. Через некоторое время Гере надоело пялиться на свои босые ноги и он осмотрел своего нового знакомого, что задумчиво поглядывал в сторону. Повернув туда голову, триколор увидел вдалеке струю серого дымка, что выходила из трубы кирпичной крыши. Как раз в этот момент солдат развернулся в ту сторону, уже идя в том направлении, а за ним уже и наш юный путешественник во времени, что не понимал, что происходит. Было немного плохое предчувствие, но он сразу отмахнулся, скидывая всë на свою усталость. Проверив, не съехала ли повязка на бледной щеке, что скрывала флаг с чëрным красным и жëлтым цветами, он только ускорил шаг, догоняя своего нового "друга". Советский солдат не должен узнать об этом, а то будет куча проблем.. –Ну вот мы и пришли,–Герман поднял немного удивлëнный взгляд на широкую спину солдата, что уже отпирал маленьким ключиком увесистый замок. Дверь со скрипом отворилась, в лицо Германии сразу дунул ветерок, опаляя своим горячим дыханием бледное лицо. В доме было намного теплее и уютнее, чем в холодном осеннем лесу. –Ты пока присаживайся. Чай?–получив положительный ответ, коммунист отправился, видимо, на кухню, где послышалась возня и включение газовых колонок. Пока солдат делал чай для себя и своего гостя, Германия погрузился в свои мысли. Где то я эту обстановку видел. Не уж то это.. Да нет, бред ведь! Но уж слишком этот дом похож на.. –А вот и чай,–с доброй улыбкой мужчина поставил на стол два стакана с тëплой жидкостью и тарелку с блинами. Живот придательски за ныл, а слюни непроизвольно скопились во рту. –Спасибо,– Герман взял один блинчик и сразу откусил. Божественно.. Сразу управившись с первым, он принялся за второй, а потом и за третий. Он так давно ничего не ел, что даже обычное жареное тесто казалось ему божественной едой. Живот уже начал по калывать, а рвотные блевки проситься наружу. –Тихо, тихо, ты это, так не налегай, а то живот потом ныть будет, –на это Германия сразу опомнился, извинившись за свои манеры, на это мужчина только улыбнулся, подцепляя пальцами жëлтый кружочек жареного теста. –Ну что, теперь на боковую?,–допив чай, спросил коммунист. Германия ненадолго замер. Что это за слово вообще? Ладно, надо подыграть. Получив положительный ответ, солдат встал с дивана, пошагав к деревянной лестнице, а за ним уже и наш сын фюрера. Гера заметил, что лестница скрипит на той же ступени, что и в том доме о котором он думает. Всë сходится.. –Думаю, тебе надо сначала сходить в душ, –с этими словами коммунист удалился в ближайшую комнату, а вернулся уже с чистой одеждой и полотенцем. –Спасибо, Дверь со скрипом закрылась. Положив все вещи на столик, что стоял возле раковины, ненароком глянул в зеркало. На него смотрел тощий парень с огромными мешками под глазами, левая щека была закрыта грязной повязкой. Волосы уже давно свалялись, превратившись в какие то куски говна. Он так выдохся и устал, что расслабляющий душ должен всë исправить. Залезая в ванную, он сразу провернул вентиль и немного подождав, опустился под струи горячей воды. По своей натуре немец был очень чистоплотен, как и его усопший отец, по этому было довольно приятно смывать всю грязь и пот, что скопились на его теле за все месяцы проведëнные здесь. Сняв повязку он смыл с себя остатки шампуня, выключая воду. Отодвинув шторы, он посмотрел на своë отражение, и вроде ничего такого. Но.. Он тут же побледнел ещë сильнее. –Чëрт, а это ещë что за херь..?,–Германия сразу вылез, подбегая, чтобы получше рассмотреть своë лицо. –W.. Was ist d.. das?.. На щеке красовалось куча трещин, и все они шли от его флага, что начал терять свои цвета, приобретая бледность. –Твою мать..