Frail Visier Runta

Прошло несколько лет. В Одифере дети в обязательном порядке продолжали родительское ремесло, особенно если дело касалось детей правителя и его приближенных, поэтому они с самого начала должны были знать, кем они будут, когда вырастут и возмужают, и Киаран давно рассказал шестилетнему наследнику о его грядущей участи и познакомил с тем, что ему предстоит делать спустя годы. Тот день впоследствии надолго засел в памяти у ребенка, но начался он довольно обычно, ничего даже не предвещало того, что сегодня может произойти что-то запоминающееся. Пробудившись от особенно крепкого сна, в котором он вырос на три метра, обзавелся богатырскими кулаками весом в три пуда каждый и избил до полусмерти всех обижавших его когда-либо мальчишек, сынишка княжеского советника с горечью осознал, что, к сожалению, это был всего лишь сон, пусть и такой замечательный. Позавтракав, Рунтар пошел гулять, как это обычно делал, и, отойдя не так далеко от дома, заметил яблоню со спелыми яблоками на ней и облизнулся. Хоть дома в кладовке лежала уйма яблок, доступ к которым был открыт в любое время дня и ночи, эти показались ему гораздо более аппетитными, наверное, главным образом из-за их недосягаемости. Несколько раз попытавшись сбить понравившееся яблоко брошенной в его сторону палкой, мальчонка плюнул от досады и полез вверх по стволу. Дерево было не слишком высоким, а ствол — довольно тонким, поэтому казалось, что забраться повыше и сорвать один из плодов будет несложно. Кое-как, через пень-колоду, вскарабкавшись и добравшись до нижней ветки, располагавшейся где-то в метре от земли, мальчик вовремя понял, что выше уже не залезет, и попытался сорвать вожделенный плод, не меняя местоположения. Ближайшее из яблок росло, казалось, на расстоянии вытянутой руки, еще чуть-чуть, и он его сорвет и съест. Коротышка, крепко держась одной рукой за располагавшуюся повыше ветку, чтобы не сверзиться вниз, вытянулся в струнку и встал на цыпочки, силясь все-таки во что бы то ни стало достать это несчастное яблоко. Еще совсем чуть-чуть... — Что-то яблочек захотелось... — сказал проходящий мимо, как на беду, Анкутма, а после легонько, как ему показалось, толкнул ствол яблони, и с нее тут же упало несколько спелых фруктов, а заодно и Рунтар, который секундой ранее стоял на одной из веток раскидистой кроны этого дерева. — О, чахлый друг Рунтар! — невероятно обрадовался княжич, поймав его. — Прекрати меня так называть! — сердито пробубнил тот в ответ, слезая на землю. — Просто Рунтар. Что тебе нужно? — Хочешь, поиграем вместе с остальными мальчишками? — Если у меня есть выбор, то нет. Оставь меня в покое. Мне прошлых разов сполна хватило — у меня после них еще синяки-ссадины не прошли. — Мы в мяч играть будем, не хочешь? — Ладно уж, звучит нетравмоопасно, я согласен. Хоть поначалу Рунтар решил, что на сей раз ничего плохого с ним не случится, но все-таки ошибся в своих предположениях. Тут нужно добавить, что мяч, с которым предстояло играть, был очень большим и тяжелым: он представлял собой крупный деревянный шар, обтянутый ячьей кожей. Хоть сынишке воеводы не было и шести лет, его недюжинной агрессии с лихвой хватило бы на всю страну, и он не был бы Гаудой, если бы не задумал сейчас поиздеваться над тем, кто был гораздо слабее его, и потому, когда мяч бросили ему, он метнул этот крупный увесистый шар в сторону коротышки, вложив в бросок максимальную силу. Произошла оказия — слабенький мальчонка, получив этой громадиной в грудь, полетел в сторону — он и мяч, не особенно разнящиеся в размерах и массе, вообще слились воедино и после, словно единое целое, кубарем покатились дальше, по пологому склону. Сын княжеского советника и ахнуть не успел, как угодил в находящееся рядом озеро и знатно выкупался. Единственная причина, по которой он, не слишком хорошо умеющий плавать, особенно на глубине, не пошел ко дну — он намертво вцепился руками в мяч и принялся судорожно бить ногами по воде, чтобы выбраться на берег. Княжич, подбежав к водоему, не раздумывая, зашел в воду по самую грудь, схватил сцепленного с деревянным шаром ровесника, донес до суши, а там уж разъединил. — Еще варваром называется! — ехидно засмеялся задиристый светловолосый мальчишка, унижавший всех, кто был хоть на чуточку менее сильным, чем он. — Типичный задохлик! — Гауда, цеплялся бы к тем, кто не меньше тебя, а? Гауда недовольно хмыкнул и скривился, а после пошел прочь, задаваясь вопросом, почему он согласился взять в игру этих двоих, хлюпика и мямлю, а Рунтар, спрыгнув на землю с рук своего заклятого друга и, вылив в эту реплику всю свою горечь, обиду и досаду, обратился к нему: — Почему каждый раз со мной происходит какая-то ерунда по твоей вине? Я не настолько развит физически, чтобы играть с тобой, Гаудой или кем-то еще, когда ты уже это поймешь? Анкутма, прошу, оставь меня в покое. Отправившись восвояси, старший из мальчишек, промокший до нитки и разозленный на весь белый свет, пнул ногой ни в чем не повинный камень, мирно лежавший у него на пути, а после принялся прыгать на одной ноге, держась руками за другую, и выть от боли. **** — Сегодня был худший день в моей жизни! — недовольно произнес Рунтар, уплетая обед, а после поинтересовался у родителей: — Мам, пап, а почему я настолько ниже и худее Анкутмы? Я же старше его на целых семь месяцев! — Княжескому советнику не обязательно быть высоченным дуболомом, милый. — потрепала его по головке Изольда. — Ты же все-таки не генералом будешь, тебе нужно будет в основном работать мозгами. — Я знаю, кем я должен буду стать, но все-таки, почему я обязательно должен быть княжеским советником? Может быть, я князем хочу быть. Это несправедливо! — Сынок, у нас в стране все дети занимаются тем же, что и их родители до них, поэтому ты будешь княжеским советником, а Анкутма — князем. — растолковал наследнику Киаран. — Так что тут уже ничего не попишешь. — Этот олух — князем? Пап, не смеши меня! Он меня постоянно дразнит за то, что я — щуплый коротышка! Можно подумать, что это от меня зависит! Гауда, конечно, злит меня еще больше, но все-таки у меня будет более высокое положение при дворе, чем у него, поэтому я при случае смогу его проучить — ну, как ты постоянно бьешь морду его отцу Эдаму, чуть только он тебя разозлит или что-нибудь оскорбительное скажет про меня. А вот Анкутме мне в будущем подчиняться придется! Жизнь несправедлива! Княжеский советник посадил сынишку себе на плечи и вместе с ним отправился на прогулку. Недовольный мальчонка поначалу опустил голову на руки, которые положил отцу сверху на макушку, и насупился, но после задрал голову к небу и произнес: — Облака такие огромные! А небу вообще конца и края нет! Я смотрю на все это и чувствую себя таким крошечным! — Да? — спросил у него родитель. — А ты никогда не думал, что кто-то думает: «Рунтар такой огромный, я смотрю на него и чувствую себя таким крошечным!». — Да неужели? И кто же? — Да много кто, например, они. Мужчина опустился и сел на траву, а затем осторожно снял с себя и посадил на землю сынишку, который аж глаза выпучил, чтобы получше рассмотреть того, кто может посчитать его великаном. Перед ним был высокий муравейник, неподалеку от которого деловито сновали миниатюрные муравьишки, нагруженные кто семечком, кто кусочком травинки, кто обрывком листика. — Муравьи? — опешил мальчик. — Да. Они наверняка сейчас говорят друг другу: «Погляди, какой великан на нас смотрит!». — Да? Но я что-то не слышу этого... — Конечно. Они же говорят на своем, муравьином, языке, да и даже если бы они умели разговаривать на нашем, ты бы не смог их услышать — их крохотные ротики вряд ли бы смогли издавать громкие звуки. А ведь есть еще и такие букашки, которые считают муравьев великанами, — но ты их вряд ли увидишь своими гигантскими глазами! Рунтар широко улыбнулся во весь рот и посмотрел сначала на насекомых, а затем — на отца, с выражением бескрайнего счастья и искренней благодарности на лице. Киаран тоже удовлетворенно улыбнулся, видя, что произвел неизгладимое впечатление на отпрыска, карие глаза которого загорелись лучезарным огоньком. — Сегодня был самый лучший день в моей жизни! — изрек мальчик, не зная, на кого ему сейчас смотреть — то ли на папу, то ли на муравьев. — Сначала был худший, а теперь вдруг лучший! — добродушно хохотнул мужчина, легонько проведя ладонью по макушке своего отпрыска. — Тебя не поймешь. Ты уж, будь добр, определись, мой дружок. — Был худшим, но ты сделал его лучшим, папа. Спасибо. Сегодня я сделал один очень важный вывод: «маленький» и «большой» — относительные суждения, главной точкой отсчета в которых являются габариты того, кто делает умозаключения о размерах того или иного предмета. Но Анкутма, этот увалень, меня все равно бесит, если честно. — Ну, что поделаешь, все варвары накидываются как коршуны на тех, кто на них больше всего не похож. Но не расстраивайся — даже если весь мир встанет против тебя, мы, твои папа и мама, всегда будем на твоей стороне! Княжеский советник еще раз погладил свое чадо и, подхватив его своими большими даже для коренного одиферца кистями, поднял вверх и притиснул к своему лицу и шее. — Папочка, я так тебя люблю, сильно-сильно! — ответил мальчуган и изо всех сил обнял родителя, вернее, попытался — обхвата рук, ясное дело, не хватило. Тот вновь довольно засмеялся, а потом начал щекотать сынишку бородой и усами под довольное хихиканье мальца. Всячески забавились и гуляли по просторам родины они до самой темноты, а затем мужчина принес Рунтара домой уже сморенным и сладко спящим. — Мог бы и не играть так долго и активно с малышом. — принялась выговаривать мужу знахарка. — Вон, он без ужина спать лег... У Изольды забот и хлопот, составляющих ее рутину, было пусть и не больше, чем у ее супруга, времени они отнимали порядочно, а у последнего же пусть и было предостаточно обязанностей, зато львиная их доля была периодическими — сделал раз в неделю или месяц что-нибудь, что от тебя требуется, и все — гуляй, а остальные были не такими частыми — дать дельный совет князю Ангусу или какую-то церемонию провести. Именно поэтому время со своим ребенком проводил в основном Киаран, играя с ним, уча жизни и беседуя по душам, а воспитание же со стороны его жены, пусть и не полностью, но все же в основном было постоянным беспокойством о здоровье единственного дитяти: «Ребенок недокормлен», «Ребенку спать давно пора», «Ребенку холодно», «Ребенок заболеть может».