****
Утром Рунтар вскочил пораньше, позавтракал, положил в узелок сухари, солонину, сыр, сушеные яблоки, ножик, прикрепил к сапогам свое изделие, причем задом наперед, и двинул в сторону леса. Затея хитреца, надо сказать, сработала на ура: Анкутма, который спустя час-другой тоже вышел на природу, действительно принял причудливые отпечатки на снегу за следы невиданного зверя, которые, к тому же, были расположены так, будто тот, кто их оставил, шел из леса в сторону дворца, а не наоборот; вот только отреагировал на это совершенно не так, как предполагал изготовитель диковинных снегоступов. Узрев стежку, оставленную неизвестно кем, любопытный мальчик решил спросить об этом у своего «чахлого друга», который, как ему казалось, знал все, и, не обнаружив того в его комнате, княжич подумал, будто последнего этот неведомый монстр утащил и собирается сожрать. Младший Стенчоурт, который, как и все его предки, сначала делал, а потом думал и, действуя, всегда руководствовался эмоциями, а не здравым смыслом, поступил таким же образом и на этот раз — стянул отцовскую булаву и понесся в сторону леса, совершенно не подумав прежде о том, что именно и как он будет делать. А тем временем довольный как никогда жизнью коротышка по вине присущей ему неуклюжести ненароком сломал плод своих трудов о трухлявый пень, скрытый под снегом. Смачно выругавшись, Рунтар затем мгновенно понял, что со сломанными снегоступами он теперь не сможет не просто гулять по лесу, а даже хотя бы доковылять до родных пенат. Но злился он недолго, практически сразу отыскав решение внезапно возникшей проблемы. Починить деревянные разлапистые следы с помощью хвороста не выйдет, нужно сломать часть ствола молодого дерева, растущего рядом с роковым пнем, обточить ее ножиком, а после использовать для ремонта снегоступов, соединив посредством длинных и прочных кусков дерева обломки с тем местом, откуда они отломались, задействовав также полоски холщовой ткани узелка, чтобы надежно скрепить нехитрую конструкцию. Однако на деле все оказалось далеко не так просто — молодому дереву отнюдь не нравилась участь остаться без части ствола, и, наверное, поэтому оно спружинило мальчишку, который до этого с полчаса карабкался по этому самому стволу ближе к верхушке, чтобы пригнуть его своим весом к земле, а затем спрыгнуть вниз и отломать верхушку. Тем временем Анкутма носился по округе, рассчитывая неизвестно на что, и вдруг откуда-то сверху на него с громким криком упал его ровесник, запущенный в стремительный полет гибким стволом. — Тщедушный друг Рунтар, ты цел! — воскликнул Анкутма и на радостях прижал его к себе настолько крепко, что у коротышки хрустнули все кости, чудом не сломавшиеся от таких нежностей. — Анкутма, твою мать, ты меня сейчас раздавишь! — закричал он. Как только здоровяк вволю нарадовался, он наконец задал вопрос: — Хилый друг Рунтар, а как тебе удалось спастись от монстра? — Что еще за чушь? — ответил Рунтар ему вопросом на вопрос. — От какого такого монстра? — Как какого? Я видел его следы, большие, с четырьмя пальцами, они из леса к дворцу шли, я хотел у тебя спросить, чьи они, а тебя не было! Я думал, что этот зверь тебя утащил и хотел сожрать... — Ох... Вообще-то это были следы от моих снегоступов, удобные были, даже очень, вот только форма не совсем удачная вышла, надо будет доработать. Следы настоящего огромного животного были бы не такими частыми, как у меня — это у меня шаги короткие, а у того гада, который огромный, судя по размерам следов, — намного реже. А они сами были бы намного более глубокими. — А зачем же ты меня так напугал? — По-моему, ты сам себя напугал! Я ведь уже говорил тебе — на такую ничтожную дичь, как я, в пуд весом и без единого волоконца мяса помимо кожи и костей, никакой хищник не нападет! Замкнутый Рунтар, с ранних лет любящий уединение и спокойствие, ясное дело, был не в восторге оттого, что княжич весь оставшийся день не отпускал его от себя ни на шаг, но в глубине души ему было приятно, что Анкутма так сильно переживал и волновался за него. Весь мир как будто говорил ему: «Вот видишь, все совершенно не так плохо, как тебе всегда казалось. Зачем тебе убивать того, кто тебя так любит, кто всегда так приветлив и ласков к тебе?». Но не таков был наш Рунтар, чтобы вот так запросто взять и изменить свое решение. — Конечно, с чего бы этому придурку было за мной не бегать — его главную игрушку кто-то утащил, надо ведь было искать, кого же еще этот обалдуй доставать будет, не будь меня? — тихонько сказал он сам себе, устраиваясь поудобнее в постели.Загадочные следы
17 марта 2022 г. в 19:44
Зимы в Одифере славились трескучими морозами, от которых даже бурные реки промерзали до самого дна, и почти беспрерывными метелями, во время которых не было видно дальше собственного носа. Поэтому весь следующий день, к великому своему неудовольствию, Рунтар, всей душой ненавидящий зиму, провел дома из-за страшной пурги.
Он терпеть не мог это время года — еще бы, в лес с матерью за лекарственным сырьем не сходишь, оно сейчас не растет, а за пазухой у отца, огромного любителя развлечься спортивной охотой, — хоть зимой и имеется замечательная возможность, но явно не в такую ужасную погоду и явно не тогда, когда Киаран восстанавливался после очередной травмы, полученной на охоте.
Мальчик решил посвятить освободившееся время изготовлению новых необыкновенных снегоступов, — которые должны будут обеспечить ему нормальную и спокойную зимнюю прогулку в одиночестве от своей главной занозы, по вине которой и вместе с которой он вчера уехал к черту на кулички; — и параллельно с этим слушая россказни отца.
— Пап, а расскажи, как ты встретил маму? — попросил Рунтар.
— Это длинная история. — промолвил взрослый, растягивая каждый слог. — И я тебе ее уже не раз рассказывал!
Конечно, горделивый и самодовольный красавец Киаран на удивление любил несуразного сына, трепетно относился к нему и больше всего на свете любил возиться с наследником, и потому это его напускное нежелание было лишь притворством. К тому же, княжеский советник тоже тосковал по лесу, сидя в четырех стенах и с болью во взоре смотря на свою сломанную правую руку, ныне покрытую повязкой в несколько слоев, согнутую в локте и висящую на шее, и потому был только рад нескучно провести время со своим чадом.
— А куда нам торопиться? Пожалуйста, расскажи еще раз, у меня все равно такого никогда не будет!
— Ну что ж, слушай. В отличие от нас, мужчин, наши женщины имели примерно идентичное телосложение. Еще в детстве я понял, что из всех девочек, которых я знаю, Изольда — самая красивая, столь же красивая, как и я, а когда я стал подростком, то по-настоящему в нее влюбился. Уверенности в себе у меня всегда хватало с избытком, поэтому решение заявить всем о своих чувствах к твоей маме пришло ко мне моментально, а осуществил я это, ни на секунду не задумываясь ни о чем. Я швырнул ей в руки призовой кубок из сыра, который выиграл в кулачном бою. Проходил он так — тридцать два парня жеребьевкой распределяются по парам и дерутся, победители снова делятся на пары, и так до тех пор, пока не останется победитель, первый поединщик, который и получал приз.
— И это был ты, папа!
— В корень зришь! Я в честном бою завалил на лопатки Эдама, одержавшего победу в четырех поединках. Мне же он проиграл.
— А, так вот почему он тебя недолюбливает.
— Не только поэтому, но мне на это наплевать. Орлу все равно, что о нем думают стервятники. К тому же, я всю жизнь превосходил его во всех ипостасях, и это не могло не заставить его завидовать мне по-черному.
— Хм, у нас бросание сыра в человека считается признанием в любви, а ты, папа, решил сделать это намного эффектнее! И как же мама отреагировала? Наверное, прыгала от радости — ты ведь был мечтой всех девчонок!
— Ага, щас, это тебе бы, Киаран, самодовольный ты нахал, так хотелось! — вмешалась зашедшая в помещение знахарка, прикрикнув на мужа и принявшись спаивать ему свежеприготовленное снадобье. — Я тогда стояла ошарашенная под прицелом кучи взглядов: твоей матери Гертруды, которая оценивала свою предполагаемую невестку; своих матери и тети, питающих надежды на то, что я стану женой Киарана, раз уж ни у кого из них не вышло выйти замуж за твоего папашу; все остальные — с завистью; а ты на меня пялился так, как будто хочешь взять меня прямо там и при всех.
— Я решил во что бы то ни стало добиться ответной симпатии со стороны красавицы Изольды, а для этого — произвести на нее неизгладимое впечатление, пользуясь одной из своих сильных сторон — ловкостью: перемахнуть на ее глазах вдоль через яка, крутанув при этом сальто. — невозмутимо продолжил свое повествование мужчина, допив крайне мерзковатый на вкус отвар, морщась и слегка передергиваясь при этом. — А это животное громадное по сравнению с подростком: полтора с небольшим метра в ширину, два с половиной метра в высоту, и что самое главное — три с лишним в длину. Ничего не предвещало беды, но когда я заканчивал свой впечатляющий трюк, як поднял голову и насквозь проткнул мне туловище рогами.
— А я любила этого идиота и потому сняла тогда с рогов, отнесла к себе, обработала раны, зашила и наложила на них примочки из трав. Как только он пришел в себя, я начала его ругать: «Придурок, як своими рогами тебе чуть сердце не пронзил!», а он взял меня за руку, которой я в это время ощупывала его ребра, и прошептал: «Нет, все-таки пронзил».
— Ах, любовь... — протянуло их чадо.
Не слишком ловко, но довольно старательно орудуя ножовкой, Рунтар распилил каждую из двух досок на три неравные части, — одну побольше и две поменьше — после ножом придал их прежде прямоугольным концам необходимую форму, а затем сколотил элементы между собой, пару раз попав себе молотком по пальцам.
Довольный коротышка со всех сторон рассмотрел свое изделие — две одинаковые о четырех концах конструкции, которые непременно оставят на свежем снегу отпечатки, похожие на следы огромного животного: три пальца вперед и один назад; с большой площадью поверхности, необходимой для того, чтобы в сугроб не провалиться. Налюбовавшись на творение своих рук, удовлетворенный мальчик уснул.