****
Стремительно пролетело время, и вот наконец настал тот долгожданный день, когда Абби и Родиону предстояло сочетаться узами брака. Хоть в Афинах ранее был закон, запрещавший мужчине жениться на женщине, которая не принадлежала к семье афинских граждан, сейчас он уже много раз успел проигнорироваться как многими носителями фамилии Миртус, так и всеми афинскими семьями в целом — чаще всего о супруге давались липовые данные, собираемые во время ежегодной переписи населения. За пару дней до даты торжества в особняк примчалась Аполлинария, самая старшая Родионова сестра, жившая в пяти минутах ходьбы, которую ее брат попросил помочь с организацией всех необходимых приготовлений для предстоящего мероприятия. Утром же, за несколько часов до начала церемонии бракосочетания прибыли все остальные сестры. Орава сестер тут же принялась делиться последними новостями: — Вы не поверите! — возмущенно воскликнула Елена, жеманно поправив выбившуюся из прически прядь каштановых волос. — На днях гуляла со старшенькой дочкой, и… Я в шоке! Этим варварам не сидится в своих свинарниках! В Греции что-то позабыли! Желающий быть полезным молодежи и потому деловито снующий взад-вперед Рунтар, услышав об этом, едва не выронил поднос с позолоченными кратерами. Как эта гречанка поняла, откуда родом он и его семья? — Гуляем мы, значит, беседуем, ничего не предвещает беды, как вдруг на дерево рядом с аллеей, по которой мы прогуливались, прилетает непонятное существо и цепляется за ветки. — продолжала свой рассказ Елена. — Я сначала подумала было, что это обезьяна из зверинца римского императора сбежала. Оказалось, что это девчонка в уродливом шерстяном платье, какой-то меховой одежке и кустарной обуви из шкур. А потом я увидела еще нескольких несуразных мужиков, которые ее окликали. Что, интересно, эта несуразная девчонка и ее семейка позабыла в Афинах? Фух, от сердца отлегло. — Наверное, потерялись, ха-ха-ха! — воскликнула хохотунья Ангелина, младшая из сестер. — Вот это да! — поразилась Алевтина. — Аннушка не даст соврать! — заявила Елена. Ее дочурка Аннушка, робкая и стеснительная девушка на выданье чуть старше Абби, молчаливо кивнула. — Я абсолютно солидарна с тобой, Елена. — промолвила Аполлинария. — Всей своей душой презираю варваров, всех: что викингов, что одиферцев, что галлов… — А мне вообще все равно, как они называются по племенам! — цокнула Алексина. — Я в сортах мусора не должна разбираться! — Сестрица, как точно ты подметила — мусора! Им не место среди нормальных цивилизованных людей, как мы! — Эти дикари не имеют нормальной религии, а вместо этого поклоняются силам природы, как неандертальцы! И одежду они носят из шкур и меха! — возмутилась Элеонора. — Неандертальцы — это еще мягко сказано! — подняла указательный пальчик вверх Лидия. — У них вся культура — это еда и бои! Как животные, честное слово!****
Храм Геры теперь уже в основном он представлял собой дворец бракосочетания, ведь сейчас на дворе уже не та эпоха, когда поголовно все греки почитали многочисленный пантеон богов. Рунтар и Виола, глядя на брачующихся, их наряды и обстановку вокруг, немного им завидовали — их собственная церемония бракосочетания проходила куда скромнее. Открыв бархатную коробочку, Родион вытащил из прорези в атласной подушечке большее из колец и промолвил: — Этой рукой я развею все твои горести. Чаша твоя да не опустеет, ибо я стану твоим вином. Этой свечой я буду освещать тебе путь во тьме. Надевая тебе на палец это кольцо, я прошу тебя стать моей женой. Жених и невеста надели кольца на пальцы друг другу и с жадностью поцеловались, а растроганный при виде этого зрелища Рунтар смахнул с глаз непрошенную слезинку. — Моя малышка выходит замуж! Как только официальная часть церемонии, а именно регистрация новой ячейки общества и подписывание женихом брачного договора, согласно которому все дети от этого брака будут считаться законными наследниками, подошла к концу, семьи Миртусов и Голубикусов направились в сторону особняка, в котором намечалось праздничное застолье. Новобрачных несли самые крепкие из приглашенных на протянутом покрывале, усыпанном розами, миртами, тюльпанами, лилиями и гладиолусами. Небо, подобное вороновому крылу — глубокого черного цвета с загадочными переливами, было освещено серебристым светом идеально круглой полной луны и россыпи звезд, а тучки не собирались затягивать небеса и тем самым закрывать светила, погружая столицу в кромешную тьму. Лежа на спине и устремившись взглядом в небеса, Абби не могла вспомнить другого момента в своей жизни, когда она еще была хотя бы близко счастлива так же, как сейчас. Ее сердце было переполнено восхищением и ликованием и потому готово было выскочить из груди. Аполлинария, работавшая актрисой в афинском театре, во время праздничного банкета взяла на себя роль тамады, обратившись вначале к брату: — Готов ли ты говорить правду и только правду? Тогда посмотри жене своей в глаза и клянись! Клянешься ли ты выполнять все поручения жены? Клянешься ли ты целовать жену утром вместо завтрака, в обед вместо обеда, а вечером перед сном – как снотворное? Клянешься ли каждый день дарить жене не только обещания, но и цветы, комплименты, подарки? Клянешься ли ты выполнять всю работу по дому, хотя бы во сне? А когда у вас родится ребенок, клянешься ли ты гордиться счастливым отцовством и ходить важным, словно гусь? Клянешься в руках себя держать, когда сумеет за три дня потратить деньги все твоя жена? — Клянусь! — ответил Родион, стараясь при этом максимально сдерживать хохот, и его тонкие изящные франтовские усы вздернулись в улыбке. Конечно, на всех свадьбах его сестер, предшествующих его собственной, Аполлинария вопрошала у новобрачных все то же самое, поэтому он знал эти клятвы для жениха и невесты наизусть, однако они по-прежнему забавляли его. Это же надо было такое сочинить! — Клянись пораньше ты вставать, Чтоб кофе ей в постель подать! Клянись на цыпочках ходить, Чтобы жену не разбудить! Клянись жену не обижать, Ее стряпню до дна съедать! Клянись в кафе и рестораны Жену всегда с собою брать! Клянись жену любить, ласкать, Подарки часто покупать! — Клянусь любить жену всегда, а лучший ей подарок — я! — воскликнул жених. — Готова ли ты говорить правду и только правду? Тогда посмотри своему мужу в глаза и торжественно клянись! Клянешься ли губ на мужа не дуть, не дать на него даже ветру подуть? Клянешься ли ты не спеша, потихонечку, рожать каждый год по ребеночку? Клянешься ли ты, что любою ценою будешь хорошей и верной женою? — Клянусь я, что любою ценою буду хорошей и верной женою! — повторила Абби вслед за старшей из своих золовок. — А теперь посмотрите нам всем в глаза и клянитесь вместе! Клянитесь помнить и почитать родителей своих не только, когда наступит материальный кризис! Клянитесь увеличить население нашего города не менее чем на три человека! Клянитесь, что двери вашего дома всегда будут открыты для друзей! Эту клятву нужно скрепить печатью соединенных вместе губ! Через несколько часов праздничное застолье закончилось, новобрачные вышли за калитку и попрощались с приглашенными родственниками, которые уже рассаживались по колесницам. Через несколько часов запряженные в эти колесницы скакуны развезут сестер, их семьи и прочую родню по разным городам, а сейчас молодые наконец будут предоставлены сами себе. Родион ощущал, насколько он морально устал от нашествия многочисленной родни и потому почувствовал огромное облегчение после того, как галдящая разношерстная толпа дюжины женщин с мужьями и детьми и прочей пятой воды на киселе покинула его особняк. Но также он понимал: он нужен и важен для этих людей, раз они все согласились отложить свои дела или вовсе приехать из другого греческого полиса или вообще из Рима, чтобы разделить с ним его радость, быть рядом в такой важный и торжественный день его жизни. И все они ему нужны.