****
— Хорошо врешь, Лев Клеонович! Я почти что поверил! — воскликнул Джинни, а после превратился в Голубую Фею и погрозил мужичонке волшебной палочкой: — Пиноккио, если бы за каждое твое вранье твой нос увеличивался бы на дюйм, то он сейчас достиг бы Одифера! Все в непонимании и недоумении уставились на джинна, а тот с ухмылкой заявил: — Анкутма, ты что, не узнаешь своего старого товарища? Тот отрицательно мотнул головой, и Джинни воскликнул: — От того, что этот прохиндей назвался греческим именем, нарядился в греческие одежды и сапоги на высокой платформе, стал ухаживать за собой, да еще и сделал лицевую пластику и закапал себе в глотку средство, чтобы облагородить собственный голос, он не перестал быть Рунтаром! — А сразу сказать было нельзя? — возмутился Аладдин. — Мне просто было интересно, что же наплетет этот прохвост, когда его поймали с поличным! Но такого полета фантазии я не ожидал! — Эта чокнутая, Виола, заодно с Рунтаром! — воскликнул шокированный Гауда. — Два урода, отродья, ни у кого из которых не было шансов с полноценными варварами! Я должен был догадаться! А Рунтар с семьей тем временем на всех парах удирал от погони, подгоняя и без того резвых скакунов, неспроста названных в честь ветров. Но в колеснице было слишком много людей, поэтому тонкие и звонкие кони не могли бежать достаточно быстро. Абби решила взять дело в свои руки — она молниеносно распрягла Зефира и Бурана, посадила их на козлы, а отца — на пассажирское место, к мужу, брату и матери, а затем надела упряжку на себя, опустилась на четыре конечности и рванула вперед так быстро, как только могла. — Быстро едем домой! — воскликнула Силаббиастина. — А толку? — спросил Родион. — Эти люди узнали, где я живу вместе со всеми вами! — Мама, папа, мне страшно! — плаксиво произнес Вайлет, прижавшись к родителям. — Сынок, не переживай, с тобой они ничего не сделают. — попытался успокоить сына Рунтар. — Из нас всех им нужен только я. Картина была невероятная: на козлах колесницы, забитой людьми, сидят два вороных коня и с непониманием смотрят друг на друга, упряжка надета на девушку внушительных габаритов, которая, опустившись на четыре конечности, стрелой мчит по Афинам, стремясь удрать от преследования явно приезжих далеко с севера людей верхом на яках, мужчины и женщины ближневосточной наружности, сидящих на ковре-самолете, а также непонятного синего существа. — Лев Клеонович, может быть, лучше прыгнете Астии на плечи, а я запрягу коней и окольными путями поведу колесницу? — предложил Родион. — Если эти варвары охотятся только за Вами, а не за всеми нами, то в таком случае Вам следовало бы ускориться, чтобы суметь спастись бегством! Услышав об этом, Абби поскорее подняла упряжку, не переставая при этом мчаться во весь опор. Как только Родион помог ее отцу взобраться ей на спину, то девица, отбросив упряжку, ринулась куда глаза глядят с еще большей скоростью, а ее муж быстро запряг Зефира и Бурана и поехал вслед за бегущей женой, стараясь ехать зигзагом, чтобы не позволить преследователям подобраться к своему тестю.****
Абби мчалась со всех ног и явственно ощущала, насколько сильно дрожит тельце ее отца, отчаянно вцепившееся в ее туловище, словно утопающий в соломинку. — Пап, все будет хорошо. — попыталась она успокоить родителя. — Мы сейчас удерем от них, и все. — А ку-куда ты во-вообще-е бежи-жишь? — заикаясь, спросил Рунтар, будучи вне себя от страха. — К морю. — За-зачем? — Я доплыву до края земли с тобой на спине — до нас твои враги на своих яках по воде не доберутся. Мы немного подождем, пока они ни с чем вернутся к себе в Одифер, а затем я просто вернусь назад в Грецию! — Я не представляю, как это можно сделать. — дрожащим голосом произнес немного успокоившийся Рунтар — по крайней мере, он перестал заикаться. — Я буду ориентироваться по звездам, как меня учил ты и Родион! — уверенно и решительно заявила Силаббиастина, чтобы ободрить и успокоить своего отца. Она затем широкими шагами вошла в лазурную воду, чтобы не плыть сразу и хоть немного сэкономить силы. Как только вода достигла уровня ее груди, девушка бросилась вплавь. Мокрое платье, как пузырь, со всех сторон лепилось к ней и стесняло ее движения, а модные сандалии тоже невероятно мешали, не позволяя стопе свободно двигаться и поворачиваться. Вдобавок ко всему, плыла она не налегке, а с отцом на спине. Хоть Абби и не чувствовала его веса — во-первых, Рунтар весил несчастных полтора пуда, а во-вторых, девушка обладала силой сорока варваров — неудобства это ей доставляло по совершенно другой причине. С тех пор, как пусть и маленький, но крайне агрессивный и злобный Гауда столкнул его, практически не умеющего плавать, с моста в бурную реку, рассчитывая, видимо, утопить, девятилетний Рунтар, и без того крайне трусливый, начал панически бояться воды. Потому Абби была вынуждена держать спину приподнято, чтобы Рунтар, сидящий на ней сверху, не касался воды и хотя бы за счет этого чувствовал себя немного спокойнее. Дрожь Рунтара, однако, мало того, что нисколько не стихла, так еще и усилилась. Его везли на спине по морю, которому не предвиделось конца и края — оно уходило вдаль за горизонт, а берег с каждой новой секундой удалялся все сильнее и сильнее. Со всех сторон вокруг бескрайняя вода, которая, плюс ко всему, не лежит ровной гладью в положенном ей природой громадном углублении, а беспокойно пенится и бурлит, словно передавая состояние души Рунтара. Небольшие волны с шумом ударялись о мощное тело Абби и обдавали Рунтара крупными солеными брызгами, еще пуще усиливая тем его страх и панику. А что, если он внезапно соскользнет со спины дочери в воду? Он ведь не умеет толком плавать даже в спокойной воде, не говоря уже о море! Но это еще ничего — Абби может успеть схватить его и предотвратить падение в морскую пучину, а что еще хуже — у Абби может случиться судорога, и тогда они утонут вдвоем. Как он в такой ситуации сумеет помочь дочери? Никак. Силаббиастина же была на сто процентов уверена в себе и своих силах, нисколечко не страшилась стихии и методично гребла вперед, не оглядываясь. Хоть Рунтар настойчиво оберегал подрастающую дочь, с каждым днем становившуюся все более любопытной и смелой, от всяческих существующих и несуществующих опасностей, а отпуская ее одну куда-нибудь за пределы Виолиных владений, всякий раз давал наставления, перечисляя все опасности, с которыми Абби может столкнуться, и напоминая о том, что всего этого следует остерегаться. Но как же тогда Силаббиастина при таком подходе к воспитанию выросла настолько бесстрашной и уверенной в том, что ей все по плечу? А дело в том, что каждый раз, когда она в детстве, лет в шесть — семь, уже ходила в лес одна, без бабушки с дедушкой, Абби только и делала, что остерегалась всех опасностей, и потому заставляла себя сохранять хладнокровие и не бояться того, что страшно. Так как Рунтар всякий раз предупреждал дочь, чтобы она остерегалась упасть в реку, она отважно скакала по скользким неровным камням, обрамляющим горную реку, именно там, где бешеней всего пенилась и бурлила вода. Не могла же Силаббиастина в конце концов, гуляя по лугу или лесной опушке, опасаться упасть в горную реку, которой здесь и близко не наблюдается. Уж если бояться реки, то только там, где кипят стремнины и закручиваются водовороты. Но добраться до этих стремнин можно было, лишь вскарабкавшись наверх по высокому крутому холму, откуда река брала свое начало. Таким образом, Абби заодно научилась не бояться высоты и крутых холмов и выучила все выступы и неровности, за которые можно хвататься пальцами и на которые можно ступать. Но вскоре Силаббиастина решила, что глупо опасаться упасть в реку, если правильнее опасаться в ней утонуть, и потому, сиганув в пучину с самого высокого камня, методично взбивала бурлящую воду мускулистыми руками и ногами, учась не бояться утонуть в самых опасных местах реки. — Если утонешь — больше купаться в речке не будешь! — пошутила Виола со строгим лицом, заметив, что с волос возвратившейся домой дочери ручьями течет вода. Виола знала — напористая и решительная Абби не даст себя в обиду и задиристым сверстникам, и неистовой стихии, и потому не мешала дочери-сорвиголове резвиться — всех шишек все равно не избежать. На протяжении многих дней, недель, месяцев и лет Абби остерегалась всех возможных опасностей и упражнялась в храбрости куда прилежнее, чем мог предположить Рунтар. Потому вскорости она, от природы обладающая колоссальной физической силой, стала еще и ловкой, и бесстрашной, и решительной. Она знала лес и все тропинки в нем как свои пять пальцев и потому не боялась заблудиться.