Свежая кровь-4

Как-то пришли в себя они только на берегу, около заготовленных для побега лошадях и лодках. Ра’Зафаке снесли пол-уха и опалили хвост, Ингрид еле могла продышаться, и старалась не трогать обожженный бок. Бабетте было не впервой бежать со всех ног от неприятностей, так что она почти не пострадала, но все же была напугана. Призрак Лашанса остался там, прикрывая их отход. Спасибо, Уведомитель. Но были и очень плохие новости. — Куда мы пойдем? Гаскар и София — они же там до сих пор. — Если душа Матери потерялась, это уже не имеет значения. Все пропало, — расстроено кивала Ингрид. — Откуда ты знаешь? Может, она все же долетела до Софии? А мы оставим ее там, в опасности? Да любой из нас должен быть готов жизнь отдать за Мать Ночи! — возмущалась Бабетта. — Тогда надо осмотреться и найти способ проскользнуть внутрь. С боем, если придется. Троица поковыляла обратно к зданию. Уже были слышны взрывы, а краем глаза можно было заметить огненные всполохи. Проклятый Гестор разбудил многих. Да, Ра’Зафака разбил его голову о каменный пол так, что только половина черепа уцелела, но это было слабое утешение. Не успели они подняться, как словно из ниоткуда, а точнее, из невидимости, появились те двое, кого они шли спасать. Выбрались-таки! — Ха, гляжу, зелий хватило, — порадовалась вампирша. — Мать? Матушка, ты цела? — Ингрид схватила Софию за плечи. — Здесь я, здесь. Можно уже в лодочку? Сил совсем не осталось, и действие поддерживающего зелья уже на исходе, — устало пробормотал Гаскар. Ра’Зафака заметил кровь на его клинках. Не зря, значит, его вооружали и в броню запаковывали. Прямо интересно, скольких он убил. — Гаскар, очень за тебя рада, но… — Тссс. Слушай голос. Это не он сейчас говорил, — перебила ее София. В убежище были рады видеть, что почти все выжили. А раз Мала осталась в Коллегии, логично предположили, что ритуал удался, и, окружив Софию, дружно упали перед ней колени и уже собрались сказать что-то патетическое, но она их удивила. — Не перед тем кланяетесь. — Но раз Малы, ее тела, больше нет… где Мать?!! — Здесь я, здесь, не спешите в петлю прыгать. Лучше согрейте ванну с солью и постель помягче застелите, — проговорил пошатывающийся Гаскар не своим голосом. Бабетта поспешила занести лекарства после того, как Хранитель искупался и удалился в спальню, до того, как заснет. Однако там уже была Ингрид. — От него ведь еще что-то осталось, да? — Всегда остается. — Гаскар, если ты меня слышишь… лучшего мужа и желать было нельзя. И поцеловала его. Не в лоб и не в щеку, как обычно, а в губы, со страстью, которой в ней бы никто и не заподозрил. После чего прямо стрелой вылетела из спальни, кажется, со слезами на глазах. Беламон отсыпался на мягкой кровати почти два дня. Остальным этого хватило, чтобы попривыкнуть к положению дел и понять, что Матушке никак не может нравиться в ослабленном мужском теле не первой молодости, а значит, пора готовиться к повторению ритуала. На этот раз колдуна искать не стоило: Гаскару так или иначе участвовать, он все сделает как надо. София тоже говорила, что всегда готова. Она всегда так говорила, ее приучали к этой мысли несколько лет, и другой жизни она для себя и видеть не хотела — но было понятно, что после перехода будет непросто и Матери и тому, что останется от девушки. Но пока надо было раздобыть все необходимое для ритуала. Что-то пришло в негодность после первой попытки, а что-то так и осталось в Коллегии. Можно было бы злиться на Софию и Гаскара за то, что не забрали — но, положа руку на сердце, у них в те минуты были дела поважнее. — Разве так сложно добыть сердце даэдра? — удивлялся Севериус, ничего не смысливший в алхимии. — Да! Кризис Обливиона, если ты не знал, уже двести с лишним лет как закончился, сердца даэдра по пять септимов за ведро уже все разобрали. Если где и повезет одно найти — стоить будет дрейков триста. А нам еще искать безупречные камни: алмаз, изумруд, рубин, сапфир, — сердилась Бабетта. — Я еще понимаю, как могло развалиться сердце даэдра, это все ж мясо, но неужели и камни рассыпались? — Вряд ли. Можешь попробовать прийти туда и попросить вернуть их из покоев архимага, но, сдается мне, получишь ты только огненный шар в лицо. — Ра’Зафака мог бы добыть эти камни. Ра’Зафака же двойник архимага, помните? — Думаю, из тебя они тоже сделают кота фламбэ или еще какое блюдо. Они же видели, как ты дрался против них, вместе с Братством. — Ра’Зафака думал, вампиры лучше разбираются в Школе Иллюзий. Можно же сказать, что Ра’Зафаку зачаровали враги. Вероятно, сработает. — На твой страх и риск, Брат, — вздохнула Ингрид. Бабетта составила полный список. В покоях архимага вполне могли оказаться не только камни, но и сердце даэдра, и соли пустоты, и прочие редкие дорогие ингредиенты, необходимые для ритуала. Они пошли втроем: каджит, переодевшийся в наряд архимага вплоть до диадемы на мохнатой голове, Розалинда и Фьютра. Прикрыть, если маги извинения не примут, или поймать шкатулку, которую каджит выкинет из окна башни. Все прошло гладко: маги впустили «Ри’Зарго» обратно, скоро из окна вылетела заветная коробочка. Поймать не удалось, но замок был крепкий, шкатулка уцелела. Внутри — почти все необходимое. И записка от Ра’Зафаки, что он пока там еще посидит, ради достоверности. Девушки с чистой совестью вернулись в Данстар. Однако вскоре к архимагу пожаловали гости. Выглядели они немного странно, но маги, еще горевавшие после убийства мастера Колдовства и одной ученицы, и злившиеся на своего начальника, поддавшегося чарам, возражать не стали. Никто не слышал криков «Нет! Подождите! Я не тот, за кого вы меня принимаете! Я же все сделал!», а когда через пару часов кому-то что-то все же понадобилось наверху и дверь в кабинет архимага открыли, там были только четыре трупа: Ри’Зарго и его гостей. Изрезанных и изрубленных, в лужах крови. Магией тут никто и не думал пользоваться. На этот ритуал Ингрид совсем не хотелось смотреть. Она знала, что произойдет, и от этого было горько. Да, у них появится живая Мать Ночи, впервые за много веков. Но не станет ее мужа, дорогого Брата, которого она знала двадцать лет. Прямо-таки жаль, что ингредиенты нашли так легко, а Бабетта и Мать быстро поставили тело Гаскара на ноги. Он с аппетитом ел, у него заблестели глаза — но все это нужно было для одного последнего рывка. Этот ритуал уже проводили в убежище. Собрались вообще все, даже Лашанса призвали, только Ра’Зафака почему-то опоздал, ну да Ситис ему судья. Снова начертили круг, София лежала на положенном месте. Гаскар встал напротив нее, снова в черной броне Хранителя и со своими любимыми клинками. Когда очертания круга засветились, он оба всадил себе в грудь. И у него даже хватило сил их вытащить, из-за чего он истек кровью куда быстрее. Тело повалилось на пол, а к девушке потянулись с тихим треском светящиеся тонкие нити. Душа Матери Ночи обрела, наконец, живую, молодую и здоровую смертную оболочку. Самую подходящую для неких ее великих планов.