Согревая замёрзшие пальцы, Я чувствую холодный поцелуй ноября. Он шёлком скользит по остывающей коже, тихо шепча: «Оглянись же, скоро зима»…
В безмолвии дома раздался подозрительный звук, точно по стеклу чем-то скребли. Настойчиво и старательно. Это продолжалось минуты две, прежде чем Виктор, тяжело вздохнув, наконец, направился в сторону скрежета. За окном уже давно стемнело. Отодвинув стеклянную дверь, он, помимо кота, который будто намеренно издевался, ходя каждые десять минут то на задний двор, то в дом, впустил жгучий холод. Столбик термометра упал до отметки в минус один. Ван Арт аж поёжился. Руфик умными, прищуренными глазами смотрел на него, скрутив кончик хвоста крючком. —Я тебя больше не буду выпускать,—сказал он, точно кот мог понять его. Вампир вновь отправился в гостиную. Избалованный комок шерсти тихими шажками побрёл за ним. Едва устроившись на нагретом месте, он заслышал, как кот пытается прыгнуть на спинку дивана. Скосив взгляд, Виктор оказался прав. Притаившись, Руфик внезапно оттолкнулся задними лапами от пола и, зацепившись когтями за обивку, стал балансировать на самом краю, пытаясь подтянуть нижнюю часть тушки, тянущую вниз. Всё же забравшись, он, теперь уже не теряя кошачьей грации, пошёл в сторону вампира. —Надо сказать, чтобы свозили постричь когти, а то снова пострадает мебель, —развернувшись, Виктор хотел было погладить пушистую шёрстку, как получил весьма сильный удар лапой по руке. Благо, без когтей. —Подлец, —осматривая ладонь, произнёс вампир. Руфик, кажется, изначально настроился на игру. Кот улёгся на бок и продолжил махать лапами, но пространства спинки не хватило, чтобы крутиться подобно юле, и тот моментально повалился вниз. —Куда?—только и успел сказать вампир до характерного хлопка. Игривый настрой сразу испарился. Руфик испугался собственного звука падения и забился куда-то под кресло. —Будет тебе уроком,—чуть улыбнувшись, произнёс Виктор. Надолго смирения кота не хватило. Выскочив, точно чёрт из табакерки, он поспешил прикусить вампира за ногу. —Поганец! Вон!—треснув по нижней части дивана, проговорил Ван Арт. Руфик снова скрылся то ли под лестницей, то ли снова под креслом. Повторяя позу Софии, он сложил ноги по-турецки и лишил кота возможности напасть вновь. Тот через некоторое время покинул пределы «убежища» и продолжил скакать по комнате, каждый раз пугливо скрываясь от любого шороха или движения Виктора. Он искоса посматривал за ним, чтобы тот ненароком не повалил какой-либо предмет и не повредил как его, так и себя. Или чего хуже: не обжегся о трещащий искрами огонь. Переведя взгляд на маленькие часы, специально поставленные на каминную полку, Ван Арт понял, что скоро надо бы собираться в клуб. Рядом расположилась рамка с потёртой чёрно-белой фотографией Франсуа и Жаклин. Лица были совсем неразличимы и сливались с давящим, белым цветом бумаги. Только очертания человеческих фигур. Он не сумел достойно сохранить память о них. Виктор, когда стал чуть старше, часто просил Ноэля рассказать что-то о родителях, считая, что вполне заслуживает знать хотя бы малость. Вампир ведал с неловкостью, точно испытывал какую-то вину перед ним. Наверное, отец и мать одинаково сильно любили его, но так и не успели лицезреть взросление своего первенца. Внезапная вспышка брюшного тифа забрала их жизни. Ему всегда интересно было узнать: на кого он больше походил внешностью или характером? Ван Арт часто вспоминал шутки Артура, что из-за его рождения все перессорились, потому что никак не могли придти к компромиссу по поводу похожести на одного из родителей. Миллер же отвечал на этот неудобный вопрос всегда однотипно: «В тебе сосредоточены черты как матери, так и отца. Я не могу утверждать однозначно, мальчик мой». А говоря о каких-то подробностях, он путался в них, точно сочинял на ходу. Ван Арт не спешил признавать Ноэля отцом и долго не понимал, с чего бы чужому человеку проявлять заботу, тратить время на осиротевшего ребёнка. Они шли к этому долго. Но насколько же искренне улыбался вампир, когда услыхал долгожданное обращение. Сидя на деревянном стуле, мальчик без интереса разглядывал перед собой шахматные фигуры и ожидал хода Ноэля. Он то и дело аккуратно, так, чтобы не поймали, взглядом затаившегося соколёнка изучал его. Искал в нём какой-то ответ на вопрос. Впрочем, вопросы действительно были. Миллер вёл себя странно. Не по возрасту серьёзное лицо сына вызывало у Ноэля какую-то непонятную гордость. Он растил маленького ребёнка, который от природы оказался достаточно смышлёным. Но вместе с тем вампир чувствовал трогающую сердце мальчика грусть. Ван Арт не мог принять его, как свою семью. Благодарил, но не принимал. Обращался официально. Ноэль с удовольствием обучал Виктора чему-то новому. Тот в свою очередь схватывал все наказы на лету и безукоризненно следовал им. Почтение старших, соблюдение этикета, общие правила для всех аристократов… Но он замечал за ним нехарактерное другим детям хитроумие и ждал, когда же данная черта проявит себя в полной мере. В отличие от спокойно сидящего Виктора, внимательно следящего за шахматной доской и порой изучающего вампира глазами, мужчина потирал шею или лоб, будто хотел показать растущую напряженность от принимаемого решения. На мгновение улыбнувшись, он сделал нелепый ход слоном и стащил с его стороны доски ферзя, спрятав того в рукаве одежды. Виктор не впечатлился, только с непониманием поднял на него серьёзный взгляд. —Зачем вы взяли моего ферзя?—задал вопрос ребёнок, не особо понимая намерения противника. Миллер с напускным удивлением поднял брови и изобразил на лице страх. —Я? Я ничего не брал,—он откинулся на спинку стула, смотря на Ван Арта. Он принимает меня за филю*? —Только что вы взяли моего ферзя, я видел. В глазах Виктора загорелся огонёк возмущения. Мало того, что его обманывали, так ещё и потешались над ним! До чего же унизительно! —Не брал, говорю же,—вампир поднял руки и показал их ему. —Он в рукаве! Я видел!—мальчик шустренько слез со стула и подошёл к нему, безмолвно ожидая позволения. Ноэль выставил перед ним раскрытые ладони, разрешая пощупать манжеты и широкие рукава рубашки. Робко, глядя на мужчину, он стал перебирать пальцами по жёсткой ткани, ища украденного прямо из под носа ферзя. Но ничего напоминающего бы шахматную фигуру обнаружить не удавалось. Распахнутые от непонимания и растерянности глаза уставились на него. Начиная метаться, Виктор тревожным голосом спросил: —Зачем вы меня обманываете, отец? Я же видел! Видел моего ферзя в рукаве! Вампир на секунду замер, услышав, как к нему обратились. Обдумать ситуацию не получилось, потому что он видел обеспокоенность ребёнка, и успокаивающе проговорил: —Тише, всё в порядке. Мужчина достал из кармана штанов шахматную фигуру и отдал ему, растянув губы в добродушной улыбке. Вампиру стало неловко. По своей дурости он, кажется, подбил доверие мальчика. Ноэль по-отечески коснулся плеча, тормоша оцепеневшего Виктора. Тот просто смотрел на ферзя и не мог никак понять, что чувствовал. Злость или облегчение? Непонимание или разочарование? —Я хотел вызвать твою улыбку, но не подумал, что ты воспримешь всё настолько серьёзно. Извини меня, пожалуйста, Виктор. Он просто развернулся и прошёл обратно к стулу. Поправив мягкую подушку, юный Ван Арт забрался обратно. Ферзь оказался на своём месте. —Я больше не хочу играть с вами. Вы меня обманываете,—пояснил Виктор и посмотрел в огромное окно. —Извини меня, мальчик мой. Я не хотел тебя обидеть,—он сожалеюще поджал губы. Ему стоило учесть черты характера ребёнка, прежде чем бездумно совершать подобный поступок. —Я не злюсь, но зачем вы меня обманули?—переведя на него взгляд, полный обиды, спросил Виктор. —У меня не было цели обмануть тебя. Я думал, что ты поймёшь моё,—вампир неловко кашлянул, —мальчишество и поддержишь. Ко всему прочему, мне осталось буквально пару ходов до твоей обожаемой фразы: «Шах и мат, сэр». Юнец какое-то время внимательно слушал, а потом неожиданно хитро сощурился, переведя взгляд на шахматную доску. Сочтя, что Ноэль уже сделал свой ход, он внезапно передвинул ладью и проговорил в миг повеселевшем тоном: —Шах и мат,—Виктор смолк на несколько секунд, —отец. Вампир тепло рассмеялся под всё ещё внимательным, но растаявшем от серьёзности взглядом мальчика. Продолжая глупо улыбаться, он тихо произнёс: —Спасибо, Виктор… Руфик, что до этого бесился, как маленький чертёнок, уселся перед Ван Артом и стал посматривать на него янтарными глазами. Он не особо обращал на животное внимание: увлёкся мыслями. Телефон зазвонил. На экране высветился номер Ноэля. Миллер прямо как знал, что его вспоминают. Он наверняка вновь переживал за Дастина, который нарвался на проблемы с учёбой. Чейз замучал как брата, так и отца, даже находясь на другом конце света. Желание брать трубку стремилось к минимуму. —Поговори с отцом. Просто. О чём угодно. Хоть о погоде. Ты давно не виделся с ним. Ноэль явно уже соскучился по тебе. Не отдаляйся от своей семьи. Наказ Софии послужил призывом. А вдруг Ноэль звонит и вправду просто поговорить о чём-то? Как когда-то. Они же после принятия титула совсем перестали созваниваться, а видеться тем более. В последний момент, когда экран должен был потухнуть, разово уведомив о пропущенном вызове, Виктор всё же поднял трубку. —Да, отец? —Здравствуй, я не сильно тебя отвлекаю?—спросил чуть искажённый помехами голос Миллера. —Нет, я дома. Ты что-то хотел? —Не беспокойся, это не по поводу Дастина,—он чуть рассмеялся. —Я хотел пригласить тебя на ужин. Не приедешь, скажем, на следующей неделе? —Что за повод?—нахмурившись, поинтересовался вампир. —Мы совсем перестали видеться, а я заметил серьёзные перемены в твоей жизни. С твоего позволения хотел бы порадоваться вместе с тобой,—добродушный тон отца звучал непринуждённо. —Ты о чём?—он вогнал Виктора в ступор. Привычка Ноэля начинать издалека иногда сильно мешала пониманию основной сути разговора. —Ты же не один приедешь? После этого вопроса стало всё понятно. Ноэль либо догадался сам, либо ему помогли догадаться. На примете был сговорчивый Ксандр и Артур, который не умел держать язык за зубами, когда нужно и не нужно. Вампир обязательно выяснит, кто причастен. Виктор посмотрел на кота, который поджал под себя лапы и задремал. —Могу разве что Руфика привезти с собой, —он незаметно улыбнулся. —Или ты о ком-то другом? Кот, заслышав своё имя, лениво поднял взгляд на Ван Арта. —Я ждал тебя с Софией,—поспешил заверить Миллер. —Тогда стоило изначально приглашать нас двоих,—не теряя вежливости и терпения, проговорил вампир. —Как ты узнал? —Вы можете так обманывать разве что Дастина,—проворчал Ноэль. —Ты слишком пунктуален, чтобы решать какие-то рабочие вопросы дома, имея при этом целое здание клуба. —Хочешь сказать, что ни Артур, ни Ксандр никак не причастны?—тихо спросил он. —Нет,—на самом деле вампира крайне задевало, что сам Виктор почти и не делился событиями, происходящими у него в жизни, поэтому иногда действительно приходилось обращаться к его друзьям. —Я буду вас ждать. —Хорошо, только обсужу с ней. Спасибо за приглашение, отец, мне приятно,—Ван Арт улыбнулся. —Я рад за вас, —заверил Миллер. —Надеюсь увидеть как можно скорее. Они ещё поболтали о чём-то неважном. Просто. Как и просила София. Потом Ноэль попрощался, поблагодарив сына. Не отдаляйся от своей семьи. Ему всё же не нравилась эта фраза. Виктор всегда с свойственной ему радостью принимал как Ноэля, так и Дастина, когда те приезжали к нему. Не старался огородиться от отца с момента возвращения. Научился считать Чейза своим братом. Раздражало Ван Арта другое. Он, как выяснилось, причислял Софию к своей семье, но не сказал ей об этом, чем, наверное, только подтвердил, что она—лишняя, а её уход—правильно. Виктор попытался остановить фон Гельц лишь доверием Ноэля, но не своим собственным. Ему стоит внести ясность. Перед ужином он обязательно сделает это, если она согласиться пойти с ним. Вампиру в принципе стоит сказать многое, пока молчание не затянуло, как трясина. Фон Гельц улетела позавчера. Ни смс, ни звонков за эти дни так и не поступило. «Доброго времени суток. Прошу прощения, если вовремя не смогла ответить на ваш звонок. При первой же возможности я постараюсь перезвонить. Спасибо за понимание»—вещал автоответчик голосом Софии, когда он пару раз отважился ей позвонить. Впрочем, Виктору разъяснили причину. Если такое происходит, значит она сильно увлечена решением проблем, дабы те исчезли быстрее, или у неё отсутствует связь. Виктор ранее и не замечал отсутствие вампирши. София частенько уезжала куда-то. У неё и без него не менее насыщенная жизнь: бизнес, собственные интересы, развлечения. И если раньше он руководствовался принципом улетела— ладно, где-то рядом ходит — отлично, теперь же так не получалось. Ван Арт ощущал, что кого-то не хватает. Виктор привык к более или менее постоянному присутствию Софии, тенью следующей за ним. Часто он перебирал обновившуюся связку ключей, которых прибавилось на три штуки, если не считать брелок самолёта с вращающимся винтом. Он, конечно, не ждал, что фон Гельц захочет переехать сама или намёками заставит это сделать его, но хотелось уладить жилищный вопрос по уму. Как они собираются жить на два дома, находящихся вообще на разных концах города? Не будут же мотаться туда-сюда. Однако решать подобное одному как минимум нецелесообразно. София могла не понять этого. Значит, в любом случае придётся подождать её возвращения. Был и ещё один нерешённый вопрос… Как бы Виктор не пробовал выкинуть из головы сюжеты тех рисунков—не получалось. Непомерное восхищение и собственничество исходило от них. Моей бесконечно любимой… Моей прекрасной… Моей. Автор подписался под каждой работой. Оставил напоминание посвящаемому человеку, что тот всегда будет его, даже когда бумага сотрётся в пыль. Неизвестный художник по сей день неумышленно крал какую-то часть Софии, раз она решила сохранить эти неаккуратные и отвратительные рисунки, иначе зачем ей подобное недоразумение? Фон Гельц — эстетка. Вряд ли бы её впечатлило подобное, не будь они чересчур дороги сердцу, даже несмотря на их неопрятность. Но жив ли он сейчас? Кто он? Точных ответов на эти вопросы по-прежнему не было и не предвещалось. Вампир лишь предполагал. Конечно, Виктор не сомневался, что у неё были отношения с кем-то до него, и уж тем более не питал ложных надежд. Ван Арту безразличны её предыдущие партнёры. София выбрала его и рассчитывает на долгосрочные отношения. Но противное чувство, точно от него что-то скрыли, не покидало. Она в целом не обязана рассказывать ему о чём-то, ведь фон Гельц обозначила, что от Виктора не просит рассыпаться в бесконечных откровениях о внутренней боли или чувстве страха, вины. Делиться только тем, в чём уверен. Значит, вампиру тоже стоит с вниманием отнестись к этой просьбе только в отношении неё. Рассказываемое Софией держалось на искреннем стремлении поделиться с ним прошлым, мыслями, планами… Спрашивать напрямую он никогда не стал бы. Его проблемы, что решил покопаться в чужих вещах и нашёл какую-то скрытую правду. Ему ничего не осталось, кроме смиренного молчания. Разблокировав телефон, вампир решил предупредить фон Гельц о приглашении Ноэля.Виктор.
Здравствуй. Я надеюсь, что твои дела идут отлично и ты скоро вернёшься. Мне звонил Ноэль. Он хотел поужинать вместе с нами. Ты же не против? P.s. Ни Артур, ни Ксандр по его словам не помогли ему догадаться.
Плашка контакта с последним посещением внезапно обновилась и сменилась на статус «online». Буквально через пару минут пришло сообщение. София. Здравствуй. Полагаю, они затянутся ещё на дня два-три. Прости, что не отвечала на звонки. Я безумно занята. Ужин считаю отличной идеей. Ты же согласился? Кассиан ничего не нашёл? Как там дела? P.s. Нам пора бы сказать близким, что мы пара. Она вышла из сети сразу же после отправки сообщения.Виктор
Всё в порядке. Я знаю. Только предупредил, что обсужу с тобой. Кассиан нашёл многочисленные упаковки от нейролептиков, которые, возможно, они принимали, и выпотрошенные пакеты с неизвестным препаратом. Скорее всего обычные наркотики. Фрэнсис, когда я пересказал ей твоё предположение, задумалась, а потом стала успокаивать меня тем, что определённая комбинация веществ вполне могла обойти механизм регенерации и это разовый случай. Мы не знаем, как она работает на самом деле и как лекарства действуют на нас. Только предполагаем, что сочетание или передозировка нанесли удар по нервной системе. Я не силён в этом. Отсюда вытекают и описанные тобой симптомы. Но она сомневается. Я вижу. Никто не намерен успокаиваться в ближайшее время, а пока мы этого дождёмся, следов чего-либо в организме может не остаться. Сомнительные риски. Мне неизвестно, насколько сильно может отличаться биоматериал вампира от биоматериала человека. Никаких подтверждений, что за ними стоял кто-то ещё, нет. Кассиан без устали огрызается. Бруно надоело. Называет всех параноиками и милостиво предлагает вычесть из его жалования деньги на помощь специалистов нуждающимся. Думаю, уладим эту проблему в ближайшее время. Она подходит к логическому завершению. Спокойно работай и возвращайся скорее. И сможешь, пожалуйста, написать время прибытия, как купишь билеты? Мне хочется тебя встретить. P.s. Я счёл твой уход нежеланием делиться с Ноэлем положением дел, но необычайно рад, что ты готова говорить о нас, как о паре другим.
Ван Арт сомневался. Фрэнсис, изломав голову, нашла способ миновать строгий контроль. Правда, время проведения анализа увеличилось почти троекратно. Они оба осознавали, что их организм оказался не таким крепким. Его механизмы тоже можно обмануть, а это могло послужить причиной поползновений нехороших рук в данном направлении и создать угрозу посерьёзнее. Смысл искать кого-то причастного, если таковой имеется, к этому делу есть. Но не поставит ли это под удар всех? Может, правда разовый случай? Задача оказалась не из лёгких. Благо, она не вовлекла других вампиров. Конфликт в Европе и приезд Алисы играли на руку. Артур не знал, что хотят провернуть Виктор и Фрэнсис. Никто не знал. Ему осталось лишь дать согласие. Ответ так и не пришёл. София больше не зашла в сеть. Ван Арт, полный решимости, набрал номер Фрэнсис, проклиная все вероятности, которые загнали его в подобные рамки.***
Алиса сидела и изучала то собственные права, то присланную научную работу своей ученицы, то глядела на написанное отцом письмо. На чистом листе появилось множество заметок. Её одновременно радовало и волновало предложение Мартина о встрече, но она без сомнения согласилась. Им нужно многое обсудить, пока предоставилась возможность. Когда у неё появилась новая жизнь, включающая в себя вампиров и оборотней, Алиса отказалась от идеи вернуться в Штаты и осталась в Старом Свете. Боялась поставить под угрозу близких ей людей. Это была не единственная радостная новость. Гафа узнала приблизительные дни отпуска. Она планировала слетать на Шри-Ланку. Вновь. Посетить то место, где они успели побывать всей семьёй. Алиса часто вспоминала то время, которым дорожила больше всего. Стрелка часов продолжала бежать под её внимательным взором, будто говоря, что то уже давно прошло… —У нас получилось вполне интересное путешествие, если не считать неприятного инцидента с рыбой и удочкой,—констатировал мужчина, пропуская свою жену в компании дочери в дом. —Ты мне теперь всю жизнь будешь припоминать эту чёртову рыбу и эту чёртову удочку!—зло воскликнула женщина, отпустив руку Алисы. —А, по-моему, вышло забавно,—хихикая, произнесла девочка и мигом унеслась на кухню. Сняв ботинки, она уставилась на супруга и упёрла руки в бока. —Вроде как муж и жена—одна Сатана, а не мой муж и моя дочь, не считаешь так, Мартин? —Считаю, Лина. Просто ты не умеешь смеяться над собственными ошибками, зато с удовольствием смеёшься над моими,—он похихикал прямо ей на ухо и приобнял за плечи. —Но я тебя всё равно очень сильно люблю. —Ещё бы!—хмыкнула она. —Мама!—завопила Алиса с кухни, от чего они оба с испугом бросились в сторону крика. Появившись в проёме дверей, они с каким-то героизмом подлетели к ней. Мартин по-врачебному стал оглядывать руки и лицо на наличие каких-либо повреждений. Мать сделала тоже самое. —Тут геккон! Мы его нечаянно заперли в холодильнике, и он погиб!—нервно начала объяснять Алиса, указывая пальцем на маленькую тушку животного, неподвижно лежащую на одной из полок. Мартин глянул на него и стал успокаивать взволнованную, напуганную дочь: —Лисёнок, ты чего? Он же просто впал в оцепенение из-за низкой температуры! —Да, ты что сразу так испугалась?—мать гладила Алису по спине, заведомо соглашаясь с мужем. Холодильник противно запищал. Мартин под строгим надзором дочери достал геккона и захлопнул дверь холодильника. Лина отшатнулась и поморщилась. —То есть?—с непониманием смотря на тельце животного, спросила девочка. —Он притворяется мёртвым? —Не совсем. Просто геккон—холоднокровное животное, а они способны впадать в состояние оцепенения, то бишь замедлять процессы дыхания, сердцебиения до минимальных показателей,—начал объяснять Мартин, вместе с тем улыбаясь. —Он жив, просто ты не сможешь определить это без специальных приборов. —Он притворяется?—продолжая настаивать на своём, спросила Алиса. —Да, прямо как ты, когда не хочешь делать уборку у себя в комнате,—пошутила Лина, плюхнувшись в кресло. Девочка насупилась. Мартин поднялся на ноги и с хитростью посмотрел сначала на дочь, потом на жену. —У меня, как оказывается, есть две прекрасные женщины, которые до жути любят попадать в различные ситуации,—с нежностью глядя на Лину и Алису, говорил мужчина. —Я сейчас напомню, что произошло утром,—проворчала жена. Алиса посмеялась. —Как оказывается, мы все трое—та ещё Сатана,—миролюбиво заключил Мартин, начиная смеяться. Гафа не заметила, как стала улыбаться. Они тогда здорово отдохнули. Алиса запомнила почти каждый день. Внезапно хлопнула дверь. Появилась Милдред. Девушка резко опустила перед ней папку, от чего Алиса вздрогнула. —Как ты и просила. Кажется, в её взгляде появилось только больше неприязни. —Я просила принести Данте, но не тебя,—спокойно ответила она, внутренне вновь начиная раздражаться. Алиса очень много думала о произошедшем конфликте. За свою практику ей приходилось сталкиваться с людьми, которые шли на всё, лишь бы добиться цели. Их не волновало ничего, кроме желаемого трофея в виде заветной «победы», будь то желаемая должность, нужный балл, возможность карьерного роста. И стоило внести помеху в выстроенные ожидания и мечты, как те начинали творить полнейшую чушь. Кто-то занимался самоедством, кто-то срывался на других, кто-то плакал… Каждый реагировал в силу характера. Но все жаждали уничтожить либо себя ради цели, либо того, кто им помешал её добиться. Она начала подозревать, что здесь вполне похожий случай. Милдред считает, что именно из-за Алисы у неё отсутствует возможность быть Ведущим Стражем, и неумение проигрывать подталкивает молодую амбициозную девушку к глупостям. —Зачем? Я была в архиве,—фыркнула Санчес. —Милдред,—Рождённая Луной облокотилась на спинку стула и посмотрела на неё, —ты же привыкла везде побеждать? Быть первой? Она сжала ладони, процедив сквозь зубы: —Какая тебе разница? —Я повторяю, ничего ни с кем делить не собираюсь,—буквально произнося слова по слогам, проговорила Гафа. —Ты осведомлена, что я преподаватель. И наблюдая за потоком людей, я замечаю, что подобное качество чаще всего только вредит как обладателю, так и остальным. Такой человек привык побеждать и брать победу любой ценой, плюя на то, что за ним стоят такие же люди, что потери в итоге не окупятся. Но я не виновата в твоём проигрыше в понятной одной тебе гонке. Никто не виноват. Таковы обстоятельства. Ты ничего не потеряла. Никто хуже к тебе относиться не стал. Алиса закончила свою мысль и поглядела на раскрасневшуюся от гнева Милдред. Она была впечатлена, что её просто дослушали и не перебили. —Ты могла отказаться, но не сделала этого. Если бы не твоя инициатива, я бы сейчас была на твоём месте и ко мне относились лучше, чем «не хуже»,—процедила Санчес, нависнув над столом. Влепить пощёчину не решалась. —Не могла. По многим причинам. Я не прошу меня любить. Мне нужно от тебя элементарное уважение. Больше ничего,—она оттолкнулась ногой от пола, отъехав на кресле подальше. —Ссоры не преследую. —Я стучался,—Артур нагловато прошёл в кабинет и занял место Софии. —Образно. Не в прямом смысле. Милдред ничего не ответила и, зло зыркнув, спешно вышла. Вампир перевёл взгляд на внешне спокойную Алису. —Ты чего ей такого тут сказала? Она аж вся красная! Мне её даже почти жаль. —Ничего,—Алиса вернулась к своему занятию, не намереваясь пояснять, о чём они говорили. —Если бы «ничего», то «ничего» бы и не было,—тоном профессора заключил он. Гафа подняла на него уставшие глаза. —Я всё равно тебе не скажу. —Ты пригрозила ей отстранением?—предположил Артур. —Вопрос о её месте в Ордене тут ни при чём. Я задала его тогда, будучи на эмоциях,—Рождённая Луной поправила волосы, с неохотой поясняя. —Если Мия за несколько лет не предприняла мер, значит её всё устраивает. Я здесь временно и ничего менять не хочу. —Смотри, верить тебе у меня нет оснований,—он загнул палец. —Как и оснований, что я лгу,—дождавшись, когда вампир закончит говорить, подчеркнула Алиса. Артур уселся на стуле так, чтобы полностью видеть её. —Я всё слышал. Не думал, что ты захочешь промыть ей мозги, ибо даже Виктор, у которого терпение истекает последним, больше не пытается сделать это. —Сказать честно? Я не удивлена, что ты подслушивал,—съязвила Алиса, скривившись. —Я только всё понять не могу, ты же осознаёшь, что Мия улетела не на тридцать календарных дней, но продолжаешь сопротивляться этой мысли,—вампир не обратил внимания на её замечание. —И при этом тебе не нравится Старый Свет. Алиса задумалась. —У меня там работа, друзья и дом. Я привыкла и хочу вернуться,—она говорила с огромным нежеланием, коротко поясняя, будто это могло объяснить всё. —Ты меня в чём-то подозреваешь? Артур не без довольства пустил смешок от её пронзительного взгляда. —Нет. Вокруг тебя умнейшие существа, которые лишены всяких надежд на чистое «верю». Если Мия поставила тебя, значит, она всё проверила и при знакомстве знала о твоей жизни всё, даже то, что ты ешь на завтрак. Значит, ты ей подошла,—он рассуждал вслух, точно разговаривал сам с собой. —А если Виктор доверяет Мии, следовательно, она заслуживает и моего доверия. Ты попугать меня решил? Думаешь, я не знала? Я видела, как Мия смотрела на меня. У меня работают мозги! Работают! Сердце заколотилось, как бешеное. —И что я ем на завтрак?—зло спросила она, нервно зачеркнув одну из заметок. —Наконец-то ты завела разговор в нужное русло, —он лучезарно улыбнулся. —О еде поговорить я за. Думаю, что-нибудь по классике, например, кофе и сэндвич. —Как скучно, —Алиса отвернулась. —Сколько интриги!—довольно проговорил вампир. Его забавляло постоянное ворчание Рождённой Луной на свой счёт и ничуть не обижало. Она ничего не ответила и обрадовалась его молчанию. Но девушка чувствовала, что её рассматривают. Лениво скользят взглядом. —Хм, я считаю, что оказался прав, а ты этого не признала. —Нет,—коротко ответила Алиса, не подняв головы. —Остановимся на том, что ты ничего не ешь на завтрак,—махнув рукой, заключил вампир. И частично оказался прав. Гафа редко чтила утренний приём пищи. Обычно было просто некогда. Да и готовить у неё выходило плохо, поэтому она обходила стороной этот род деятельности. Делать этого и не приходилось. Зои всегда приготавливала к обеду и ужину какие-то вкусности и делилась с ней, так что жаловаться на последующие после завтрака приёмы пищи не доводилось. —Либо всё, либо ничего? Как скучно. —Так и я не клоун, чтобы веселить тебя,—усмехнулся он. —За эти дни ты регулярно доказывал мне обратное,—передразнила она. —Я счастлив, что ты всё же заметила мои старания,—Артур хлопнул в ладоши, подыграв. Алиса с ним церемониться больше не намерена. Хватит любезностей. —И ты так стараешься все триста шестьдесят пять дней в году, резвясь, как мартышка на банановой фабрике? Выходных не бывает?—она со злым весельем в глазах стала наблюдать за вампиром. Ожидаемой обиды на его лице не отразилось. Напротив, Артур расслабленно улыбнулся и только ещё больше заинтересовался разговором. —Почему же? Теперь будут. Ты, как оказывается, умеешь, цитирую: «резвиться, как мартышка на банановой фабрике». Периодически будешь меня подменять. Отметь в календаре. —Да что ты? Её негодование моментально сменилось раздражением. —Мне приятно знать, что у меня есть коллега. Ты создавала впечатление строгого, но пугливого профессора, которому всерьёз, кроме пробирок, ничего неинтересно. Как оказалось, я ошибся. —Мне нужно было привыкнуть. Я не пуглива,—Гафа отвернулась, не желая объяснять истинной причины своих опасений, перерастающих в волнение. —Я заметил, что ты перестала настолько сильно впадать в панику,—он одобрительно кивнул, точно благодарил её за это. —София же тебе помогла? —Если ты о суде, то она только поделилась со мной своими знаниями, а я ими воспользовалась, —пряча взгляд, Алиса закопалась в открытых на компьютере вкладках. —Полученными знаниями ещё надо уметь пользоваться, —его тяжёлые шаги на секунду отвлекли её. —Не думай, что я тебя осуждаю за это. Учиться чему-то у кого-то полезно. Ты впечатлила их всех, хотя София часто вычурно изрекается от скуки. Ей это доставляет удовольствие, а слушателю—поучение. Прямо как дядюшке Жозефу. Рождённая Луной ничего не ответила, только мельком посмотрела на вампира. —А теперь я пойду стараться у Кассиана и Бруно на виду, резвясь, как мартышка на банановой фабрике,—ехидно процедил Артур, весело блеснув глазами. —Тебе нравится это высказывание? Настолько точно описывает твой род деятельности здесь?—снова пытаясь его задеть, Алиса усмирила желание ехидно улыбнуться. —Не забывай, что ты описываешь и свой, и про календарик тоже,—он щёлкнул пальцами и закрыл дверь. —Как раз-таки твой, —пробурчала Алиса.***
—Я ничего не понимаю! Сукины дети, за что они свалились мне на голову?—взмахивая руками, спрашивал Кассиан. —Никого это не озадачило столь сильно, даже при условии, что механизм регенерации всё же можно сломать медикаментозно,—наблюдая за ним, сухо произнёс Виктор. —А во тьме им лучше не стало. По-прежнему бьются в конвульсиях. Вампир ходил от одной стены к другой. Взъерошив волосы, он яростно сверкнул глазами. —Потому что никому это не надо! На фоне придурка Равеля этот конфликт не стоит их внимания. Сколько они раз видели рожи новообращённых на судах? Десять? Двадцать? Тридцать? Сто?—Костантини резко присел на диван, уперев ладони в виски. —Экспертизу ещё нельзя провести! —Это хорошо, Кассиан. Невесть чем могло всё закончиться, прояви они все озабоченность данным делом. А от твоих слов мало что меняется. Мы тратим время и ресурсы, пытаясь отыскать смысл там, где его нет,—Ван Арт хмурился. —Дело само по себе странное. —Я хочу получить ответы, Виктор. Из-за их отсутствия чувствую себя полным идиотом,—он тёр лоб, откидывая спадающие волосы. —Я не спал почти две недели. Не могу сомкнуть глаз, а мыслить здраво уже не получается. Вампир снова взял папку в руки и посмотрел на содержимое, которое уже въелось в мозг. Казалось, спроси его что-нибудь, тот воспроизведет любую строку. Виктор развернулся к окну. —Мне тоже хотелось бы иметь хотя бы один ответ. Я и сам попробовал найти какую-то зацепку. Попытался надавить на их разум. Результата нет. Бруно перепроверял всё на пару с другим вампиром. Выходит, все ответы у нас на руках,—он сцепил руки в замок у себя за спиной. Ван Арт не стал говорить о рискованном анализе. Ждал результата, который должен был появиться в ближайшие часы. Регенерация у подсудимых работала, но плохо. След от иглы не спешил исчезать. Прошло как минимум минут сорок, прежде чем кожа приобрела гладкость. Улучшения их умственных способностей тоже не наблюдалось. Всех троих трясло и выворачивало. Создавалось впечатление, что они медленно умирают, но возвращающиеся способности организма вампира теперь только мешают. Кассиан тихо усмехнулся. Болезненный выдох смирения напомнил хрип. —Может, ты и прав. Просто эти ответы меня бесят. —Тебе стоит восстановиться,—холодно произнёс Виктор. —Поезжай домой. Ты сделал предостаточно. Дальше я сам. Он поднял взгляд. Кассиан действительно сходил с ума. Белок глаз стал красноватым. —Как ты умудряешься быть таким спокойным? Ты что-то принимаешь или тебе плевать?—фальшивая нотка подозрения закралась в его голосе. Ван Арта не повеселило. —Нет. —Что ж, ты лишил меня последней надежды. Buonanotte a me!**—сурово заключил он и, тяжело поднявшись на ноги, зашагал прочь, напоследок махнув рукой. Когда всё стихло, вампир достал телефон и нажал на вызов из списка исходящих. —Доброй ночи, Фрэнсис. —Здравствуй, Виктор. Только хотела тебе звонить,—заверила француженка, но по её тону можно было сказать, что результат облегчил её ношу. —Каждый из анализов показал, что присутствуют только остаточные следы нейролептиков, а тесты на наркотики положительны. В остальном ни в крови, ни в моче ничего, что могло вызвать у нас подозрения. Всё сошлось. Значит, это разовый случай. Я права. —Прекрасно. Спасибо, что пошла на риск,—расслабляясь, с благодарностью произнёс Ван Арт. —Уберите это дело как можно дальше, чтобы ни у кого не было соблазна повторить подобное и найти ответ, как можно сломать регенерацию медикаментозно,—девушка наверняка радовалась, что всё обошлось. —Сегодня меня ждёт крепкий сон до самого заката. И Кассиана тоже. Стоит позвонить ему. —Спасибо за сотрудничество. До свидания,—Виктор пошёл к двери. —Я рада работать с тобой. До свидания. Ему осталось отдать распоряжение, чтобы привели приговор в действие, и дождаться возвращения Софии. Всё сложилось отлично. Головоломка решена.***
Артур ехал домой. Уставший, но довольный. Кассиан, узнав об афере, которую провернул Ван Арт, сильно разозлился. Виктор по обычаю вёл себя сдержанно и объяснил, что сделал так намеренно, из-за чего услышал о себе много нового. Но вампир быстро успокоился. Алиса, к сожалению, не успела лицезреть разъярённого Кассиана. Гафа никому не доставляла проблем. Старалась выполнять работу со всей ответственностью, чтобы к ней не было вопросов. Интересовалась непонятными ей моментами. Рождённая Луной казалась забавной собеседницей. Артур с радостью наблюдал за её реакцией на очередную колкость или шутку. Ему это нравилось. Это отвлекало. В последнее время он часто стал думать о своём прошлом. В голову лезло как далёкое детство, так и ситуации, случившиеся менее месяца назад. То ли настолько приелось настоящее, то ли напала осенняя хандра с тоской по прошедшим годам. Вампир на днях вспомнил своего самого близкого наставника, который был тем не многим, кто оказал ему хоть какую-то поддержку. Жаль, что рано покинул его. Жозеф видел, как тяжело ребёнку даётся жизнь, словно у птицы в золотой клетке, и как Артур ждёт возраста, когда сможет вырваться из неё. Конечно, характером он не вышел. Часто вредничал и своевольничал. Никто ему наперекор и не шёл: спор с ним себе дороже. Хоть доказывай, хоть нет—всё равно окажешься не прав. Внутри же Жозеф был таким же покалеченным ребёнком, который пытался скрыть моральную и физическую боль за мнимой властью и уверенностью. Артур устроился на диване, задремав. Очередная бессонная ночь и очередной раз, когда он от усталости спит днём. Благо, сегодня ему выпало более чем интересное занятие. Мальчик каким-то чудом нашёл старый альбом с фотографиями своей семьи. Всю ночь он рассматривал их, поражаясь, насколько радостные лица у его родителей. А улыбающаяся, прекрасная Маргарет с округлившимся животом. С пышным пучком. С блестящими глазами и пушистыми ресницами. Даже чёрно-белые тона фотографии не могли затмить всю светлоту этой женщины. Кто-то дерзко заехал тростью по подлокотнику прямо у самой его головы. Он дёрнулся от громкого звука и живо осмотрелся. —Чего улёгся? Спать ночью будешь,—хромая на левую ногу, Жозеф с пыхтением обошёл диван и уселся рядом с сонным Артуром. Молодой профессор, ставший ему самым близким другом и учителем. Поначалу мальчик относился к нему, как и к другим гувернёрам: с холодом и пренебрежительностью. Этот же смог заслужить его расположение своей харизмой и умом. —Зачем вы разбудили меня?—пытаясь протереть заспанные глаза, спросил Артур. —А чего ты, как свинья последняя, после обеда спать удумал? Твои проблемы, что ночами сном пренебрегаешь, —мужчина потёр больную ногу, морщась. —Я же никому не мешал, а мы на сегодня закончили занятия,—он посмотрел на него. —Сильно болит? —Брось подмазываться,—рявкнул Жозеф. Ему не нравилось, когда из-за обычной хромоты его считали едва ли не немощным младенцем. Невзирая на боль, мужчина пресекал любую попытку жалости. —Я и не пытался,—Артур нахохлился. —Правило номер один: никогда не оправдывайся, когда не прав,—Жозеф махнул тростью. —Правило номер два: не пытайся быть вежливым и обходительным, когда просто хочешь заслужить расположение. Это видно. Правило номер три: не относись к человеку с уродством, как к уроду. Я такой же, как и ты. —Я и не хотел. Он выразительно посмотрел на него и ударил тростью по полу. Жозеф всегда так показывал неодобрение. —Извините, я нашёл вчера альбом с фотографиями моей семьи и до утра рассматривал его,—неожиданно поделился своей радостью Артур. Хитрые голубые глаза остановились на лице мальчика, выражая чуждое характеру профессора сожаление. —Мои родители там такие счастливые. И отец не в море,—с болью в голосе произнёс он. —Мне его не хватает. Я чувствую себя ненужным ему. Жозеф вновь постучал своей клюкой по полу. Теперь тише. Сдвинув брови к переносице, заговорил строго: —Не серчай на него. Мой папаша тоже не особо был со мной рядом. Более того, он стеснялся моего недуга. И так всё сознательное детство. Конечно, как видишь, я тоже не из простых людей. У меня есть образование, дом и прочие прелести жизни. Я ни в чём себе не отказываю,—мужчина, помогая руками, закинул хромающую ногу на другую и расслабился. —Когда этот стервец понял свою ошибку, спросил: «Как бы ты хотел, чтобы я тебя любил?». А я послал его к чёрту, о чём буду жалеть все оставшиеся дни. —Он…умер? Жозеф временами подпускал к себе ближе и разговаривал с ним, как с равным себе. Его это очень подкупало и заставляло ценить. —Нет. Но я не прощу ни себе, ни ему эту ошибку. Он решил отмазаться от меня, намекнув, что не знал, как меня любить. Подлый трус. Я терпеть таких не могу. —Хотите сказать, что мой отец тоже не умеет любить и подлый трус?—озадачившись, спросил мальчик. —Он как раз-таки умеет, Артур. Если мой отец всю жизнь откупался деньгами и стеснялся меня, то твой старается для тебя. Ему хочется обеспечить тебе праздную жизнь до самой старости. У него своя философия любви. И она тебе непонятна. Тебе хочется одного, а ему другого. Но когда нам достаётся то, что мы хотим или заслуживаем? Никогда. Всегда дают, что попало,—Жозеф всё говорил и говорил, пока не умолк. —Он всегда радуется, когда видит тебя. Просто, как и все люди, выматывается, устаёт. Ты дорог ему. Зря думаешь, что не нужен. —После смерти моей матери отец сам не свой,—мальчик ткнулся лбом ему в плечо. —Иногда мне кажется, что он избегает меня. —Прекращай чушь пороть,—удивившись, проговорил Жозеф. —Папаша просто бывает занят. И занят обеспечением лучшей для тебя жизни. —Спасибо,—смущённо проговорил Артур, сжав его пальцы. Он не попытался стряхнуть его руку. —Есть хочешь?—неожиданно спросил мужчина через какое-то время. —Нет, мы же только недавно обедали. —И так давно не занимались твоим учением,—воодушевлённо произнёс Жозеф, задёргавшись на месте. —Помоги-ка мне, эта проклятая нога изведёт меня когда-нибудь! Профессор Жозеф всеми силами хотел внушить, что он нужен отцу, а с какой интонацией убеждал его в этом. Жаль, что оказался не прав. Отец как вкалывал в своих портах, так и продолжал делать это до самой смерти. Артура отчего-то раздражало, что тогда ему солгали, а он поверил. Профессор же всё понимал, но переиграл так, чтобы не сделать ему больно. Вампир оправдывал отца словами Жозефа, пока они не встретились в порту, где, неловко глядя друг на друга, пытались завести беседу. С тех пор прошли годы, которые так и не пересекли их пути. Джордан скончался поздней ночью от кровоизлияния в мозг, не успев проститься с сыном. Артур проводил его в последний путь при захоронении. Он сам признавался себе в том, что всё равно бы не поехал попрощаться с ним. Не смог бы вынести вида умирающего, близкого человека. Не вынес бы и возможных извинений. Просто не хватило духу. Встретившая в квартире тишина перестала удивлять. Здесь хорошо. Светло и просторно. Нет ничего лишнего. Даже уютно. Но от чего же так одиноко и пусто?***
София безмолвно стояла, обхватив свои плечи ладонями. Окна балкона запотели, не давая рассмотреть происходящее на заднем дворе. Поглаживая бархатистую кожу мягкими подушечками пальцев, фон Гельц слепо смотрела на бегущие капельки влаги, чуть хмурясь. Рутина будних дней с головой унесла её в работу. Созвониться с Виктором так и не вышло. Только пару слов в смс о том, как идут дела и время прибытия самолёта. Она успела соскучиться. Даже теперь не верила, что они ходили по свету столько лет и не замечали друг друга. Ходили, ходили по кругу, точно надеялись придти в новую точку, но снова и снова возвращались туда же. Фон Гельц чувствовала усталость каждой клеточкой тела. Столько переделать за столь короткий срок? Человеку потребуется минимум три недели на всё про всё! Чуть склонив голову, она заметила, что кончики её визуально прямых волос закручивались. Шикнув, София быстро провела по ним пальцами, таким образом стараясь их выпрямить. Как бы девушка не пыталась избавиться от вьющихся волос, у неё не получалось. Стоило влаге попасть на них, как те непроизвольно скручивались. Индустрия красоты предоставляла соответствующие услуги по выпрямлению, уходу, и фон Гельц ими пользовалась. Но с генами не поспоришь. Завивающиеся на свободных волосах волны достались ей от Рафаэля, у которого на голове была целая шапка из кудрей. И они шли ему. Их всегда забавно трепал ветер, когда волосы оставались распущенными. Ей стало тоскливо. Вечная жизнь предоставляла мало привилегий. Разве что избавляла от угрозы старости и строила дорогу в бесконечность. Отсутствие какого-то логичного конца пугало, тем самым угнетая всё больше. Трудно искать новый смысл жизни. Всегда приходилось чему-то учиться вновь, а иначе легко сойти с ума. Вспоминая отцовскую заботу, София чувствовала себя чуть легче. Её часто баловали, как единственного ребёнка в семье. Поддерживали. Обеспечивали лучшее, поэтому толику капризности в ней воспитали ещё в детстве. Фон Гельц всем сердцем любила Рафаэля. Неизменно сильно любила и мать, даже несмотря на её подчинение тем рамкам, в которые загоняло себя общество. Обычная и безусловная любовь ребёнка к родителю. Но они не нашли сил бороться с правилами того времени. И лишь отец неосознанно научил бороться её. Ты настоящий воин. Во всех смыслах слова. … Ты начинала взращивать в себе эту жилку. Отец был твоим главным союзником. А ведь Виктор, даже не зная всей полноты картины, оказался прав. София только из-за наблюдательности и инициативы отца, а в дальнейшем собственного упрямства познала такую науку, как математика. Крутясь вокруг своей оси и восторженно восклицая, она то и дело морщилась от лучей рассветного солнца. Тяжёлые шторы, расшитые золотыми нитями, служили ей воображаемой королевской накидкой, а девочка, наверное, мнила себя никак иначе, как умной и рассудительной правительницей. Благодаря развитой фантазии из-за прочитанных с матерью книг в голове крутились яркие сюжеты, центром которых была сама София. С недавнего времени ей очень нравилось воображать себя покровительницей весны. Сказка, повествующая о четырёх королевах, которые управляли временами года, сильно впечатлила детский ум. Полюбившаяся героиня носила весьма нежное имя: Агнес. По описанию автора она имела золотистые волосы, перевязанные красными лентами, и носила объёмный ободок из едва раскрывшихся бутонов цветов и подмёрзлой зелени. Глаза отличались чистой голубизной, точно лазурь безоблачного неба, а на лице маленькими крапинками рассыпались веснушки. Агнес была обладательницей прекрасного голоса, поэтому все пташки, сидящие на плечиках, пели песни вместе с ней дуэтом. Конечно, по внешности кроха фон Гельц не походила на воображаемую героиню, но запевать на пару с матерью под аккомпанемент фортепиано любила, и, кажется, у девочки есть шанс взрастить в себе отличный слух. Маленькие и пушистые хвостики курчавых каштановых волос на участках, свободных от кос, забавно подрагивали, будто упругие пружинки. Карие глаза с длинными ресницами блестели неподдельной радостью, а сама девчушка напевала известную итальянскую песенку. Рафаэль, сидя за столом и разгребая очередную стопку писем, иногда посматривал в сторону дочери. Его губы трогала расслабленная улыбка. Внезапный шорох штор чуть напугал мужчину и заставил быстро обернуться. —Софа, не балуйся слишком,—ласково сказал он и поднял голову вверх, дабы убедиться, что на маленькую бестию ничего не свалится. Та замерла в коконе плотной ткани, очевидно, только сейчас догадавшись, что за ней со всем вниманием наблюдал отец. София резко прекратила сжимать маленькими ручками штору и скинула её с плечей. Не выходя из образа, она с важным и нахмуренным лицом прошлась по кабинету и скрестила руки за спиной. —У нас в саду всего двенадцать распустившихся ирисов! Ещё три обычные зелёные бутоны!—София глядела на Рафаэля, точно хотела посоветоваться с ним. —Агнес стоило коснуться закрытого бутона, как он превращался в прекрасный цветок! Отец с прищуром глянул на ходящую взад-вперёд дочь, озадачившись её изречением по поводу количества ирисов в саду. —Пройдёт время, и бутоны тоже станут прекрасными цветами,—терпеливо пояснил он. —А сколько всего раскрывшихся ирисов будет по итогу? Та остановилась и поглядела в потолок. Не прошло и трёх секунд, как она выдала: —Пятнадцать. А можно ли как-то ускорить это время? Я бы хотела досчитаться все пятнадцать раскрывшихся цветов до моего отъезда. Мужчина рассмеялся, поразившись умению Софии. Она могла считать и складывать! А ей всего пять! —Нет, Софа. Всему нужно своё время,—фон Гельц задумался. —А сколько будет у тебя красных цветов, если всего их восемнадцать, но семь из них белые?—придумав очередную задачку, спросил он. Та снова подняла голову к потолку и через несколько секунд выдала: —Одиннадцать. Но мне не нравятся красные цветы. Они дурно пахнут. Говорила она скорее всего про маки. Отец снова тепло рассмеялся. —А умножать умеешь? —Наверное,—сосредоточенно потерев ладонь, ответила София. —Дважды восемь? Та выставила перед собой ладошки, став загибать пальчики. Ей потребовалось чуть больше времени. —Шестнадцать. Рафаэль радостно хлопнул в ладоши. —Моя дочь—прирождённый математик!—подойдя к ней, он поднял её на руки, от чего та пугливо вцепилась в широкие плечи. —Кто тебя научил этому? Она огляделась и прошептала ему на самое ухо, точно делилась самым страшным секретом: —Я просто слышала, как тётушка считала столовые приборы. —Ты ж моя удивительная девочка! Рафаэль радовался как вне себя, от чего девчушка на руках тоже стала несмело улыбаться. Фон Гельц позабыл и про свою невыполненную работу. Подумать только, София самостоятельно научилась навыкам счёта, сложения и умножения! У него и впрямь удивительная дочь. Рафаэль испытывал к ней искреннюю отцовскую любовь просто потому, что она у него есть. —Хочешь ли заниматься изучением математики более углублённо?—сжав её ладошку в своей, он приподнял руку Софии повыше и стал покачиваться в известном ему одному ритме танца, стараясь сделать девочку такой же полноценной участницей. —А можно?—робко спросила она. —Конечно, можно!—предвещая её согласие, воскликнул фон Гельц. —Ты только мне скажи. —Хочу,—улыбнувшись, ответила София. —Мой самый удивительный ребёнок!—обнимая, проговорил мужчина. Искренняя радость щекоткой коснулась живота, а губы тронула улыбкой. Ты хотел, чтобы я боролась за свои интересы. В тебе горело желание показать мне, что существует более интересный мир. У тебя получилось, папа. Безусловно, тот самый мир оказался и до ужаса жестоким. София не забудет кошмаров войны, не забудет, как когда-то пришлось влезть в солдатскую форму и научиться держать оружие. Не забудет предательств, горя от потерь. Трусость и ложь, за которые едва не поплатилась жизнью. Будет помнить, что именно борьба подвела её к той, кто она сейчас. Воспитала в ней характер. Удары судьбы сыпались раз за разом. И каждый всё больнее. Всё чудовищнее. —Издали приказ о мобилизации армии,—плотно сжатые губы выдавали его напряжение. София, что сидела в кресле напротив, ощутила липкий страх. Глотку и грудь сдавливал невидимый груз. Не находя слов, вампирша смотрела на замершего мужчину. Небо светлело от наступающего рассвета. Рассвета, который во многом определит, кто она. —Я не откажусь, —хрипящим шёпотом произнесла фон Гельц. Сжимая кожу, она подошла к своей кровати и расправила одеяло. Оно было холодным, как и дом, в котором девушка так давно не появлялась. Ничего не изменилось после её отъезда. Тут по-прежнему опрятно и уютно, точно только вчера София была здесь. На кипенно-белом потолке скакали тени, порождаемые силуэтами объектов за окном и светом фонарей. Зарываясь поплотнее в одеяло, она, на удивление, чувствовала благодарность за обычную чистую постель. Влажная от росы трава пахла землёй. Едва приоткрывая глаза, София морщилась от нестерпимой боли и ярких лучей солнца, припекающих пульсирующую рану. В воздухе, по-летнему тёплом, застыла утренняя свежесть, обжигая лёгкие. —Ну же, чего ты так слепо смотришь? Ты меня слышишь?—тараторил кто-то сбоку, тряся её за плечи. —Почему ты считаешь, что принимать помощь—это плохо? Почему ты всех отталкиваешь? Кто тебе внушил это? Кто? Закатывая глаза, она прохрипела: —Нас убьют, Кас... Оглушительная тишина надавила на барабанные перепонки хлеще, чем его крики вперемешку с руганью. Не найдя ничего интересного в разглядывании теней, она беспокойно перевернулась на бок. Среди огромной толпы людей в парадной форме, жмурясь, стояла София. Восторженные крики, сливающиеся в один. Множество флагов. Ещё одна война, ещё один рубеж позади как для граждан страны, так и для фон Гельц. Она приняла участие в этом. Она не побоялась. Она проявила себя, как воин. Самолёт вылетает ранним утром, а время едва доходило до одиннадцати. Ей хотелось вернуться бодрой. Укладываясь поудобнее, София обхватила руками кончик одеяла и ткнулась в него носом. —Я буду заниматься тем, чем хочу. Попытаетесь пойти мне наперекор?—смотря на свою постаревшую тётку, холодно говорила девушка. —Я хочу сделать, как лучше. Кто тебе мозги запудрил учёбой в этом проклятом университете? У тебя никого нет: ни матери с отцом, ни мужа, ни детей!—тыча пальцем в раскрытую ладонь, говорила она скрипучим от старости голосом. —Мать с отцом, безусловно, прожили слишком короткую жизнь, покинув меня рано,—София смотрела на неё с презрением. —Мне их порой не хватает, в отличие от последних двух. Фон Гельц знала, что не входила в её планы, что её мало волнует отсутствие родных за плечом. Поместье в Италии и Англии должно было достаться тётке, как самой близкой родственнице из всех оставшихся. Она даже успела обжиться здесь, пока не пришло письмо с известием, что София жива. Просто в данный момент находится в госпитале и появится при первой же возможности. На удивление, никто так и не попытался навестить, узнать о её состоянии. За ней приглядывали верные друзья Артура, не позволяя растащить всё по кирпичикам. София присылала хоть какие-то деньги на содержание дома и просила внимательно относиться к саду. Сейчас же тётка строила из себя заботливую родственницу, желающую поддержать осиротевшую девчонку. Удумала учить её жизни, наверняка ради хоть какого-то наследства в качестве благодарности за заботу. —Что ты такое говоришь? Как ты будешь одна, когда и меня не станет? Она приложила ладонь к сердцу, с испугом глядя на фон Гельц. —Я об этом подумаю, как только отучусь,— вздыхая, ответила София. —Мне не передать словами, насколько ценной была ваша помощь моему дому. Если желаете, я оплачу её. Глаза женщины загорелись яростью. —При условии, что вы уедете отсюда. Две недели ваш срок. —Да как так? Ты неужто выгоняешь нас? —Можете воспринимать, как желаете. Но оставьте меня и мою покойную семью. Я справлюсь. У вас предостаточно денег и жилой площади,—безапелляционно говорила фон Гельц. Эта до ужаса жадная женщина не нравилась ей. —Хозяйкой себя почувствовала! Да если бы не я, тут ничего не осталось!—махнув рукой, сказала она. —Я регулярно присылала деньги на содержание поместья и даже сейчас предлагаю оплатить вашу услугу. Мне просто хочется, чтобы вы покинули мой дом,—с долей приказа произнесла София. —Почему я должна упрашивать вас? —Я согласна с вашими условиями,—закончив пререкания, надменно ответила тётка. —Отлично, распоряжусь, чтобы начали паковать ваши чемоданы,—поправив юбку платья, София неспешно побрела к дому, даже не обратив внимания на её скорченную гримасу злобы. В отношениях с Виктором фон Гельц чувствовала себя иногда малость неуверенно. Боялась без умысла задеть словами. Он по-другому относится к прошлому. Ван Арт нашёл рациональные для себя причины, почему стоит избегать тех событий и не следует искать в них исцеление. Но вместе с тем Виктору нужна была и другая точка зрения, как бы он не хотел сделать вид, что продолжает игнорировать минувшее, избегая. Может, хотел отыскать решение? С помощью других решить проблему? Ей хотелось верить, что она может помочь. Хотя бы натолкнуть на тот путь, который чуть-чуть облегчит задачу. Было ли это состраданием? Почему она так рвётся показать, что жизнь всё равно идёт своим ходом? Те чувства, которые пробуждал вампир, никогда не удавалось описать. Что-то безудержно сильное. Что-то привязывающее к нему. Что-то тёплое и лёгкое. Может, это и есть проявление любви? Но говорить об этом почему-то не хотелось. Им нужно больше времени. Фон Гельц стала ближе к Виктору, как и хотела. Он услышал её. Как оказывается, не существует более верного решения, чем простой разговор о волнующем. И это далеко не конец. Она не остановится на достигнутом. Она пойдёт до их победного конца, пока они, наконец, не смогут свободно жить без всяких недосказанностей.Да, я воин.
Уже засыпая, в мыслях проговорила девушка, так и не услышав звука приходящего смс. Анника. София, почему ты не берёшь трубку?! Прошу, ответь мне! Я знаю, что ты в Европе! Ризанда убили! Тут полная неразбериха!Что ж, обнажай меч и готовься сражаться, воин.