Плоские Умы

      В первый раз, когда Билл пробирается в комнату Лиама без разрешения, чтобы попросить рассказать историю, их матери требуется несколько минут, чтобы найти его. Его смех подобен маленьким колокольчикам на ветру, и его трудно не услышать, но он не мог не перестать смеяться. Их мать слышит это и входит с хмурым видом.       — Лиам! Его здесь не должно быть!       — Но он…       — История! — восклицает Билл, указывая на Лиама. — История! Хочу!       Вздох, и она наклоняется, чтобы взять Билла за руку.       — Я расскажу тебе историю, как только ты вернешься в свою… Билл!       Билл снова смеется, убирает ее руку, отпрыгивая за пределы досягаемости, затем на мгновение останавливается, чтобы превратить свой глаз в рот и показать ей язык. Это то, что Лиам никогда бы не осмелился сделать, и, хотя он знает, что это в основном потому что Билла просто никогда по-настоящему ни за что не наказывают, он не может не восхищаться тем, какой тот смелый, как он просто смеется над всем. С его трехдюймовым ростом он может господствовать над обоими их родителями без каких-либо последствий. Ему все равно. Если бы были последствия, ему, вероятно, тоже было всё равно.       — Только не ты! Лиам!       — Билли…       — ИСТОРИЯ! — Билл кричит, его голос настолько громкий, что заставляет Лиама вздрогнуть. Внезапно он хмурится, гнев нависает над его глазом, как грозовая туча. — ХОЧУ!       В конце концов она уступает, потому что Билл всегда получает то, что хочет, а то, чего он хочет прямо сейчас — история от Лиама. Или, по крайней мере, Лиам предполагает, что это так. Биллу нужна история, желание услышать ее от брата — просто прихоть; у него их предостаточно. Не похоже, чтобы ему нужна была его компания. В конце концов он ему наскучит, и он перестанет пробираться в его комнату без разрешения.       За исключением того, что он приходит снова и снова, и его редко ловят на этой шалости. Он хочет его видеть. Он рад его видеть.       Только потому, это запрещено, — что-то шепчет в глубине сознания Лиама. Откажи Биллу в чем-нибудь, и он добьется своего любым способом. Дело совсем не в тебе. Речь идет о нарушении правил.       Это ядовитая мысль, и, возможно, она не совсем неверна, но, опять же, это не имеет значения. В конце концов, разве Лиам не рад, что тоже составляет ему компанию?       И, кроме того, Биллу быстро надоедает даже нарушать правила, если это становится слишком легко, но проходят годы, а он все еще тайком навещает его как можно чаще. Он просит рассказать истории, рассказывает о своем дне, снова и снова задает миллион вопросов, требует научиться играть в шахматы, тайком приносит конфеты и, самое главное, смеется.       И даже когда он взрослеет, его смех становится громче и пронзительнее, даже когда он становится совсем раздражающим и неприятным, потому что он самый избалованный маленький ребенок, какой только может быть, Лиаму все равно больше всего нравится его слушать.       Для него он все еще звучит, как крошечные колокольчики, звенящие на ветру.