We are beast mode

Превращение длилось недолго, всего несколько минут, но оборотню каждая из них показалась пыткой, растянувшейся на целую вечность. Эта боль злила еще больше, и волчье противоядие не могло заглушить такую злость, потому что она исходила от человеческой части сознания, а не от звериной. Феликсу, который всегда был слишком хрупким, слишком нежным, слишком слабым, было тяжело в таком теле, и в какой-то мере ликантропия стала для него не только проклятием, но и благом, - в волчьей шкуре ему не было так тесно, как в человеческой коже. И он наконец-то мог быть сильным. Когда перевоплощение завершилось, с холодного пола поднялся молодой волк, невысокий и изящный, как и человек, который в него превратился, но чудовище совсем не боялось и двигалось уверенно и почти расслаблено, что практически невозможно было увидеть у Феликса в его обычной жизни. Оборотень поднял взгляд желто-зеленых глаз на Чанбина и оскалился, обнажив острые зубы и темные десны, глухо зарычал, требуя, чтобы парень посторонился. Сейчас Феликс был полноправным хозяином этого темного подземелья, и было очевидно, что если бы он захотел напасть, Чанбин оказался бы в сложном положении, ведь оборотень был быстрее и сильнее обычного волка, а еще он прекрасно видел в темноте, и ему не нужно было полагаться на тусклый огонек на кончике волшебной палочки, освещавший скудное убранство этого убежища. В дальнем углу на полу лежало старое одеяло, заменявшее Феликсу кровать, рядом стояла большая миска с водой - вот и все. И в такой обстановке он проводил каждое полнолуние, иногда приступ начинался еще накануне, иногда - не заканчивался сразу после полнолуния, и тогда оборотню приходилось провести в этой холодной темноте больше времени. Только Кихён иногда навещал его, он был анимагом, и ему легче было пробраться сюда. Обычно Феликс запирал свое убежище изнутри, но в этот раз... Ключ все еще был у Чанбина, и оборотень как раз раздумывал о том, не стоит ли заставить парня бросить его прямо сейчас.

***

Вообще-то это было совершенно сумасшедшей идеей - оставаться один на один с рассерженным хищником. Но когда Чанбин увидел волка в тусклом свете заклинания, он пришел в полный восторг. - Из тебя получился очень красивый волк, Ли. Вряд ли Феликс мог так легко вспомнить, когда в голосе Чанбина не звучала бы насмешка или желание задеть, но сейчас был особый случай. И хотя сильнейшим сейчас точно был хаффлпаффец, Со не хотел уходить. Такому Феликсу можно было и уступить. Они вошли в комнату оба, и Чанбин все же прикрыл дверь. Ключ он по-прежнему держал в руках, но теперь это уже не играло никакой роли - волчьи лапы не удержат его и не запрут дверь, даже если хищник победит робкого парня. Это было очень опасно - продолжать злить оскалившегося волка, но Чанбин не планировал с ним ругаться сейчас. Хотя и признавал, что ему бы этого хотелось. - Ты хочешь напасть, - внимательно всмотрелся он в горящие глаза. - Знаешь, я бы хотел попробовать силы в таком бою. Даже насмерть. Только не здесь - в Хогвартсе слишком много лишних ушей и даже лишних теней, - его слегка перекосило. - Если ты убьешь меня, тебя быстро признают невменяемым и опасным... Мордред, не помню, что в таких случаях делают с оборотнями, но вряд ли что-то хорошее. Сам он в этом плане рисковал меньше - ведь можно все списать на самооборону. Но убивать такого прекрасного зверя Чанбин действительно не хотел - даже если бы у него хватило на это сил и умений. - Таким ты мне даже нравишься, - это была не совсем правда - он и до этого считал Феликса красивым, но это бесило. А вот шкура... К ней нестерпимо хотелось прикоснуться, но самоубийцей Чанбин все же не был. И совсем не считал оборотня кровожадным чудовищем. Уходить он не хотел. Совершенно. В эту ночь у него свои чудеса и ужасы.

***

В голосе Чанбина звучало искреннее восхищение, Феликс впервые не слышал в нем ни насмешки, ни издевки, но сейчас это не имело никакого значения. Оборотню не нужны были похвалы, человек, наверное, смутился бы, но как раз человеком ему сейчас быть не хотелось, хотя он и сохранил ясность рассудка. Грифиндорец закрыл дверь в подземелье, но не запер ее на ключ, и темнота стала еще гуще и холоднее. Он все еще держался слишком близко к оборотню, и тому это не нравилось, он скалился и смотрел на Чанбина очень зло. Он не хотел поединка - он хотел бы порвать ему горло, но оба знали, что он этого не сделает. Подставиться так было бы слишком глупо. Но да, он хотел убить и понимал это, принимал это, и по горящим ледяным желто-зеленым огнем глазам это было прекрасно видно. Волк зарычал, когда Чанбин сказал, что в этом обличье Феликс ему нравится. Нравится! Это должно было его обрадовать или что? Если бы оборотень мог говорить, он посоветовал бы Чанбину засунуть свои восторги куда подальше. Но пока он только подошел ближе, внимательно обнюхивая гриффиндорца, чтобы точно запомнить его запах, это могло понадобиться, так было безопаснее. Потом он мотнул головой, указывая на ключ. Сам воспользоваться им он не мог, но и оставлять его Чанбину тоже было нельзя, он должен был оставить его здесь, в этом убежище.

***

В этих горящих глазах горела смерть, запертая в клетку человеческого разума, и это было слишком завораживающе. Даже жаль, что Феликс снова станет человеком. Человеком он так не рычит. - И чем тебе сейчас это поможет? - хмыкнул он, раскрывая ладонь, в которой был зажат ключ. - Закрыться ты не сможешь, оставлять дверь открытой не лучшая идея. Но и оставаться здесь вместе с волком Чанбин не мог. Это было и глупо, и никому из них не нужно, и опасно, и вызывало бы подозрения - появиться на празднике все-таки придется. Хотя хотелось остаться. Очень. Когда-нибудь... Да, он должен этого добиться. - Я уйду. Закрою дверь заклинанием, надеюсь, открыть ты потом сможешь, - сейчас он усмехался почти привычно. - А ключ... Даже не знаю, зачем он тебе? А потом сумасшедшее желание почувствовать на пальцах эту шкуру оформилось в очередную дурацкую идею. - Забирай, если он тебе так нужен, - теперь волку придется как угодно, но прикоснуться к нему. Все-таки, похоже, Чанбину слишком нужно ощущать опасность как можно ближе. Волк был осторожен - не мотнул головой, выбивая ключ, забрал его зубами, и Чанбин успел прикоснуться - не погладить, как хотелось бы, но пока - так. Со долго и пристально смотрел на зверя, потом улыбнулся какой-то странной кривой улыбкой и открыл дверь. - Не думай, что я забуду, - и дверь закрылась, щелкнул замок от тихо произнесенных слов заклинания. Чанбин медленно пошел по темным коридорам, думая о том, что теперь у него есть новая цель и новая тайна. В Большой зал он вошел с опозданием, но это заметили не многие. И, наверное, впервые за долгое время Чанбин порадовался, что ему надо идти за стол Гриффиндора, где никто не будет задавать ему вопросов, ответы на которые еще надо продумать. Вопросы начнутся позже - и к тому моменту у него должна быть хорошая история.