***
Слушать о тренировке было хорошо: Феликс прекрасно представлял себе, чем должен заниматься каждый из игроков команды, и его воображение рисовало ему очень живые картинки. Чанбин, наверное, отлично смотрелся на метле и был очень красивым, когда мчался против ветра... Это тоже легко было представить, и таким гриффиндорец очень нравился оборотню. И потом, когда он снова вспоминал детство, тоже было очень здорово, Феликс понимал, что с ним делятся сокровенными воспоминаниями, особенными моментами, это было так... Грустно? Когда у него еще были друзья, они редко говорили о таких вещах, и сейчас таких задушевных бесед особенно не хватало, не хватало вот такого простого тепла. Но ведь совсем скоро оно уйдет... Волк неуверенно кивнул, когда Чанбин спросил, летает ли он на метле; конечно, в какой-то мере летать умели все ученики Хогвартса, но для Феликса эта тема была особенной, и он пытался теперь поймать взгляд собеседника, как-то дать понять, что для него не все так просто. Но оборотень не мог ничего объяснить, а человек... Они так увлеклись разговором, что боль пришла внезапно, накатила горячей волной, и волк жалобно завыл и попытался отползти от Чанбина, чувствуя, как все тело начинает ломать. Это превращение было куда более безобразным, чем первое: вместо сильного и красивого зверя оборотень перевоплощался в слабого человека, больного, жалкого, совсем разбитого этими отвратительными судорогами и спазмами, беспомощно цепляющегося за старое одеяло. Вой и поскуливание постепенно сменились стонами, и это тоже было ужасным - такое ничтожество вместо чудовища, способного убить почти мгновенно! Феликс шмыгал носом, пытался сдерживать слезы, но они все равно текли, и это бесило, он не хотел, чтобы Чанбин увидел его таким, он бы никому не хотел показываться в таком состоянии. - Не смотри... - прохрипел оборотень, пытаясь хотя бы перевернуться на другой бок, спрятаться хотя бы так. - Я чудовище... Да. Безобразное чудовище. Именно сейчас, а не когда светит полная луна.***
Чанбин знал, что вот-вот закончится полнолуние и волк исчезнет, и все же это произошло слишком быстро. Слишком, он еле успел убрать руку, когда началось превращение, а потом не сразу отвел взгляд, только тогда, когда Феликс заговорил - тогда Чанбин отвернулся и дал возможность хаффлпаффцу хоть немного прийти в себя. Эмоции у него были очень неоднозначные - после этой ночи он уже не мог относиться к Ли так, как раньше, он слишком открылся сам, но, как ни странно, не жалел. Странная мысль о том, что можно попробовать нормально общаться и с человеком пока казалась и правда слишком странной, и было даже хорошо, что Феликс отвернулся. И все-таки... Чанбин достал оставшееся яблоко и протянул его Ли, без слов показывая, что чудовищем его совсем не считает. Хотя красивого в таком превращении было, конечно, мало. - Тебе теперь надо в больничное крыло? - рассуждал Со очень просто. Если он не сможет найти общий язык с человеком, он больше не увидит волка. А увидеть - и обнять! - волка очень хотелось, и желательно не раз. - Я провожу. Это не был вопрос, он в любом случае собирался проводить Феликса. В конце концов, это полнолуние он уже провел с ним, значит, должен убедиться и в том, что к колдомедикам Ли добрался без проблем.***
- Я не хочу быть таким... - простонал Феликс, еще не увидев, что Чанбин протянул ему яблоко. Заметив движение краем глаза, он все-таки повернулся, уставился на парня очень удивленно - оборотень совсем не ожидал, что ему снова предложат угощение. Он неуверенно протянул руку за яблоком, случайно задев ладонь Чанбина дрожащими пальцами, попытался сесть, но на это не хватило сил, да и есть прямо сейчас ему не стоило. Феликс снова опустился на одеяло, прижимая к груди яблоко, и закрыл глаза. Да, он действительно не хотел быть таким. Он предпочел бы превратиться в волка навсегда и жить где-нибудь далеко-далеко, где нет людей... Это было бы лучше всего, но, конечно, такого быть не могло. И он не мог не переживать и не злиться из-за того, что его человеческое тело было таким слабым и больным. - Да... Когда смогу встать, - тихо проговорил он, все еще не открывая глаза. - Ненавижу это место. Здесь всегда так холодно! И никогда не получается уйти сразу... Ему нужно было время, чтобы прийти в себя, чтобы боль утихла окончательно. Пока что хаффлпаффец чувствовал себя так, словно ему перебили все суставы и в нескольких местах сломали позвоночник, а по венам вместо крови будто текла раскаленная лава.***
- Слабее, чем был? - каким еще "таким" мог иметь в виду Ли, Чанбин не знал, но в виде волка тот казался более счастливым. Правда, вряд ли можно было ожидать, что именно сейчас Феликс может быть счастлив - ему было очевидно слишком больно. "Интересно, - подумал гриффиндорец, видя, как трясется такое слабое человеческое тело, - а у анимагов это работает так же? Вряд ли бы все так стремились научиться, если бы это было так больно. И не выглядят они такими несчастными..." Анимагов он видел, хоть и не был уверен, что знает обо всех даже на их факультете. И сейчас задумался над тем, что это, наверное, совсем другое, не настолько настоящее, как оборотничество. Феликс выглядел слишком измученным и жалким, но теперь, когда Чанбин знал его тайну, это не вызывало желание насмехаться и ударить больнее. Теперь это было ответом на многие невысказанные вопросы гриффиндорца, и он, привстав, снял свою мантию - в ноябре она уже была достаточно теплой, чтобы не мерзнуть в этом старом замке, - и накрыл ей приходящего в себя парня. Если бы он был волком, Чанбин бы уже не задумываясь его обнял, но обнимать парня было бы странно - а еще, наверное, Ли было бы больно. Всю ночь Чанбин был куда более разговорчивым, чем обычно, сейчас же он больше молчал, так было проще и понятнее. Говорить с Феликсом-человеком он не привык, и то, что теперь ему могут отвечать, не особенно помогало.***
- Человеком, - прошипел Феликс. - Слабым. Больным. Жалким. Ненавижу себя, когда я такой. И не хочу быть таким... Но с этим ничего нельзя было поделать, ему предстояло всю оставшуюся жизнь прожить вот так, от полнолуния к полнолунию, дожидаясь возможности на несколько часов почувствовать себя сильным и счастливым. Конечно, он не ожидал, что Чанбин укроет его своей мантией, но не думал, что это только жалость, тот слишком ему открылся, рассказал слишком о многом, и теперь оборотень понимал, что и он должен сделать ответный шаг. Хотя бы из благодарности. - Знаешь, я не мог сказать, но у меня тоже был большой сад с яблонями, и там было очень хорошо, я любил это место больше всего, - прошептал Феликс, подползая ближе. Пусть он теперь был человеком, но устроиться рядом с Чанбином и пригреться он пытался точно так же, как недавно это делал волк. - Но его больше нет, и я очень скучаю по нему. Я хотел бы еще хотя бы раз увидеть его... Не знаю, станет ли это возможным хоть когда-нибудь. А твой сад... Ты будешь там зимой, да? Там же хорошо, даже когда снег?***
Феликс придвинулся ближе, и Чанбин осторожно погладил его по волосам - это было совсем другое ощущение, не то же самое, что волчья шерсть, но... - Мой сад, - Чанбин нахмурился, а потом внимательно посмотрел на Ли. - Наверное, буду. Мой дом в глуши, и если за ним совсем не следить зимой, может быть плохо. И все-таки хорошо, что отец там больше не сможет появиться. Рядом лес, хорошее уединенное место. Если хочешь, - он затормозил, не понимая, почему он сам этого хочет, но уже принимая такого себя. - Я не знаю, когда будет полнолуние, но если даты совпадут с каникулами, приглашаю к себе. Там можно будет не прятаться в подвале. Мне слишком понравился твой волк, не хочется, чтобы ты все время его прятал. Ему слишком понравился волк - и он совсем не считал человека жалким. Слабым - да, но это было неизбежно. И слабым быть не так и плохо, наверное - просто надо, чтобы кто-то сильный был готов стать на твою сторону. Чанбин не пробовал, он всегда был сильным - и уже понимал, что готов быть сильным и для этого оборотня, если тот еще покажет ему эту прекрасную волчью морду.